скачать книгу бесплатно
– Беленус всемогущий! – чуть слышно выдохнул Бренн. – Он же ведет себя как собака. Видишь?
Действительно странно – животное сидело точь-в-точь как собака, следящая за действиями своего хозяина.
– Это знак богов, – пробормотал Ромул, тут же задумавшись над тем, как истолковал бы происходившее Тарквиний. – Наверняка.
– Может, ты и прав – проникаясь той же тревогой, согласился Бренн. – Шакалы – падальщики, они питаются любыми трупами.
Они многозначительно переглянулись.
– Нынче ночью здесь будет для них пожива, – сказал Бренн, поежившись. – Нутром чую.
– Возможно, – задумчиво кивнул Ромул. – Но мне кажется, что появление шакала – добрый знак.
– С чего это?
– Сам не знаю. – Ромул смолк и попытался применить те обрывки знаний, которые от случая к случаю передавал ему Тарквиний.
Тщательно контролируя дыхание, Ромул вгляделся в шакала и в воздух над ним, выискивая нечто, чего его синие глаза при обычных обстоятельствах не могли бы рассмотреть. Казалось, он не двигался целую вечность; даже выдыхаемый воздух клубился вокруг него густым серым туманом.
Бренн тоже молчал.
Парфяне, собиравшиеся разжечь костер, подчеркнуто не замечали их.
В конце концов Ромул повернулся. На лице его было отчетливо написано разочарование.
Бренн следил за шакалом, который сидел все в той же позе.
– Ничего не увидел?
Ромул печально покачал головой.
– Он явился, чтобы следить за нами, но я не знаю почему. Тарквиний сказал бы.
– Не тревожься, – хлопнул друга по плечу галл. – По крайней мере, теперь нас четверо против двадцати.
Ромул против воли улыбнулся.
Там, где они стояли, было очень холодно, но им обоим казалось, что даже шакал куда ближе и роднее им, нежели воины Пакора. И потому, вместо того чтобы греться у огня, они сели бок о бок возле большого валуна и закутались в плащи.
И как вскоре выяснилось, это решение спасло им жизнь.
Хорошо видя лестницу в свете факела, который держал Пакор, Тарквиний спускался по грубо вырубленным в земле ступеням и чувствовал, как ускоряется его пульс. По сторонам узкой лестницы возвышались деревянные подпорки, не дававшие земле обвалиться и засыпать проход. Ни командир, ни его телохранитель не говорили ни слова. Это полностью устраивало Тарквиния. Он молился Тинии, самому могущественному из этрусских богов. И Митре, невзирая на то что никогда прежде не обращался к нему. Таинственная и неведомая религия очаровала Тарквиния, как только он впервые узнал о ней – еще в Риме. Тогда этот культ только-только начал распространяться; за десять лет до того его принесли с собой легионеры, воевавшие в Малой Азии. Последователи Митры вели себя до чрезвычайности скрытно, а идеалами называли истину, честь и доблесть. В культе существовало несколько уровней посвящения, и, чтобы перейти с низшего на высший, нужно было выдержать чрезвычайно мучительный обряд инициации. Вот и все, что знал гаруспик о митраизме.
Конечно, в том, что следы поклонения богу воинов обнаружились в Маргиане, нет ничего удивительного. Здесь культ Митры процветал, возможно, даже здесь он и зародился. Хотя лучше было бы выяснить все это при более благоприятных обстоятельствах. Тарквиний саркастически усмехнулся. Он сам и его друзья пребывали на волосок от смерти. А значит, пришло время быть смелым. Если повезет, бог не разгневается на просьбу от непосвященного, столь необычным образом вошедшего в его храм. В конце концов, я ведь не просто гаруспик, гордо сказал себе Тарквиний. Я еще и воин.
«Великий Митра, я иду со смирением в сердце, чтобы поклоняться тебе. Молю тебя: ниспошли мне знамение благоволения, которое могло бы умиротворить твоего слугу, Пакора. – Он замер в нерешительности, но затем все же отважился закончить свою молитву. – Я нуждаюсь в твоем водительстве, чтобы найти обратную дорогу в Рим».
Тарквиний возносил молитву со всей силой, которую мог найти в своей душе.
Ответом ему была оглушительная тишина.
