скачать книгу бесплатно
«Даниэль Штайн» – перевод без переводчика. Размышления и комментарии
Владимир Кернерман
Комментарии представляют экскурс в глубины поисков милосердного разума и думающей души Л. Е. Улицкой. Размышления о судьбе и вере Даниэля Штайна приводят нас в компанию автора и ее героя. Следуя их чувствам и мыслям, мы приходим к их словесному выражению Антуаном де Сент-Экзюпери: «Истина человека – это то, что делает его человеком». Особенность нашего экскурса в том, что каждый может дать на сайте книги свою интерпретацию философских и жизненных проблем, поднятых автором романа Л. Е. Улицкой.
«Даниэль Штайн» – перевод без переводчика
Размышления и комментарии
Владимир Кернерман
«Мне не нужна такая истина, которая уничтожает человека. Больше того, тот, кто уничтожает человека, уничтожает и Бога.»
Л. Е. Улицкая. «Даниэль Штайн, переводчик»
© Владимир Кернерман, 2017
ISBN 978-5-4483-7229-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
К читателю
Здравствуйте, уважаемые читатели. Разрешите мне в дальнейшем называть вас – дорогие друзья. Этими двумя обращениями обычно начинаются мои книги с подзаголовком «Размышления и комментарии».
Не могу, однако, не повториться.
Друзья, – во-первых, потому что с кем же еще можно поделиться сугубо личными размышлениями над устремлением ума и поисками души нашей любимой писательницы Людмилы Евгеньевны Улицкой. Я полагаю, что любимой, а иначе не вели бы мы с вами сейчас этот разговор в компании ее героя как литературного, так и реального – Даниэля Штайна-Руфайзена.
Во-вторых, друзья, вы дороги мне тем, что, очевидно, согласились все вместе на нелегкий интеллектуальный марафон по непростому пути поиска истины в вере главным героем автора.
Но чем может быть нам интересна компания принявшего христианство еврея – католического священника? Не тем ли, что в этой компании постоянно присутствует сама автор – еврейка, тоже принявшая христианство? Не ее же ли поиском той истины в православной вере, какую искал Даниэль в католической?
Скорее всего, дорогие друзья, что все дело не в присутствии автора, а в ее искреннем, безоглядном стремлении
«помочь нам осознать единую цель, связующую нас Друг с другом, и искать ее надо в общечеловеческом.»
(Цит. по: де Сент-Экзюпери. «Надо придать смысл человеческой жизни.»)
Начнем же наш марафон по пути поисков милосердного разума и думающей души нашего автора и ее героя. Следует отметить специфику нашего марафона – в конце каждого участка пути каждый читатель может остановиться, оглянуться назад, поразмышлять и вступить в виртуальное общение с другими читателями и автором комментарий на сайте книги.
Каждый может дать свою интерпретацию философских и жизненных проблем, поднятых Людмилой Евгеньевной в очередном из избранных нами для комментарий фрагментов романа.
P.S.
Ниже в порядке изложения авторский текст выделен кавычками и сопровождается библиографическими ссылками на источники цитирования. Названия анализируемых глав и повторный авторский текст цитируются без ссылок. (В. К.)
Людмила Улицкая
Даниэль Штайн, переводчик
«Благодарю Бога моего: я более всех вас говорю языками; но в церкви хочу лучше пять слов сказать умом моим, чтобы и других наставить, нежели тьму слов на незнакомом языке».
1 Кор. 14, 18 – 19
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1. Декабрь, 1985, Бостон
Эва Манукян
«Я всегда мёрзну. Даже летом на пляже, под обжигающим солнцем, холод в позвоночнике не проходит. Наверное, потому, что я родилась в лесу, зимой, и первые месяцы моей жизни провела в отпоротом от материнской шубы рукаве. Вообще-то я не должна была выжить, поэтому если уж кому жизнь подарок, то мне. Только не знаю, нужен ли мне был этот подарок.
У некоторых людей память о себе включается очень рано. Моя начинается с двух лет, со времён католического приюта. Мне всегда было очень важно знать, что происходило со мной и моими родителями все те годы, о которых я ничего не помню. Кое-что я узнала от старшего брата Витека. Но он в те годы был слишком маленьким, и его воспоминания, которые перешли мне от него в наследство, не восстанавливают картины. Он в больнице исписал половину школьной тетрадки – рассказал мне всё, что помнил. Тогда мы не знали, что мать жива. Брат умер от сепсиса в шестнадцатилетнем возрасте до её возвращения из лагеря.
