скачать книгу бесплатно
– Чтобы я больше этого не слышал, они семья, женщины, оставшиеся без кормильца, моя обязанность – заботиться о них, или ты забыла?! Если я еще хоть раз услышу от тебя грубое слово в их сторону… – дядя не договорил, что будет, но и без этого было понятно.
– Конечно, Мурат, ты прав, прости меня. – Настроение тети сразу изменилось.
Я не поверила ни единому ее слову, но дальше подслушивать не было смысла, пришлось идти к родственникам.
С громкими покашливаниями вышла на кухню и сделала вид, что очень удивлена нашей встречей.
– Здравствуйте, – смутилась под их пристальными взглядами, – я хотела спросить, не нужна ли помощь на кухне?
Дядя довольно улыбнулся, а вот тетя едва заметно скривилась, но быстро вспомнила о дружелюбии и гостеприимстве.
– Видишь, Рима, какая помощница приехала!
– Конечно, Мурат, я буду рада любой помощи. – Я ни слову не поверила, но дядя остался доволен ответом.
– Вот и замечательно, вы пока займитесь обедом, а я поговорю с сестрой, нужно решить, когда мы поедем в клинику.
Дядя оставил нас наедине, и, как только это произошло, маска дружелюбия слетела с лица тети.
– Мне не нужна твоя помощь на кухне. – Она брезгливо осмотрела мой внешний вид. – Еще испортишь еду, а мне этим сына и мужа кормить, лучше займись уборкой, помой полы в столовой, швабру и тряпки найдешь в кладовой. – Она махнула головой за свою спину, указывая на неприметную дверь, и занялась делом.
Перечить было глупо. Да и не хотелось, чтобы нас выставили на улицу, как дворняжек. Тетя мне сразу не понравилась, с этой женщины станется, придумает что-нибудь. Нас могли выкинуть или поселить в тот дом, где банально нет воды и электричества, а у нас нет денег и работы, чтобы все это подключить.
Я никогда не была белоручкой и не чуралась грязной работы. Мама с детства прививала мне любовь к чистоте и порядку. У каждой вещи должно быть свое место, в доме не должно быть пыли, а еда всегда должна быть свежей. Папа поддерживал такое воспитание, он держал меня в строгости, считая, девочка должна уметь не только готовить, но и за себя постоять. Он внес свою лепту и всячески тренировал меня. Мы бегали по утрам, занимались на площадке возле дома, а чуть позже он записал меня в секцию восточных единоборств, хотя мама настаивала на танцах или музыкальном классе. На этой почве они даже поссорились, в итоге папа записал меня на курсы самообороны, посчитав, что этого будет достаточно, а мама все же отправила меня в балетную школу. Правда, с ее задумкой ничего не вышло: я грациозна, как корова на льду, – это слова преподавательницы по танцам. Эта милая женщина честно пыталась научить меня тянуть носочек, ровно держать спину, но я была слишком неуклюжей, и меня раздражали эти занятия, поэтому я быстро уговорила маму забрать меня оттуда. Правда, на этом она не успокоилась – так я оказалась в музыкальной школе, потом в кружке по рукоделию, ходила на дополнительные занятия по рисованию. Все было мимо, мама сдалась. Тогда в ее голове поселилась навязчивая идея сделать из меня настоящую хозяйку.
К пятнадцати годам я научилась отменно варить борщ, печь пироги, да и много чего готовить, перешивать старые вещи, штопать дырки, пришивать пуговицы и полностью вести быт. Мама осталась довольна проделанной работой и лучилась радостью. Честно признаюсь, я искренне благодарна ей. Когда отец лежал в больнице, а мама практически прописалась рядом с его койкой, все заботы о доме легли на мои плечи. Постирать, погладить, сделать уборку и приготовить обед – все это в перерывах между подготовкой к экзаменам и учебой в школе. Я справлялась, хоть и было тяжело, особенно после смерти отца. Когда его не стало, все эти обязанности по-прежнему лежали на мне, а мама впала в депрессию, глубокую и беспросветную. Она практически не выходила из дома и даже отказалась идти на мой последний звонок. Так что мыть полы в доме дяди оказалось делом привычным. За исключением одной маленькой детали.
