banner banner banner
Меган и Гарри: подлинная история
Меган и Гарри: подлинная история
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Меган и Гарри: подлинная история

скачать книгу бесплатно

Меган и Гарри: подлинная история
Колин Кэмпбелл

Психологический бестселлер (Эксмо)
Невозможно представить более известную пару. Но в чем загадка их популярности?

Меган и Гарри не просто решились на дерзкий и свободолюбивый шаг – отказались от королевских почестей и сбежали из Британии, но и продолжают радовать поклонников и критиков своими скандальными поступками.

Эта книга, ставшая бестселлером в Британии, раскроет их секреты и причины столь необычного поведения:

– Почему старший брат выбрал в жены безукоризненную Кейт, а младший – бунтарку Меган?

– Что на самом деле побудило Сассексов отказаться от королевских титулов?

– По каким причинам именно Меган, а не Кейт, называют второй принцессой Дианой?

– Какой у Меган план и что ждет Гарри под ее каблуком?

Колин Кэмпбелл – биограф принцессы Дианы, она впервые раскрыла перед публикой неизвестные факты из ее жизни. Этот опыт помог автору понять мотивы поступков сына леди Ди, и она предсказала все, что происходит с парой, начиная с интервью Опре Уинфри до перечисления компаний, с которыми пара сотрудничает сейчас. Благодаря связям в королевском дворе и знакомствам за океаном, автор детально разбирает скрытые мотивы пары и отвечает на вопросы: смогут ли они сделать большое состояние, откажется ли Меган от своих амбиций – опередить Диану и стать самой известной женщиной в мире, или даже президентом США?

В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Колин Кэмпбелл

Меган и Гарри: подлинная история

Глава 1

19 мая 2018 года Меган Маркл вышла из старинного «Роллс-Ройса», доставившего ее вместе с матерью Дорией Рэгланд из Кливдена, исторического поместья Асторов, в часовню Св. Георгия в Виндзоре, где ей в полдень предстояло выйти замуж. Она была само очарование. В тот момент рождалось одно из крупнейших имен эпохи.

Когда актриса поднималась по ступеням часовни Св. Георгия, интерьер и наружная часть которой были украшены роскошными и изящными весенними цветами, она была воплощением сдержанности и исключительной скромности, стиля, сияющей радости и неописуемой красоты. Простота ее белого шелкового свадебного платья, созданного модельером Givenchy Клэр Уэйт Келлер, с вырезом лодочкой, рукавами на три четверти длины и совершенно неприукрашенными корсетом и юбкой, сочеталась с экстравагантной фатой пяти метров длиной и трех шириной. Фата была густо вышита ее любимыми цветами (химонантом и калифорнийским маком), а также 53 цветками, растущими в разных странах Содружества, вместе с символическими зернами пшеницы и фрагментом синего платья, в котором она была на первом свидании с женихом. Все это несло особый смысл.

Каждое свадебное платье несет определенный посыл. Диана, принцесса Уэльская, по словам ее подруги Кэролайн Прайд, выбирала свое платье для того, чтобы объявить всему миру: «Вот я. Обратите внимание. Я совершенно не застенчива и хочу, чтобы все знали, кто я». Платье Кэйт Миддлтон говорило: «Я стильная, атлетичная и за традиционные ценности. Я наслаждаюсь своей женственностью. У меня изысканный, но консервативный вкус с небольшим намеком на дерзость, скрывающуюся за внешней оболочкой». Наряд Меган давал понять, что она разбирается в моде, любит женственный стиль, несмотря на ее откровенно феминистские взгляды, и является кем-то вроде лидера мнений. Помимо этого, платье представляло ее мыслящей, сбалансированной и сознательной личностью, которая будет следовать традициям королевской семьи только в том случае, если они совпадут с ее взглядами. В противном же случае Меган готова противостоять им. Она задала абсолютно верный тон для человека, дебютировавшего в ведущей королевской семье мира, давая понять, что ее достоинства безупречны, а качества будут только оттачиваться.

Однако возникли и разногласия. Сообщалось, что королева была удивлена тем, что будущая жена ее внука, уже однажды побывавшая замужем и разведенная, выбрала девственно белый цвет наперекор всем принятым в королевских и аристократических кругах обычаям, где все обстоятельства указывали, что нельзя одеваться в цвет светлее кремового. Несмотря на это, Меган сделала все, как планировала. Королевские и аристократические традиции едва ли имели значение для той, чья уверенность в своих силах была настолько твердой, что будущий свекор Меган, которому она нравилась, любовно окрестил ее «Вольфрам».

Цвет платья был не единственным сюрпризом, который Меган преподнесла в день свадьбы. По традиции, когда пара ставит подписи в книге записей и возвращается к публике, невеста делает реверанс королеве, а жених кланяется. Многовековая традиция соблюдалась всегда, и все ожидали того же 19 мая 2018 года. Принцесса Анна так делала на двух своих свадьбах. Диана – на своей. Так же поступили принцесса Александра, графиня Уэссекская, герцогини Йоркская, Кентская и Кембриджская. Однако когда Меган шла к алтарю с сияющим принцем Гарри, она пренебрегла реверансом, проходя мимо королевы. Это вызвало оцепенение собравшихся в часовне Св. Георгия, и один из участников сказал мне: «Никто не мог в это поверить. Она вышла и, проходя между рядами, даже не помахала рукой Ее Величеству». Королева не высказала замечания или жалобы, но она заметила – все обратили на это внимание.

Как и многие из присутствующих, я списала этот недочет Меган на нервозность и рассеянность. Людям, не привыкшим к королевским порядкам, свойственно забывать особенности королевской жизни, но не каждый занял столь лояльную позицию, особенно когда подготовка к свадьбе была сопряжена со скандалами, вспышками раздражения и требованиями. Бо?льшая часть тщательно скрывалась от публики, но ко дню свадьбы о них было хорошо известно в придворных кругах.

Меган отличается удивительным самообладанием. У нее величайшая уверенность в себе. Она знает, чего хочет, и приступает к достижению этого, не допуская никаких возражений. Она удивительно прямолинейна. Такими могут быть только американцы определенного происхождения, добившиеся успеха в жизни. Она не стесняется отходить от требований, но ожидает от присутствующих помощи в реализации своих желаний. Гарри боготворит ее прямоту и силу характера. Его восхищает тот факт, что Меган не позволяет никому управлять ею, когда берется за дело. Однако в придворных кругах, где люди зациклены на проблемах и при этом никто не выдвигает требований, а тем более не задает прямых вопросов и даже не выступает с открытыми предложениями, Меган причиняла беспокойство. Это создало почву для недопонимания и дурного впечатления, которые вскоре стали характеризовать отношения между парой и близкими ей людьми.

Теперь очевидно, что Гарри следовало пресечь все с самого начала, прежде чем ситуация ухудшилась, указать Меган, что ей необходимо вести дела «по-британски». Принцу надо было объяснить будущей жене: то, что срабатывает в киноиндустрии Голливуда, станет полным провалом в Британии. Люди не оценят ее напористости, а сочтут это бесцеремонностью и станут возмущаться тем, чем супруги восхищаются и называют прямотой.

