Дом Чародея

скачать книгу бесплатно

Дом Чародея
Кэт О'Нил

RED. Фэнтези
После неудачного разрыва с соседкой по квартире жизнь Джун Голдбридж переворачивается с ног на голову. Она остается без крыши над головой в приморской столице королевства совершенно без помощи. Во всем городе находится лишь одно жилище, которое было бы ей по карману: обросший суевериями пустующий дом, некогда принадлежавший чародею, что таинственно исчез много лет назад.

Жизнь в колдовской обители оборачивается для Джун полной самых разных сюрпризов: старые чары просыпаются, двери ведут к таинственным местам, а вокруг постоянно ощущается чье-то присутствие.

Теперь девушка вынуждена узнать, что именно произошло в этом доме, как с этим всем связана ее бывшая соседка Мириам и какое отношение к странным событиям имеет объявившаяся пять лет назад потерянная дочь дворянского семейства Рэдвинг.

Комментарий Редакции: Аутентичное фэнтези, тонкая магия которого непременно проникает в реальный мир, стоит только начать читать книгу. «Дом чародея» – занимательный фантастический роман, полный своих подводных камней и удивительных секретов.

Кэт О'Нил

Дом Чародея

Моим кошкам: Алисе, Клементине и Джесси, которые мурчали у меня на коленях, пока я писала эту книгу.

Глава первая,

в которой Джун покупает дом по дешёвке

– Да не волнуйтесь вы, проходите, – рассмеялся Риэлтор, пропуская девушку в гостиную.

Через заколоченные досками грязные окна пробивался тусклый дневной свет, пыльными лучами пересекавший комнатку, которую можно было бы назвать уютной, если бы не её совершенно заброшенный вид. Мебель – диван, пара кресел, кофейный столик – была прикрыта пыльными простынями. Вдоль одной из стен стояли шкафы с резными панелями и стеклянными дверцами, но такими грязными, что их содержимое оставалось покрытой мраком загадкой. По углам стояли горшки с цветами, которые наверняка были искусственными, потому что, вопреки толстому слою пыли на листьях, не выглядели мёртвыми, как им полагалось. Ковёр на полу был покрыт таким толстым и плотным слоем пыли, что нельзя было даже различить его цвет, хотя на нём виднелись едва различимые следы, словно кто-то иногда здесь всё-таки прохаживался. Отсюда вели ещё две прикрытые занавесками из бус арки, но за ними царила кромешная темнота. В застоявшемся воздухе витал запах пыли, плесени и чего-то кислого.

– Я, конечно, прошу прощения за мой вопрос, возможно, не в моих же интересах о таком спрашивать, и всё же почему дом так дёшево продаётся? – спросила Джун, внимательно глядя по сторонам, словно ожидала, что таким образом обязательно увидит какой-нибудь подвох. То есть, помимо того, что на первый взгляд столь лакомым кусочком на рынке недвижимости, по всей видимости, почти никто и не интересовался.

К её неудовольствию, Риэлтор снова засмеялся. Очень уж неприятный был у него смешок, как будто он так привык лебезить перед богатыми людьми, что инстинктивно заискивал и перед не отличавшейся высоким социальным и материальным положением Джун, только делал это немного более презрительно.

– Да видите ли, мисс Гринвитч…

– Голдбридж.

– Тут раньше жил колдун, а потом взял и исчез. Вот его никто брать-то и не хочет, мол, не к добру это всё.

– А вы вообще имеете право его продавать-то? – Джун перестала пытаться рассмотреть комнату в полумраке и посмотрела на Риэлтора, подозрительно прищурившись.

– Конечно, – с достоинством ответствовал он, гордо вскинув голову и резким движением поправив сюртук с таким видом, что можно было решить, будто ему нанесли глубокое личное оскорбление. – Раз уж никто из родственников не предъявил прав на собственность, здание переходит первой конторе, которая успеет на него заявить.

Он говорил так уверенно, что спорить с ним было бы как-то некрасиво, а его слова звучали отточено, словно он всегда был готов к подобным нападкам в свой адрес. Это могло бы заставить задуматься, но Джун было просто-напросто некогда придавать чему-либо особое значение.

Абсолютно весь здравый смысл говорил Джун, что это плохая идея и что-то тут всё же нечисто – конечно, помимо особенностей местного имущественного законодательства. Но никакие доводы рассудка не могли перевесить того факта, что это был самый дешёвый дом на рынке, раза в два дешевле даже самой замызганной конуры с видом на тюрьму на берегу вонючей трущобной речушки, а ей позарез нужна была крыша над головой. По сути, весь этот осмотр был чистейшей формальностью, и ей хватило уже того, что находился дом в неплохом районе и, вопреки её опасениям, снаружи не выглядел обвалившейся грудой гнилого дерева. В принципе это был первый и единственный вариант, который она собиралась рассматривать в силу своего скромного финансового положения. У неё даже хватало денег на целый дом… Ну, почти.

– Ладно, я согласна, – кивнула она и решила сразу же перейти к самой неприятной части разговора. – Только вот… Может быть, вы сделаете мне ещё небольшую скидку?

Риэлтор недовольно поморщился и подозрительно прищурился. Нужно было продолжать давить.

– Я не прошу многого! Просто у меня нет тысячи золотых… У меня есть только где-то, ну, может быть, шестьсот… – Риэлтор уже начал открывать было рот, то ли от возмущения, то ли от удивления, и она торопливо добавила: – Но вы только подумайте об этом, вам больше не придётся беспокоиться об этом доме! Вы благополучно избавитесь от него на веки вечные. А я пообещаю не приходить к вам ни с какими жалобами.