– Тщательней протирай, в том углу еще грязно, – пробасил мужской голос.
Я задрала голову, чтобы сказать пару «ласковых» наглому весельчаку, если быть точнее, брату, но так и застыла с тряпкой в руках. Мне не понравилось, с какой ухмылкой он смотрел на меня. Захотелось окатить его грязной водой из ведра, но я сдержалась. Как раз в этот момент из кухни выпорхнула тетя Рима и бросилась на шею сыну.
– Сыночек, наконец-то ты приехал. – Она трепала его за щеки, словно маленького ребенка. – Иди переодевайся и спускайся к столу, я почти закончила.
Парочка словно и не замечала меня, скрюченную, с тряпкой в руках. Минут через пять тетя Рима шустро накрывала на стол, хотя я готова поклясться, что за то время, пока я занималась уборкой, она ничего не сделала на кухне, я бы точно услышала запах свежей выпечки. Ну змея…
Глава 4
Клуб наполнялся молодежью. Из персональной ложи молодые парни и девушки выглядели как муравьи, возвращающиеся в муравейник. Мелкие насекомые, несущие мне деньги. Такой бизнес не поощряется в наших краях. Старики считают, что молодняк совсем от рук отбивается. Законы и обычаи предков теряются на фоне веселых гуляний, крепкого алкоголя и вещичек покруче. А мне глубоко плевать. Я поднял свое детище с колен и крепко удерживаю на плаву. Совесть меня не изводит. Если не я, так кто-то другой займет эту нишу. Так почему я должен отказываться от прибыли? Ради чего?
Дети богатеньких родителей всегда найдут способ прогулять богатство предков. Да и я никого не заставляю это делать, они приходят сами, правда, выпроваживать иногда приходилось силой. Владикавказ – многонациональный город, поэтому перед недовольными стариками я оправдываюсь тем, что клуб не для наших праведных и правильных ребятишек.
Этот вечер ничем не отличался от предыдущих. Громкая музыка, зажигательные танцы пластичных девиц в клетках, веселый бармен, щедро разливающий горячительные напитки. Все до обыденности привычное. Я нечасто бывал в собственном клубе, но, когда появлялся, обязательно что-нибудь приключалось. Это развеивало скуку.
Несколько часов пролетели незаметно. Я уже привык к шуму, наслаждался приватным танцем новенькой девочки. Таких, как она, называют русская красавица. Пшеничные волосы до поясницы, голубые глаза, молочная кожа – эту красоту сложно разглядеть за тонной яркого грима. Пышные формы не скрывались под бесформенной одеждой. Все напоказ. Короткий топ, расшитый стразами. В лучах софитов он сверкал, привлекая внимание к объемной груди. Коротенькие шорты обтягивали округлые бедра и оставались практически незаметными. Единственное, что портило образ, – туфли с массивной подошвой и высоким каблуком. Они превращали хрупкие стопы в огромные копыта, на которые не хотелось смотреть.
Молодое девичье тело извивалось вокруг шеста. Она была поистине хороша, особенно когда плавно изгибалась в такт музыке, не замечая ничего вокруг. Настя – красивое имя для красивой девушки с непристойной профессией. Если ей было плевать, перед кем трясти голым телом, то мне и вовсе было все равно. Я наслаждался моментом. Таких, как она, много в этом клубе, и каждая придумывает слезливую историю о тяжелой жизни и вынужденном заработке. Ни одна не решила пойти уборщицей или на овощную базу, ни одна не захотела марать руки и выбрала простой путь, оправдывая себя нуждой. Некоторые из работниц не только танцевали, но и без зазрения совести продавались тому, кто больше предложит. Я закрывал глаза на это. Какая разница, если клиенты довольны?! Это их выбор, а я не тот, кто станет учить нравственности.
– Алан Асланович, вам понравилось? – Настя ластилась ко мне, словно кошка, но я-то видел, что не в ее характере быть милой. Это всего лишь игра, попытка соблазнить собственного босса. Наивная! Знала бы эта девочка, сколько таких было.
– Очень. – Я еще раз осмотрел ее тело оценивающим взглядом. На секунду мне стало жаль, что такая красивая девушка уже прогнила.