Гарри, однако, справился с этой раздвоенностью наихудшим из возможных способов. Все считали его обходительным человеком, даже притом что за ним закрепилась репутация вспыльчивой и излишне эмоциональной личности. Он часто принимал все слишком близко к сердцу, когда беспристрастность была бы более оправданной реакцией. Эта отрицательная сторона его характера теперь вышла на передний план самым злополучным образом. Он стал кичиться своим статусом, играя альфа-самца, защищающего свою маленькую женщину, поддерживая Меган даже тогда, когда понимал, что более продуктивно было бы спокойно поговорить с ней, нежели повторять мантру: «Что Меган хочет, то Меган и получает». Поступая таким образом, Гарри не только позволял ей раздражать людей без необходимости (скорее всего, также непреднамеренно), но и вступил в противоречие с теми, кто ранее был высокого мнения о нем. В действительности принц подливал масла в огонь, в то время как мог легко погасить искры, используя, с одной стороны, знания, а с другой – мудрость.

Примером здесь может служить шумиха, созданная Гарри и Меган вокруг изумрудно-бриллиантовой тиары, которую принцесса Евгения выбрала для своей свадьбы. Гарри знал, к чему это приведет. Дата свадьбы его двоюродной сестры должна была быть изменена, чтобы принц смог жениться первым по старшинству. Было бы несправедливым лишать Евгению еще и тиары, которую она выбрала. Драгоценность когда-то принадлежала российской великой княгине Ксении, сестре царя Николая II, и была продана королевской семье, когда великой княжне было предоставлено убежище в Англии после российской революции и казни ее брата и многих других членов ее семьи, попавших в руки большевиков. Королева пообещала Евгении, что та сможет использовать тиару. На этом бы все и успокоилось, если бы Меган не решила, что хочет надеть тиару великой княгини Ксении на свою свадьбу, а Гарри, готовый выполнить любое ее желание, пренебрег тем, что тиара уже обещана его двоюродной сестре.

Конечно, были и другие тиары. Большинство действительно впечатляющих находились в коллекции британской королевской семьи. Они попали туда из российского императорского дома и были куплены королевой Марией, бабушкой сегодняшней королевы. Она была большим коллекционером произведений искусства, драгоценностей и мебели. Среди них есть тиара великой княгини Марии Павловны со съемными изумрудными и жемчужными каплями, которую надевают лишь царствующая или будущая королевы. Как будущая жена второго сына предполагаемого наследника престола, Меган никогда не имела возможности выбора поистине эффектных драгоценностей, в том числе тиары Марии Павловны[1 - Владимирская тиара принадлежала великой княгине Марии Павловне, жене великого князя Владимира Александровича (сын Александра II). – Здесь и далее прим. ред.] или миссис Гревилл[2 - Маргарет Хелен Гревилл – знатная дама, подруга королевы Елизаветы.], которые носит Камилла, герцогиня Корнуолльская. Драгоценности распределяются по старшинству, и то, что носит старший член королевской семьи, младший носить не может.

Хотя у Меган был выбор, ни одна новая невеста не может просто взять любые драгоценности и надеть их, будто имеет на это право. У нее нет никаких прав. Все, что она может, это получить их взаймы, причем это означает, что чем ниже она по старшинству, тем более ограничен ее выбор. Однако Меган модница и знает, что ей подойдет и сработает наилучшим образом с точки зрения образа, который она хочет представить. Недаром она дочь профессионального режиссера по свету. С раннего детства Меган была посвящена в секреты хорошего освещения и съемок. Она смышленая, способная и отлично усвоила уроки. Многие годы, проведенные перед камерой, отточили ее способность выбирать то, что ей подходит. Одно из ее любимых слов до того, как она пришла в британскую королевскую семью, было «стильно». Меган чувствует гламур так, как дано лишь немногим женщинам. Будучи более интеллектуально развитой, чем большинство, она быстро схватывает суть сценариев и видит историческую ретроспективу лучше, чем кто-либо в ее окружении. Нет сомнения в том, что тиара великой княжны Ксении понравилась ей не только потому, что она более эффектна, но и потому, что имеет весьма романтичную и экзотическую историю. Кто с таким же чувственным восприятием, как у Меган, отказался бы надеть впечатляющую тиару со шлейфом истории поверх бандо королевы Марии, сделанного в 1932 году?

Хотя выбор, сделанный Меган в отношении тиары, не был проигрышным с точки зрения вкуса, на эту тиару была и другая претендентка, и королева вряд ли проигнорировала бы свое обещание Евгении. Кроме того, было бы неправильным надевать ту же тиару следующим невестам. В конце концов, королева не могла смириться с тем, что праздник внучки был украден женой внука. Таким образом, она оказалась в затруднительном положении и попыталась разъяснить ситуацию через свою костюмершу, дизайнера одежды и хорошего друга Энджелу Келли, которая сказала Меган и Гарри, что им подобает принять то, что предложено, и не требовать большего.

Дело на этом и успокоилось, и никто ничего бы не узнал, но Гарри и Меган устроили грандиозный скандал, причем не только по поводу тиары, но и таких вещей, как запах в часовне Св. Георгия и ингредиенты некоторых блюд, приготовленных на свадьбу. Меган в своем прямолинейном стиле, который прежде прекрасно работал на нее, серьезно оскорбила члена королевской команды, дав понять, что он лжец. Меган якобы смогла распознать наличие в блюде ингредиента, который она запретила. Мнимый виновник, глубоко оскорбленный, отрицал это, а Меган должным образом проинформировали, что члены королевской семьи так не разговаривают со своим персоналом. Еще был ажиотаж по поводу запаха в часовне Св. Георгия. Меган высказала идею опрыскать ее духами по своему выбору, однако предложение было провальным. Как сказал мне один придворный: «Мы были ошеломлены, обнаружив, что эта второсортная телеактриса из Калифорнии была настолько требовательной, что фактически хотела от нас, чтобы мы перешли на «новый уровень» и соответствовали ее гораздо более высоким стандартам». В то время как придворный думал, что ее «высокомерие и дерзость были просто невероятны, и хуже их было лишь неуважение», у Меган был прямо противоположный взгляд. Она считала, это была ее свадьба и она могла высказывать любые требования, которые хотела. Как продолжал говорить Гарри, все, что Меган хочет, она получает. Он знал, что после многолетней борьбы она наконец достигла того уровня жизни, к которому стремилась, и он хотел, чтобы все ее желания были исполнены. Пара не понимала, кто были эти люди, мешающие Меган? Они были обычными невзыскательными работниками. Их задачей было служить, и теперь, когда Меган собиралась стать членом королевской семьи, они должны были прилагать все силы, чтобы сделать ее счастливой.

Меган не только не предполагала, что обижает всех вокруг, но и не отдавала себе отчета в том, что они с Гарри унижают персонал. По их мнению, это Меган была жертвой сотрудников, а не они – ее. Как они могли быть жертвами, если им полагалось служить ей, а у них не получалось?

Что должен был знать Гарри, но не обязана была знать Меган, так это то, что большинство людей при дворе работают за смешные деньги. Вознаграждения за службу монархии не сводятся к финансовым выплатам, и то, что важно для персонала, измеряется не звонкой монетой, а степенью взаимного уважения между королевской семьей и прислугой. Это фактически был конфликт между прямолинейным транзакционализмом калифорнийского образа жизни и гораздо более тонким и приглушенным королевским укладом. Также становится ясно, почему каждая сторона считала себя вправе испытывать соответствующие чувства. Ценности и традиции Старого Света сталкивались с требованиями и ожиданиями Нового. В тот момент никто не знал этого, но конфликт двух разных и порой несовместимых культур лишь усиливался, как создавая проблемы, так и открывая новые возможности для различных заинтересованных групп, среди которых заметное место занимали СМИ, политические организации и даже сама пара.

