скачать книгу бесплатно
– Именно поэтому некромантов прежде всего учат самоконтролю, – спокойно добавила она.
Глаза у Анны Мальцевой были совершенно обычными, тусклыми и серыми. А блинчик с вареньем остался просто куском прожаренного теста.
Виктору нужно было хоть что-то сказать. Как-то разбавить повисшее молчание.
– Но почему вы решили, что убийца – некромант? – ляпнул он первое, что пришло в голову. – Может быть, он просто использовал какой-то артефакт?
– Судя по напряжению мышц и положению тела, жертву парализовало очень быстро, секунд за десять, но не мгновенно, – пояснила Анна. – Он пытался шевелиться, но не смог. Плюс – мимические мышцы не были затронуты, хотя голосовые связки не работали. Артефакты действуют сразу и на все, а тут – частичная неподвижность. Жертва остается в сознании и чувствует боль в полной мере, но кричать и сопротивляться не в состоянии. Так что он управлял процессом и знал, что делает.
Виктора снова передернуло. Он невольно представил, что чувствовал бедный сторож, пока эта гнусная тварь его убивала. Невыносимая боль, невозможность даже застонать – и жуткая радость убийцы… Кошмар.
Ваньку Косого, зарезавшего своего подельника ради украденного подсвечника, Виктор понять, в общем, мог. И даже компотом в допросной поил, когда Ванька, давясь запоздалым раскаянием, давал повинные показания.
Но это…
Виктор не был уверен, что хочет доставить убийцу сторожа в суд. Скорее уж – при попытке к бегству… Но, как говорится, рано делить шкуру неубитого медведя. Медведь в лесу, лес далеко.
– Способности к некромантии у нашего преступника проявились точно не вчера, и сторож – не первая жертва, – продолжала Анна. – Убийца уже имел достаточно сил для того, чтобы обездвижить здорового мужика. Значит, не так давно он похожим образом убил кого-то послабее. Он силен, но не нажил достаточно мозгов, чтобы не оставить следов. Да и действовал слишком по-дилетантски, – презрительно фыркнула она. – Серьезный маг с образованием добыл бы из жертвы намного больше…
– Есть какие-то методики? Этому УЧАТ? – не смог сдержать отвращения Виктор.
Он, конечно, слегка пре увеличил свое неведение в области магических знаний, но говорил искренне.
– Конечно, учат. В академии Дракенберга, – серьезно кивнула Анна. – Далеко не всех, как я вам уже говорила.
Только тех, кто способен держать в узде свои таланты некроманта и страсть к чужим страданиям.
– А те, кто не может?
– Если они попадают в поле зрения магов академии до того, как натворили что-то серьезное, – их натаскивают на самоконтроль. Если нет… Они достаются вам или Тайному приказу, в качестве обвиняемых по уголовным преступлениям. В особо трудных обстоятельствах – нашей Инквизиции. Но это редчайшие случаи, так что нам с вами, можно сказать, повезло.
– Вы так спокойно об этом говорите?
– Я должна рвать на себе волосы? – Анна размешала сахар в новой чашке чая и отпила из нее, пристально глядя в глаза Виктору поверх золотистого ободка на фарфоре. – Способность к магии дается от природы. И только от человека зависит, как он этим талантом распорядится. Вы ведь не оправдываете карманника, потому что у него ловкие руки? Фальшивомонетчика за острый глаз и точную чеканку? Насильника, который, как говорят адвокаты, «не смог с собой совладать»? Убийцу? Вы, господин следователь, как никто другой должны понимать разницу между «может и очень хочет» и «сделал». Мы не способны контролировать свои желания. Но наши действия зависят от нас и только от нас.
Анна говорила очень горячо – этот вопрос, похоже, был чем-то личным. Чем-то больше, чем простая, затасканная житейская философия.
– Спасибо за лекцию, госпожа Мальцева, – слегка поклонился Виктор. – Позвольте, я подведу итог.
– Извольте.
– Итак, мы имеем дело именно с некромантом, юным, плохо обученным, скорее всего, не имеющим отношения к академии. Он уже убивал совсем недавно – и, вероятно, не планирует останавливаться.
– Все верно, – кивнула Анна.
– Ну что ж. – Виктор аккуратно сложил на тарелке вилку и нож. – Раз вы говорите, что недавно был еще один труп того же авторства – мне пора в управление, искать его по сводкам.
«Ранения нанесены тонким острым лезвием…»
Верка-Хохотушка. Искромсанное тело, ждущее, пока он закончит с протоколами. Только из-за отъезда Ждановича ее еще не закопали под речитатив попа из кладбищенской церкви.
«Со святыми упокой…»
Вот дрянь.
– Сударыня, на всякий случай… В морге сейчас лежит тело женщины, убитой в ночь с понедельника на вторник. Осмотрите и его, пожалуйста. Может быть, это и есть первая жертва нашего некроманта.
Анна посмотрела на него в упор.
– Хорошо. Подробный отчет будет у вас к вечеру.