Он попытался не допустить в душу разочарования, но безуспешно.
Пройдя восемьдесят четыре ступеньки, они оказались внизу.
Воздух в подземелье был затхлым. Там перемешались запахи мужского пота, ладана и сгоревших дров. Ноздри Тарквиния зашевелились, а руки покрылись гусиной кожей. Здесь ощутимо присутствовала сила. Если бог находится в благоприятном расположении духа, то можно всерьез надеяться на то, что прорицательские способности вернутся к Тарквинию.
Пакор полуобернулся и заметил реакцию гаруспика.
– Митра – великий бог, – ухмыльнулся он. – Если ты попытаешься солгать, я это замечу.
– Ты не будешь разочарован, – спокойно ответил Тарквиний, не отводя взгляда.
Пакор хотел добавить что-то еще, но сдержался. На первых порах способность Тарквиния предсказывать будущее и находить решения самых сложных проблем чуть ли не в воздухе приводила его в трепет. Он ни за что не признался бы в этом вслух, но первые успехи Забытого легиона по изгнанию грабителей-кочевников были достигнуты лишь благодаря присутствию в войске гаруспика. Но несколько месяцев назад точные предсказания Тарквиния сменились туманными, очень неопределенными рассуждениями. Поначалу Пакор не обращал на это внимания, но вскоре положение изменилось. Он остро нуждался в пророчествах, потому что должность командующего на восточной границе Парфянского царства была обоюдоострой, словно меч. Пакор сделал громадный рывок вверх, однако в его положении можно было ожидать чего угодно. Даже для того, чтобы просто выжить, Пакору приходилось рассчитывать на божественную помощь.
Какое-то время банды соседей очень часто тревожили пограничные земли. Причина тому была довольно проста: готовясь отразить вторжение Красса, царь Ород, правитель парфян, годом раньше вывел отсюда чуть ли не все местные гарнизоны. Большая часть военных сил отправилась на запад, и пограничье осталось почти без защитников. Кочевники не преминули воспользоваться предоставленной им возможностью грабить поселения, находившиеся неподалеку от границы. Вскоре они осмелели и стали соперничать уже между собой за право терзать Маргиану.
Повеление, которое Пакор получил от Орода, звучало очень просто: разбить всех врагов и восстановить мир. Как можно быстрее. Пакор выполнил царскую волю. Но этот успех ставил под угрозу его положение и даже саму жизнь – царь не на шутку опасался любого военачальника, который хорошо проявил себя на поле битвы. Даже Сурена, одержавший великую победу при Каррах, не уцелел. Завидуя славе полководца и страшась ее, Ород через некоторое время после сражения приказал казнить Сурену. Подобные известия держали прочих военачальников пониже рангом, таких как Пакор, в постоянной неуверенности. Они лезли из кожи вон, чтобы заслужить царскую милость, но никогда не знали, как будут расценены их успехи, и отчаянно нуждались в разнообразной помощи, в частности от людей, подобных Тарквинию.
Страх – последнее оружие, которое имеется у меня против Пакора, думал гаруспик. Но и оно пришло в негодность. Тарквиний чувствовал усталость, его воля ослабла. Если бог ничего не откроет ему, то придется сплести правдоподобную выдумку, которая смогла бы убедить безжалостного парфянина и спасти его самого и его друзей от гибели. Но Тарквиний уже несколько месяцев обманывал Пакора и сейчас сомневался, способно ли его воображение породить что-либо толковое.
В полном молчании они шли по коридору с укрепленными точно так же, как и на лестнице, стенами. А потом оказались в вытянутом узком зале.
Пакор прошел по периметру зала, начав с левой стороны, и зажег от факела расставленные в маленьких нишах масляные светильники.
Помещение залил свет, и Тарквиний увидел росписи на стенах, невысокие скамейки вдоль стен и мощные деревянные столбы, поддерживающие низкий потолок. Но его взгляд сразу же обратился к торцу митреума, где стояли три алтаря, над которыми красовалась яркая фреска. На ней был изображен закутанный в плащ человек во фригийском колпаке, который, склонившись над припавшим на передние колени быком, вонзал нож глубоко ему в грудь. Митра. Его темно-зеленый плащ был расписан сверкающими звездами, по обе стороны возвышались, наблюдая за действиями бога, таинственные фигуры с пылающими факелами.
