скачать книгу бесплатно
– Я не упомянул? – говорит Александр. – Жить вы будете с нами.
7
Квартира Александра оказалась в Золотом Треугольнике Петербурга – самом шикарном районе города. Внутри трех его сторон – Дворцовой площади, Фонтанки и Невского – располагается куча достопримечательностей: Эрмитаж, Спас на Крови, Марсово поле, Михайловский замок. А еще – гостиницы, рестораны и, разумеется, квартиры. В старых, но еще крепких домах, каждый из которых может похвастаться интересной историей.
Дом, в котором обитал Александр, выделяется даже среди этих домов с историей. Это оказывается Писательский Небоскреб – дом, где расположен музей Зощенко, где во время Блокады жила Ахматова и обитало огромное количество других писателей, которым когда-то и выделили тут квартиры.
В парадной тут стоят статуи, на подоконниках колосятся цветы, а сама квартира, куда мы приходим по длинному запутанному коридору – разветвленный и запутанный лабиринт с множеством комнат.
– Дина! – гаркает Александр, едва мы заходим в прихожую. – Руки мыть быстро!
Девочка, едва успевшая стянуть сапожки, пулей мчится куда-то вглубь коридоров, а я с упреком смотрю на ее отца. Она сама недавно скиталась на улице, и не по своей вине. Совершенно нет необходимости так ее строить.
Оборачиваюсь, чтобы ему об этом сказать и вижу минуту слабости Александра Владимировича. Этот огромный суровый мужик с вечно недовольным лицом стоит посреди прихожей все с тем же огрызком яблока в руках и явно не знает, куда его деть. Положить на столик под зеркалом? В карман? Отдать обратно мне?
Его рука дергается в такт каждому варианту, который проносится в его голове и явно рисуется на лице, и мне становится его жаль.
Я уже сняла ботильоны, поэтому просто забираю у него огрызок, прохожу в огромную кухню-гостиную, разделенную на зоны плиткой и паркетом, и выбрасываю его в мусор.
Оборачиваюсь и врезаюсь прямо в грудь Александру, который последовал за мной, не снимая ботинок, но так тихо, что я его не заметила.
– Откуда вы знаете, где тут мусорное ведро? – спрашивает он с подозрением.
– У большинства людей оно под раковиной, – пожимаю я плечами.
– Хм… – он останавливается, обдумывая эту мысль. – И то верно…
Пока Александр раздевался, я прогулялась по обозримой части квартиры, немного опасаясь забираться далеко, чтобы не заблудиться. В квартире была видна женская рука – подушечки, занавесочки, нежные обои, статуэтки, цветы.
– Тут кто-нибудь знаменитый жил? – начинаю я издалека. – Писательский дом же.
– Не знаю, – пожимает плечами Александр. – Я не интересовался. Это бывшая коммуналка. Сначала ее разбили на три разные квартиры, потом соединили обратно.
– Можно, наверное, погуглить?
– Наверное.
Он пожимает плечами. Явно видно, что история дома его интересует мало.
Зачем тогда он тут живет?
Ах да, вид на канал Грибоедова!
Я оценила – и Итальянский мостик, и корпус Бенуа, и, если высунуться, наверняка и Спас на Крови увижу.
Но это потом. Сначала – главный вопрос.
– Так что, Александр, с матерью Дины? Раз уж я согласилась – рассказывайте.
Он тоже подходит к окну, встает рядом, но каналом не любуется, а со вздохом трет ладонью лоб. Уже было открывает рот, но…
– Лала! – из глубины квартиры прилетает Дина, уже успевшая переодеться, виснет на мне и задирает мордашку, глядя восторженными глазами. – На!
Протягивает мне моего зайца. Я прижимаю его к себе и смаргиваю слезы с век. Бедная малышка. Я еще не знаю ее историю, но уже понимаю, что простой она не будет.
– Лариса Михайловна… – начинает Александр, но я обрываю его.
– Можно просто Лара? Я не врач и не преподаватель. Мне так комфортнее.