Таким образом, недовольство поведением Меган и Гарри и тем, как они начали «строить» людей, появилось еще до свадьбы. Общественность, естественно, оставалась в неведении. Королевские круги надеялись, что Меган испытывает повышенную нервозность перед свадьбой, а Гарри играет роль мачо, чтобы произвести впечатление на свою будущую жену, и все успокоится после их свадьбы. Оставалась надежда, что Меган оставит свои калифорнийские привычки, а Гарри, который быстро терял поклонников и получал соответствующую репутацию за то, что неподобающим образом разбрасывался своим авторитетом, вновь станет любимчиком, как и прежде. Никто не ожидал, что Меган и Гарри будут на взводе, подталкивая друг друга ко все более решительным шагам и не терпя никакой оппозиции, что они будут считать всех стоящих у них на пути ненужной помехой и что, не достигнув своей цели, будут менять планы.

Конечно, никто в королевских кругах и предположить не мог, что через 18 месяцев женщины – члены парламента, архиепископ Кентерберийский и даже писательница Хилари Мэнтел присоединят свои голоса к тем, кто утверждает, будто неудача Меган в освоении королевского уклада имела расистскую подоплеку. Учитывая, что она и Гарри тем временем собирались оставить узкие рамки королевской жизни, предпочтя ей дух свободного предпринимательства в качестве мировых знаменитостей.

По всей Британии, в частности в королевских, аристократических, медийных, политических, популистских кругах и среди национальных меньшинств, люди хотели, чтобы этот брак был успешным. Хотя первоначально были сомнения по поводу уместности союза и возникали опасения, что каждый из них мог быть ослеплен своими желаниями и не готов к испытаниям. Однако меньше всего королевской семье был нужен еще один развод. Когда стало очевидно, что Гарри решительно настроен жениться на Меган, вся королевская семья и двор поддержали пару. Акцент был сделан на положительных качествах невесты, причем не только в плане ее интеллекта и решительности, но и приятных манер, очарования, живости, чувства юмора и, конечно же, ее происхождения. С одной стороны, она американка, причем образованная и утонченная, а с другой – цветная женщина. Королева, известная своим остроумием, сказала одному другу: «Теперь, когда Меган стала членом семьи, господину Корбину[3 - Джереми Бернард Корбин – британский политик, лидер Лейбористской партии и оппозиции с 2015 по 2020 г.] будет гораздо труднее избавиться от нас». Здесь была значительная доля как правды, так и юмора, поскольку корни Меган позволяли монархии лучше представлять мультикультурную и многорасовую Британию. С 37-летней белой актрисой из Калифорнии, членом команды популярного телесериала, это было бы невозможно.

Британская пресса и общественность, равно как и политический истеблишмент, также приняли смешанное происхождение Меган. В других королевских домах тоже были смешанные союзы, и в целом было ощущение того, что давно пора идти в ногу с континентальными родственниками. Второй сын королевы Дании вступил в брак с женщиной, среди предков которой были как европейцы, так и жители Азии. Второй сын правящего князя Лихтенштейна женился на цветной американке, родившейся в Панаме. Племянник князя Монако Ренье женился на цветной женщине из Вест-Индии. Двое сыновей австрийского эрцгерцога Гезы женились на африканках из региона южнее Сахары. Королева благословила своих двух первых внучатых племянников: в 1999 году достопочтенный Джеймс Ласкеллз[4 - Джеймс Ласкеллз – двоюродный племянник королевы, сын Джорджа Лэссельза (7-й граф Хэревуда), музыкант.] женился на нигерийской аристократке Джой Элиас-Рилуэн, а леди Давина Виндзор[5 - Давина Виндзор – двоюродная племянница королевы, дочь принца Ричарда, герцога Глостерского.] вышла в 2004 году замуж за Гэри Кристи Льюиса, представителя маори, плотника и реставратора зданий. Однако эти родственники были дальними представителями королевской семьи, а не ее основного состава. Включение Меган Маркл в семью само по себе означало позитивный сигнал не только для Британии, но и для всего Содружества.

Конечно, не все и не везде разделяли эту точку зрения. Всегда были и скорее всего будут люди с расистским мировоззрением. Им не понравилось включение Меган в королевскую семью. Однако их количество ничтожно мало, чтобы вызвать какие-либо последствия. Более того, в Британии дискриминация на расовой почве является уголовным преступлением. Преступления на почве ненависти жестко пресекаются властями, поэтому расисты оказались загнанными в угол, проигнорированными всеми, кроме подобных же ксенофобов. В действительности у них не было ни голоса, ни сил и они не играли никакой роли, но их существование натолкнуло американские СМИ на мысль о том, что Меган стала жертвой расизма в Британии, хотя это было далеко от правды.

Было бы справедливым сказать, что, за исключением расистского меньшинства, практически все приветствовали свадьбу, как раз в основном с учетом расового аспекта. Никто при дворе не хотел, чтобы стали известны закулисные проблемы, которые влияли бы на общественное мнение и восприятие Меган. Отсутствие ее отца на свадьбе было ошибкой, которая была устранена, насколько это было возможно, причем сам день прошел идеально. По данным Nielsen Social, 29 миллионов американцев и 18 миллионов британцев смотрели свадьбу, причем ВВС оценила число телезрителей по всему миру в 1,9 млрд человек.

В тот вечер невеста продемонстрировала свой стиль, надев классическое белое шелковое вечернее платье с американской проймой от Стеллы Маккартни на официальном приеме во Фрогмор-Хаусе. Он расположен в Краун-Эстейт в Виндзорском большом парке, всего в пяти минутах езды от замка. Гарри довез туда Меган на Jaguar E-Type льдисто-голубого цвета, отлично сочетавшегося с аквамариновым кольцом с изумрудной огранкой, принадлежавшим его матери Диане: Меган надела его на правую руку. По словам присутствовавших, это был прекрасный вечер с отличной атмосферой и пара выглядела влюбленной.

«Со времени первых дней брака принца и принцессы Кентских я не видел столь влюбленной королевской пары, – сказал один мой знакомый. – Они не могли разомкнуть объятий, и это было очень трогательно».

Можно было надеяться, что после столь блестящего начала пару будут поддерживать и восхищаться ею, как это было в день свадьбы. Все, кого я знала, желали им счастья. Молодожены даже сделали зрелый и, как скажут некоторые, «справедливый» выбор, отказавшись сразу же ехать в свадебное путешествие. Меган и Гарри дали понять, что они глубоко преданы своей работе, состоявшей в благотворительной и гуманитарной деятельности. Находясь в достаточно зрелом возрасте и уже пожив вместе до свадьбы, они вряд ли нуждались в медовом месяце в отличие от молодой пары, только начинавшей совместную жизнь.

Однако через четыре дня после свадьбы я присутствовала на обеде в доме влиятельного аристократа, имевшего связи во дворце, и услышала сообщение, наполнившее меня дурными предчувствиями. Днем ранее Меган присоединилась к Гарри, принцу Чарльзу и Камилле на приеме в Букингемском дворце, устроенном в честь проектов, над которыми шефствует Чарльз, принц Уэльский. Событие было приурочено к его 70-летию. То, что там произошло и о чем я расскажу дальше, было настолько шокирующим, что все мы пришли к выводу, что Меган попросту не приспособлена к роли герцогини королевского дома и что если брак окажется удачным, это будет чудом. Никто из нас не предполагал, что Меган и Гарри найдут в себе силы отказаться от королевского статуса и стать парой, ведущей некоролевский образ жизни в Соединенных Штатах Америки. Но если то, о чем шептались, было правдой, в чем мы теперь убедились, то не оставалось сомнений в том, что Меган приспособлена к королевской жизни примерно так же, как Анджелина Джоли – к состязаниям по боксу.

