скачать книгу бесплатно
– Исцеление – не самая сильная моя сторона, – сказала она. – Чуть не сорвалось, но он все-таки будет жить. Хотя крепкого здоровья не гарантирую. Его внутренние органы сильно повреждены.
Лоример швырнул ей под ноги обглоданное человеческое ребро.
– Лучше так, чем смерть. А теперь говори, что хотела, пока я тебя не убил.
Мейвен сморщила нос, глядя на него, измазанного в крови, и мыском туфли отпихнула ребро в сторонку.
– Ты решил меня припугнуть?
– Никакого запугивания, – сказал он. – Просто я считаю, что такая презренная тварь, как ты, недостойна приличных застольных манер. Говори, что хотела. Эстеван мне дорог, но ты приобрела только несколько лишних мгновений жизни.
Она сглотнула.
– Я не жду от тебя прощения за то, что творила в годы после войны. Но я делала то, что считала необходимым.
Ничего не ответив, он начал очищать острые зубы раздвоенным языком.
– Империя света крепнет, – начала Мейвен. – С каждым годом она расширяет границы и распространяет господство Светлейшей. Алауна – раздробленные ошметки. Кахалгилрои давно истреблены. Вандаура, Брод Феноха, Акенхольт и Придел теней пали. А теперь и Боррах стерт с лица земли. Век Старых богов и старой магии подходит к концу, в новом мире таким, как мы, места нет.
Лоример выковырял осколок кости и сплюнул ей под ноги.
Мейвен невозмутимо продолжила:
– Тарнбрук станет следующим. Мы с Черной Герран собираемся остановить войско Империи света и перебить его, прежде чем людей в этом городе постигнет участь жителей Борраха и Придела теней.
– Альтруизм – не твоя добродетель, Мейвен, – усмехнулся он. – Что ты с этого получишь?
Она пожала плечами.
– Как и не твоя. Мои собственные причины – мое личное дело. А тебе я предлагаю месть, предлагаю встретиться с инквизиторами, отобравшими твои владения, и порвать их в клочья.
Лоример бросил свой ужин и зашагал к ней, оставляя за собой цепь кровавых следов.
– Не держи меня за дурака, потаскуха. В одиночку мне не справиться с целой армией.
Она не отступала.
– Ты не будешь воевать один, Лоример. Я и Черная Герран будем драться вместе с тобой так же, как и другие.
Его руки дрожали от желания схватить и сжать ее горло.
– Черная Герран – предательница, ну а ты не станешь воевать ни за кого, кроме самой себя. И не веришь ни во что, кроме своего умения убивать и порабощать.
Она подняла руку в знак предупреждения, между пальцев заструился черный туман.
– Придержи язык, вампир. Ты ведь нежить, а я некромантка. Для тебя это добром не закончится.
Улыбнувшись, он размял когтистые пальцы.
– Ты считаешь себя хозяйкой жизни и смерти, но я сотни лет хожу по лезвию этого ножа. Если думаешь, что способна вырвать мою душу из этого созданного из плоти и костей дома, тогда ты ошибаешься, и очень сильно.
Глаза Мейвен сузились, на мгновение показалось, что сейчас она с наслаждением бросит вампиру вызов, но, глубоко вздохнув, она опустила руку.
– Все мы только выиграем от крушения Империи света, и всем придется многое потерять, если она расползется по всему Эссорану. Их вера не допускает никакого снисхождения для таких, как мы, и вообще не милосердна ни к одной расе, кроме людей. Кто из оставшихся теперь может противостоять им? Южные полисы и города побережья грызутся между собой, да и варварские племена постоянно воюют одно с другим – когда не дерутся с орками.
Лорд зашипел от злости.
– Прекращай укутывать свою речь покровами обмана. Ну, так что ты выигрываешь?
Она долгую минуту молчала.
– Я заключила соглашение с Черной Герран. Ей известно, где найти моих брата с сестрой. А взамен я должна помочь сокрушить армию, которую Империя света пошлет на нас этой весной.
– Правда наконец сорвалась с твоего языка, – сказал он. – Для меня твоя одержимость значения не имеет. А помимо ведения войны за твои интересы ты способна предложить еще что-нибудь, чтобы я не вырвал тебе сердце?