Рот Риэлтора закрылся, и он призадумался, двигая челюстью так, словно пытался как следует переживать всё, что собирался ей высказать, иначе от одних только таких слов у него случится несварение. Он ещё раз осмотрел Джун, на этот раз особенно критическим взглядом, отбросив всякое профессиональное дружелюбие. Пожалуй, она и правда не выглядела, как человек, у которого могла заваляться лишняя тысяча золотых. Тёмные волосы, заплетённые косички, облегавшие её голову, будто корзинка, были растрёпаны, как если бы она несколько ночей спала, не расплетаясь. Голубые глаза покраснели и самую малость опухли. Край блузки с узковатыми для нынешней моды рукавами немного выбился из длинной юбки с высоким поясом, подол которой был забрызган грязью несмотря на сухую погоду последние пару дней. В целом она выглядела какой-то разбитой, с красными пятнами на бледных щеках, от чего веснушки, которыми её круглое личико было щедро усыпано, казались какой-то яркой сыпью.

– Хмм, – протянул он. Джун спрятала руки за спиной и скрестила пальцы. Все, какие только могла. – Ладно, по рукам.

Не то чтобы он проникся жалостью к девчушке. На самом деле, ему правда уже очень надоел этот дурацкий дом, который их агентство недвижимости вот уже который год не могло никому втюхать, потому что редко кто вообще проходил внутрь дальше десятка шагов. Обычно от покупки отказывались, стоило входной двери открыться. Иногда ещё раньше, если вдруг слишком рано заходил разговор о прежнем владельце дома. К тому же, им-то самим он достался даром.

– А сколько у вас там есть денег?

– Шестьсот шестьдесят шесть золотых, – кисло отозвалась Джун, доставая кошелёк из сумочки, которая висела у неё на плече.

Риэлтор забрал его, подошёл к кофейному столику, откинул край простыни – под ней оказался чуть менее грязный столик с расписной лакированной крышкой – и с весёлым звоном высыпал на него монетки. Они подняли облачко пыли, которую мужчина нетерпеливо разогнал взмахом руки. Пока риэлтор быстро и профессионально пересчитывал деньги, Джун мялась в сторонке, покачиваясь на месте, и бросала нервные взгляды на собирающиеся аккуратными стопочками золотые монетки. В конце концов подсчёт завершился. Риэлтор сгрёб деньги в свою сумку, а Джун протянул обратно её печально опустевший кошелёк и одну монетку. Должно быть, этот бюрократ предпочитал более ровные суммы. Лично самой Джун три шестёрки казались более красивым числом, но она на сдачу жаловаться не собиралась.

Затем они подписали все контракты всё на том же пыльном кофейном столике, и Риэлтор ушёл довольный, а Джун втащила ожидавшие её у крыльца сумки внутрь, захлопнула дверь и громко чихнула. Воздух здесь состоял скорее из пыли, чем из кислорода, и с этим надо было срочно что-то делать.

Вообще-то, со всем в этом доме надо было что-то делать. Жить в таких условиях нельзя. Джун была уверена, что, если ляжет спать в такой грязи, то умрёт во сне от удушья пылью, что было бы неплохим концом, но очень уж дорогим. Поэтому она первым делом содрала простыню с дивана. Как оказалось, зря, потому что это подняло в воздух такую массу пыли, что Джун зашлась в кашле, и ей пришлось прикрыть лицо руками, а потом долго тереть слезящиеся глаза. С других поверхностей она сняла простыни уже аккуратнее, стараясь их не трясти.

Она надеялась, что теперь комната станет выглядеть как-то поприветливее, но на деле та едва ли поубавила в унылости. Без белых простыней здесь стало ещё мрачнее. Вздохнув, Джун направилась обыскивать дом на предмет наличия инструментов для уборки. Пока что она имела довольно смутное представление о том, что вообще может помочь избавиться от такого количества грязи, кроме, быть может, гнева морской богини Майры, но работа должна была отвлечь её от всего остального.

Дело в том, что Джун была глубоко несчастна. Она переехала в Порто-Мио после знакомства с одной весьма состоятельной молодой особой, которая ей очень нравилась. Они вместе прикупили себе квартирку, но при совместном проживании оказалось, что они как-то не так сильно схожи характерами и привычками, как им казалось, и в конечном итоге не шибко приятно разошлись, продали квартиру, разделили деньги и разбежались, кто куда. Джун не знала, что стало с её бывшей подружкой, но сама она решила так и остаться в столице. Соответственно, ей тут же понадобилось собственное жильё, желательно, как можно дальше от прежнего места жительства, и вот так вот ей весьма кстати подвернулся этот домик.

Итак, домик этот был весьма небольшой, к тому же одноэтажный. Это было ясно ещё снаружи. Входная дверь вела сразу в гостиную, откуда вглубь дома вели две арки с занавесками из тёмных бусин. Пройти под ними было всё равно что добровольно высыпать себе на голову ведёрко пыли, поэтому Джун постаралась прошмыгнуть под ними как можно скорее. Занавески скорбно бряцнули за ней, подняв в воздух облачко пыли, и, кажется, стали тускло поблёскивать. И вот так она оказалась в довольно грязной кухоньке, в которую с трудом попадал свет из двух очень грязных заколоченных окошек. В нос ей сразу ударил запах кисловатый чего-то очень давно сгнившего. Но, насколько это можно было разглядеть, ничего особенно интересного в кухне не было, кроме, быть может, того, что в раковине было немного грязной посуды, которую уже вряд ли отмоет даже какое-нибудь колдунство, и таинственных пятен какой-то разноцветной засохшей слизи на кухонных тумбах и на полу.