Неудивительно, что они перескакивали от одного конфликта к другому в силу неспособности Меган вести королевский образ жизни и безоговорочной поддержки ее действий со стороны Гарри. Его неумение даже объяснить ей, в чем она не права, лишь способствовало тому, что она совершала ошибки одну за другой. На каждый их правильный шаг приходилось четыре неправильных. Для тех из нас, кто хотел, чтобы Меган осталась в Британии в качестве полноценного члена королевской семьи, блистательно исполняющего свои обязанности и способствующего делу межрасового единства в стране и по всему Содружеству, это стало трагическим финалом. Его можно было бы легко предотвратить, если бы Гарри объяснил все своей жене, а не поддерживал ее поведение, которое привело к их незавидному положению в обществе и скорейшему отъезду. Все, что от него требовалось, – это решать проблемы немного по-другому. Принц легко мог действовать более вразумительно, ставя Меган в известность, что она создавала конфликт там, где, наоборот, нуждалась в одобрении окружения. Тогда все сложилось бы иначе.

Фактически поведение Меган непроизвольно приводило к трениям и вызывало такой поток критики, что пара и ее сторонники стали искать расистскую подоплеку в происходящем. Это было не лучшей ситуацией как для пары, так и для любого монархиста, хотя, безусловно, стало бы орудием в руках республиканцев, антимонархистов и левых, которые хотят изменить общественный строй.

Несмотря на отрицательный итог, проблемы, вызванные неудачной попыткой Меган приспособиться к британскому укладу, способствовали появлению гораздо более интересной истории. Если бы какой-то автор написал художественную книгу по мотивам истории Меган и Гарри, ее отвергли бы как слишком фантастичную. Однако при взгляде на их ситуацию возникает впечатление, что порядок действий этой пары был вполне адекватным, причем они вполне могли достать нескольких кроликов из шляпы и оказаться там, где хотят быть: на вершине известности как самая достойная и уважаемая королевская пара в Соединенных Штатах. Ради их блага и, скажу больше, ради блага сотен миллионов цветных по всему миру, чьи надежды и ожидания связаны с их успехом, я надеюсь, они это сделают.

Глава 2

Будучи парой со столь разным происхождением, Меган и Гарри родились в семьях, где родительские союзы были удивительно похожи. Как принц и принцесса Уэльские, так и мистер и миссис Маркл не подходили друг другу. Обе родительские пары сделали все, чтобы дети не страдали от последствий разрыва. Если бы Гарри и Меган родились у более совместимых пар, придерживавшихся необходимых рамок и в меньшей степени потакавших своим слабостям, герцог и герцогиня Сассекские вряд ли имели бы столь много общего. При всем их различии у них есть настолько глубокое сходство, что эта уникальная комбинация оказалась мощным связующим фактором, сделавшим их необычайно сильной парой.

Рэйчел Меган Маркл родилась на три года раньше Гарри, 4 августа 1981 года. Ее отец, Томас Уэйн Маркл-старший, был, по ее словам, успешным 37-летним «режиссером по свету в мыльной опере». Он был награжден премией «Эмми. Средний запад» в Чикаго за телешоу «Сделано в Чикаго» в 1975 году, а позже получил две премии «Эмми»[6 - Daytime Emmy Award.] за популярный мыльный сериал «Главный госпиталь» в 1985 и 2001 годах. Он был номинирован и на другие премии, а также работал в довольно продолжительном сериале «Женаты… с детьми», в то время как мама Меган «была временным работником в студии, где они и встретились».

Дория Лойс Рэгланд родила дочь за четыре недели до своего 25-летия и была тогда замужем год и девять месяцев. Меган нравится думать, что отца привлекли милые глаза ее матери и афроамериканское происхождение, а также общая любовь к антиквариату. «Что бы это ни было, они поженились, и родилась я. Они переехали в дом в Долине Сан-Фернандо в Лос-Анджелесе, в лесистом и доступном по цене квартале». Том-старший зарабатывал где-то 200 тыс. долларов в год, и, даже не будучи богатой, семья однозначно чувствовала себя комфортно.

Молодым людям трудно представить, каково жилось смешанным парам четыре десятилетия назад. В действительности от белого Тома и афроамериканки Дории Маркл требовалось мужество, чтобы создать союз. Надо признать, что Голливуд, где они работали, был гораздо менее склонен к расовым предрассудкам, чем внутренние районы Ньюпорта, штат Пенсильвания, и Кливленда, штат Огайо, откуда вышли семьи Маркл и Рэгланд. Но даже в Калифорнии смешанные пары были скорее исключением, чем правилом. Меган утверждает, что некоторые ее ранние воспоминания связаны с конфузами, когда люди принимали ее маму за няню. Поскольку они жили в белом районе и были там единственной смешанной семьей, ошибочное мнение жителей по поводу той роли, которую играла Дория в жизни светлокожей Меган, было, скорее всего, результатом невежества и бездумного отношения, нежели предрассудков. Однако для гордой и сильной женщины, какой была Дория, предположение о том, что она няня своей дочери, было унизительным. Это стало одним из факторов, ускоривших распад союза.

Хотя Меган стала первым и, как сложилось, единственным ребенком Дории, у отца уже были сын и дочь от первого брака. В 1964 году, в возрасте 20 лет, Том женился на Рослин Лавлесс, 19-летней секретарше, с которой он познакомился на вечеринке в кампусе Чикагского университета. В ноябре того же года родилась их дочь Ивонна, ныне Саманта Мари, а двумя годами позже – Томас Уэйн Маркл-младший.

После окончания колледжа Том-старший работал режиссером по свету на WTTWTV–Channel 11, важнейшей службе общественного вещания в Чикаго, штат Иллинойс, завоевав свою первую «Эмми» в 1975 году. Сначала брак был счастливым, однако через несколько лет Рослин почувствовала себя брошенной. По ее словам, Том проводил все дни и ночи за работой. Его целью было получение «Эмми», и, пока работа приносила хорошие деньги, Том не только игнорировал жену, но и водил шашни с другими женщинами. К началу 1970-х годов их брак распался.

Том жил в Чикаго и встречался с детьми по выходным, но после номинации на первую «Эмми» он переехал в Калифорнию и поселился в Санта-Монике. Саманта, находившаяся не в ладах с матерью и братом, первой последовала за отцом. Затем приехал получивший психологическую травму Том-младший: любовник матери задержал грабителей и был застрелен на его глазах. Том-младший быстро уехал в безопасную Калифорнию, и единственной ложкой дегтя в бочке меда, с его точки зрения, была его сестра, к которой он испытывал врожденную антипатию.

Теперь, когда оба ребенка были с ним, Том переехал в просторный дом с пятью спальнями на Провиденсия-стрит, рядом с загородным клубом Вудленд-Хиллс в Долине Сан-Фернандо. Такое расположение делало дом Марклов одним из наиболее востребованных объектов недвижимости в районе. Даже сегодня это в основном белый квартал, где 80 % населения составляют белые, а афроамериканцы – менее 3,5 %, но в 1980-х годах здесь было еще меньше цветных. Это был благополучный район, таким он остается и сегодня.