– Мне продолжить танцевать или займемся чем-нибудь более приятным? – она в открытую намекала на секс, облизывая пухлые губы и глубоко прогибаясь в спине, выпятив нижние девяносто.
Я ужаснулся, хоть и не показал своих эмоций. Бывает же такое. Девочка с ангельской внешностью, но с полностью гнилой душой.
– Настенька, – елейно протянул имя, – если ты хочешь продолжать работать в этом клубе, больше не предлагай мне свое тело. Таких, как ты, здесь толпы, а большая часть танцовщиц пыталась пробраться в мою постель, и ни одной не удалось. – Я усмехнулся и убрал изящную руку со своего колена.
– Вы не знаете, от чего отказываетесь. – Она оказалась не из робкого десятка. Хлопая ресничками, изображала смущенного ангелочка.
– Почему же? – сделал вид, что удивился. – Как минимум от парочки венерических, – тут я приврал, каждая сотрудница проходила медицинский осмотр, у меня не притон, а элитный клуб.
Девчонка обиделась, надув пухлые губки, как капризный ребенок.
– Я ничем не болею, и вы первый, кому я такое предложила.
В этот момент я чуть не рассмеялся в голос. Ох уж эти женщины и их коварство. Настя оказалась плохой актрисой, ее наигранные эмоции ни капли не трогали меня. Невозможно сосчитать, сколько раз мне встречались такие «невинные» девочки.
– Скажи, Настенька, а почему такая нежная девочка вдруг крутит обнаженным телом в клубе? – Я цепко наблюдал за ее выражением лица, при этом сам сдерживал внутреннего демона, который хотел оттолкнуть от себя эту грязь.
Девчонка всхлипнула, по красивому личику покатились крупные слезы. И ведь она даже не подумала, что весь макияж превратится в цветную кляксу на белой коже.
– У меня мама болеет, отец пьет, а я одна должна младшего брата поднимать, вот и верчусь как могу. Будь у меня образование или выбор, я бы не стала тут работать.– Я почти поверил, но не стал отступать.
– А что же ты уборщицей не пошла? Официанткой или продавщицей посменно? Хватало бы времени и на учебу, и на брата. – Я продолжал безразлично смотреть на нее.
Тут она себя и выдала, правда, всего на секунду, но красивое лицо брезгливо скривилось. Похоже, принцесса думала, что достойна большего, и работала в клубе в надежде найти кошелек потолще.
– Если хочешь, я помогу тебе найти другую работу. У меня как раз друг ищет сотрудницу в сеть кондитерских магазинов.
– Ну, я даже не знаю, – она растерялась, не зная, куда деть глаза и что делать дальше.
Не выдержал, громко рассмеялся. Меня всегда забавляла такая реакция, она не первая, кому я предлагаю сменить работу, и ни одна не согласилась.
– Расслабься и вали отсюда, я плачу тебе не за беседы, клетка у сцены простаивает! – Фальшивый ангелок убежал, громко цокая каблуками.
На выходе из ложи она разминулась с администратором клуба. Парень умный, чуть младше меня, но в своем деле шарит. Первое время я сомневался в его способностях, опыта в клубном бизнесе маловато. Раньше только в ресторанах работал, там поспокойней будет, чем в ночном заведении. Однако он показал свои таланты в первую неделю работы, полностью убедив меня, что это место его по праву. Если коротко, он улаживает конфликты от мала до велика, редко когда приходится прибегать к грубой силе. И ладно бы скандалы в клубе – это дело привычное, он мой гарант сохранности денег.
– Алан Асланович, вы сейчас не заняты?
– Нет, Рома, говори, что случилось, а то я уже заскучал. – Рома понимающе усмехнулся, но как-то устало.
– Боюсь, не до веселья сейчас, у нас неплательщики, сумма большая, почти триста тысяч.
Присвистнул и медленно встал с дивана.
– И кто это у нас такой наглый? Залетные или местные? И откуда такая сумма нарисовалась? – На моей памяти больше пятидесяти тысяч не набегало, если говорить о неуплате, а тут целых триста. Ребятки хорошо погуляли.
– Местные. Заказывали коллекционный виски, коньяк и половину меню. Там на самом деле немного, четыре бутылки вышли на двести тысяч, остальное добрали едой, коктейлями. – Рома быстро пробежался взглядом по чеку, а потом снова посмотрел на меня, ожидая вердикта.
