скачать книгу бесплатно
Марсель только сейчас сообразил, что все это время машинально сжимал в руках дипломат. Подумав, что он с ним напоминал какого-то сельского чиновника, просто кивнул:
– Да уж… То есть – да, заморская торба. Мне ее издалека привезли. В подарок.
Отчасти это даже было правдой – дорогую вещь ему подарили студенты-выпускники. Конечно, не следовало ее принимать, но слишком уж ему понравилось качество – добротный дипломат уже служил ему верой и правдой четыре года и мог прослужить еще столько же.
– Я так и подумал. Знатная вещица, видно, что немалых денег стоит. Ну, вот, мы и пришли.
Оказавшись перед домом старосты, Марсель огляделся вокруг и почувствовал, что его начинает колотить нервная дрожь. Древняя Русь никогда не была его специализацией, однако кое-какое представление об этом периоде он имел и теперь пытался уместить в своей голове тот факт, что действительность, в которой он вдруг оказался, чертовски сильно напоминала быт тех росов или русов, о которых он столько читал. Стоя во дворе, доцент то и дело поглядывал на местных жителей, которых он, похоже, заинтересовал не меньше, чем они его. Мужчины – все, как на подбор, бородатые – были одеты в просторные рубахи светлых тонов и штаны, а женщины – в более длинные аналоги тех же самых рубах, которые отличались разве что вышивкой. Залюбовавшись одной из молодых девушек, которая, явно стесняясь, то и дело поглядывала на него с любопытством, Марсель вдруг вспомнил картинку, которую долго и с удовольствием рассматривал в одной из книг, когда готовил доклад по костюмам славян. Сходство было поразительным, и, как ни старался он отогнать от себя мысли, казавшиеся предвестниками сумасшествия, у него ничего не получалось. Нет-нет, всему должно быть разумное объяснение. Пусть это будет инсульт, или ассистентка Сима, которой он на днях устроил выволочку, подсыпала ему какой-нибудь дряни в кофе – что угодно, только не то, о чем он думал.
А ведь сколько раз историк представлял себе, что было бы, окажись он в прошлом. Если бы его студенты узнали, каким героем он видел себя в фантазиях, то подняли бы преподавателя на смех. Откуда им знать, что человек научного склада ума никогда не перестает мечтать, несмотря на возраст или социальный статус? И вот, когда это наконец произошло, Марсель вдруг испугался, как мальчишка. Впрочем, стоит признать, на то были веские основания. Даже если предположить, что все это происходило с ним наяву, что мог он, во всех отношениях современный человек, предложить тем, кто по умолчанию должны быть менее развитыми и продвинутыми? Все его знания не имели здесь никакого практического применения и потому яйца выеденного не стоили. И почему он не выучился на медика? Или на химика, на худой конец? К ручному труду он не приучен, военным делом не владеет, да что там – он и с девкой-то справиться вряд ли сможет. Историк попытался вспомнить хоть что-нибудь, что могло помочь ему выжить в этой враждебной действительности, и не смог. Разве что огородничать он научился неплохо в девяностых, помогая матери на даче… Нет, у него не было ни единого шанса.
– А, сам пришел. Хвалю.
Марсель так увлекся планированием собственных похорон, что не заметил, как на пороге избы появился человек, поразительно похожий на его коллегу с соседнего факультета. У того была такая же окладистая борода и косматые брови, он так же сутулился и смотрел на гостей исподлобья. Разве что новый персонаж не носил очков, к тому же под левым глазом у него красовался внушительный синяк, но в остальном сходство было поразительным.
– Ты не серчай на меня, Михайло, – добродушно протянул Курьян. – У меня и в мыслях не было с тобой драться, бес попутал.
– Ладно уж – бес его попутал, – вдруг рассмеялся староста, расставляя руки в стороны. – Это я тебя попутал, так и говори. Мне уже рассказали, что я вчера на радостях перебрал немножко. Так что это мне извиняться нужно. Прости ты меня, друг любезный.
Увидев, что мужики обнялись, толпа, которая все это время внимательно наблюдала за ними, одобрительно зашумела.
– Молодец, Михайло! – выкрикнул кто-то, и староста, важно помахав собравшимся рукой, обратился к гостям:
– Что же это мы на пороге топчемся? Входите.