В моих документах местом моего рождения называется город Эмск. В действительности это место моего зачатия. Из Эмского гетто моя мать сбежала в августе 1942 года, на шестом месяце беременности. С ней был мой шестилетний брат Витек. Родилась я километрах в ста от Эмска в непроходимых лесах, в тайном поселении сбежавших из гетто евреев, укрывавшихся там до самого освобождения Белоруссии в августе 1944 года. Это был партизанский отряд, хотя на самом деле никакой это был не отряд, а три сотни евреев, пытавшихся выжить в оккупированном немцами крае. Мне представляется, что мужчины с оружием скорее охраняли этот земляной город с женщинами, стариками и несколькими выжившими детьми, чем воевали с немцами.
Отец мой, как рассказала мне много лет спустя мать, остался в гетто и там погиб – через несколько дней после побега все обитатели гетто были расстреляны. Мать сказала мне, что мой отец отказался уходить, считая, что побег только озлобит немцев и ускорит расправу. И тогда моя беременная мать взяла Витека и ушла. Из восьмисот обитателей гетто на побег решились тогда только триста.
В гетто согнали жителей Эмска и евреев из окрестных деревень. Мать моя не была местной жительницей, но оказалась в тех краях не случайно, а была заслана туда связной из Львова. Она была одержимой коммунисткой. Витека родила она в львовской тюрьме в тридцать шестом от своего партийного товарища, а меня от другого мужчины, с которым познакомилась в гетто. В жизни я не встречала женщины, менее склонной к материнству, чем моя мать. Думаю, что родились мы с братом исключительно из-за отсутствия превентивных средств и абортариев. В юности я её ненавидела, потом много лет отчуждённо изумлялась и до сего дня едва терплю общение с ней. Слава богу, крайне редкое.
Всякий раз, когда я задаю ей какой-нибудь вопрос о прошлом, она ощетинивается и начинает орать: в её глазах я всегда оставалась аполитичной мещанкой. Я и есть такая. Но я родила ребёнка, и я точно знаю: когда появляется ребёнок, жизнь женщины подчиняется этому факту. Больше или меньше. Только не у неё. Она – партийная маньячка.
Месяц тому назад меня познакомили с Эстер Гантман. Такая прелестная прозрачная старуха, очень белая, с высиненной сединой. Она приятельница Карин, они работали вместе в какой-то благотворительной организации, и Карин давно мне про эту Эстер говорила, но я ею совершенно не заинтересовалась. Незадолго до Рождества Карин устроила приём по поводу своего пятидесятилетия, и я сразу обратила внимание на Эстер. Она чем-то выделялась в большой толпе полузнакомого народа. Вечеринка эта была намного сердечнее, чем это бывает обыкновенно у американцев: всё-таки было много поляков, несколько русских и пара югославов. Словом, славянское присутствие на этом американском празднике как-то приятно ощущалось, временами слышалась польская речь.
По-русски и по-польски я говорю одинаково свободно, а в английском у меня польский акцент, на что и обратила внимание Эстер, когда мы перебрасывались какими-то незначительными репликами в пределах светской болтовни.
– Из Польши? – спросила она.
Этот вопрос меня всегда немного озадачивает: мне трудно ответить – не станешь же вместо лаконичного ответа бросаться в пространный рассказ о том, что мать моя родилась в Варшаве, а я родилась в Белоруссии неизвестно от кого, детство провела в России, в Польшу попала только в пятьдесят четвёртом, потом снова уехала учиться в Россию, оттуда переехала в ГДР, а уж потом в Америку…
Но в этот раз я почему-то сказала то, чего никогда не говорю:
– Я родом из Эмска. Из Чёрной Пущи.
Старуха тихо ахнула:
– Когда ты родилась?
– В сорок втором. – Я никогда не скрываю возраста потому что знаю, что выгляжу молодо, мне моих сорока трех никогда не дают.
Она обняла меня лёгкими ручками, и голубая её причёска затряслась старческой дрожью:
– Боже мой, боже мой! Значит, ты выжила! Эта сумасшедшая родила тебя в землянке, мой муж принимал роды… А потом, не помню точно, кажется, месяца не прошло, она взяла детей и ушла неизвестно куда. Все уговаривали её остаться, но она никого не слушала. Все были уверены, что вас схватят на дороге или в первой же деревне… Велик Господь – ты выжила!
Тут нас вынесло в прихожую. Мы просто расцепиться не могли. Стащили с вешалки нашу одежду – смешно, но шубы были одинаковые – толстые, лисьи, в Америке почти неприличные. Потом оказалось, что Эстер тоже из мерзлявых…»
(Приведено по: http://litbook.net/book/43348/daniel-stajn-perevodhik/page-1)
Комментарии 1.1
Дорогие друзья, казалось бы, что комментировать в этом описании встречи двух героинь романа Людмилы Евгеньевны Улицкой. Разве что вспомнить ее собственный комментарий к встрече трех школьных друзей, с которого она начинает другой свой роман.