– Месье, мадам или кто-вы-там Колдун, могли бы хоть посуду помыть, прежде чем таинственно исчезнуть. Кое-кому тут ещё жить, – пожаловалась Джун, поморщив нос. Она всегда разговаривала с собой вслух, когда была одна, потому что это помогало ей почувствовать себя чуть менее одинокой в этом мире.

Не обнаружив никаких полезных в её нынешней ситуации вещей и не рискнув залезть в какой-нибудь шкафчик или ящичек, потому что, судя по аромату, тут явно кто-то сдох в отсутствие колдуна, она вернулась в гостиную и юркнула в другую арку.

На этот раз она оказалась в коридорчике аж с четырьмя дверьми, что уже весьма обнадёживало. В конце его было одинокое грязное окошко без шторки, которое никто даже не удосужился заколотить. С трудом пробивавшиеся сквозь мутное стекло лучи солнца прочерчивали резкие линии в пыльном воздухе. Слева была совсем узенькая дверца, заклеенная обоями, чтобы не бросалась в глаза, но грязь, плесень и время очертили её чётким чёрным контуром. Ещё на ней были какие-то странные высохшие золотистые следы. За дверцей оказалась кладовка: маленькое квадратное помещение, где на обеих боковых стенах шли рядами полочки. Некоторые из них обвалились, должно быть, от времени, и их содержимое разбилось или было разбросано вокруг. На уцелевших же полках громоздились штабеля чёрных и цветных свечек, стопки заплесневелых тряпочек и губок, армии баночек и коробочек, в которых наверняка были всякие зелья и средства ухода за домом и садом, но точнее за слоем пыли в полутьме было не рассмотреть. А у задней стенки стояли всякие ведёрки, грабли, лопаты и две метлы, а ещё скрученный в жгут побитый молью и сыростью ковёр.

– Ну что, мадам Метла, месье Метёлка, которая из вас обычная, а какая – волшебная? – спросила Джун, критически осматривая мётлы. Они ей, вполне ожидаемо, не ответили. Поэтому она выбрала ту, которая казалась ей наименее покрытой вековым слоем грязи и плесени.

– Ну-с, месье Метёлка, давайте-ка мы с вами поработаем. С чего бы нам начать? – Джун покрутила головой в поисках вдохновения, и ей на глаза попалась паутина, которой был затянут весь потолок маленькой каморки. Пауков она не боялась, а вот грязь не любила.

– Так, господа паучки, вы как хотите, а я вашу паутину сметаю. Убивать я вас, конечно, не буду, но вы либо ищите себе новый дом, либо миритесь с тщетностью бытия, – заявила она и, опустив голову, чтобы в глаза не попала грязь, принялась с леденящим кровь любому любителю арахнидов шарканьем энергично собирать паутину метлой. И, раз уж она начала, следовало и в остальном доме расправиться с паутиной. Это было бы хорошим началом: дело вроде как небольшое, но важное.

Следующей по коридору оказалась дверь в спальню, только было в ней так темно, что продвигаться пришлось чуть ли не ощупью. Она даже задумалась, не стоит ли вернуться в кладовку за свечкой, но в конце концов решила для начала осмотреть дом, не держа в руках огня. Джун наткнулась на тяжёлые пыльные шторы и с трудом раздвинула их, чтобы впустить внутрь хоть немного света. Комнатка эта была мрачноватая, но стильная. На стенах были тёмные обои с серебристым рисунком, который наверняка начнёт переливаться, если их вымыть. Напротив окна стояла незастеленная двуспальная кровать с балдахином, придвинутая одной стороной к стене. Рядом с ней была втиснута тумбочка, на которой громоздилась довольно высокая стопка книг, поверх которых стояла полупустая чашка и подсвечник. Свечи из чёрного воска давным-давно выгорели и растеклись по пыльным старым томам. У стены возле окна стоял гардероб, а в другом углу приютился ещё один цветок. Ковра на полу не было, зато там, под толстым слоем пыли, на деревянных досках был нарисован какой-то круг с непонятными символами, причём линия обрывалась, а вокруг были разбросаны кусочки мела. С учётом обстоятельств, Джун на ум пришло только то, что это мог быть большой магический круг. В конце концов, раньше этот дом принадлежал чародею.

Отсюда вела ещё одна дверь, и Джун, распугав паучков в спальне, оказалась в кабинете, и теперь окончательно перестала жалеть, что не взяла с собой свечи. Все стены небольшой комнатки без окон были заставлены книжными шкафами, а в самом центре стоял стол и пара кресел. Эта комната выглядела бы особенно впечатляющей, если бы здесь всё не было усыпано разбросанными книгами, разного рода картами, пригоршнями кристаллов и какими-то ещё магическими предметами, которые Джун по незнанию опознать всё равно бы не сумела. Здесь будто когда-то давно прошло маленькое торнадо. Чтобы пробиться к засевшей в углах паутине, Джун пришлось для начала отодвигать с пути всё, что было нагромождено на полу, складывая это в большие, но немного более централизованные кучи. Возможно, уборка всё же займёт у неё несколько больше времени, чем она думала.