А что тут скажешь? С такими парнями у нас разговор короткий, у нас свои рычаги давления, но сначала попробуем пообщаться цивильно.
– Что говорят? Или они уже не в состоянии? – Столько алкоголя не могло оставить их сознание трезвым.
Была надежда, что детишки не станут искать врага в моем лице. Триста тысяч для меня копейки, но на Кавказе долги не прощают, если не хотят прослыть слабаками.
– Говорят, что не собираются платить, – передергивая плечами, ответил Рома.
– Хм, ну, веди, показывай смельчаков.
Уже издалека заметил компашку. Возле столика стояли вышибалы, придерживая парней почти аккуратно, не причиняя увечий. А вот молодежь вела себя шумно, что-то кричала и доказывала, хотя слов было не разобрать из-за громкой музыки, как и количество тел из-за мерцающего света.
Трое молодых парней занимали один из VIP-столиков. По лицам было видно, что все местные, одного из них я уже видел в клубе. Они пьяны, ведут себя дерзко, их не пугают ни амбалы, ни тот факт, что я лично спустился к ним. И тут напрашиваются два варианта: либо они глупы, либо считают, что от проблем спасут влиятельные родители. Малолетки, самому старшему из них не дашь и двадцати пяти.
Сразу понимаю, что разговор не склеится. Детвора не прочувствует, насколько велики неприятности. Подал сигнал начальнику охраны. Он сразу все понял, парней шустро подняли за шкирки и, не слушая угроз, унесли в специально оборудованную подсобку. Проспятся пару часов, а потом можно будет и поговорить.
Глава 5
Обед прошел без казусов, если не учитывать, что тетя Рима не давала нам и слова сказать, все время рассказывала о своем сыне. Он такой весь замечательный, умный, трудолюбивый, будущий инженер, и у него нет ни одной свободной минутки. А нам с мамой очень повезло, что такая небесная звездочка соизволила показаться на наши глаза. Утрирую, конечно, но было примерно так.
– Вот сейчас быстренько покушает и снова в город поедет, он же еще подрабатывает, – щебетала тетя, смотря на двухметровое дитятко с безграничной любовью.
Строгая и ворчливая тетя Рима преобразилась рядом с сыном. Ее глаза горели любовью, а каждый жест пропитан заботой, теплом и уютом.
Брат вел себя как напыщенный индюк, грудь выпятил вперед, нос задрал к потолку и смотрел на нас свысока, будто это он помогает нам, бедным родственникам. Смотреть на этот спектакль не хотелось, но я делала вид, что ничего не замечаю, даже когда родная мать сказала, что мне есть с кого брать пример. Ну-ну, двум индюкам было бы тесно в одном доме.
Дядя весь обед вел себя отстраненно, он наблюдал за нами со стороны, изредка улыбаясь, слушая, как его жена нахваливает сына. Сложно было не заметить, что и дядя Мурат безумно гордится моим братом. А вот я даже разочаровалась, надеялась, что у нас есть шанс подружиться, ведь разница в возрасте не так велика, но, увы, ошиблась. Я на дух не переношу таких надменных болванов, которые думают, что весь мир им обязан. Меня раздражало его поведение, казалось, что мы переехали в этот дом только благодаря его щедрости. Невозможно было смотреть на его лицо.
Под конец обеда я нетерпеливо ерзала на стуле, ожидая конца пытки, а она и не думала кончаться. Я не могла встать из-за стола раньше, чем это сделает хозяин дома. Вернее сказать, под строгим взглядом мамы я даже поесть нормально не могла. Сидела и ждала оглашения приговора, когда же меня, наконец, отпустят.
Все закончили есть, брат поблагодарил родителей и быстро улизнул. Дядя и мама снова ушли обсуждать наше будущее, а тетя Рима запрягла меня убирать со стола и мыть посуду. Сама она сослалась на головную боль и отправилась отдыхать. Пробыв всего пару часов в этом доме, я превратилась в Золушку.