По словам Марклов, в ранний период отношений Том и Дория были очень счастливы. Дория привнесла в дом ощущение семьи, объединив ее членов, чего раньше еще никогда не бывало. Она пришла из любящей семьи, и когда впервые пригласила Марклов на празднование Дня благодарения в свою семью Рэгланд, Том-младший был удивлен, какими «теплыми и открытыми» были ее родители, сводный брат Джозеф и сводная сестра Сандра, и заявил, что те были «такой семьей, которую я всегда хотел». Даже после развода родителей Дории и женитьбы ее отца на воспитательнице детского сада по имени Эйва Берроу, рождения их сына Джеффри Рэгланда и последовавшего за этим развода, Дория оставалась близка со всеми ними.

Рэгланды были скромной, но отнюдь не богатой семьей. Элвин, отец Дории, содержал магазин антиквариата под названием Twas New, а мать была медсестрой. Они были теми, кого в Европе принято называть мелкой буржуазией, а в Америке – средним классом. Дория сама была чем-то вроде хиппи, и ее теплота и доброта воспринимались детьми лучше, чем если бы она действовала в общепринятой манере. Вскоре после переезда в дом на Провиденсия-стрит она решила, что семье нужен тот, кого любили бы все. Поэтому она повезла Тома-младшего в приют для животных, где они выбрали собаку, помесь бигля и золотистого ретривера. Пса назвали Бо, и он стал их любимым питомцем.

Как и многие двадцатипятилетние, Дория не вполне понимала, чего хочет от жизни. Она пробовала себя в качестве визажиста до рождения Меган, однако с младенцем на руках и двумя детьми мужа, за которыми надо было ухаживать, домом, который надо было содержать и который впоследствии назвали «огромным», и мужем, который работал по 80–90 часов в неделю, она поняла, что быть домохозяйкой не слишком привлекательно.

Поэтому Дория занялась йогой с целью дальнейшего обучения и вскоре передала обязанности няни своей матери Дженет и пасынку Тому. Ее 17-летняя падчерица не испытывала интереса к присмотру за ребенком, предпочитая встречаться с друзьями. Сообщалось, что Саманта называла Дорию «служанкой», но это маловероятно, поскольку обе семьи помнят, что поддерживали теплое общение, даже если Саманта в типично тинейджерской манере старалась больше бывать с друзьями, нежели оставаться неотъемлемой частью семьи.

Тем не менее атмосфера в их доме была весьма раскрепощенной и дела там шли отлично. Детям разрешалось уходить и приходить, когда вздумается, проводить время с друзьями и даже курить травку при особом желании.

По словам обоих Томов, старший обожал Меган с момента ее рождения. Он проводил с ней каждую свободную минуту. Он любил ее даже больше, чем Дорию и двоих своих старших детей, уделяя ей больше времени и внимания. Похоже, это вызвало некоторое негодование Саманты, которая ревновала отца к маленькой принцессе. Тем не менее говорить, что это было проблемой, было бы преувеличением, хотя именно то накопившееся раздражение и отозвалось в будущем.

Есть также предположение, что Дория чувствовала себя отодвинутой Томом-старшим на задний план, поскольку он молился на Цветочка, как оба родителя стали называть маленькую Меган. Из их рассказов между строк можно было уловить, что зацикленность Тома-старшего на ней вызвала у Дории такую же реакцию, как и у Саманты. Не то чтобы Дория не любила свою дочь. Но, похоже, она хотела, чтобы Том взаимодействовал с ней самой более эмоционально. Семья начала конфликтовать слишком рано. Дория возмущалась тем, что большую часть времени ей приходилось оставаться одной с младенцем и старшими детьми, в то время как Том все время работал, а возвращаясь домой, проводил большую часть времени с Цветочком, игнорируя жену.

До тех пор у них была спокойная обстановка в семье, но по мере того как между трудоголиком Томом-старшим и покинутой Дорией росло напряжение, последняя стала действовать в духе своей падчерицы, следуя собственным желаниям и часто оставляя ребенка со своей матерью или с Томом-младшим.

По словам Меган, когда ей было два года, ее родители развелись. Она с матерью вернулась к бабушке Дженет, где жила в будни, а на выходные уезжала к отцу. Она помнила царящую между ними гармонию без малейшего намека на ссоры.

Это было вполне реально, хотя семья вспоминала скорее поверхностную тактичность, нежели теплоту в отношениях пары. Похоже, Меган приукрасила более жесткий сценарий, причем по уважительной причине. Ходят слухи, что Дория осознавала не только то, что не хотела быть с мужем, которого никогда нет рядом и который не ценит ее, но и то, что она вообще не хотела быть замужем. Таким образом, она стремилась к настолько приватной жизни, что возникал вопрос: a что ей было скрывать?

Со временем она станет решительной и независимой. Дория принимала вызов судьбы с чувством собственного достоинства. Она сохранила хорошие отношения с бывшим мужем, по крайней мере до тех пор, пока Меган и Том-старший не поссорились. Поведение Дории стало свидетельством силы ее характера и способности добиваться того, чего она хочет.

Обе части семьи Меган подтвердили, что, пока она росла, у нее было все. Отец баловал дочку с младенчества. Хотя мать и установила некие границы, она тоже потакала во всем, так же как и родственники. В возрасте двух лет, к моменту расставания родителей, Меган была зачислена в школу Hollywood Little Red School House[7 - Здесь говорится о дошкольном учреждении.]. Это была исключительная школа, основанная исключительной женщиной, чьей целью было воспитание исключительных взрослых.

Рут Пиз, урожденная Стовер, была единственным ребенком глухонемых родителей. Из-за этого ее дразнили с раннего детства. Она выросла человеком, ценящим доброту и свободный выбор, а также образование и силу характера. Во время Второй мировой войны она вела дошкольную подготовительную группу из шести детей у себя дома. Одним из воспитанников был мальчик, наполовину китаец, чьи родители никуда не могли его пристроить. В то время Америка воевала с Японией, и ребенок, которого часто принимали за японца, стал мишенью для подобных предрассудков. Владелец дома, где жила Рут, отказал ей в ведении дошкольной группы, требуя переехать. Тогда они поселились в здании неподалеку, на спокойной зеленой улице Хайленд-авеню. Ее муж Роберт покрасил дом в красный цвет. Количество воспитанников выросло примерно до двадцати, и, чтобы учреждение отличалось от детского сада, Пиз приняла участие в формировании Дошкольной ассоциации Калифорнии в 1951 году. Как сообщила ее дочь Дебби Уэбе, «люди стали называть его «маленьким красным школьным зданием» (the little red schoolhouse). В результате они поменяли название школы и воздвигли «колокольню сказок», которая стала ее отличительной особенностью. Многообразие было одной из целей госпожи Пиз, и через многие годы школа заработала такую репутацию. Среди ее выпускников дети секс-символа 1950-х годов Джейна Мэнсфилда, а также Джонни Деппа, бас-гитариста группы Red Hot Chili Peppers Фли, равно как и дипломатов, и людей не столь высокого положения.

К 1968 году, согласно новым строительным нормам, потребовался снос старого здания и возведение нового. Меган пришла в 1983 году в существенно разросшееся образовательное учреждение с лучшей в данном районе репутацией и очень не дешевое (от 20 000 до 25 000 долларов в год по сегодняшним ценам). На тот момент это был один из основных образовательных центров для детей голливудской элиты.

Меган проведет там девять лет, прекрасно развиваясь в условиях прогрессивного, но жестко структурированного распорядка, основанного на четырех стадиях когнитивного развития, сформулированных швейцарским психологом Жаном Пиаже.