С другой стороны коридора было ещё две комнаты. Первой шла гостевая спальня, отличавшаяся тем, что в ней было гораздо светлее, а балдахина на кровати не было, да и ещё она была убрана. На полу из-под небрежно откинутого края ковра высовывался едва начатый магический круг. На тумбочке вместо стопок книг стояла ваза, в которой явно некогда стояли цветы, которые, однако, уже давно обратились в пыль. Никаких других вещей, правда, в комнате не оказалось. Последней комнаткой была ванная, в целом довольно аккуратная, если не считать пресловутой разноцветной слизи на всех поверхностях, а также колоний плесени по крайней мере пяти различных видов. Джун уже вряд ли бы удивилась, если бы оказалось, что во всей этой грязи, которой был полон дом, успела зародиться новая жизнь.

На то, чтобы хотя бы более-менее избавиться от всей паутины, у Джун ушло не меньше часа. Ей всё-таки пришлось пооткрывать все шкафчики на кухне – в них оказалось очень много испорченной еды – и даже влезть в таинственный шкаф в гостиной – там лежали всякие магические талисманы, обереги и прочая жуть, которая сразу приходила на ум, стоило только представить себе, как могут жить колдуны. Там были кристаллы и камни, хрустальные шары и загадочные свитки, дощечки с непонятными символами, черепа мелких животных и птиц. Джун на секунду задумалась, уж не продать ли ей весь этот магический хлам, но пока что она решила с этим повременить. Ей это и самой может пригодиться, и, конечно, пусть она и не была такой уж суеверной, не хотелось бы случайно разгневать дух жившего здесь раньше колдуна, если тот ещё обитал где-то в этих стенах.

Дальше перед Джун оказался нелёгкий выбор: ей нужно было решить, уборкой чего заняться теперь. Каждый миллиметрик этого дома прямо-таки кричал о необходимости его отдраить, и всё же это было делом немалого времени, так что придётся поставить себе какие-то приоритетные задачи. Итак, что же было самым важным? Кухня была довольно важной, потому что еда необходима любому человеку. С другой стороны, даже на полную очистку кухни вряд ли уйдёт меньше пары дней, а поесть купленную еду можно хоть на садовой скамейке. Ванная ещё казалась чем-то довольно важным, но опять же, на первое время можно обойтись и раковиной в кухне. А вот спать ей где-то всё же придётся, и довольно скоро. Да и вообще, лучше всего начинать уборку с дальних помещений, чтобы потом не таскать грязь туда-сюда.

Так она и решила начать уборку с бывшей спальни колдуна.

Глава вторая,

в которой Джун узнаёт кое-что интересное о своём новом жилище

Джун никогда особо не задавалась вопросом, какие тёмные тайны могут обнаружиться в спальне волшебника. Но если бы она об этом задумалась, то наверняка бы решила, что там определённо должно быть спрятано что-то очень таинственное и мистическое. Может быть, древние обереги под подушкой, хрупкие зачарованные кости в ящичках прикроватного столика, испачканные кровью и зельями мантии в гардеробе и загадочный портал под кроватью.

На деле же там не оказалось ничего особенного. В тумбочке валялся какой-то мелкий хлам вроде помутневших от пыли кристаллов, аккуратных перьев с чернильницами, мёртвых пауков и мух, тонких свечей разных цветов, от приторно сладкой смеси ароматов которых кружилась голова. Шкаф оказался забит затхлой одеждой, как на подбор в чёрно-белых тонах. Рубашки, жилетки, пиджаки, брюки, кафтаны, пальто, накидки, кофты – абсолютно всё было либо чёрным, либо белым, либо клетчатым, полосатым, звёздчатым или узорчатым сочетанием того и другого. В глаза сразу бросалось то, что всё оно имело крой, уже давно вышедший из моды: плащи очень большие и размашистые, а брюки и рубашки, наоборот, узкие, как будто их сшили из обрезков ткани, оставшейся после пошива плаща. Её отец частенько жаловался, что сейчас на одежду спускают слишком много ткани, так что такой гардероб явно пришёлся бы ему по вкусу. А под кроватью обнаружился чемоданчик, забитый до отказа какими-то бумагами, исписанными аккуратным тонким почерком с множеством витиеватостей, так что созерцать написанное было куда приятнее, чем пытаться его прочитать. Должно быть, все свои тёмные тайны колдуны хранят в других местах.

И всё это было покрыто толстым слоем пыли.

Первым делом Джун перетащила все книги и бумаги из спальни в кабинет, где просто бросила всё прямо на пол. От этого там всё равно не стало ни капельки грязнее. Затем она содрала с окна спальни плотные тяжёлые шторы и, закашлявшись от пыли, которую они подняли, потащила их на улицу. Туда же отправились и покрывало вместе с постельным бельём, а ещё балдахин, который ей пришлось просто-напросто отрезать, потому что иных способов снять его она не обнаружила. Потом она обошла все комнаты и вытащила на улицу всё, что могло нуждаться в выбивании, включая все ковры и покрывала. Конечно, большую часть из этого нужно вымыть, но пыли было столько, что начать всё-таки придётся именно с выбивания, даже если это всего лишь подушка или пододеяльник.