Я не стала жаловаться. Тем более что в конце лета я рассчитывала поступить в университет и появляться в этом месте значительно реже. Успокоив себя этими мыслями, принялась за уборку и, несмотря на горы посуды, справилась очень быстро, а когда уже хотела идти отдыхать, дядя и мама пригласили меня на серьезный разговор. Это тот момент, которого я очень боялась. Мама предупреждала, что дядя придерживается старых правил и обычаев и от своей семьи требует того же. Неудивительно, что он захотел выставить ряд правил, по которым мне предстояло проживать с ним под одной крышей.
Мы поднялись на второй этаж и зашли в небольшую комнату, оборудованную под кабинет. Дизайн помещения вызывал чувство тревоги, атмосфера давила угрюмостью и строгостью. Все слишком по-деловому: кожаный диван, массивный лакированный стол из красного сорта дерева, такие же книжные шкафы, вместо штор жалюзи.
– Ксюша, мы уже поговорили с твоей мамой о многом, и я знаю, что ты хорошо воспитана, многое умеешь, но все равно хочу обсудить твое будущее.
Пока дядя говорил, мама сидела как статуя, смотря в одну точку и не реагируя ни на что. Меня это насторожило. Мы в этом доме и дня не пробыли, а мою маму словно подменили.
– Так вот, – продолжил дядя Мурат, – завтра с утра мы с твоей мамой поедем в медицинский центр, ей стоит пройти обследование, а ты пока сможешь поискать информацию о наших ВУЗах и решить, куда будешь подавать документы. Однако, – его добродушный взгляд превратился в строгий, – я не последний человек в городе и не хочу, чтобы племянница позорила мое имя. Ты не должна выставлять тело напоказ и вести себя вызывающе. Все, что от тебя требуется, – вести себя скромно и прилежно учиться.
Я понятливо кивнула, стараясь не выдать своей обиды и злости. Еще никогда меня так не унижали. Он меня не знает, не общался со мной. Но уже сделал свои выводы, если посчитал, что я стану позорить его.
– Хорошо, вижу, ты девочка умная, поэтому проблем не должно быть. И вот еще: завтра поедешь в торговый центр с Римой. Боюсь представить, что обо мне подумают люди, если увидят тебя в утреннем наряде.
Я очень хотела сказать что-нибудь грубое, но промолчала. Ему не нравилась моя одежда, а мне его манера общения, но выбора не было. Нужно было дождаться своего совершеннолетия и смело переезжать в общежитие. Таков был мой план.
– Я могу идти? – спросила сквозь сжатые зубы. К счастью, он этого не заметил.
– Иди, за ужином я предупрежу Риму о вашей поездке.
– Спасибо. – Я снова посмотрела на маму, но она даже не соизволила повернуться ко мне.
Я отчетливо поняла, что теперь все решения принимает дядя Мурат, а мама превратится в безвольную куклу. От нее не стоило ждать поддержки, она приняла решение быть на стороне брата. Старший мужчина в доме – теперь только от него зависело, будет ли наша жизнь сказкой или превратится в ад. Скрипя зубами, но я приняла эти правила и решение мамы, хотя и понимала, что это окончательно отдалит нас друг от друга. А что я могла сделать? Каждая из нас осталась один на один со своим горем. Она решила справляться с этой болью в одиночку, вычеркнув из своего сердца даже меня, родную дочь и постоянное напоминание о жизни с отцом.
В комнату вернулась на ватных ногах. Перед глазами стояли мамино лицо и ее отрешенный взгляд. Она закрылась от меня и, что хуже, готова переложить мое воспитание на плечи брата.
Твердо решив, что уйду из этого дома при первой же возможности, стала раскладывать вещи. За этим занятием успела исследовать комнату, а потом прилегла на удобную кровать и сладко уснула. После тяжелой ночи организм требовал отдыха, так и произошло. Проснулась, от мерзкого писка электронных часов. Пять вечера, время идти вниз и помогать готовить ужин. Идти совсем не хотелось, как и плясать под чужую дудку и изображать безмерную благодарность.
Один день в этом доме, а не было ни малейшего желания смотреть на родственников и слышать их голоса.
Тетя и мама справлялись и без моей помощи. Что-то варилось, жарилось и выпекалось. Я смотрела на мамулю и не узнавала ее. Она все делала под указку Римы и одновременно с этим старалась улыбаться.