– Хорошо, Лара, – кивает он. – Тогда для вас просто Александр. Впрочем, вы и так… Я, честно говоря, живу тут только последние несколько дней. С тех пор, как сорвался из Москвы по звонку Дины. Вообще не имею понятия, где тут что, как с ней себя вести, что делать. В том числе поэтому вы мне и нужны тут постоянно.
Оглядываю гостиную.
Она производит странное впечатление роскоши вперемешку с заброшенностью. Диван явно дорогой, но на обивке жирные пятна. Кофейный столик в виде друзы кристаллов весь в кругах от чашек и бокалов. Засохшие цветы на давно не мытом окне. Криво висящая картина и под ней на расписном столике лампа с расколотым абажуром.
– Нет, Александр, – мотаю я головой. – Я уже вам сказала, что на проживание не согласна. Категорически.
– Я вас услышал, – серьезно кивает он. – Значит, вас будет привозить шофер. Но все-таки иногда нужно будет оставаться на ночь.
Он говорит это с такой же уверенностью, с какой утверждал, что я все равно соглашусь.
И я согласилась!
Но почему-то сейчас меня это бесит.
– Извините, пожалуйста, Александр, что я вмешиваюсь не в свое дело… Хотя теперь оно и мое тоже. Но мне все-таки кажется, что вы рановато планируете личную жизнь! Если вы не жили раньше с Диной, для вас приоритетом должно быть налаживание с ней отношений, а не ночевки… Непонятно с кем.
Я проглатываю большинство ехидных комментариев и стараюсь звучать строго и профессионально. Но, боюсь, получается плохо.
Александр смотрит на меня с удивлением:
– Лара, я не личную жизнь планирую, а дедлайны.
– Дедлайны запланировать нельзя!
– Запланировать можно все, – твердо говорит он.
Я только развожу руками – таких людей я тоже встречала.
Мне ужасно становилось их жаль, когда все планы разбивались вдребезги, и приходилось жить в условиях вечно меняющейся реальности. Они либо быстро меняли свои убеждения, либо ломались.
– Тогда я бы попросила предупреждать меня заранее о ваших ночных «дедлайнах» и задержках, – говорю я, руками показывая кавычки к слову «дедлайн».
Потому что он меня не убедил.
Нет никакой необходимости ночевать на работе, когда у тебя маленькая дочь дома.
– Зачем? – спрашивает Александр недоуменно. – У вас же нет мужчины, я узнавал.
8
Сказать, что я офигеваю – значит не сказать ничего.
– Откуда вы вообще это знаете? – ахаю я. – И какого черта…
Не договариваю, потому что просто задыхаюсь от возмущения.
– Вас, разумеется, пробили по всем базам, – спокойно говорит Александр. Он будто не замечает того, как я киплю. – Последние пять лет точно. Почему вы не замужем, Лара?
Гораздо интереснее вопрос, почему я опять чувствую себя, как на семейном сборище по поводу чьей-нибудь свадьбы или похорон.
«Когда замуж-то, Ларка?»
«Не завела еще детишек?»
«Опять одна?»
Сначала я орала в ответ, потом ехидничала, потом пробовала по очереди все советы из интернета для подобных ситуаций.
Теперь отвечаю коротко:
– Это не ваше дело.
К сожалению, Александр – не мои родственники, которые тут же переключаются после этого ответа на тему: «Ларка зазналась и охамела».
– Теперь мое, – говорит он. – Я должен знать, что не так с человеком, которому доверяю свою дочь.
– Пффффф! – выдыхаю я. – Тогда я увольняюсь! Найдите другую няню, замужнюю и с выводком детишек!
Александр морщится. Теперь я понимаю, что зубы у него не болят. Просто я ему не нравлюсь, но он вынужден меня терпеть.
– Лара, давайте договоримся, – говорит он раздраженно. – Мы еще подпишем официальный договор, по которому вы не сможете уволиться вот так, в одночасье. Но в нем всего не предусмотреть. Поэтому я прошу вас – постарайтесь обойтись без этих вот женских истерик. У меня на них аллергия.
Я бы тоже могла рассказать о том, на что у меня аллергия в Александре.
Но мне платят мою отнюдь не маленькую зарплату на работе не за раздувание конфликтов, а как раз наоборот. Поэтому я беру себя в руки и отвечаю:
– Кроме семейной жизни у девушек может быть много других интересных занятий по вечерам.