«Интересно проследить траекторию неминуемой встречи предназначенных друг другу людей. Иногда такая встреча происходит как будто без особых усилий, без хитроумной подготовки сюжета, следуя естественному ходу событий…»
(Приведено по:
http://www.dolit.net/author/12584/ebook/100219/ulitskaya
_lyudmila_evgenevna/zelenyiy_shater/read)
Представляется, однако, что в нашем случае такая встреча все-таки необходима для подготовки сюжета. Именно с нее начинает развертываться цепь воспоминаний, суждений, диалогов, событий, которые подобно лучам прожекторов сходятся в той точке пространства и времени, где возникает образ главного героя романа Даниэля Штайна. И – не только образ, но и истина, которую он ищет. Возможно, та Истина, которую невозможно сформулировать точнее чем это сделал Антуан де Сент-Экзюпери:
«Истина человека – это то, что делает его человеком»
(Приведено по:http://loveread.ec/view_global.php?id=1830)
Прошу извинить, дорогие друзья, за остановку: не могут комментарии опережать авторский текст. Согласитесь также с тем, что любые комментарии – не более чем свет луны, отражающей солнечные лучи авторского текста.
Так пусть эти лучи осветят те фрагменты повествования, которые подлежат комментариям. Ведь не всегда луна способна донести отраженный свет солнца. Этим и обусловлен выбор фрагментов для комментарий.
3. 1959 – 1983, Бостон
«…Сердце, кстати говоря, привлекало меня не только как объект медицинский… скорее, в этом «чудесном орудии, созданном верховным художником», по выражению Леонардо да Винчи, мне виделась некая тайна. Тайна абсолютно непроницаемая, как происхождение мира и жизни… Действительно, трудно представить себе, каким образом этот небольших размеров орган, сформированный хотя и из относительно упругой, мышечной, но всё же нежной и легко ранимой плоти, справляется со столь непростой задачей, перекачивая в течение многих лет миллионы тонн крови, сообщая ей энергию, необходимую для поддержания жизни во всех мельчайших клеточках человеческого тела. В этом парадоксе и заключалась для меня та самая метафизическая сущность сердечной деятельности, о которой я говорю. Она означала, что сердце – это не насос, или не просто насос, подобным механической помпе, что его функция основана на неких высших, не чисто механических законах. Смутная моя догадка подтверждалась и тем обстоятельством, что я отчётливо видел в соотношениях сердечных структур и в закономерностях работы сердца золотую пропорцию. Кардиохирургия, таким образом, являлась для меня в значительной степени попыткой понять, объяснить эту тайну. Наблюдения за больным сердцем давали бесценный материал для понимания того, как нарушение этих божественных пропорций ведёт к несостоятельности сердечной деятельности и, в конечном счёте, к смерти. Я пришёл к выводу, что прямое, хирургическое вмешательство в структуру и функцию сердца должно быть направлено на восстановление этой пропорции, на воссоздание некой «божественной кривизны», которая так характерна для здоровых сердечных структур и которая видна во всех без исключения творениях природы – завитках морских раковин и древних окаменелых моллюсков, в спиральной конструкции галактик. Её можно видеть в работах архитекторов и художников – в кривизне старинных итальянских площадей, в композиции знаменитых картин. Впрочем, как сказал все тот же Леонардо, «чем больше ты будешь говорить о нём (сердце), тем больше будешь смущать ум слушателя».
(Приведено по: (http://litbook.net/book/43348/daniel-stajn-perevodhik/page-1)
Комментарии 1.3
Дорогие друзья, не возникает ли у вас вопрос, почему лучи авторского текста сфокусировали наше внимание на этом его фрагменте. В нем приведены размышления известного в Америке кардиохирурга Гантмана, мужа Эстер, который 40 лет назад в партизанском отряде, в Белоруссии, принял роды у матери Эвы Манукян. Он, в частности, пишет:
«…Сердце, кстати говоря, привлекало меня не только как объект медицинский… скорее, в этом «чудесном орудии, созданном верховным художником», по выражению Леонардо да Винчи, мне виделась некая тайна. Тайна абсолютно непроницаемая, как происхождение мира и жизни… Впрочем, как сказал все тот же Леонардо, «чем больше ты будешь говорить о нём (сердце), тем больше будешь смущать ум слушателя»»»
Попробуем разобраться в чем скрывается причина такого «смущенья». Очевидно, что здесь и далее по тексту анализ должен предшедствовать комментариям. Поэтому давайте привлечем мнения избранных экспертов.
Прежде всего самого автора романа, так как герои любого произведения не обязательно выражают мысли, а тем более чувства автора. Иными словами, требуется «независимое» цитирование.
Затем будут приведены цитаты из уникального перевода и примечаний Михаэля Лайтмана к книге «Зоар» (» Книга Свечения») раби Аба (IV век н.э.) – «самой известной книги многовековой каббалистической литературы». (Лайтман Михаэль. Серия «КАББАЛА. ТАЙНОЕ УЧЕНИЕ», ЗОАР. 2-е издание. – М.: НПФ «Древо жизни»,
Издательская группа kabbalah.info, 200—3. 704 с.)