Виктор коротко попрощался, бросил на стол несколько монет и почти бегом выскочил на улицу из полутемного трактирного подвальчика.
Утреннее июльское солнце ударило Виктору в глаза, заставляя сощуриться после полумрака. В Гнездовске, по сравнению с Гетской империей, все было намного ярче: зелень деревьев и газонов, цветы в палисадниках, даже дома жители княжества старались выкрасить как-нибудь понаряднее. Улицы окраин пестрели синими, зелеными и желтыми оттенками модных здесь полосатых заборов. В центре все было более сдержанно и солидно, но белый мрамор облицовки особняков тоже резко контрастировал с серым гранитом имперских зданий. Виктор в жизни бы в этом не признался, но любил Гнездовск всей душой, в том числе и за эту праздничную разноцветность.
Княжеский замок неподалеку от столицы, говорят, был кирпично-красным. Виктор, когда-то наследник одного из самых знатных родов Гетской империи, а сейчас – просто младший следователь, этого замка ни разу не видел.
Незачем было.
Когда-то он мог бы стать там дорогим гостем. Сейчас его, скорее всего, не пустят на порог.
Что ж, мир меняется…
К своему прошлому Виктор старался относиться как к прочитанной когда-то книге. А то, что имя ее главного героя и имя младшего следователя совпадают, – так бывают совпадения и покруче.
Он не любил вспоминать, как блестящий выпускник военной академии, оруженосец, наследник громадного имперского баронства превратился сначала в лейтенанта тяжелой кавалерии, потом был посвящен в рыцари самим императором Константином, сколотил из вчерашних курсантов серьезный боевой отряд и громил конницу принца Александра в хвост и гриву, при Гарце самого Александра вышиб из седла… А в итоге, кое-как оправившись от ран в монастыре неподалеку от сожженного городка Орлов, выбирался из Империи. Неважно куда, лишь бы подальше от наводивших новый порядок войск победившего младшего принца, а теперь императора Александра.
Конечно, он был не один такой – выживший в войне сторонник проигравшего Константина. Некоторые из бывших соратников Виктора присягнули новому Императору. Из тех, кто уехал, многие очень неплохо жили в Гнездовске, Кошице и других окрестных государствах. Кто-то сумел вывезти кое-какие ценности, кто-то удачно пристроился у местной влиятельной родни.
Виктор пересек границу Гнездовского княжества с парой монет в кармане (как они ему достались – история отдельная и малоприятная), в драном плаще и почти развалившихся сапогах. Он был готов сдохнуть в ближайшей канаве, но не идти на поклон к кому-нибудь из дальних родственников, которых в жизни не видел. Блестящий рыцарь, потомок князей Бельских и наследник баронства Берген (впрочем, будем честны – уже барон, отец явно не выжил в бойне), лишенный земель и титула, не брившийся несколько недель и давно не евший досыта…
Нет, он не мог допустить такого.
Нет больше ни барона, ни рыцаря… Есть просто Виктор. Сам по себе.
Так что жизнь Виктора началась примерно три года назад, около доски объявлений, где голодный и замученный долгим пешим путешествием бывший гетский рыцарь прочитал о наборе в школу стражников. Кандидатам, успешно сдавшим экзамен, обещали казарму, форму и еду.
О большем он на тот момент не мог и мечтать.
* * *
… Перед рассветом, мешая сон с памятью, он до сих пор иногда слышал крик: «Конница! Жандармы Александра!»
И – грохот тяжелой кавалерии, летящей на строй панцирной пехоты. Ветер доносит кислый запах сгоревшего пороха, над аркебузерами поднимаются облачка дыма… Мало, слишком мало! И не всяким выстрелом пробьешь рыцарский доспех.
– Стоять! Стоять! Ждать!
Густав, сжимая поводья коня до хруста латной перчатки, шептал:
– Не успеем! Командир, конники сейчас их сметут, командир…
– Ждать!
Все, что вы могли тогда, – фланговый удар. Жандармы летят, как пушечное ядро, развернуться не смогут. У кучки рыцарей, вчерашних курсантов, будет шанс. Вас было мало для открытого боя – но для атаки из засады в самый раз.
– Ждать!
Парни держатся на последнем издыхании. На верности присяге, на долге, да бог его знает на чем! Они всем сердцем хотят вылететь на поле из-за прикрытия рощи, ринуться в бой, ведь сейчас конница врубится в строй пехоты – и все!
– Стоять!
Виктор ни в чем не был уверен. Потом скажут, что он идеально рассчитал скорости, что точно выбрал место, что юный Бельский – гений… Какая, к черту, гениальность! Просто нужно было дать им набрать скорость, и только тогда…
– Вперед!!!
Два строя гетской кавалерии сшиблись в небольшой ложбинке, на пологом спуске к реке. Таранный удар Александра был сбит. Спустя несколько минут в адово месиво из людей и коней вломились пикинеры.
Виктор наделся, что никогда больше не испытает этого дикого чувства – почти неодолимого стремления кинуться в атаку, необходимости ждать и заставлять ждать других, уверенности в своей правоте, мгновений панического ужаса – а вдруг ошибся?