На то, чтобы всё выбить, у неё ушёл весь день. Она очень скоро проголодалась, но не хотела прерывать работу, так что, к тому времени, как она закончила, уже начало темнеть, а она достигла того состояния, когда ты слишком устал, чтобы чувствовать какой-то там голод. И всё же она себя переборола и отправилась в пекарню, чтобы раздобыть себе еды.

Вообще-то, она соврала Риэлтору насчёт того, сколько у неё было денег. На самом деле, у неё имелась ещё целая сотня золотых, припрятанная отдельно, что было не такой уж и большой суммой, чтобы можно было разгуляться, не имея совершенно никакого больше заработка, но, если экономить, ей этого могло хватить на пару месяцев, а то и больше… К счастью, Джун была не из транжир.

Пекарня оказалась маленьким уютным островком тепла и света, с уставленными цветами окнами, перед которыми ютилось несколько столиков, и растянувшейся вдоль всей задней стены витриной, притягивавшей ароматом хлеба, который уже насквозь пропитал эти стены. В столь поздний час посетителей здесь больше не было. По ту сторону витрины стояла неожиданно худенькая женщина средних лет с закатанными по локоть широкими рукавами платья. Должно быть, то была хозяйка пекарни – было в ней что-то такое авторитетное. Была тут и девочка дет десяти, и она усердно мыла столики.

– Здравствуйте, голубушка! – добродушно улыбнулась ей хозяйка. – Поздновато вы к нам заглянули, у нас уже почти ничего не осталось…

– А мне много и не надо, – пожала плечами Джун, наклонившись к почти пустой витрине. Она выбрала несколько пирожков с мясом и яблочных булочек с корицей, чтобы было чем перекусить и утром.

– Что-то я вас здесь раньше не видела, – отметила хозяйка пекарни, упаковывая для неё булочки.

– Что? Ах, да… Я только сегодня переехала в этот район. Я живу тут, за углом, в бывшем доме колдуна, – беззаботно отозвалась Джун. Хозяйка побледнела и едва не выронила бумажный пакет, а девочка перестала натирать сухой тряпкой лакированный стол, и обе уставились на неё преисполненными тревогой взглядами. Джун неуютно поёжилась. В булочной как будто внезапно похолодало.

– Дома колдунов «бывшими» не бывают, голубушка, – заявила женщина, вручая ей бумажный пакет. – Приятной ночи.

И Джун отправилась домой со своим скромным ужином, стараясь не думать о том, что же под этим всем подразумевалось. В конце концов, ей ещё предстояло провести свою первую ночь в новом доме, и пугаться всяких суеверий не стоило.

Конечно же, выбить простыни – это даже не половина дела, так что, несмотря на все её старания разобраться с уборкой как можно скорее, в первую ночь Джун спать было негде. Джун всё же пришлось зажечь несколько чёрных свечей, и она с удивлением обнаружила, что давали они голубое пламя, совсем не источавшее тепла. Впрочем, для освещения они годились замечательно, а в приморском городке тепло от пламени чаще было скорее нежелательным побочным эффектом света. Вооружившись огнём, она пошла подбирать себе спальное место. Расположиться на пыльном диване она решительно отказывалась, а кровати были практически разобраны, поэтому ей пришлось искать что-то, что можно очистить в кратчайшие сроки и приспособить под место, пригодное для сна.

Таким местом оказалась ванна. Она была покрыта засохшими кляксами какой-то таинственной разноцветной слизи, немного – плесенью и, разумеется, вездесущей пылью, но по крайней мере в ванной из крана шла вода, и даже более-менее чистая и тёплая, что оказалось самым приятным открытием дня, и посему, невзирая на ужасную усталость, связанную с перетаскиванием огромных масс тяжёлой ткани и их выбиванием на протяжении целого дня, она отмыла ванну, и только её, так что белая эмалированная чаша стала бросаться в глаза среди общего хаоса грязи, будто принадлежала какому-то другому миру.

Чтобы было помягче спать, Джун вытряхнула туда из сумок свою одежду, которой было довольно мало, добавила туда кое-какие наименее вычурные вещи из шкафа колдуна и завалилась спать, даже не потрудившись раздеться, прикрывшись наименее пыльным из найденных в доме плащей, в чёрно-белую шахматную клетку. К счастью, в плотно закрытые шкафы пыль попадала не так хорошо, так что одежда колдуна оказалась довольно чистой, если, конечно, сравнивать с состоянием остального дома. И, невзирая на своё весьма необычное спальное место, заснула Джун мгновенно.

Я в комнате в окружении зеркал. Они красивые, старинные, разной формы и размеров, смотрят на меня со стен и даже с потолка, в витиеватых позолоченных рамах. Почему-то, правда, они все пыльные, и в них ничего не видно. Я провожу рукой по зеркалу, и за ней остаётся чистый след, но я не вижу себя. Я вижу какой-то мрачный сад. Я провожу рукой по другому зеркалу. За ним я вижу смутно знакомый коридор с двумя дверьми по обе стороны и тёмной аркой в конце. В третьем зеркале я обнаруживаю занесённые снегом руины древнего замка из чёрного камня. В ещё одном зеркале я вижу смутные очертания чьего-то лица и слышу тихий шёпот, но не могу разобрать ни слова. Я задираю голову. Зеркала на потолке не пыльные, и я вижу в них небо: в одном оно затянуто тучами, а в другом – окрашено в алые закатные тона. А в длинном зеркале прямо посреди потолка я вижу людей. Они стоят по краям и смотрят на меня снизу вверх. Они кажутся печальными, хотя я не могу разглядеть их лиц. Небо над ними яркое и голубое. И вдруг среди них показался человек с лопатой и стал бросать вниз, прямо сквозь зеркало, прямо на меня, сырую и холодную землю.