Она нервно сглотнула и посмотрела ему в глаза.
– Если ты согласишься защищать Тарнбрук для Черной Герран, я поклянусь на крови, что, как только мы победим, помогу тебе и остаткам твоих людей возвратить Придел теней.
Это заставило вампира задуматься. Колдовство Мейвен грозное, вне всяких сомнений.
– Поможешь? Тьфу! Когда мы победим, ты поклянешься служить моим людям и мне до тех пор, пока Придел теней не освободится от Империи света.
Она ни секунды не колебалась.
– Принимаю твои условия.
Он содрогнулся. Это было… так на нее не похоже. Где же торг и перевранные слова, где борьба за позицию и преимущество?
Лоример заметил, что веки Эстевана дрогнули, а глаза приоткрылись. Слуга очнулся и уже какое-то время слушал.
– Милорд, – прохрипел он. – Я советую отказаться. Этой гнусной твари нельзя доверять.
Лоример усмехнулся.
– Я и не забывал о ее натуре. Тем не менее мне нужна ее помощь, чтобы вернуть моим людям дом и свободу. – Подняв руку, он прорезал острым когтем ладонь, так что образовалась длинная глубокая царапина. Протянул руку к Мейвен. – Поклянись на крови, сейчас же.
Мейвен пристально посмотрела ему в глаза, а потом достала из-за пояса нож и полоснула лезвием по своей ладони.
– Раны и исцеление ничто для тебя – руки режут одни идиоты.
Он схватил ее руку, и кровь смешалась. Трепет черной магии коснулся обоих. Клятва скреплена. Со вздохом разочарования Эстеван прикрыл глаза.
– Что ж, – сказала она, нагибаясь и вытирая окровавленную руку о драный подлатник солдата армии Света, – теперь лучше отправь Эстевана куда-нибудь, где он сможет восстановиться. Нам с тобой нужно поскорее завербовать остальных, кто еще жив.
И она протянула лорду полученный от Черной Герран список имен.
Лоример издал низкий злобный смешок.
– Ну, теперь начнется веселье.
Глава 4
Лоример и Мейвен притаились в тени дверного проема через дорогу и сквозь окно развалюхи, которую местные жители называли таверной, наблюдали за начавшейся внутри дракой. Много лет назад какой-то заблудший имперец вырезал на входной двери эмблему Светлейшей в виде солнца с лучами, теперь вся она была испещрена непристойными надписями. Из-за двери таверны вывалился старый пьянчуга, и эмблема распалась надвое.
Рыжий с проседью старикан, осыпаемый градом обломков, с бранью шлепнулся на темную и грязную улицу, увлекая за собой двух крепких деревенских мальчишек. Старик был высок и широкоплеч, с испещренными следами боев руками, но всклокоченные волосы с проседью и торчащий живот свидетельствовали о том, что его лучшие бойцовские времена давно миновали. И туники, и чулки на всех троих драчунах были разодраны и залиты кровью и пивом.
Эти трое, обмениваясь яростными ударами и пинками, покатились по грязи и навозу разбитой тележными колесами улицы, изрыгая проклятия и кряхтя. Вслед за ними из-за сломанной двери таверны показались лица пьяниц – те передавали из рук в руки монеты и делали ставки.
Из свежего пореза на лбу старого воина на рыжую бороду лилась кровь. Локоть одного деревенского мальчишки врезался в многократно переломанный нос, из него потекли сопли и кровавая юшка.
Воин вцепился в горло парня, харкнул красным ему в лицо. Парень взвизгнул и перекатился в сторону, вытирая мозолистыми руками глаза. Это высвободило старику руки, чтобы крепко схватить другого врага за яйца. Тот завыл и свернулся клубком, защищая пах руками и всхлипывая.
Старый воин поднялся на нетвердых ногах, прикрыл один глаз, чтобы сосредоточиться на распростертом перед ним теле, потом с силой пнул мальчишку в живот сапогом. Постоял, пошатываясь и пытаясь рассмотреть две укрытых капюшонами и плащами фигуры через дорогу. Наконец он выбросил их из затуманенного рассудка и поплелся назад в таверну, пьяно бормоча какие-то свирепые боевые призывы.
Первый крестьянский мальчишка бросил тереть глаза и метнулся следом за старым воякой.