Удивившись тому, с какой легкостью хозяин пустил в дом совершенно незнакомого ему человека, Марсель тем не менее послушно шагнул внутрь. Его воображение всегда рисовало интерьер русской избы как достаточно темное помещение, в котором помимо печи и лавки был разве что стол. Вероятно, причиной этого был избыток кинематографа и недостаток сказок Пушкина в детстве. Так или иначе, но он был сильно удивлен, оказавшись в светлой просторной горнице. Вопреки его ожиданиям, пол в избе был не земляным, а деревянным, и это его немало удивило, ведь, судя по его знаниям, подобную роскошь древние селяне стали позволять себе гораздо позже, да и то не всегда. Подняв глаза, Марсель понял причину такой, как ему показалось, доверчивости по отношению к незнакомцу – изба была полным-полна мужиков, которые, рассевшись, где кому удобно, с любопытством рассматривали новоприбывших. Даже если бы у гостей было что-то недоброе на уме, они вряд ли бы решились на какие-либо активные действия.
– Да ты, я вижу, не с пустыми руками к нам пожаловал. – Староста заглянул в кувшин и хитро сощурился. – И ты прав, как ни крути. Мы тут все посоветовались и решили, что Антип слишком долго ждал сына, чтобы вот так быстро все закончить. Так что ты вовремя.
Спрятавшись за спины Курьяна и Михайло, историк постарался по возможности не привлекать к себе внимания, пока не разберется во всем. Однако его недавний спутник не позволил отмолчаться и, поздоровавшись со всеми, кивком указал на Марселя:
– Посмотри, какое чудо-юдо я тебе привел. Говорит, что заблудился. В Киев вроде как человеку нужно.
– Как звать тебя, друг? – обратился к нему Михайло, смерив гостя внимательным взглядом.
– Марсель, – опять смутился доцент.
– Как? Хотя можешь не повторять, я такого мудреного имени все равно не запомню, особенно сейчас. Да и ни к чему это. Говоришь, в Киев идешь? Зачем? Если скоморошничать намерен, то сразу можешь забыть об этом – там таких достаточно.
– Скоморошничать?! – возмутился историк, сразу забыв о своем намерении не высовываться. – С чего это ты взял? Нет, у меня там дела.
– У тебя? – Михайло с сомнением посмотрел на гостя, словно старался заново оценить его. – И какие же? Ай, да что это я? Дела – так дела. Завтра утром наш Антип туда поедет, если сумеет проспаться к тому времени, с ним и отправишься. Верно я говорю, Антип? Очухаешься до утра?
Из-за спин сидящих на лавке мужиков послышалось какое-то ворчание, и Марселю явилась совершенно пьяная физиономия виновника торжества. Промычав что-то невразумительное и так и не сумев ничего выговорить, он просто кивнул и вернулся в исходное горизонтальное положение.
– Вот видишь: он согласен, – расхохотался хозяин избы. – А пока, любезный Пар… Парсек?
– Марсель, – поправил его историк.
– Да, пожалуй к столу. У нас хоть и не княжеские хоромы, но найдется и выпить, и закусить.
Несмотря на нервное потрясение, историку не хотелось решать проблемы с помощью алкоголя, но, боясь оскорбить старосту отказом, поблагодарил его и сел на свободное место. На столе действительно было достаточно всякой еды, правда, о происхождении и составе большинства блюд Марсель не имел ни малейшего представления.
– Что ж, выпьем за нашего гостя! – Михайло наполнил неизвестно откуда появившуюся перед доцентом кружку какой-то мутной жидкостью и выжидающе на него посмотрел.
С сомнением покосившись на Курьяна, который лишь ободряюще кивнул в ответ, Марсель обреченно вздохнул и осторожно сделал небольшой глоток. Напиток неожиданно понравился ему – он чем-то напомнил пиво, во всяком случае, явно ощущался привкус хмеля, но при этом был в меру сладким и слегка газированным. Заметив, с каким наслаждением гость смакует угощение, хозяин рассмеялся:
– Наша медовуха на всю округу славится! Нигде такую готовить не умеют, только у нас.
– Очень вкусно! – похвалил историк, неожиданно для себя осушая кружку до дна – оказалось, что он очень хотел пить.
– Ого! – загоготали мужики. – Силен, брат!