Джун вздрогнула и проснулась. В узенькое окошко под самым потолком пробивались первые косые лучи солнца. Спать в ванне, как она и ожидала, оказалось неудобно, и у неё всё затекло. Устало протерев глаза, Джун обнаружила, что ночью плакала. У неё было смутное ощущение, что ей снилось что-то печальное, но все детали ускользали от неё, стоило ей поднапрячь память.

Но впереди у неё был долгий день уборки и, хотя она так толком и не отдохнула, она прекрасно понимала, что никуда ей от этого не деться, а одного лишь вида расползшейся под потолком ванной плесени ей хватило, чтобы вскочить и приняться за работу. Конечно, предварительно позавтракав высохшими остатками булочек.

За завтраком она осознала одну весьма досадную вещь: похоже, ей всё же придётся провести по крайней мере ещё одну ночь в ванне, потому что ей ещё предстояло как следует выстирать всё постельное бельё, а для этого для начала надо бы отдраить и саму ванну, а то в попытках что-нибудь отмыть она только сильнее всё испачкает. Вот так вот ванная комната уверенно выбралась на первое место в её списке приоритетов.

На то, чтобы её отмыть, у неё ушло всего-то полдня, потому что гладкую плитку очистить от грязи куда проще, чем какой-нибудь забившийся вековой пылью ковёр. И поэтому оставшуюся часть дня она посвятила стирке. Все ковры она вымыла во дворе, да и так и оставила их там сушиться, разложенными на тщательно притоптанной ею траве разросшегося сада. А вот простыни пришлось стирать вручную в ванне. К счастью, она раздобыла в кладовке какое-то сильно ароматное мыло. То, какой чёрной была вода, когда она полоскала постельное бельё, заставило Джун серьёзно порадоваться, что она решила не обходиться одним лишь выбиванием. После стирки даже мокрые вещи стали выглядеть заметно белее. Не стоит и говорить, как Джун была собой довольна, пусть даже к вечеру она уже с трудом могла разогнуться. Развесив всё на верёвке в саду, она снова улеглась спать, свив себе гнездо из своих вещей и одежды колдуна. Пожалуй, были и свои плюсы в том, чтобы жить в заброшенном доме. По крайней мере, Джун было, чем себя занять, а любая даже на первый взгляд незначительная работа по дому имела весьма заметные результаты.

На этот раз она так устала, что ей даже ничего и не снилось.

Таким образом у неё и прошла целая неделя. Она брала по одному занятию за раз, и постепенно почистила весь дом, радуясь, что он такой маленький. За работой она постоянно разговаривала с собой или с окружающими предметами или мурлыкала какие-нибудь песенки, чтобы не было так скучно. Она вымыла стены и полы, так что от въевшихся следов высохшей разноцветной слизи только и остались кое-где едва заметные бледные пятна; перемыла всю посуду и все мистические мелочёвки в шкафах, стараясь быть осторожнее со всеми этими вещами, ведь она понятия не имела, как с этим всем нужно обходиться; перестелила постели, повесила шторы, от чистоты которых в комнатах как будто стало светлее, пришила обратно на кровать избавленный от пыли балдахин; усердно заштопала то, что пожевала моль, ведь покупку новых вещей она себе позволить не могла; поставила купленные на рынке большие разноцветные фиалки в пустую вазу в гостевой спальне; тщательно вытерла все комнатные растения, которые поначалу показались ей искусственными, но на деле оказались вполне живыми и наверняка заколдованными, раз им удалось пережить годы собирания пыли без капли воды; вымыла окна и оторвала доски, которыми они были заколочены; даже постригла траву в саду, который, к слову, состоял только из разросшихся и одичавших кустов вдоль увитого плющом забора и парочки деревьев. Дом преобразился, точно по волшебству, хотя, конечно, одной лишь Джун было известно, сколько труда и усилий это на самом деле стоило. Теперь он стал куда меньше походить на жуткую заброшенную развалюху, и она уже почти стала чувствовать себя, как дома. В конце концов ей осталось только навести порядок в кабинете, что означало убить целый день на перекладывание книжек.

В процессе уборки она заметила несколько любопытных вещей. Во-первых, по всему дому на дверных косяках, оконных рамах, досках пола, столбиках кроватей и даже ножках стола были вырезаны какие-то мелкие символы, несомненно, магические. Они не бросались в глаза, если не приглядываться, да и что-либо поделать с ними вряд ли было можно – разве что уничтожить капитальным ремонтом, на который у Джун всё равно ни за что не хватило бы денег. Ей всё чаще стали вспоминаться те слова хозяйки пекарни о том, что дома колдунов не бывают бывшими. Тогда ей это показалось всего лишь глупым суеверием, но теперь она и правда чувствовала, что какая-то частичка колдуна как будто всё ещё обитала в стенах этого дома, и в самом воздухе витали остатки старой магии, истончившейся временем и запущенностью.