Дядя сидел в столовой за накрытым столом и читал какую-то книгу. На мое появление никак не отреагировал. Только иногда отвлекался, чтобы позвонить кому-то, но ему не спешили отвечать. А вот я старалась не отсвечивать. Стояла в сторонке, наблюдая за мамой и тетей. Обе женщины кидали на меня странные взгляды. Мама – осуждающие, а тетя скорее надменные. Я бы с удовольствием поела в одиночестве, но такой возможности мне не предоставили.
Дядя в сотый раз набирал чей-то номер, но, так и не услышав ответа, вспыхнул как спичка.
– Рима, почему наш сын еще не дома? – от его крика я испуганно подпрыгнула на месте.
Тетя тоже замерла. Всего на секунду на ее лице отразилась растерянность, но она быстро взяла себя в руки.
– Прости, я забыла предупредить, что сегодня он останется у друга, им задали научный проект по учебе, а времени до сдачи осталось немного.
Я почти поверила в ангельскую сущность брата.
Дядя недоверчиво посмотрел на супругу. Его взгляд говорил о многом. Я даже заметила, как занервничала тётя Рима, а мама боялась пошевелиться.
– Мы об этом позже поговорим, – сказано было таким тоном, что по спине пробежались мурашки, а мамино лицо побелело на несколько тонов. Стало понятно, что их разговор будет не из приятных.
Чутье подсказывало, что без эксцессов этот ужин не пройдет. К счастью, все обошлось. Только тетя наградила меня презрительным взглядом, когда дядя в приказном тоне оповестил ее о завтрашнем походе по магазинам.
Глава 6
Как я и предполагал, парни были не просто пьяны. Когда охрана унесла три коматозных тела в подсобку, официантки принялись разгребать бардак за их столиком и нашли небольшой пакетик с белым порошком.
– Только этого мне не хватало. – Обреченно вздыхая, передал наркоту управляющему. – Рома, проследи, чтобы этой дряни не было в клубе, и выясни, кто стал барыжить в моем заведении.
Я был ужасно зол. Сколько ни борись с наркоманами и торговцами этим ядом, а их только больше становится. Когда я только открыл ночной клуб, этих тварей было как пиявок в болоте, а неприятностей от них еще больше. Еще не хватало, чтобы один из торчков умер в клубе от передоза.
– Конечно, Алан Асланович, я передам охране, они посмотрят по камерам. – Рома брезгливо перехватил пакетик двумя пальцами, словно брал в руки ядовитую змею.
– Хорошо, я приеду в клуб рано утром, хочу сам поговорить с молодежью, и не забудь оставить на столе отчет.
Попрощавшись с управляющим, вышел на улицу и глубоко вдохнул прохладный после дождя воздух. Возле входа толпились девушки в вульгарных платьях и высокие парни, пожирающие их похотливыми взглядами. На меня никто не обратил внимания, как и на мою заминку посреди улицы. Я любил шумный город, привык к его ритму жизни, к постоянной беготне, но иногда хотелось вернуться в детство, в спокойный пригород. На тот момент я не был в родном доме больше трех лет, он навеивал грустные воспоминания.
Устало вздохнув, поплелся к своему авто. Моя квартира находится недалеко от клуба, в центре города, и, в принципе, можно было и пешком пройтись, но мне захотелось прокатиться с ветерком. Ночной Владикавказ особенно прекрасен, есть в нем нечто особенное, что отличает его от других мегаполисов. Шикарный вид на горы, река, разделяющая сам город на две части, зеленые скверы – все здесь до боли родное, знакомое. Мне нравилось смотреть на огни ночного города и вспоминать, как, будучи ребенком, гулял по этим же улицам вместе с отцом и дядей.
Домой вернулся в каком-то странном настроении. Ностальгия по былым временам всколыхнула давно забытые эмоции и желания. Когда-то я мечтал о большой и дружной семье, можно сказать, что она у меня была. Я хотел привести в дом жену, увидеть свое продолжение в детях, но все это было давно, до смерти родителей и дяди. Мне было всего восемнадцать, когда весь романтизм исчез из моего характера, остался только холодный расчет. Я вырос и понял, что все счастье в нашей семье было фальшивым. Давно забытые скелеты выпали из шкафов, обрушившись на мою голову.