Расположение Hollywood Little Red School House было идеально удобным для Тома и Дории. Он работал на ABC Studios в близлежащем районе Лос-Фелис, а ее рабочее место, где она обучалась на соцработника, было в нескольких минутах езды от нового дома, немного южнее Голливуда.

После уроков Дория, всегда активная, брала Меган на велопрогулки, пробежки или занятия йогой, и они вместе готовили ужин. Меган объясняет свою любовь к кулинарии именно этой традицией. Это время определенно было счастливым.

В 1992 году, в возрасте 11 лет, Меган перешла в среднюю школу Непорочного Сердца. Это была еще одна школа, куда голливудская элита и те, кто делал там карьеру, устраивали своих детей. Она была основана в 1906 году и располагалась на прекрасном холмистом участке земли в Лос-Фелисе (районе Лос-Анджелеса). Учреждение было и остается католической школой довузовской подготовки для девочек от 11 до 18 лет. «Мы гордимся тем, что более века воспитываем духовные, интеллектуальные, социальные и моральные качества в наших ученицах, которые становятся великодушными и порядочными женщинами», – указывает представитель школы. Она остается бастионом элитной подготовки, допуская при этом общение с детьми более простого происхождения. Среди ее выпускниц – супермодель Тайра Бэнкс, актрисы и певицы Люси Арназ и Мэри Тайлер Мур, старшая дочь Уолта Диснея и писатель Дайан Дисней, а также множество известных девушек, которые сделали карьеру в индустрии развлечений.

С этого момента вплоть до поступления в университет Меган в основном жила с отцом. Они переехали из дома на Провиденсия-стрит в небольшое и более скромное жилище около школы и его работы. Она вспоминала, как проводила в студии, где работал отец, вторую половину дня после занятий, будучи одетой в форму своей католической школы. Меган узнала все об освещении и углах обзора камеры наряду со множеством технических решений, создающих магию под названием Голливуд. Она рассказывала: «Каждый день после школы на протяжении 10 лет я была на площадке, где снимался сериал “Женаты… с детьми”, и эта площадка была забавным и порочным местом, в котором росла маленькая девочка в форме католической школы. Отец говорил мне много раз: “Мег, почему бы тебе не сходить и не помочь с реквизитом? Обстановка здесь немного непристойна для твоего возраста”».

По иронии судьбы, проблемой для Меган стала не половая, а расовая идентичность, хотя все, кто ее знал, однозначно утверждают, что она держала эту проблему внутри. По крайней мере, в то время. Например, когда она должна была заполнить обязательную анкету по переписи населения в классе английского языка. Она была озадачена необходимостью выбора между черными, белыми, латиноамериканцами и азиатами и спросила учителя, что ей следует указать. Учитель порекомендовал белых – «потому что ты так выглядишь, Меган», вспоминала она. Однако она отказалась это сделать. «Это был не столько акт непослушания, сколько выражение моего смущения. Я не могла заставить себя так поступить, представив, как мою мать выворачивает наизнанку, узнай она про это. Так что я не поставила галочку в графе. Я оставила раздел о моем происхождении незаполненным: вопросительный знак, полнейший изъян – именно так я себя чувствовала».

Это слова не ребенка, который чувствует себя комфортно, а того, кто вдумчив, озадачен и обеспокоен своей неопределенностью. Позднее Меган говорила с отцом, который сказал, что в следующий раз ей просто следует создать собственную графу и поставить в ней галочку. Меган пыталась уладить противоречие, вызванное тем, что она была цветной девочкой, которую ровесники могли воспринимать как белую. Тогда она на самом деле не знала, к кому она относится. Многие американцы смешанного происхождения, отвечая на тот же вопрос, однозначно ответят «черный». То обстоятельство, что она смотрела на это иначе, даже в столь юном возрасте, показывает, что у нее было более неоднозначное отношение к проблеме, чем у других. Меган была не готова отказаться как от своих африканских предков, так и от европейских. Поскольку она не выглядела однозначно ребенком смешанного расового происхождения и единственным родителем, который в то время был известен в школе, был ее отец, многие одноклассники считали ее белой. Однажды группа девочек даже спросила ее, не хочет ли она вступить в клуб только для белых девочек, и ее ответ был вполне однозначным: «Вы издеваетесь надо мной?»

Меган говорила: «возможно, мое смешанное расовое происхождение создало серую зону вокруг моей самоидентификации, позволяя мне одновременно находиться с двух сторон». В дальнейшем она детально проработала это противоречие, «чтобы принять его, и сказать кто я, откуда и выразить свою гордость, будучи сильной, уверенной женщиной смешанного происхождения». Однако до того, как она смогла сделать это, ей пришлось пробираться сквозь серость, чтобы выйти на свет.

Этот ранний конфликт в итоге сделал ее не только сильнее, но и глубже. Она испытала сочувствие к тем, кто также не мог легко найти свое место в жизни. Как рассказала ее школьная подруга Элизабет Маккой, «если с кем-то обращались несправедливо, она заступалась за них. Меган была поистине достойным человеком, который заботился о тех, кто нуждался в помощи. Она плевать хотела на людей, не похожих на нее».

Ее бывшая классная руководительница Кристин Кнудсен вспоминала: «Она переводила разговоры на более глубокий уровень. В ней была большая глубина, вероятно, обусловленная ее собственным опытом и ударами судьбы по мере взросления». Учительница имеет в виду развод родителей Меган, однако и вопросы, касающиеся ее расового происхождения, равным образом могли повлиять на образ мыслей девочки.

Показательно, что Кнудсен не вспомнила, что в школе вообще существовал расовый вопрос. Это «не было чем-то существенным просто потому, что наша школа так полиэтнична. Не было презрения к кому-то из-за того, что у него другое происхождение». Недавнее исследование происхождения учеников показало, что 35 % из них – это белые, 20 % – латиноамериканцы, 17 % – представители смешанных рас, 17 % – выходцы из Азии или с островов Тихого океана, 5 % – черные и 6 % предпочли не уточнять свои корни. В год, когда Меган окончила школу, демографические данные были такими же с единственной разницей, что черных учеников было немного больше. Эти цифры показывают, что Меган никоим образом не была единственной ученицей смешанного расового происхождения, причем небелые составляли большинство в две трети, и она скорее принадлежала к большинству, нежели к меньшинству, если бы не ее внешность.

Таким образом, давление, которое испытывала Меган в связи с расовым происхождением, было скорее внутренним, нежели внешним. На нее повлияли конфликты, от которых веками страдали многие цветные, непроизвольно «сходившие» за белых. Актриса Марша Хант однажды рассказала о своей цветной бабушке, голубоглазой и светловолосой. Она смотрелась в зеркало и недоумевала, как ее могли отнести к черным, когда она выглядела как белая.

Меган была умным ребенком и стала эрудированной женщиной. С ранних лет она видела, как «маму с лицом карамельного цвета, сопровождавшую светлокожего ребенка, спрашивали, где моя мать, поскольку ее принимали за няню».

Надо быть бесчувственным, чтобы не увидеть, как подобные вопросы влияли на маму и дочь. Было бы бесчеловечным не испытывать смущения и унижения, зная о культурном неравенстве между черными и белыми и массу других весьма неприятных противоречивых чувств. Ни один ребенок не любит быть другим. Ни один ребенок не любит выделяться из толпы. Ни один ребенок не хочет, чтобы люди думали, что его мать – прислуга. Поэтому понятно, что никто не помнит, чтобы Меган распространялась о своей расе. Не скрывая проблему, она в то же время по возможности избегала темы.