А во-вторых, кое-что не складывалось в размере комнат. Чулан был слишком маленьким. Вообще-то, он был размером ровно в половину ширины спальни колдуна, что, согласно расчётам неоднократно прошедшейся по всему дому с тряпкой и шваброй Джун, означало, что либо прямо в центре дома есть совершенно непонятный глухой квадрат толстой стены, либо кладовка должна быть в два раза больше, а значит, где-то в том районе просто обязана быть тайная дверь. Но Джун внимательно осмотрела каждый миллиметрик кухни, гостиной, спальни и каморки для швабр, а никаких секретных проходов так и не обнаружила. Вся надежда оставалась на кабинет, где, быть может, найдутся какие-нибудь ответы.

Было ещё кое-что, что она так и не сделала в доме: она решила не стирать магические круги на полу спален. Больше того, она решила покопаться в книгах и попробовать их дорисовать. Отчасти ей было любопытно попробовать себя в магии и посмотреть, что из этого получится, но ещё ей почему-то казалось, что это может быть важно, как будто что-то произойдёт, если закончить ритуал правильно. Быть может, это была сила каких-то глубоко заложенных в каждом подсознательных суеверий, но ведь зачем-то же эти символы рисовали, и почему-то их не закончили, так что это не могло быть неважно! Джун жила в настоящей детективной истории. Разумеется, ей хотелось докопаться до разгадки!

В тот день, когда она как раз собиралась взяться за книги, она проснулась посреди ночи от шума дождя, и ей пришлось встать, чтобы проверить, все ли окна в доме закрыты. С недавнего времени она спала в спальне колдуна, что было определённо куда более уютно, чем ванна, и всё же мрачная комната имела несколько угнетающий эффект. Шторы были такими плотными, что даже днём сквозь них едва просачивался солнечный свет.

И вот, когда Джун встала с кровати, ей пришлось наощупь искать окно в кромешной тьме. Было слишком темно даже чтобы зажечь свечу. По пути она успела дважды запутаться в сорочке и споткнуться о ножку кровати, но в конце концов достигла окна и резким движением раздвинула шторы.

За окном стояла безоблачная звёздная ночь. На дождь не было даже малейших намёков, и всё же откуда-то шум явно раздавался, причём он был странным, как будто действительно не бил ни в какие окна, а барабанил по земле. Джун попыталась последовать за звуком и осторожно выглянула в тёмный коридор.

Вообще-то, там должно было быть две двери в спальни, одна – в ванную и ещё одна – заклеенная обоями, ведшая в каморку со швабрами, а ещё занавешенная бусами арка в гостиную, а в конце коридора, между дверью в спальню колдуна и дверью в ванную напротив – небольшое окно без занавесок. Но сейчас этого самого окна не было, и коридор был освещён тусклым светом из далёких окон гостиной. А на месте окна зияла арка кромешной тьмы. Звуки дождя раздавались из неё, в чём, несмотря на все доводы здравого смысла, не было никаких сомнений. Больше того: на деревянном полу возле самого основания арки начинала собираться вода. Джун нерешительно вышла в коридор и уставилась на это тревожащее зрелище. Вдруг вспыхнула молния – там, в арке – и на мгновение выхватила очертания того, что было по ту сторону, а затем раздался раскат грома, и оба этих события заставили Джун подпрыгнуть. По ту сторону было кладбище. Девушка дождалась ещё нескольких вспышек молнии, чтобы убедиться в этом, но ошибки быть не могло.

При свете дня кладбища были волшебным зрелищем из ровных рядов небольших холмиков, каждый из которых был усажен какими-то цветами. Они разрастались и смешивались между собой, и в конце концов любое кладбище превращалось в луг обильно растущих цветов самых разных видов, которые в природе сами по себе никогда бы не встретились. Ночью же, когда там неистовствуют ливень и гроза, это зрелище скорее пугало.

Джун осторожно протянула руку в проём и тут же отдёрнула её, потому что там было противно и мокро, а дождь оказался холодным. Быть может, будь погода хорошей, она бы даже рискнула выйти на прогулку в неизвестность, но сейчас обстоятельства этому как-то не благоволили. Поэтому она сделала самую логичную вещь, которую сумела придумать: она пошла в кладовку за тряпкой, чтобы бросить её на пол и не дать дождевой воде сильно растекаться по коридору.

Когда Джун вновь вышла в коридор с тряпкой в руках, арка исчезла, а о том, что она вообще здесь появлялась, говорила только большая лужа на полу, поблёскивавшая в свете луны из вновь появившегося на своём месте окна.

Глава третья,

в которой Джун знакомится с котёнком и зеркалом

Рано утром, позавтракав свежими пирожками из булочной и убедившись, что в доме больше не открылось таинственных дверей, Джун решительно взялась за разбор библиотеки. В обычных обстоятельствах это было бы простым делом на пару часов: стряхнуть со всего пыль и распихать книжки по полкам. Однако это были книги по магии, и, раз уж Джун совершенно в ней не разбиралась, ей хотелось внести в свою новую библиотеку какую-то систему, а поэтому она решила, как любой совершенно нормальный человек, расставить книги в алфавитном порядке. Кроме того, ей приходилось пролистывать каждую на предмет наличия в них каких-нибудь схем магических кругов. Потенциально многообещающие книги – то есть те, в которых содержались хоть какие-то иллюстрации магических знаков – она откладывала в сторону. Где-то к обеду она перебрала только половину книг, а стопка отложенных уже вышла довольно солидной, так что она решила взять перерыв на обед и перетащила книжки, в которых имелись рисунки, в спальню, притащила еды, уселась на кровати так, чтобы видеть нарисованный на полу магический круг, и стала внимательно пролистывать книги.