– Тавроктония, – благоговейно склонив голову, прошептал Пакор. – Убив священного быка, Митра принес жизнь в мир.
Тарквиний, стоявший у него за спиной, не глядя, почувствовал, что телохранитель поклонился, и поступил так же.
Пакор медленно прошествовал к алтарю, пробормотал краткую молитву и поклонился в пояс.
– Бог здесь, в своем храме, – сказал он и отступил на несколько шагов. – Будем надеяться, он откроет тебе что-нибудь.
Тарквиний закрыл глаза и попытался собраться с силами. Ладони у него вдруг вспотели; никогда еще с ним не случалось такого. И никогда раньше он настолько не нуждался в помощи богов. Гаруспик сделал в прошлом множество важных предсказаний, но ни разу от него не требовали пророчества под страхом смерти. К тому же здесь он не мог наблюдать ни за ветром, ни за облаками, ни за птичьими стаями. Не было даже животного, которое можно было бы принести в жертву. Я один, думал Тарквиний. Он безотчетно опустился на колени. Великий Митра, помоги мне!
Он поднял взгляд к священному изображению и уловил в полузакрытых капюшоном плаща глазах понимание. Что ты можешь предложить мне? – казалось, спрашивал бог. У Тарквиния не было ничего, кроме себя самого. «Я буду твоим верным слугой», – шептал гаруспик, застыв перед алтарем.
Ответа он не дождался.
– Ну?! – резко произнес Пакор; его голос раскатился гулким эхом в небольшом помещении.
Тарквиний чувствовал себя полностью опустошенным. Разум его безмолвствовал. Пакор произнес несколько гневных слов, и телохранитель молча подошел к гаруспику.
«Вот и все!» – подумал Тарквиний. Олиний был неправ, когда говорил, что я вернусь из Маргианы. Нет, мне предстоит умереть в одиночестве здесь, в храме Митры. Ромул и Бренн тоже погибнут. И вся моя жизнь прошла впустую.
А потом, словно из ниоткуда, перед его глазами появилось видение.
Чуть не сотня вооруженных людей, подкрадывавшихся к сидевшим вокруг костра парфянам. По коже Тарквиния побежали ледяные мурашки. А парфяне беззаботно переговаривались и ничего не замечали.
– Опасность! – воскликнул он и резко поднялся с колен. – Приближается великая опасность.
Охранник остановился, держа нож наготове.
– Откуда? – спросил Пакор. – Из Согдианы? Из Бактрии?
– Ты не понимаешь! – крикнул гаруспик. – Здесь! Прямо сейчас!
Пакор недоверчиво вскинул брови.
– Нужно предупредить остальных, – уговаривал его Тарквиний. – И пока не поздно, вернуться в форт.
– Сейчас глубокая ночь. Зима, – насмешливо отозвался Пакор. – Вход охраняют двадцать самых лучших воинов, какие только есть в Парфии. Да еще и твои друзья. А в миле отсюда девять тысяч моих солдат. Какая может быть опасность?
Охранник взглянул на командира, ожидая приказаний.
– На них нападут, – просто ответил Тарквиний. – Очень скоро.
– Что? И ты надеешься этим спасти свою бестолковую голову?! – зарычал Пакор; его лицо пошло яркими пятнами. – Лжец проклятый!
Тарквиний не стал ничего доказывать. Он закрыл глаза и вернулся мысленным взором к только что явившемуся образу. Самым главным сейчас было не поддаться панике.
«О великий Митра, мне нужно узнать больше».
– Прикончи его, – приказал Пакор.
Тарквиний, не глядя, ощущал приближение ножа, но хранил неподвижность и молчание. Сейчас происходила окончательная проверка его способности к прорицанию. Ничего другого он сделать не мог, и просить бога было больше не о чем. Шею ему обдало прохладным воздухом – это охранник вскинул руку с кинжалом. А Тарквиний думал о своих ни в чем не повинных друзьях. Простите меня…
Сверху донесся и раскатился по туннелю звук, который нельзя было ни с чем спутать, – крик, предупреждающий об опасности.
Лицо Пакора исказилось от изумления, но он быстро овладел собой.
– Предатель, собака. Сознавайся: ты подговорил своих дружков, чтобы они через некоторое время подняли тревогу, да?
