скачать книгу бесплатно
– А в чем?
– Во-первых, в Ильшате Айдарове.
Давид хмурится, вздергивает бровь и смотрит на меня, как на идиота.
– А он тут причем? Ну, влиятельный мужик, да, с характером, чтит традиции свои, но…
– Проблема не в нем. А в его дочери. Айлин. Которая решила, что у нас отношения и ей обязательно надо за меня замуж. Решила надавить через папочку.
– Да ну нахрен?! И ты прогнулся?! Слушай, даже в моих горах давно никто не живет по таким законам. Да и они чего-то попутали, это жених приходит и просит руки девушки, а не наоборот!
– Я должен Айдарову.
– Цена вопроса? На меня долг перекинь, – не задумываясь, спрашивает Дава, прокручивая телефон в ладони. – Назови сумму, я займу. Подниму сейчас главбуха, в течение часа вся сумма будет у тебя на счету.
Горько усмехаюсь, качая головой. Если бы я мог предвидеть, что когда-нибудь он попросит вернуть долг таким образом, я бы лучше сгнил в тюрьме.
– Мой долг не измеряется деньгами. Я жизнью обязан Ильшату Расимовичу.
– Когда ты успел так налажать?!
– Помнишь тот случай? Я еще тогда только поднимался, на меня напали, хотели отжать бизнес. Я оборонялся, насмерть в буквальном смысле. Мне приличный срок светил, никто даже не собирался разбираться, что это была самооборона. Так как мы тогда должны были на следующий день договор заключать с Айдаровым, а я не явился на сделку, он приказал меня найти и из-под земли достать, чтобы ответил за свое кидалово. А когда узнал, в какое дерьмо я влип, помог мне. Денег не взял, сказал, что потом сочтемся. А теперь пришло мое время отдавать долги.
– И ты пойдешь на это? Откажешься от девчонки, которая…Черт, брат, да ты рядом с ней прежний! Как самый обычный мужик! Неужели не поборешься? Объясни все Айдарову, он должен понять.
– Не поймет. Счастье единственной дочери дороже всего на свете. А после смерти жены – особенно. Если она попросит, чтобы луна светила ради нее одной, то Айдаров так и сделает. Да и в моем кругу принято возвращать долги. Особенно такие.
– Б***ь, Тимур, это за гранью! Нахрен, я такое не понимаю! Тебе же потом жить с ней, спать, а через годик папаша внука попросит…Как будешь в таком случае? Паранжу на нее оденешь и с закрытыми глазами переспишь?! Нахрена себя ломать-то?
Давид снова в бешенстве, еще больше, чем когда только пришел, и глушит эмоции алкоголем, не закусывая. И я, не в силах все носить в себе, еще добиваю друга, заставляя его поперхнуться:
– Во-вторых, он вернулся.
Глава 6
Тимур
Давид забористо и витиевато матерится, зарываясь пальцами в волосы. Достает пачку сигарет и прикуривает, несмотря на то, что знает про запрет курения в ВИП-комнатах клуба. Но и я сегодня нарушаю это правило.
– Дай мне тоже.
– Ты же не куришь? – но пачку все равно кидает.
– Сегодня курю, – выпускаю струйку дыма в потолок. Легкие обжигает с непривычки, а в голове гулкая пустота. И беспросветная темнота. Потому что выхода из дерьма, в которое я вляпывался планомерно на протяжении многих лет, просто нет.
– Уверен? Все же столько лет прошло, – Давид тушит сигарету и пристально смотрит на меня. Как будто я под его тяжелым взглядом решу, что мне показалось.
Достаю из внутреннего кармана пиджака и молча швыряю на стол пачку фотографий. Их я получил по почте пару дней назад прямо в офис. И на них моя Эмма. С разных ракурсов, в разных местах. Он знает о нас. И следил за ней. И теперь моя девочка в огромной опасности.
– И что ты думаешь делать? – Давид снова затягивается. Он всегда много курит, когда нервничает. – Женишься? Пойдешь на это унижение?
Я ад вдоль и поперек пройду, не только унижусь, лишь бы Эмму не задело. И она была жива.
– Да.
– То есть ты женишься на Айлин, только чтобы прикрыться девчонкой?! Ты уверен, что это мужской поступок?
– Я женюсь, чтобы вернуть долг. У меня нет другого выхода. Ильшат Расимович мне нож к горлу приставил в буквальном и переносном смысле. И Айдаров, уверен, защитит свою дочь. У него куча связей. А я буду искать гниду.
– Ты больше пяти лет ищешь, а результат равен нулю! Может, пора успокоиться, Тимур?!