– Эй! Мы с тобой еще не закончили! – окликнул он и замахнулся, чтобы ударить.
Старик пошатнулся. Мейвен и Лоример не смогли бы сказать, намеренно или из-за полного опьянения. Неуклюжий удар прошел мимо. Обернувшись, он ударом кулака в голову отшвырнул мальчишку. Выпад был хорош, но потом старый пьяница закружился, размахивая руками и пытаясь сохранить равновесие. Парень медленно опустился к его ногам, а потом упал в грязь лицом. Старику наконец удалось восстановить баланс, но он тут же согнулся пополам и изверг на затылок парня пенистую струю эля и желчи.
Из дверей таверны послышался недовольный ропот, и монеты снова перешли из рук в руки. Постепенно успокаиваясь, посетители возвращались назад, в тепло, к кружкам с элем.
Лоример сердито посмотрел на Мейвен.
– Это старое дряхлое существо и есть Тиарнах, который когда-то был богом войны? Ты уверена?
Мейвен прикрыла глаза и вздохнула.
– Полубогом, скорее, но ему не нравилось это звание. Да, я совершенно уверена, это он. Ты не думаешь, что и сам глубоко пал, Лоример?
Тиарнах зевнул, потом медленно завалился на спину мальчишки-крестьянина, соскользнул на землю и устроился рядом с противником в луже грязи и собственной рвоты с громким храпом, который разбудил бы и мертвого.
Мейвен сжала переносицу.
– У меня уже голова болит. Чтоб ему провалиться. Чую, он для нас станет еще худшим кошмаром, чем прежде.
Лоример ядовито фыркнул и приблизился к их цели. Тиарнах вонял не только свежей рвотой и спиртным, но еще застарелым потом и кислым запахом мочи. Лоример вцепился в сальные волосы и приподнял из грязи голову Тиарнаха, чтобы рассмотреть повнимательнее.
– Морда вся в свежих шрамах, и от них заразой несет, – сказал Лоример. – Он не бог и не полубог. Простой смертный, чьи лучшие времена давно позади, жалкий пьяница, и ничего больше.
– Тиарнах был богом войны из клана Кахалгилроев, – сказала Мейвен. – Разумеется, мелким богом, но все же древним и грозным. Несмотря на то, каков он сейчас, его знания о ведении войн остаются непревзойденными.
В глазах Лоримера отразилось большое сомнение.
– Никто из людей не сражался свирепее, чем Кахалы. Те безумцы дрались выше всяких похвал, могли даже сравниться со мной. – В его голосе промелькнула тень восхищения. Мейвен доводилось слышать от него нечто подобное, но нечасто. – Как же он дошел до такого жалкого состояния?
– В записях Черной Герран говорится, что после неудачного штурма стен Ракатолла ослабевшие остатки Кахала были загнаны и истреблены лет двадцать назад теми, кто впоследствии назвался Империей света, – сказала Мейвен. – Из их рода не выжил никто, не осталось ни единого мужчины, женщины или ребенка. Тиарнах – бог, лишенный народа, а его былое могущество теперь – только шепот ветра.
– Он позорит память своего племени, смотреть стыдно, – сказал Лоример.
Мейвен нахмурилась.
– Он потерял все. И семью, и друзей, и своих последователей – весь народ.
– Ты такая чувствительная. Я разбередил рану, Мейвен? Что с твоей семьей?
– Когда ты в последний раз любил хоть кого-нибудь, толстокожий старый урод?
Лоример отпустил голову Тиарнаха, и та шлепнулась в грязь. Потом обратил бесстрастное лицо к Мейвен.
– Мне знакома любовь. У меня с любовью никогда не было проблем. А тебе придется тащить его в одиночку. Я отказываюсь нести этого вонючего свинтуса.
Парень, которому попало по яйцам, с трудом поднялся на ноги и побрел к Лоримеру.
– Никуда вы этого подонка не заберете. Он задолжал…
Грудь мальчишки хрустнула под когтистой лапой. Вампир выдрал из нее сердце, фонтаном хлынула кровь. Мейвен содрогнулась – она даже не уловила движения Лоримера. Парень долю секунды смотрел на дыру в груди, а потом рухнул в грязь.
– Закушу на дорожку, – сказал Лоример.
