скачать книгу бесплатно
Уолтер выглядит сбитым с толку:
– Моя дорогая, из того, что я понял… ну… это было и есть… не то чтобы развлекательно.
Посмотрев на меня, Дот говорит – возможно, пытаясь прийти мне на помощь:
– Что насчет твоих сестер и братьев? Они ушли оттуда?
– Большая часть.
Интересно, выдает ли ответ мою грусть.
– А, – отзывается Дот.
– Те, кто все еще там, слишком малы, чтобы уйти. Они в порядке, это уже не та группа… я хочу сказать, это сложно. Группа столько раз изменялась. Сейчас это скорее христианская коммуна, чем культ, – надеюсь, что так. Я имею в виду, будь они в той же ситуации, что и я, я бы их всех похитила, – заключаю я с напускной храбростью, которую не вполне чувствую.
– Тебе не стоит считать себя виноватой, – говорит Дот, – за то, что ты ушла… Ты можешь гордиться собой. Ты очень смелая.
Я смущена.
– Спокойной ночи, – говорит Уолтер, кладя руку Дот на плечо.
Возможно, он тоже смущен, а может, ему за меня стыдно.
* * *
Я ложусь, но сплю недолго.
Знакомая пощечина.
Я смотрю на экран телефона: 2:56.
Класс, – думаю я.
Перебравшись через теплое тело спящей Селины, я иду в гостиную.
Мой бог, мне было так неловко сегодня вечером. И, наверное, я смутила других своими рассказами обо всей той хрени. Когда смотришь на это, обсуждаешь и препарируешь его, возникает ощущение, что ты, твою мать, барахтаешься в грязи. Мерзость какая. Не очень-то в моем стиле. Гадко, вот. Мне не нужно проходить через все то дерьмо еще раз, не так ли? Я та, кто я есть, вопреки группе, не благодаря ей. И все же вот она я, среди ночи, беззащитная, и мне никуда не скрыться от этого. В мозгу все грохочет. Взяв ручку, я принимаюсь писать.
Я не сплю какое-то время и думаю о прошлом вечере. Странная смесь чувств… Часть из них теплые. Это был милый вечер с двумя очень умными пожилыми людьми. Но я также немного расстроена, не знаю, мне кажется, я слегка облажалась.
После того как Уолтер пошел спать, разговор переключился на меня. Мы часа два говорили только обо мне. Целую вечность. Я чувствовала себя некомфортно, странно, как будто я ношусь со своими проблемами.
Мы затронули тему ухода из «Детей Бога», того, что я делала потом, и тему «вины выжившего». Я знаю, что меня мучает «вина выжившего», потому что, сидя здесь и записывая то, что чувствую, я заглушаю боль, которая так отчаянно рвется наружу. Я держу ее внутри, потому что боюсь, что если выпущу ее, то не смогу остановить. Боль захлестнет меня, и я утону в ней.
Я просто большой чертов младенец.
Любой готов найти для меня теплые слова: «Ты должна отделить себя от группы, или ты никогда не избавишься от нее», «тебе пришлось разорвать связи, чтобы раскрыть себя», «если бы ты проводила все время, общаясь с ними, ты разрушила бы себя». Часть меня знает, что все это правда. Часть считает, что я веду реально непостоянную и легкомысленную жизнь, бегаю по вечеринкам, тогда как мои братья и сестры застряли в религиозной группе. Я стараюсь притупить чувство вины, говоря себе, что они состоят в облегченной версии секты, в которой росла я. Но пока я здесь, снаружи, «раскрывала» себя, у меня оставались сестры в группе, по-прежнему подвергавшиеся насилию, братья, которых наши родители бросили в маленьком городке. А на самого младшего вообще не обращали внимания, поскольку он не мог говорить.
Я стараюсь отделить себя от группы, но они все еще там. И я осознаю, что, в определенном смысле, – и я тоже.
Когда речь идет о подавлении травмы, вам кажется, что вы сами решаете, стоит ли разбираться с ней или когда это сделать, но, случается, она просто решает за вас.
Я должна разобраться со своим дерьмом… Прежде чем оно разберется со мной.
* * *
Я покидаю Гринакрс взволнованной. То, как я связана с Уолтером, волшебно и странно. Меня поражает не только очарование этой связи, но и то, что я чувствую из-за нее.
Голос не перестает звучать в моей голове. Он спрашивает снова и снова:
«Что ты собираешься делать с этим?»