– Я не смогу сидеть спокойно, спать, зная, что он ходит по одной земле с Эммой! Зная, что ей грозит хоть и скрытая, но угроза.
– Так найми, черт возьми, охрану! Окружи девчонку. Попроси помощи у ее отца и брата! Роб же нормальный мужик, поймет! Зачем переступать через себя и идти на поводу у ополоумевшей бабы?!
Эти слова становятся спусковым крючком. Давид лучше всех знает о моем прошлом. Он помогал мне искать эту мразь, но сдался через три года. И сейчас предлагает мне наступить на те же грабли.
– Я уже нанимал охрану! – ору, швыряя бутылку в стену, – лучшую! Но они не справились, помнишь?! Я не могу второй раз рисковать! Только не ей! Кем угодно, но я не подставлю девочку! Уж лучше сдохнуть от одиночества, не видеть ее, быть вдали, но знать, что она жива и в безопасности. Пусть и далеко.
– И с другим. И под другим, – друг давит голосом, но я уже взял себя в руки. Я все решил. Даже если это и раздавит меня.
– Так будет лучше. Мне спокойнее, если я буду знать, что она под защитой отца и брата.
– А Слава? У него же есть какие-то крутые связи, – Давид не оставляет попыток отговорить меня. – Давай я сейчас ему наберу?
– Слава в Питере, контролирует строительство ресторана. Я уже пользовался этими его связями. Результат ты знаешь. Оставь это, друг. Бесполезно. Я все решил.
– Ты – идиот, – Дава кривится, как будто ему противно на меня смотреть. И он снова выбешивает меня.
– Ты не хоронил свою семью! Твоя жена не лежала с простреленной башкой, а твоя дочь не умирала на твоих руках! Ты не знаешь, о чем рассуждаешь, Дава! Они мне снятся, мать твою! Каждый, сука, божий день! И я не пройду через это еще раз! Только не с ней!
Давид меняется в лице. Становится серьезным.
– Да, я не хоронил своих близких. Но я знаю, каково это – терять родного человека. Я знаю, что такое боль. И поверь, мне ни хрена не понравилось. Ты сломаешь девчонку об колено. Уверен, что она переживет это?
– Да, ей будет больно. Мне будет хреново. Тяжело, невыносимо без нее. Но она будет жива. И обязательно осчастливит кого-нибудь.
– А ее? Ее кто-нибудь сможет осчастливить?
– Б**ть, Дава, хватит мне мозги промывать! Я сам не рад, что такая хрень творится!
– Я просто хочу, чтобы ты по-мужски решил эту ситуацию. И не надо будет предавать девчонку. Потому что такой поступок муда**ий я бы точно не простил.
– Я все решил. Буду последней мразью, но не подставлю девчонку под удар. Только не ее. Она все поймет со временем. И будет счастлива.
– Какой-то изощренный способ защиты у тебя.
– Я не знаю другого такого, чтобы ее не тронули. Чтобы к ней он не пришел. Боль разлуки не разыграешь, если я все ей скажу, как есть, кто-то из нас проколется. Или не выдержит и сорвется. Тогда мы оба будем под ударом. За себя я не боюсь, а вот за Эмму…Я не могу быть с ней рядом, пока он жив. А так как не смог найти его за эти годы…Так будет лучше. Я должен сделать ей больно. И «лучший» способ – жениться на Айлин. Тогда Эмма и близко не подпустит меня к себе. Эта свадьба – не только возврат долга, но и гарантия того, что я не сорвусь и не подставлю малышку под удар.
И я свято верил в это. Пока не увидел ее глаза, полные отчаяния и боли. Они до сих пор рвут мне душу на ошметки. Стали моим персональным кошмаром, потому что снятся каждую ночь и смотрят с разочарованием и укором…
Глава 7
Эмма
Замираю, с ужасом смотря в лицо бывшему. Меня выворачивает от страха и отвращения к этому…кому? Потому что назвать Глеба мужчиной не поворачивается язык. В памяти все еще свежи воспоминания, как он украл мои работы, крупно подставив, и если бы не Тимур, я не знаю, чем бы все это закончилось для меня, Роберта и компании. Наверно, моей карьере пришел бы конец.
Тимур не рассказывал, как именно он решил этот вопрос – он никогда не кичился своими поступками, просто молча делал, ничего не требуя взамен.
Но, судя по полыхнувшим яростью глазам Глеба, его крепко задело.
Краем сознания отмечаю про себя, что у бывшего очень странный взгляд: расфокусированный, с расширенными зрачками, постоянно блуждающий по мне. Глеб в этот момент напоминает психа.