Марселю была непонятна их реакция. Судя по всему, напиток был слабоалкогольным – во всяком случае, он не почувствовал в нем высокого градуса. Заглянув в посуду соседей, он увидел, что все пили то же самое, и удивился: это сколько ж нужно было выпить Антипу, что вот так, в дрова, наклюкаться? Ведра два, не меньше, мысленно прикинул он. Из книг доценту было известно о том, что на Руси долгое время не было ни винного производства, ни самогоноварения. Люди потребляли пиво, квас и – медовуху. Что ж, ему повезло отведать настоящий аутентичный напиток, приготовленный по старинному рецепту. Отпивая из второй по счету кружки, Марсель пообещал себе попытаться приготовить что-нибудь похожее, когда вернется домой. Если вернется, тут же поправил он себя.
– Так что, говоришь, ждут тебя в Киеве? – Староста подсел ближе к историку, долив ему медовухи.
– Ну, не то чтобы ждут, – отозвался Марсель. – Но мне хочется в это верить.
– Странные ты вещи говоришь, – удивился Михайло. – Тебя там или ждут, или не ждут. Соглядатаев в Киеве не любят, сам небось знаешь. Придешься не ко двору – погонят тебя оттуда поганой метлой. Так что ты уж определись, друг.
– Не могу. – Мужчина развел руками в стороны. – У меня, видишь ли, сложная ситуация.
– Сложная ситуация – это когда твоя баба рожает арапчонка, а все остальное – это так, мелочи жизни. Рассказывай, что у тебя случилось. Ясно ведь, что ты нездешний. Одет, как пугало огородное, говоришь не так, как мы. Курьян вот мне шепнул, что ты ему про какую-то сеть твердил и звонить зачем-то собирался, будто пожар случился.
– Он просто меня не понял.
Марсель вдруг осекся. Нормальный древний славянин ни при каком раскладе не поверил бы в его рассказ. Значит, придется врать. Ох как историк не любил это дело – его профессия подразумевала такое количество лжи, что он часто сам путался в том, что было выдумкой, а что – правдой. С другой стороны, у него просто не было выбора. К тому же он уже не был уверен, что ему так уж нужно ехать в Киев. Если допустить, что он действительно каким-то непостижимым образом попал в прошлое, то имело смысл оставаться как можно ближе к тому месту, где все произошло. Марсель слабо разбирался в научной фантастике, но предполагал, что где-то должен был находиться некий портал, который, как он надеялся, работал не только в одну сторону, но и в другую. Учитывая все это, доцент решил схитрить и попытаться напроситься в гости.
– Я, наверное, головой ударился, – пожаловался он, осторожно прикоснувшись к затылку и поморщившись, словно от боли. – Вообще ничего не помню. Кто я, откуда и зачем. Словно кто-то выключил свет.
– Чего?
– Свечу задул, – поправился мужчина. – То, что было до сегодняшнего дня, окутано туманом.
– Беда, – сочувствующе поцокал языком Михайло, доливая Марселю медовухи. – Ты поэтому в Киев собрался?
– Да, – кивнул историк, с удивлением отмечая про себя, что медовуха, несмотря на отсутствие градуса, с неожиданной силой ударила ему в голову. Теперь ему не казалось странным состояние Антипа – выпив сравнительно немного, он уже чувствовал, что язык начинает заплетаться.
– А если там никто тебя не признает? – обратился к нему Курьян, который все это время с интересом прислушивался к беседе.
– Тогда… Не знаю.
– Вот что, – ударил кулаком по столу староста. – Никуда тебе ехать не надо. В Киеве тьмы три народу, так что ты там просто сгинешь. А к князю тебя в таком виде, ясно дело, не пустят – больно ты на шлынду похож, там таких не терпят.
– На кого? – не понял Марсель.
– На бездельника. Ты уж не обижайся, но что это ты на себя нацепил?
– Ну, что есть, – пожал плечами историк, подумав, что, раз уж разговор пошел в этом направлении, то не стоило отрицать очевидного факта – для местных он выглядел более чем странно.
– А на ногах что это у тебя? – Михайло опустил взгляд под стол и озадаченно нахмурился. – Нет, обувка, конечно, добротная. Но в такой особо не побегаешь. Странные башмаки, ничего не скажешь.
– Что это ты, Михайло, гостя все стыдишь? – осуждающе покачал головой Курьян. – Это не так, то не эдак. Взял бы да одел его по-человечески, небось не обеднеешь.