– Каких? – удивленно спрашивает Александр.
– Вы серьезно?
– Вполне.
– Концерты, кино, балет, опера, музеи, экскурсии. Книжку почитать. На лыжах в лес сходить. В конце концов, просто выспаться и побыть одной.
– Это не мешает личной жизни, – гнет свое мой упорный работодатель.
Точно надо с тетей его познакомить. Она абсолютно уверена, что без мужчины женщина – неполноценное существо. Они найдут общий язык.
– Это ответ на вопрос, зачем предупреждать меня заранее, что вы задержитесь или не придете на ночь, – поясняю я. – Чтобы я успела сдать билеты. А почему у меня нет личной жизни – все еще не ваше дело. Эта тема закрыта. И вы все еще должны мне ответ на вопрос про мать Дины. И вообще про то, как она оказалась на улице. Это точно мое дело! – повышаю я голос, заметив, что он снова поморщился и открыл рот, чтобы прервать меня. – Врачи будут задавать вопросы, да и я должна понимать, что происходит с вашей дочерью и почему она шарахается от пьяных женщин!
На последних словах Александр уже не просто морщится. Он кривится так, будто раскусил кислый леденец.
Он молча трет лоб кончиками пальцев и наконец говорит со вздохом:
– Давайте сначала поужинаем, Лара. А потом поговорим об этом. Я заказал еду, должны привезти с минуты на минуту.
В этот момент начинает звонить телефон Александра, который он выложил на круглый стол, накрытый льняной скатертью.
– Слушаю, – говорит он таким голосом, что сразу хочется попрощаться. – Да, я понял. Где вы стоите? Возле какого дома? Вы читали примечания к адресу? Да, я понял, что на набережной, где конкретно?
Александр подходит к окну и пытается там кого-то высмотреть.
Дина сажает зайца среди подушек в центре дивана, кладет ему поближе пульт от телевизора и хватает меня за руку.
– Что ты хочешь? – шепотом спрашиваю я.
Она мотает головой, улыбается и тянет меня из комнаты.
А мне интересно дослушать, чем кончится общение Александра с курьером. Потому что тот как-то совсем жестоко тупит.
– Да, набережная Грибоедова, девять! Это мой адрес. Нет, в арку вам не надо. Выйдите на улицу. Вышли? Что вы видите? Вы снаружи арки? Она перед вами? Вы видите справа супермаркет? Нет, я же говорю, в арку не надо.
Чем дальше, тем спокойнее становится голос Александра. Смотрю на него с удивлением. Я обычно наоборот – к этому моменту уже раздражаюсь, а потом начинаю орать.
– Вы видите арку перед собой? А магазин справа? А железную дверь справа от магазина? Да, это нужный вам адрес, все верно, Грибоедова, девять. Нет, через арку вы не попадете ко мне.
Этот мужчина умеет быть терпеливым. Ставлю ему плюсик и иду за Диной.
Она приводит меня в свою комнату.
Здесь намного уютнее, чем в той части квартиры, которую я успела увидеть. Желтые обои, мебель из светлого дерева, легкие занавески цвета первой листвы – даже в питерском ноябре кажется, что в комнату заглянуло летнее солнце.
Кровать под белым балдахином, письменный стол, стеллажи с книгами, диван, заваленный игрушками, мягкий ковер на полу – все очень гармонично и спокойно, никаких ядовито-розовых оттенков «для маленькой принцессы». Или девочки начинают хотеть жить в домике Барби лет с десяти?
Ох, я совсем не знаю…
Никогда не имела дела с маленькими детьми. У меня есть брат, но – старший.
Чем вообще интересуются дети в пять лет? Во что играют? Что читают? Что умеют? Что едят, в конце концов!
Сумасшедшая затея – сделать меня няней.
Кроме гугла, у меня никакой информации о детях.
Кстати, домик Барби тут все-таки есть. Роскошный трехэтажный особняк выше головы Дины… был. Потому что сейчас он безжалостно смят, будто на него наступила Годзилла. Из-под обломков торчит голова Кена с белозубой улыбкой.