Сердце бешено колотится, и, кажется, Захаров чувствует мой страх и упивается им, чувствуя свое преимущество. По крайней мере, силовое. Я, как маленький зверек, угодивший в плен к злому и опасному хищнику: ничего хорошего меня не ждет.
Его растерянность от неожиданной встречи быстро испаряется, и Глеб смотрит на меня сверху вниз, словно мечтает придушить, и лишь уголовный кодекс и наличие многочисленных свидетелей останавливают его.
– Эмма, – тянет он мое имя, и на его губах растекается грязная, отвратительная ухмылка. – Здравствуй. Какими судьбами?
Глеб, все также глядя мне в глаза, начинает шарить руками по моему телу, гуляя ладонями по спине и ниже. Паника захлестывает меня с головой, умение мыслить здраво отключается, остаются лишь голые инстинкты и желание защитить себя и своего малыша.
Бежать, бежать, бежать!! – красной кнопкой мигает в голове. Моя интуиция вопит об опасности. Ведь Глеб – не тот за кого себя выдавал. И Глеб – не из тех, кто знает, что такое совесть и прощение.
Пытаюсь вырваться, но куда там! Захаров даже не замечает моих жалких попыток, а лишь наслаждается, упивается своим превосходством. Все, что мне удается, это упереться ладонями в его грудь и отвоевать себе немного пространства, чтобы можно было хоть немного глотнуть спасительного кислорода.
– Глеб, отпусти меня. Или я закричу.
– О, как. Малышка подросла и показывает зубки? Брось, давай поболтаем. Тебе же нравилось. В конце концов, мы же не чужие люди, вспомним старые добрые, а?
Речь Глеба слегка заторможена, и он говорит невпопад. С каждой секундой он пугает меня все больше.
Все волнения за сегодняшний день не проходят для меня бесследно: низ живота снова резко обдает болью, и я, не сдержавшись, охаю и мысленно прошу сына потерпеть.
– А ты здесь каким боком оказалась? Приехала с очередным папиком? – Глеб смотрит на меня брезгливо, продолжая поливать грязью. Он не в себе, и мне не стоит огрызаться, поэтому я стараюсь разговаривать с парнем максимально корректно и спокойно.
– Я здесь как дизайнер этого ресторана. Это моя работа. И прекрати оскорблять меня, Глеб. Ты выглядишь жалко.
– Что, сломала мне жизнь и свалила подальше? Или же не смогла смотреть на то, как твой обожаемый е***ь выбрал не тебя? Попользовался и бросил?
Глеб бьёт прицельно по самому больному. Воображение незамедлительно подкидывает свежие картинки довольной Айлин с кольцом на пальце под руку с моим Тимуром. Вернее, уже не моим. Он, по сути, таковым никогда и не был.
Я снова пытаюсь вырваться. Если он так и дальше продолжит издеваться, то я не выдержу. Расплачусь. А я не имею права показать свою слабость и то, как меня задевают его слова. Только не перед Глебом.
Становится душно, воздуха катастрофически не хватает. Тошнота снова подкатывает, и если я не выберусь из липких и душащих рук Глеба, меня вывернет прямо на его пиджак.
– Нет, раз уж нас снова столкнули лбами, ты выслушаешь меня, зараза, – шипит Захаров, больно впиваясь в мои предплечья. Меня колотит так, что зуб на зуб не попадает, а ему все равно. Этот идиот не замечает моего состояния. – Я был с тобой только ради твоей базы. Твоих проектов. Я не собирался на тебе жениться. Никогда. Максимум, чего хотел-это трахнуть. Потому что на большее ты и не тянешь.
– Пусти! Пусти меня! Прекрати! Хватит! – выворачиваюсь, но меня бросает вперед, и я наталкиваюсь животом на сильное тело Глеба, и мы оба замираем.
Он тут же переводит ладони на мою талию, ощупывая её, а я застываю каменным изваянием, находясь на грани потери сознания. Дыхание вырывается из меня короткими толчками, а низ живота полыхает огнем.
Длинные пальцы Глеба шарят по моему телу, я трепыхаюсь, чтобы вырваться, но он стискивает сильнее. Приходится зажмурить глаза и терпеть. Одинокая слеза все же сползает по моей щеке, но Захарову на это нет никакого дела.
– Ты беременна? – их уст Глеба это звучит как… нечто противоестественное.