Поскольку школа Непорочного Сердца была католической, а католицизм учит, что бывают грехи, совершенные как в ве?дении, так и по неве?дению, то Меган знала, что отказ отстаивать свою идентичность равносилен греху, сделанному по неведению. Это знание никоим образом не уменьшило давление, которое она испытывала, когда ее принимали за белую. Меган никогда не отрицала своего происхождения, любила свою мать и ее семью, но при этом никогда активно не защищала свою расовую принадлежность. Подобную дилемму трудно было бы выдержать любому ребенку. Это стало внутренним конфликтом для Меган, и, по ее словам, она не была частью какой-то особой группы, но при этом участвовала в различных мероприятиях, чтобы не есть ланч в одиночестве. Ее все любили, и она была приветлива со всеми, но у нее не было своего круга друзей, она чувствовала себя изолированной при всей своей внешней популярности и таким образом была некой самостоятельной единицей. Как она сказала, «в моей школе были маленькие группы: черные и белые девочки, филиппинки и латиноамериканки. Будучи смешанного расового происхождения, я чувствовала себя где-то между ними. Поэтому каждый день во время ланча я была на встречах: клуб французского языка, студенческая организация – я была везде, где только можно между полуднем и часом дня. Не то чтобы я была сильно увлечена всем этим, просто не хотела есть в одиночестве».

Хотя у Меган и была лучшая подруга, Никки Придди[8 - Во всех источниках – Нинаки Придди.], с которой она ходила на занятия с двух лет и иногда они обедали вместе, ее заявления показывают, что она ощущала свою расовую идентичность как проблему, с которой было трудно справляться. Однако вместо того, чтобы переживать за себя и испытывать чувство горечи, Меган сохраняла позитивный настрой, была уверенной в себе – находила верные решения, выбирала правильные занятия и заслуживала похвалу учителей. Вероятно, эта ранняя изоляция помогла ей воспитать в себе чувство самодостаточности и независимости, которое не только вызывало положительную реакцию, но и скрывало ее внутренние конфликты за фасадом приветливости.

Эти черты характера сослужат Меган хорошую службу в зрелом возрасте. Выдающиеся результаты могут быть изначально связаны с удачей, но их сохранение и превращение в капитал – это уже вопрос твердости характера, выносливости, решительности и дисциплины. Эти качества усиливаются, когда люди пережили ранние трудности и лишения, и откровения Меган о ее борьбе в детстве показывают, что она действительно страдала от ощущения отчужденности. Обстоятельства сделали из нее что-то вроде одинокого волка, а именно они становятся лучшими охотниками.

Хотя борьба Меган за свою идентичность и не была очевидна всем, когда она росла, ее решимость была явной. По сообщению Марии Поллиа, которая преподавала ей теологию в 11-м классе, она была «сосредоточенной молодой девушкой, которая бросала вызов самой себе, размышляя над сложнейшими текстами». Она не уклонялась от вызовов, а принимала и иногда даже искала их. Наглядной иллюстрацией к этому может служить желание Меган участвовать в волонтерской деятельности после того, как учительница упомянула в классе о своей работе с бездомными. Когда Меган сказала Поллиа, что она также работала с ними и хотела бы вновь заняться этим, та направила ее на кухню в трущобах, где работала сама.

«Мои родители начинали с малого и всегда помогали обездоленным: покупали индеек для бездомных в День благодарения, доставляли еду людям в хосписах, давали мелочь тем, кто просил». Ее знакомство с благотворительностью начиналось, как и у принцессы Уэльской Дианы, она наблюдала, как родители жертвуют тем, кому повезло меньше, чем им самим; именно благодаря этим урокам обе женщины превратили свои первые шаги в постоянную практику.

Меган провела полтора года, работая в трущобах, и Поллиа сказала: «Люди с кухни, которых я знала, рассказывали, насколько на своем месте она была. Трущобы – очень страшное место. Как только она привыкла к ним и стала знакомиться с людьми, то сразу же называла каждого поименно».

Несмотря на всю заботу о посторонних, Меган было проблематично вести себя подобным образом с отцом. Никки Придди вспоминала, что «по мере взросления Мег должна была чуть больше опекать отца, но не могла этого делать». Несмотря на то что она ходила по острию ножа, передавая своим родителям сообщения друг от друга, они оба всегда заботились о Меган, а она не могла дать им того же. Ее отказ от заботы об отце (притом, что она делала это для посторонних) дает бесценное понимание ее характера и показывает, что даже в раннем возрасте она хотела прочертить границы.

У серого нет оттенков. Ты либо беден и в нужде, либо помогаешь бедным и нуждающимся. Демаркационные линии не могут быть четче. В этом контексте одинокие, чувствительные, щедрые, любящие и обделенные эмоциями способны построить человеческие связи, по которым они тоскуют, так как щедры по отношению к незнакомцам. Поскольку контакт между дающим и принимающим, по сути, обезличен в плане персональных данных, но при этом глубоко личен в момент общения, его атмосфера часто значительно более заряжена, чем при обычных обстоятельствах. Это доставляет удовольствие дающему и принимающему и объясняет, почему многие люди, которые испытывают чувство отчужденности, работают с менее удачливыми. Не приходится сомневаться, что подобная модель отношений была и у Меган. Таким образом, девушка, идентичность которой причиняла ей самой боль и смятение, стала искать тех, кто был в нужде, но был бы для нее источником теплоты, смысла и человеческого общения. И с ними не было рисков и опасностей, которые подстерегали ее в общении с ровней. Отдавать чужим – это одно. Поддерживать же близких, которые, как она считала, должны были поддерживать ее, – совсем другое.

Поллиа вспоминала, как Меган начала работать в трущобах с такой прытью, что могла стать обновленной версией Бетти, интересующейся, была ли все еще у Ральфа та же собака, а у Фреда – рыба[9 - Отсылка к комедийному мультсериалу «Флинтстоуны».]. Она нашла отличный способ уйти от собственной изоляции, в которую ее затянули вопросы расовой идентичности. Между тем Меган усвоила один из важнейших уроков жизни: добродетель может служить компенсацией, а ее выгоды одновременно и практичны и эмоциональны. Но, чтобы получить их, надо действовать на опережение. Дальновидная Меган так и поступала. К этому времени она уже была на пути превращения в активистку, которой со временем и в самом деле стала. Хотя сейчас она благодарна Поллиа за поддержку и вдохновение, с первого взгляда ясно, что ее отец сыграл не менее фундаментальную роль.

Как она сама признавала, Том-старший внушил ей веру в то, что она может достичь всего, чего хочет. Очень трудолюбивый, мужественный в отстаивании своих убеждений и прямолинейный, он способствовал тому, чтобы у Меган был свой голос и чтобы она использовала его.

Члены ее семьи приписывают ту сильную уверенность в себе, которой Меган обладает с юных лет, поддержке со стороны отца. Он учил дочь вырабатывать свои собственные суждения, доверять им и действовать на их основании. Известен, например, случай с рекламой средства для мытья посуды Ivory, который приобрел почти мифический статус с тех пор, как Меган стала успешной актрисой, а затем и еще более известной герцогиней.