– А что? – Староста поднял брови, словно удивляясь, как это ему самому не пришла такая мысль в голову. – И одену.
– Нет, что ты, – замахал руками Марсель. – Я никого не хочу беспокоить.
– Молчи, дурак. – Курьян пнул его под столом. – Знаешь поговорку? Дают – бери, бьют – беги. Сейчас тебе дают, причем по доброй воле, хоть и на пьяную голову.
Тем временем хозяин поднялся из-за стола, поставил перед собой историка и принялся рассматривать.
– Что ж, найдем что-нибудь, – наконец проговорил староста. – Мелковат только ты, дружок, но ничего, мало – не много, нарастет.
Услышав, как вокруг него загоготали мужики, Марсель смущенно заулыбался, дав еще один повод для всеобщего веселья.
– Ты посмотри, как застеснялся, – покатывались со смеху гости. – Прям девка на выданье. А может, ты того… Не про баб, может, а?
– Кто? – не понял сначала историк, а когда до него дошел смысл услышанного, резко выпрямился и искренне возмутился. – Я?! Да никогда!
– Не слушай этих зубоскалов. – Михайло хлопнул покрасневшего Марселя по плечу. – Вижу, что ты правильный мужик. Пошли, подыщем для тебя рубаху и порты. Может быть, и поршни подходящие найдутся.
Уже спустя несколько минут историк очень пожалел о том, что рядом не было зеркала, – скорее всего, он выглядел потрясающе. Правда, одежда была ему немного великовата, но вопрос со слишком широкими штанами легко решился с помощью шнурка – гашника, как его назвал хозяин.
– Ну, вот. – Михайло окинул взглядом гостя и остался доволен. – Теперь и ты стал похож на человека.
– Даже не знаю, как благодарить тебя. – Марсель с интересом разглядывал изящную вышивку на своей рубахе.
– Забудь, – отмахнулся староста. – Вернемся к столу.
Появление обновленного Марселя вызвало одобрительный гул. Каждый из присутствующих счел своим долгом подняться и одобрительно похлопать его по спине, причем некоторые делали это так усердно, что после нескольких таких дружеских шлепков историк с трудом удержался на ногах.
– Все, оставьте человека в покое, – прикрикнул на гостей Курьян, заметив, что его протеже того и гляди полетит вверх тормашками, и отступил на пару шагов, разглядывая его новый наряд. – Красота!
Чувствуя головокружение, Марсель с трудом добрался до своего места и почти упал на лавку. Увидев, что Михайло снова наполняет его кружку, он попытался протестовать:
– Мне хватит! Я и так уже плохо соображаю.
– У нас не принято отказываться, когда наливают, – внушительно произнес Курьян. – Во-первых, мы всегда это делаем от чистого сердца. И во-вторых, случается это так редко, что глупо не воспользоваться.
– Так уж и редко? – Доцент сделал слишком большой глоток и икнул.
– Да уж не часто. Сейчас самый сезон заниматься посевными работами – снегогон выдался в этом году на диво теплый, так что, сам понимаешь, дел у нас достаточно. И лишние руки не помешали бы, кстати.
Несмотря на все усиливающийся шум в голове, Марсель понял, что речь шла о нем. Перспектива присоединиться к этим милым людям неожиданно показалась ему не такой уж и дурной идеей, и историк с трудом сдержался, чтобы тут же не дать согласие. Однако ему удалось вовремя взять себя в руки, и он попытался собраться с мыслями. Хоть и не сразу, но ему все же удалось это сделать. На самом деле, какой из него, к примеру, землепашец? К тому же доцент никогда не интересовался, что, собственно, выращивали древние славяне, и теперь сильно жалел об этом. Тем не менее решил уточнить:
– И что, много чего выращиваете?
– А как иначе? – вмешался в разговор староста. – У нас с этим строго. Что земля даст, то и съешь. Все при деле. А отдохнуть и зимой успеем.
– Это понятно. – Марсель кивнул и тут же пожалел об этом – помещение заплясало перед глазами, и пришлось зажмуриться, чтобы унять этот дикий танец. Наконец ему удалось это сделать, и он спросил: – И что же земля дает?