Такая последовательность цитирования определяется сутью каббалы, как науки, которая…
«… позволяет понять общую структуру мироздания, законы его функционирования, его цель, причинно-следственные связи,… преодолевая узость собственной психики, племенных предрассудков, временных и пространственных ограничений.»
(Приведено по:
htttp://zoar-sulam-rus.org/kabbala/nauka-i-kabbala/o- novhi-podhodah-k-issledov)
Далее последуют соответствующие изречения мудрости древних, а также мыслителей прошлого и настоящего времени.
Заключать цитатник предоставим всемирно известному основателю психоанализа, д-ру Зигмунду Фрейду (Фройду), так как каждое суждение метра психоанализа, убеждённого материалиста и последовательного сторонника эволюции, входит в противоречие с концепцией Творения, которой придерживается главный герой романа – католический священник Даниэль Штайн. В этой «борьбе противоречий» мы, возможно, обнаружим их единство в поисках автором того «общечеловеческого», что объединяет атеистов и верующих, агностиков и гностиков.
Таким образом с помощью экспертов постараемся разобраться в сути проблем, которые ставит перед нами такая простая и такая сложная жизнь.
Итак, слово автору Л. Е. Улицкой
«Не обязательно иметь непременно мнение по всем вопросам.
Это ложное движение – высказывать суждение…
Чего хочет Господь? Послушания? Сотрудничества? Самоуничтожения народов? Я полностью отказалась от оценок: не справляюсь…»
Действительно, кто может справиться с познанием непознаваемого? Не целесообразнее ли в этом случае заменить возможно ложные суждения и оценки верой? Тогда, может быть, удастся хотя бы справиться с познанием познаваемого. Не представляется ли это важным для поддержания не только веры, но и знания?
«Я была глубоко потрясена, когда узнала, что недавно был открыт ген когнитивных способностей человека. Это святая святых, это интеллектуальные способности. Если уж нашли ген интеллекта, то, возможно, найдут и ген совести, хотя принято считать, что это относится к душевным качествам. Есть люди, у которых идеальный слух. Есть люди со световым чутьем. Мне казалось, что способность верить – это из области чувствительности.»
(Приведено по: "http://sobesednik.ru/entity/368476")
Не добавить ли нам: пусть всегда остаётся «что-то выше того, что мы знаем… Ген совести»?
– Не открывай, Творец, тайны своей!
«Дело в том, что принадлежу я к тому поколению (а может, к тому сорту) людей, которые полагают, что есть некоторые высшие силы над нами, чтоне все в этом материальном мире завершено, что какие-то вещи мычувствуем, предчувствуем, ощущаем, но формализовать не можем. Когдарелигия рамками некой институции скована, очень многое из области глубокой связи человека с Творцом – назовем это Творцом – она теряет.?»
(Усилие веры. Разговор Алены Жуковой с Людмилой Улицкой: http://veseliymakler.odessa.ua/libraries/author/zukova/isilie_very.html)
Итак, непознаваемое – это, прежде всего, связь человека с Творцом, которая не подлежит формализации.
Именно непознаваемость Творца делает все религии равными, исключая догматическое превосходство одной перед другими. Это особенно важно осознавать, когда речь идёт о личной вере в Творца.
Каббала
«Человек должен постоянно осознавать, что всегда есть что-то выше того, что он знает!
Так же и в учебе, человек постепенно постигает, что он ничего не знает, это и есть настоящее истинное знание, а далее если страдает от этого, то Творец наполняет его страдания-кли светом знания. Поэтому есть ощущение того, что «ничего не знаю» обычно предшествует пониманию и духовному подъему.»
(ЗОАР, с.45)
Действительно, кто в состоянии оспорить возможность содания Вселенной из единой точки единственно существующим и непознаваемым Совершенством? Кто может категорически отрицать, что эта расширяющаяся Вселенная несет «свет знания» – радиацию намерений и желаний этого Совершенства, свет Творца Вселенной?
Осознание непознаваимости Творца позволяет человеку безусловно принять этот свет, неощущаемый подобно любой радиации, как несущий желание Творца доставить нам альтруистическое наслаждение от проявления милосердия к другим людям.
В этом совершенствовании человека, утверждает каббала, и состоит замысел Творца – совершенствование созданного Им мира человеком – Его же творением.
И кто в состоянии научно опровергнуть заключение Торы, что человек является целью и вершиной Творения, если даже считать, что он – результат эволюции? Ведь и последняя может входить в замысел Творца.
«Размышления», Император Марк Аврелий
«Управляющий разум знает, по какому расположению и что делает, и с каким веществом…»