«Что ты собираешься делать с этим?»
«Что ты собираешься делать с этим?»
Меня переполняет непреодолимое желание сделать что-то с моим прошлым, и более, чем когда-либо, меня переполняют вопросы. У меня словно нет выбора. В определенном смысле пребывание в Гринакрсе встряхнуло меня и заставило проснуться.
Я принимаюсь думать о том, что оставляю позади. Мою работу. Мой дом, подаривший мне безопасность, которой я всегда жаждала. Моих друзей. Мою семью. Весь мой мир, который я так долго строила.
Страх и возбуждение обрушиваются на меня при мысли, что я собираюсь вернуться в места, куда обещала себе не возвращаться никогда. Что мне, возможно, придется увидеть себя в пугающем свете. Что мне может понадобиться задать вопросы, ответы на которые я не захочу услышать. Что это может быть устрашающе, душераздирающе, возможно, иногда даже отвратительно.
И что, возможно, сейчас я стою у начала самого страшного и грандиозного приключения в своей жизни.
Если я хочу сделать это правильно, мне нужно отправиться на родину культов. Обратно туда, где все это началось.
Вернуться к корням нашей группы, туда, где находится точка отсчета, причина того, почему я родилась в этом мире коммун, отчужденности, Моисея Дэвида и Армагеддона.
Вернуться в Америку.
3
Не могу дышать: 7 лет до
– Залезай в фургон. БЫСТРО!
Я чувствую его руку сзади на шее, он толкает меня к боковой двери.
– Я СКАЗАЛ, БЫСТРО! – громкий папин голос дрожит; адреналин из него так и хлещет. Моя голова замотана, я ничего не вижу. Ощущаю под коленями металлический пол фургона, и машина, подпрыгнув, трогается. Меня швыряет назад, протянув по полу, пока папа набирает скорость на улицах Лондона.
– Как ты думаешь, как они нас нашли? – слышу я; это мама.
– Заткнись, Рэйчел, и дай мне вести машину.
Раздается вой клаксона, колеса цепляются за дорогу, отрываются от нее. Пол фургона остро пахнет жженой резиной. Я отодвигаю намотанный на лицо шарф, чтобы осмотреться, и беру за руку мою сестру Кейт. Она сидит на полу рядом со мной. Несколькими мгновениями ранее Кейт волокла к фургону наших младших брата и сестру. Она смотрит прямо перед собой стальным взглядом. Если она и напугана, то не подает виду. Кейт тринадцать, и ни следа от ребенка, которым она когда-то была, в ней не осталось.
Мне восемь лет, а в бега мы ударяемся второй раз за несколько месяцев. И второй раз одну из наших коммун обнаружили. Это не может быть совпадением, между двумя случаями должна быть связь. Кто-то должен был рассказать нашим преследователям, где мы живем.
Я поднимаю голову, чтобы посмотреть на сестру, и вижу, что Кейт закусила губу – думаю, скорее из-за попытки сохранить равновесие в бросающейся из стороны в сторону машине, нежели от страха. Последний раз подобное происходило месяца четыре назад, из-за мальчика, понравившегося Кейт в «Доме подростков». Тот мальчик подверг нас опасности.
«Дом подростков» – большое старое здание посреди пустыни, полное «переквалифицированных» подростков. Предполагалось, что они станут более сильными и покорными последователями Моисея Дэвида, лучшими солдатами Последних времен – семи лет битв, бегства и мученичества, в которые мы, дети, были избраны Богом сражаться и умереть.
Когда произошла та история, мы уже очень давно не жили в «Доме подростков». Однажды днем я увидела, что Кейт лежит на маминой кровати и плачет. Кейт задернула шторы, чтобы свет не попадал в комнату. Я застыла на пороге. Никогда не видела свою сестру такой; с тех пор как мы покинули Африку, я не замечала на лице Кейт ни одной настоящей эмоции. Я не могла спросить ее, почему она плачет – когда видишь такое сильное отчаяние, просто позволяешь ему выплеснуться. Потом я узнала, что тот мальчик, который ей нравился, Соломон, сбежал. Он пытался пересечь границу, предъявив таможенникам фотокопию паспорта. Не представляю, как ему удалось так далеко зайти, ему было всего четырнадцать. Я подслушала, как взрослые потихоньку обсуждали это, – их голоса были очень серьезны. Если полицейские остановят нелегально путешествующего ребенка, их появление у нас будет лишь вопросом времени.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