Тарквиний покачал головой, безмолвно отвергая обвинение.
Последовала продолжительная пауза, а потом раздались вопли, от которых кровь леденела в жилах. Два человека просто не могли устроить такого шума.
Пакор побледнел. Поколебавшись мгновение, он повернулся и бегом кинулся к выходу из святилища. Телохранитель мчался за ним по пятам.
Почувствовав себя воскресшим, Тарквиний собрался было последовать за ними, но почувствовал, как на него волной накатила сила.
Откровение бога еще не закончилось.
Но его друзья были в смертельной опасности.
Муки совести схлестнулись с гневом и жаждой познания. Он вновь опустился на колени. У него оставалось немного времени. Немного, но оставалось.
Прошло полчаса, хотя казалось, что намного больше. Стоявший весь день холод, от которого быстро замерзала вода, продолжал усиливаться. Парфяне подкладывали и подкладывали в костер специально заготовленный для этого хворост, пока огонь не поднялся на высоту человеческого роста. Несколько воинов стояли на страже по краям площадки, шагах в тридцати от костра, а остальные сгрудились возле огня и переговаривались между собой, почти не оглядываясь на чужаков, какими оставались для них Ромул и Бренн.
Два друга между тем расхаживали поодаль и кутались в плащи, пытаясь справиться с холодом.
Они понимали, что их усилия тщетны, но все же не испытывали ни малейшего желания присоединиться к парфянам, которые относились к ним в лучшем случае свысока. Бренн глубоко погрузился в раздумья о будущем, а Ромул продолжал разглядывать шакала, не теряя надежды понять, почему животное так себя ведет. Тщетно. В конце концов шакал поднялся, неторопливо встряхнулся и потрусил на юг, почти сразу скрывшись из виду.
Позднее Ромул со страхом и благоговением вспоминал о том, как разворачивались события.
– Всевышние боги! – пробормотал Бренн, стуча зубами. – Хорошо бы, Тарквиний поскорее вышел оттуда. Иначе нам все же придется идти к этим гадам, чтобы погреться у огня.
– Долго он там не задержится, – уверенно отозвался Ромул. – Пакор уже с трудом терпит его.
Все в Забытом легионе знали, что, когда их командующий на кого-то гневался, провинившегося непременно казнили.
– Да, раздражение из поганца так и перло, – согласился Бренн, в сотый раз пересчитывая парфян. Нет, все же их слишком много, решил он. – А потом, наверное, прикажет прикончить и нас. Жалко, что шакал не захотел помогать нам и удрал.
Ромул собрался было ответить, но тут его взгляд случайно упал на двух часовых, которые находились дальше всех. Рядом с ними вдруг, словно привидения, показались темные человеческие фигуры. Сверкнули длинные ножи. Не веря своим глазам, он наблюдал за происходившим, но, когда открыл рот, чтобы крикнуть и предупредить, было уже поздно. Парфяне повалились навзничь; из перерезанных шей беззвучно текла темная кровь.
Никто из их товарищей даже не заметил случившегося.
– К оружию! – взревел Ромул. – На нас напали! С востока!
Встревожившись, воины повскакали на ноги, похватали оружие и растерянно уставились в темноту.
А оттуда донеслись многоголосые душераздирающие крики.
Бренн мгновенно подскочил к Ромулу.
– Подожди, – сказал он. – Не двигайся.
Ромул сразу понял, в чем дело.
– Их освещает огонь.
– Глупцы, – пробормотал Бренн.
И тут полетели первые стрелы. Выпущенные из кромешной тьмы, окружавшей освещенную костром площадку, они посыпались смертоносным дождем. Засада была подготовлена отлично, вероятно, со стороны происходившее выглядело даже красиво. Больше половины парфян были убиты первым же залпом, несколько человек ранены. Остальные выхватили луки и принялись отчаянно стрелять в темноту.
Ромул поднял обтянутый шелком скутум и собрался рвануться вперед, но могучая ручища Бренна вновь остановила его.
– Тарквиний… – пробормотал юноша.
– Сейчас он под землей и в безопасности.
Ромулу стало немного легче.
Нападавшие снова ужасно завопили.
– Сейчас они снова выстрелят, – сказал галл. – А потом мы с тобой сами удивим их.