Удача постигла её, когда все схемки и диаграммы уже начали сливаться перед глазами в единую мешанину непонятных символов. Она долго переводила взгляд со странички книги на пол, сравнивая рисунки, и, наконец убедившись, что рисунок вроде как совпадал, прочитала заголовок. «Защитный Круг» гласила надпись вверху страницы, выведенная от руки красивым и аккуратным, но очень уж витиеватым почерком, уже смутно ей знакомым. Звучало многообещающе. Под рисунком были какие-то пояснения, но они состояли из кучи расшаркиваний и заумных слов и по сути не объясняли ничего нового. То, что защитные заклинания используются для защиты, понятно любому дураку и без пяти страниц сопроводительного текста.

И тогда Джун достала мел, села на пол и аккуратно и неспешно закончила рисунок. Вообще-то, она не ожидала, что что-то произойдёт, но в то же время надеялась увидеть что-нибудь эффектное. В груди у неё трепетало от предвкушения, пока она вносила последние штрихи.

И что-то действительно произошло. Стоило ей начертить последний символ, как магический круг вспыхнул голубоватым светом и растаял, будто растворился в досках пола. Ей показалось, что сам узор дерева немного изменился, повторяя меловые символы, но это могло быть всего лишь игрой воображения.

Довольная собой, она схватила мел и книгу и побежала в другую спальню. Правда, оказалось, что там магический круг был уже немного другой. Но она нашла его в той же книге, под заголовком «Печать Раскрытия» и в сопровождении текста, который скорее путал, чем что-то разъяснял. Вот теперь уже Джун заколебалась. Кто-то здесь начал чертить этот знак, но почему-то не закончил. Это означало, что в доме наверняка ещё остались какие-то тайны, но они могли оказаться опасными… С другой стороны, теперь это её дом, и ей полагается знать о нём всё. Последний аргумент оказался сильнее, и поэтому Джун встала на колени и старательно дорисовала круг с непонятными символами. Теперь уже она ожидала, что он тоже вспыхнет и исчезнет, но произошло нечто новое. «Печать Раскрытия» действительно вспыхнула, только теперь вместо того, чтобы как бы впитаться в пол, свет поднялся в воздух, собравшись ярким голубым комком, и завис над полом, слегка пульсируя и переливаясь разными оттенками синего. Джун протянула было к нему руку, чтобы дотронуться – ей было интересно, какой свет на ощупь – как вдруг комок света ринулся прочь из комнаты. Девушка вскочила на ноги, оставив мел и книгу, и побежала следом. Выбегая из комнаты, она заметила, что комок света просочился сквозь скрытую дверь чулана, и распахнула её как раз в тот момент, когда на задней стенке, которая пустовала, если не считать прислонённых к ней швабр, ведёрок, лопат и прочих крупных домашних принадлежностей, возник загадочный красный символ, словно выжженный на стенке, и погас, оставив после себя чёрный след.

Джун нахмурилась, что было вполне естественной реакцией на что-то непонятное. Стараясь ничего не зацепить в маленькой каморке, она подошла к стенке и провела пальцами по чёрному следу. Он был горячим, будто оставлен раскалённым железом.

– И что же такое ты тут раскрываешь, мм? – протянула Джун и постучала по стенке.

Та отдалась неожиданно гулко.

Джун постучала снова, потому что решила, что ей послышалось. Судя по звукам, там было какое-то пустое пространство, отгороженное тонкой стеночкой… Джун сразу предположила, что это как раз могла оказаться та загадочная комната в центре дома, которой ей не хватало, чтобы размеры помещений сошлись! Уж слишком она ждала её обнаружения. Вот только она простукивала стены и раньше, и они звучали вполне себе глухо.

– Ладно, допустим, а открыть-то тебя как? – Джун посмотрела по сторонам в поисках вдохновения, а потом пошла на кухню и вернулась с ножом и зажжённой чёрной свечкой. В холодном голубом свете всё выглядело особенно таинственно.

Впрочем, близкий осмотр стены ничего ей не дал. Никаких швов заметно не было, и она попробовала подцепить ножиком стык стены. Это не помогло, потому что зацепиться было не за что. Джун раздосадованно пнула ведро, и то с грохотом упало, выплеснув из себя несколько потрёпанных половых тряпок.

– Ну я же знаю, что тут что-то есть! И я до тебя обязательно доберусь, вот увидишь! – решительно пообещала она и пошла осматривать остальные комнаты.

Однако там тоже не оказалось никаких новых потайных дверей. Зато она обнаружила, что теперь действительно все куски стен, окружавшие неизвестную комнату, зазвучали иначе, если по ним постучать. Должно быть, она что-то сделала своими магическими потугами, и теперь нужно было сделать что-нибудь ещё. Поэтому она решила отложить разбор библиотеки на другое время, и вместо этого устроилась на кровати и принялась листать книги в поисках чего-нибудь, что могло ей помочь.

Прошло несколько часов, три вынужденных подъёма, чтобы размяться и не уснуть, и несколько отброшенных в сторону книг, прежде чем она наткнулась на что-то полезное в тоненькой книжечке, на обложке которой виднелись почти стёршиеся от времени витиеватые рукописные буквы «Базовые Заклинания».

– «Печать Открытия», – зачитала вслух Джун, чтобы получше осознать написанное. – «Для открытия того, что закрыто». Ох, дорогой мой автор, вам бы учебники по математике писать…