– А все, что можно. – Михайло принялся перечислять: – Пшеница, рожь, овес, гречиха. У нас знаешь какие поля? Любо-дорого посмотреть. Ну а если ты огородничать любишь, то тут тебе раздолье: хоть репу выращивай, хоть лук, а хочешь – так и огурцы с капустой. У нас это дело любят зимой – за уши не оттащишь.
– Ясно.
Если о зерновых культурах Марсель имел смутное представление, то огурцы у него всегда росли как на дрожжах, равно как и капуста. А что? Может быть, действительно устроиться здесь? Черт с ним, с университетом. Там его никто не ждет, кроме студентов, от которых уже тошнит. Семьи у него нет, даже собаку так и не решился завести. Если он вдруг исчезнет, этого никто и не заметит. Хотя что значит «вдруг»? Он уже исчез, напомнил себе историк. Интересно, когда его хватятся? Да и хватятся ли? Ни семьи, ни друзей… Сиротинушка! Ученому вдруг стало так жаль самого себя, что он с трудом сдержал слезы.
– Ты подумай, – тем временем продолжал староста, подливая собеседнику медовуху. – Отказаться всегда успеешь.
В общем, как-то так само собой получилось, что Марсель остался. Без каких-либо взаимных обязательств или планов на будущее…
* * *
Проснувшись на следующее утро в незнакомом помещении, историк некоторое время пытался сообразить, где находится. Поморщившись от головной боли, которая, несмотря на чистоту и высокое качество напитка, все же давала о себе знать, он с трудом поднялся на ноги и попытался разглядеть место, в котором провел эту ночь. Зрелище было не то чтобы плачевным, но и не особо радостным. Доцент находился в старой избе, добротной, но довольно скудно обставленной. Вместо кровати в углу комнаты стояла лавка, которая, судя по всему, заменяла кровать. Подойдя к двери, он осторожно приоткрыл ее и выглянул наружу. Двор оказался под стать избе – заросший травой и крайне запущенный. У дома имелась пристройка, выполнявшая роль то ли сарая, то ли амбара. Печальную картину дополняли покосившийся забор и пустая собачья будка.
– Что, не нравится? – Марсель обернулся на голос и увидел Курьяна, который стоял возле калитки и наблюдал за ним с насмешливым видом. – Не переживай, со временем подберем тебе что-нибудь получше, если сумеешь прижиться.
– Получше? – Марсель мотнул головой, пытаясь разогнать муть перед глазами, мешавшую ему сфокусировать взгляд на собеседнике. – Как я здесь очутился?
– Не помнишь? – удивился здоровяк. – А ты, брат, здоров пить! А ведь говорил, что не любишь это дело.
– Не люблю. Вчера это случайно вышло.
– Раз так говоришь, не стану с тобой препираться, – согласился Курьян. – Если в двух словах, то вы вчера с Михайло договорились о том, что ты никуда не едешь, а остаешься здесь. Не передумал еще?
– Нет, наверное. – Марсель наконец вышел на крыльцо, но тут же опустился на деревянные ступени. – Да ты заходи, не чужие люди вроде бы уже.
– И то правда, – улыбнулся гость и, скрипнув калиткой, ввалился во двор, причем оказалось, что в руках он опять держал уже знакомый историку кувшин.
– Медовуха? – обрадовался доцент, который чувствовал острую потребность снять головную боль.
– Она самая, – улыбнулся Курьян. – Ты не подумай, у нас это на самом деле не в почете, но раз уж такое дело… Сегодня все приходят в себя, а завтра уже ни-ни. Так что поправляйся на здоровье.
– А ты что же? – Марсель нерешительно принял протянутое ему лекарство.
– Я уже. – Мужик похлопал себя по животу и огляделся. – Если чуток руками поработать, то здесь можно быстро порядок навести. Изба-то добротная, только давно пустует. А без хозяина, сам знаешь, любое жилище быстро в негодность приходит.
– А кто здесь раньше жил? – Сделав несколько больших глотков, историк даже зажмурился от удовольствия – напиток моментально мягко ударил в затылок, и по телу разлилась приятная прохлада.
– Брат михайловский. Утоп он.
– Жалко.
– Не то слово. Хороший был мужик. Но не будем о грустном. Что думаешь?
– Пока не знаю, – осторожно ответил Марсель. – Ты вот что мне лучше скажи: на кой я вам сдался? По мне же видно, что не мастак руками работать.