Как и у всех мифов, причины и последствия неочевидны, а факты не сходятся, но итог известен. В 1995 году Меган увидела рекламу средства для мытья посуды со слоганом: «Женщины по всей Америке борются с жирными кастрюлями и сковородками». Как она рассказывала на конференции в ООН, будучи еще безызвестной актрисой, «два мальчика из моего класса сказали: “Да, вот где место женщины – на кухне”. Я помню, как была шокирована, зла и просто уязвлена. Это неправильно, и с этим что-то надо было сделать». Томас Маркл-старший подсказал ей написать жалобу, что она, по ее словам, и сделала, послав письма первой леди Хиллари Клинтон, известной защитнице прав женщин Глории Оллред и в компанию Proctor and Gamble, выпускающую средство для мытья посуды Ivory. В то время как первая леди и скандальный адвокат ответили, Proctor and Gamble этого не сделала. По словам Меган, через месяц компания заменила рекламный слоган на следующий текст: «Люди по всей Америке борются с жирными кастрюлями и сковородками». В результате она поверила в то, что ее жалоба поспособствовала этой перемене. Как она заявила в ООН, «именно в тот момент я осознала важность моих действий. В возрасте 11 лет я сделала свой небольшой шаг, отстаивая равенство».

Каким бы вдохновляющим ни было данное послание, эта история имела свои недочеты, которые всплыли на поверхность после того, как Меган и Гарри стали парой и дворец провел проверку ее биографии. Прежде всего в 1995 году Меган было не 11, а 14 лет. Во-вторых, Хиллари Клинтон не была первой леди в 1992 году, а стала ею только в 1993-м, когда Меган было 12. В-третьих, нет свидетельств того, что одно ее письмо изменило ход истории. Разумеется, Proctor and Gamble поменял свой слоган, но со стороны Меган было чересчур оптимистично предполагать, что это было сделано в результате единственного письма, написанного 11- или даже 14-летней Меган Маркл. И, наконец, ни одно рекламное агентство не могло сменить слоган за месяц. Рекламу готовят месяцами. Она является частью кампаний по продвижению, в них не существует спонтанности и быстроты реакции, на которые претендует Меган. Если бы она предположила, что ее письмо – одно из многих, приведших к переменам, и не считала бы, что оно оказало воздействие за столь короткий срок, она стояла бы на более твердой почве. Но, представляя факты так, она подорвала обоснованность своих заявлений. В ходе проверки Меган навлекла на себя подозрения, подтолкнувшие одного придворного, который ценит искренность, к выводу, что она «типичный представитель Голливуда… всегда слишком явно выпячивает себя, в то время как более скромный и реалистичный подход свидетельствовал бы об искренности. Увы, когда смотришь эту запись, можно вздрогнуть от ее чрезмерного самомнения, не говоря уж о простодушии многих представителей Голливуда, которые думают, что если они сказали, что черное – это белое, а розовое – зеленое, все примут эту выдумку за правду».

Справедливости ради надо сказать, что Меган – продукт Голливуда. Ценности там отличаются от дворцовых. Выдумки и самореклама не вызывают осуждения, равно как и преувеличение, и все это рассматривается как реальные инструменты «предоставления информации». Четырнадцатилетка, которая пишет письмо, заслужившее похвалу со стороны школьной администрации, и получает стандартные ответы, обычно рассылаемые разными хиллари клинтон и глориями оллред всем, кто с ними связывается, – такая девочка во всяком случае имеет повод гордиться своим свершением, даже если она по незнанию ошибается, приняв вежливый ответ от публичных фигур за что-то личное. И даже если верит в то, что смена компанией тэглайна – результат ее письма.

Как бы то ни было, это стало одним из тех ключевых моментов, которые каждый переживает в своей жизни. Как и любой другой, он также имел далекоидущие последствия. В частности, позволил Меган сделать вывод о том, что ее действия имели больший эффект, чем могли бы, что сподвигло ее к началу активной деятельности. Кроме того, это побудило людей, которые в ином случае воспринимали бы ее нейтрально, подозревать Меган в самомнении, выходящем за рамки. Именно здесь сталкиваются стандарты Старого Света и Нового. Самореклама и преувеличение традиционно воспринимались с подозрением в королевских и аристократических кругах, где чье-то слово всегда было некой гарантией. Существует четкий кодекс поведения, не позволяющий людям слишком открыто рекламировать себя или претендовать на то, что им не принадлежит по праву. На самом деле британская история изобилует людьми, которые попали на эшафот или иным образом разрушили свою репутацию, выбирая путь преувеличений и скандалов для привлечения внимания к своей персоне. Наглядный пример – популярная пьеса 1946 года «Мальчик Уинслоу» Теренса Раттигана, основанная на печально известном деле. Мартин, двоюродный брат моей покойной подруги Мэри Арчер-Ши, оказался на грани банкротства, защищая своего сына Джорджа от несправедливого обвинения в краже денежного перевода на пять шиллингов, которую тот отрицал. Были сделаны послабления, и традиционалисты поняли, что не нужно рисковать своим благополучием, защищаясь от незначительных обвинений, и принять то, что подмена фактов становится все более приемлемой частью современной жизни, чем ранее. Хотя некоторые люди, тем не менее, все еще строго придерживаются принципа: «Претендуй лишь на то, что тебе полагается».

Эта ранняя ошибка Меган стала преследовать ее в дальнейшем, когда она сменила статус скромной звезды Голливуда на положение суперзвезды, перепавшее ей после присоединения к британской королевской семье. Эти перемены выявили ее склонность к преувеличению.

Несомненно, у нее не возникло бы проблем в Северной Америке, где Голливуд и его образ жизни принимаются гораздо лучше, чем в Британии. Однако по эту сторону Атлантики людей насторожило то обстоятельство, что новая герцогиня Сассекская любила приврать и имела склонность к драматизации, что британцы считают подозрительным.

По словам Никки Придди, лучшей подруги Меган с детства, внимание, похвала и аплодисменты всегда были ее движущей силой. «Мег всегда хотела быть звездой», – говорит она. Несмотря на это, она была нормальной и милой девушкой, хотя и показывала твердость, которая в дальнейшем приведет ее к потрясающему успеху. Две женщины знали друг друга с двух лет, вместе они пошли в подготовительную школу Hollywood Little Red House. В 11 лет они перешли в школу Непорочного Сердца. «Мы всегда были Никки и Мег. Мы были так близки, что нас воспринимали только вместе. Мы были почти родными в семьях друг друга, были как семья», – говорит Никки. Только она может правдиво рассказать о ранних годах Меган. В ее рассказе нет ничего лишнего, нет злобы и самовосхваления. Подруга была рядом, и нет оснований думать, что это ложь.

По словам Никки, «ее мама Дория была очень крутая. Она обладала духом свободы, танцевала дома и устраивала нам девичники. Она советовала Мег раскрепоститься и говорила: «Тебе нужно получать удовольствие. Продолжай работать над этим». Даже в раннем возрасте Меган показывала признаки силы, которая приведет ее очень далеко. Хоть это и сковывало ее в возможности наслаждаться жизнью, Меган все держала под контролем.

Несмотря на веселый нрав, Дория ставила четкие рамки и учила Меган соблюдать порядок дома. «Том позволял ей больше. Он разрешал нам оставаться безнаказанными и был менее строг». Однако Меган была звездой для обоих родителей. «В каком-то смысле она выросла на сцене. Она не знала другой жизни. Том был отличным учителем. Он делал ее фотографии на сцене с детства». В результате «Меган захотела стать знаменитой. Она просто любила находиться в центре внимания. Мы часто представляли, как она получает “Оскар”. Она практиковалась в представлении самой себя».