Зубы у него уже удлинялись, превращаясь в клыки. Он с наслаждением вгрызся в дымящееся сердце и неспешно ушел в темноту, оставив Мейвен в одиночку разбираться с бесчувственным телом человека, который когда-то был богом.
Тиарнах погрузился в старый кошмар. Он опять переживал момент славы, но страдал, зная, что близок худший момент его жизни, а он не в силах ничего изменить.
Бог войны улыбнулся и пронзил мечом грудь старого мельника, наслаждаясь кровью, хлынувшей на руки. Он издал клич победы, воздев к небу покрытый кровью кулак, и его солдаты подхватили призыв. Мельник был последним из тех обитателей Мельницы Феноха, кто сражался против Кахалгилроев. Тиарнах восхищался мужеством старика, оказал ему честь умереть от руки самого бога. В знак почтения он заберет с собой его череп, сохранит в своем замке. Остальные жители той деревни – просто жалкие дворняжки и умрут как черви, утопленными в реке, а не с честью на поле битвы.
Кахалгилрои никогда не были крестьянами и не рылись в земле – они были воинами, налетчиками, спускавшимися с холмов, совершали набеги на деревни и города слабаков-южан, утоляя свои пристрастия к женщинам, мужчинам, мясу и элю. Жители Брода Феноха разумно платили дань товарами и скотом, но их соседи с водяной мельницы проявили неповиновение. Нужно было преподать им урок, пока остальных не заразил их пример.
Люди Тиарнаха взвыли от радости, обнаружив в мельничном погребе бочки, а когда их вскрыли, оказалось, что они полны не эля, а чужестранного бренди. Размалеванные деревенские шлюхи развлекали воинов, звуки пиршества, совокупления и крики мучений оглашали воздух всю ночь напролет. В предрассветный час кто-то бросил вызов богу, предложил в одиночку осушить бочку бренди. Тиарнах принял вызов, и поскольку был бессмертен и юн, преуспел. Но ценой потери памяти и сознания.
Огонь вывел его из пьяного забытья, сапоги уже тлели, пламя лизало грязную кожу. Тиарнах застонал и с трудом поднялся. В голове стучало и звенело. Дым струился сквозь половицы, деревянная лестница, ведущая вниз, превратилась в ад.
Мельница была охвачена пламенем. Снаружи кричали люди. Распахнув оконные ставни, он увидел, что горит вся деревня, все двери заблокированы снаружи, а внутри его люди зовут на помощь, задыхаясь в дыму. Еще больше воинов Кахалгилроя лежали мертвыми под одеялами – им перерезали горло, пока они спали, одурманенные спиртным. По деревне сновали солдаты в кольчугах, они уничтожили большинство соратников Тиарнаха прежде, чем те смогли дать им достойный отпор.
Отряд лучников возглавлял человек в доспехах из серебра и с эмблемой Королевства света на белом камзоле, забрало шлема было сделано в форме соколиного клюва. Он смеялся, и с ним вместе веселились размалеванные деревенские шлюхи, очищая свои ножи от крови людей рода Тиарнаха.
Бог войны зарычал и по скрипучему мельничному колесу ловко спустился на поле битвы.
– Я вас всех сейчас выпотрошу, как свиней! – крикнул он.
– Твои люди подохли от рук принца Сокола, – прокричал главарь. – И ты умрешь так же, язычник.
Тиарнаха ударила в грудь стрела, а другая глубоко вонзилась в бедро. Игнорируя их, он спрыгнул с колеса прямо на солдата, вдавив его шлем в землю так, что расплющился череп. Тиарнах подхватил выпавший меч и неожиданно пошатнулся. Его тошнило, а изнутри заполняла ужасающая пустота. Его сила утекала прочь, как из лопнувшего бурдюка.
Где-то там, далеко на севере, умирали семьи его воинов, его преданные сторонники.
– Неотесанные дикари, – сказал рыцарь. – Убивать их, пока ты спал, было до смешного легко. Я надеюсь, вы как следует насладились бренди из моих бочек, ведь оно для вас стало последним. А сейчас сир Маллеус, моя правая рука, сжигает вашу спрятанную деревню, а всех жителей предает мечу. Кахалгилроям, разбойникам и убийцам, приходит конец.