– Не надо, пожалуйста…
– Ахахаха, боже, – Глеб смеётся в голос, откидывая голову назад. Меня пугает не только его реакция, но и его поведение. Захаров определённо сошёл с ума. Он обезумел. – Ты в курсе, что тобой попользовались и бросили? Ты оказалась не нужна. Ты не его круга, Эмма. А сейчас ещё и залетела. Только вот Кадыров-то женат. И твой, – Глеб морщится, глядя на мой живот, как будто видит перед собой нечто омерзительное. – Плод ему не нужен. Айлин родит ему, если нужно, десяток таких детей. Ей за счастье. А твой так и будет смотреть на отца со стороны. Боже, Эмма, ты такая дура! Выбрала не того мужика. Вот если бы со мной…
– Отпусти ее. Сейчас же.
В голове начинает шуметь из-за ледяного и уверенного голоса Тимура. Пульс отбивает в ушах, а голоса становятся все тише, а мне все легче…
– О, а вот и папаша пожаловал…, – и это последнее, что я слышу, прежде чем провалиться в спасительную и долгожданную темноту.
Глава 8
Эмма
Мягкие, но настойчивые прикосновения к лицу заставляют вернуться меня к реальности. Но я не хочу. В ней меня ждет поехавший Глеб, не менее злобная Айлин и Тимур, который, если услышал то, что сказал мой бывший, будет задавать неудобные вопросы и добиваться правды.
А я не готова ее ему сообщать! Не хочу! Не потому, что испугалась Айлин, а потому, что ребенок свяжет нас с Кадыровым навсегда. Я буду вынуждена периодически видеться с ним, его женой, наблюдать за их счастьем, в то время как сама хотела бы оказаться на ее месте. Просыпаться в его объятиях, касаться этого сильного мужчину, целовать и шептать на ухо глупости. А потом к нам пришлепал бы босыми ногами наш сын и лег между нами, обняв одновременно обоих…
Я не хочу переживать те эмоции снова. Раз за разом при каждой встрече. Потому что моя психика не такая сильная, чтобы выдержать подобный мазохизм. Поэтому мне проще ампутировать воспоминания и любые контакты с Тимуром Кадыровым и попытаться жить дальше. Хотя бы с тем же Славой.
Я все же открываю глаза, оглядываюсь и понимаю, что сижу на заднем сидении машины. Двери автомобиля открыты настежь, гуляет сквозняк, но мне неожиданно тепло. Перевожу взгляд ниже: я заботливо укрыта чьим-то пиджаком. Который, к счастью, скрывает мой животик. Так я чувствую себя защищенной. Слегка наклоняю голову, втягиваю носом воздух и понимаю, что это пиджак не Тимура. Запах чужой, он принадлежит другому мужчине.
– Мой водитель тебя принес. Это его пиджак, – Тимур как будто видит меня насквозь и читает мои мысли.
Поворачиваю голову в сторону и натыкаюсь на взволнованный и сосредоточенный темный взгляд Кадырова. Тимур сидит на корточках, держит за руку и поглаживает большим пальцем мое запястье. Внимательно сканирует меня взглядом, что мне даже кажется, что он в курсе не только моего интересного положения, но и какого пола ребенок.
– Как ты себя чувствуешь? Голова кружится?
– Все в порядке, спасибо. Просто очень напряженный и волнительный день. Каждый раз как в первый, – слабо улыбаюсь.
Я изо всех сил пытаюсь казаться расслабленной, как будто для нас это нормально – разговаривать вот так, находясь так близко друг от друга спустя столько времени. Но внутри все скручивается в тугой узел, сердце отбивает барабанный ритм, а тело каждый раз прошивает током, когда Тимур касается меня. Это все похоже на пытку, и я скорее хочу от нее сбежать.
Мягко, но настойчиво отбираю ладонь и поворачиваюсь корпусом к Тимуру, показывая, что хочу выйти.
– Сиди, не двигайся.
– Я же сказала: мне уже лучше. Извини, надо идти, – бежать, мне надо бежать от тебя без оглядки, пока ты не начал задавать вопросов о ребенке!
– Нет, Эмма, – в голосе Кадырова просыпаются властные нотки, таким тоном он обычно разговаривал с подчиненными – жестко и безапелляционно. – Ты упала в обморок, это не шутки. Из этой машины ты выйдешь или только к медикам или к Славе в руки.
– Не надо никакой «скорой»! Пусти меня, Тимур, мне надо вернуться к Славе. Он наверно, обыскался меня. Сегодня важный для него день, а я так надолго отлучилась, и теперь ему приходится отдуваться за нас двоих.
– Так обыскался, что до сих пор не нашел, – кривовато ухмыляется Кадыров, даже не думая двигаться ни на сантиметр.