Он врал сам себе.
Виктор отдал бы жизнь за шанс снова стать острием Божьего меча.
* * *
Год Виктор провел в учебке. Всерьез нужно было разобраться только в тонкостях гнездовских законов – математику, языки и историю он знал, пожалуй, лучше здешних преподавателей. Патрулировать улицы курсантам тоже приходилось, но и это не стало проблемой: бегать за жуликами без полного доспеха гораздо проще, а навыки обращения с дубинкой и «щитом стражника» (и щит, и нож – странная конструкция) Виктор наработал довольно быстро. По окончании обучения – еще один экзамен и стажировка в качестве помощника следователя. В результате: извольте видеть – Виктор Берген, младший следователь Управления стражи княжества Гнездовского.
Патрули, потом – дежурства, протоколы, шуточки экспертов и наставления Ждановича стали для него единственной реальностью. И из мрачного бывшего гетского рыцаря получился вполне жизнерадостный молодой сотрудник стражи. Стремящийся сделать карьеру в следствии и готовый пахать сутками ради раскрытия преступления. Вот только авантюрные романы любит на дежурстве почитывать.
«Наш Малыш».
Нет, ну какой урод удружил, а?
Сейчас, после общения с магичкой, Виктору было сильно не по себе. Он вдыхал утренний воздух, еще не до конца прогретый солнцем, а в голове крутилось странное: «Ни за какие коврижки я не буду с ней… хм… ну, скажем, ужинать при свечах». Хотя, отметил про себя Виктор, при ближайшем рассмотрении фигурка у Анны оказалась очень даже ничего. Еще б лицо попроще сделала – и милейшая получилась бы девица.
Но… ну ее к черту. Что, красоток на свете мало?
Мимо сновали по своим делам обитатели Веселого квартала. Самая бурная жизнь начнется здесь ближе к вечеру, а сейчас актеры, фигляры, карманники и шлюхи были почти неотличимы от простых обывателей. Пожилая женщина, подоткнув юбку, мыла окна в соседнем доме. Пара подростков катила тележку, нагруженную какой-то снедью, – видимо, в один из кабачков квартала, для вечерних дорогих гостей. По улице быстро шел огромный мужик с бугрящимися под рубахой мышцами, похоже, атлет из местной цирковой труппы. Где-то за углом лениво скандалили, на столбике палисадника вылизывался полосатый кот…
Заворачивая за угол, Виктор краем глаза заметил, как кот, прижав уши, шипит на вышедшую из подвальчика «Ферзя» магичку.
«Даже зверью она не нравится», – ехидно заметил Виктор.
* * *
Когда тебе было пять лет…
– Посиди тут, подожди меня. Не скучай, я скоро.
Сначала ты болтаешь ногами, сидя на стуле. Больничные стенки вокруг тусклые, скучные, бледно-зеленые.
Фу.
Ты пытаешься дотянуться ногой до соседнего стула, но ничего не получается.
Сестра милосердия, которой поручили за тобой присматривать, тоже скучная. Обыкновенная. Как стенки. Бумажки какие-то пишет… Хоть бы порисовать дала. Ага, как же, даст она… Тетка, похожая на рыбу. Снулую, толстую рыбу, которая одиноко лежит на холстине, расстеленной перед торговцем. Одна осталась, всех продали, а эта никому не нужна.
Гадость какая.
Ты тихонько сползаешь со стула.
Ну ее, эту рыбу.
Тетка не обращает на тебя никакого внимания. К ней быстрым шагом подходит другая тетка-рыба, что-то шепчет, и обе убегают.
Ишь ты, рыбы, а бегают…
Ты остаешься в одиночестве в пустом коридоре со стульями. Сначала ты прыгаешь по клеточкам пола, стараясь попадать через одну. Получается не всегда, и тебе быстро надоедает.
Клеточки серые. Скучные.
Порисовать на теткиных бумажках?
Ты забираешься на ее стул коленками. На столе – серые листы и перо в черной чернильнице. Тебе не хочется рисовать черным. Вот бы красный карандашик! Ты такую красоту тут наведешь!
Нету карандашика.
Дальше по коридору – двери. Может быть, там есть хоть что-нибудь интересное?
Ты идешь. По клеточкам на полу, громко топая. Ты прыгаешь по крестикам, в которые собираются клеточки. Если не ошибиться, пропрыгать все правильно, будет что-нибудь хорошее.
Не может же все здесь быть таким же скучным!
Правая дверь немножко приоткрыта. За ней – лестница. Узенькая, темная, с витыми перильцами.
Ух ты!
Может, она волшебная? Может, это сказка? И там, наверху, серые снулые рыбы прячут сокровища?
Помогли клеточки-крестики на полу!
Надо разведать.
Ты забираешься по лестнице. Перед тобой – такой же коридор, тоже тусклый, но дверей намного больше.
Сокровища?
Ты подходишь к третьей двери. Три – во всех сказках важное число. За первыми двумя обычно ничего интересного, так зачем время терять?
