скачать книгу бесплатно
Получили звания Григорий и Николай, о чем дополнительно было сообщено в благодарственном письме от командования части на родину.
Братья так же не преминули сообщить в письмах родителям о достигнутых в службе успехах, о присвоении сержантского звания, должности замком взводов, выслали фотографии. Еще-бы, – на общем торжественном построении школы особенно отличившихся поздравлял сам генерал, лично жал каждому руку!
Николай Михеевич не раз пересказывал знакомым, соседям это письмо, гордился успехами своих сыновей, которых, отметив по службе, – «уж чуть ли не самих произвели в генералы»! Дед умел и любил иногда «сгустить краски»!
Во время оккупации, через несколько лет, кто-то из «доброжелателей» не раз припомнит ему эти слова: – Молчи, Николай Михеевич, у тебя двое сынов- комсомольцев в Красной Армии служат! Так, что, уж, держи язычок за зубами… Но пока еще шел предвоенный, сороковой приснопамятный год! Братья носили на гимнастерках полученные на гражданке значки ГТО-Готов к Труду и Обороне, рядом со знаком «Ворошиловский Стрелок». Потом всем сказали: – Нужно зарабатывать новые! Был еще дорогой комсомольский значок, напоминавший далекую школьную юность, а, так – же, и историю необычайного его получения. В 1937-м году группа старшеклассников, юношей, а вместе с ними, и девушек, отправились в Любечь, райцентр, пешком за восемнадцать километров, готовясь быть принятыми в ряды КИМ- Коммунистического Интернационала Молодежи. На обратном пути неожиданно повалил сильный снег, поднялась метель. Пробиваясь домой по сугробам, молодежь в беспросветной пурге потеряла дорогу, и выбиваясь из сил, по заснеженной целине продолжали тяжелый свой путь, пока не вышли к знакомой деревне, находившейся в трех километрах от дома.
Обессилев, не имея возможности двигаться дальше, приняли решение до утра переждать непогоду, остаться и заночевать в этой деревне, тем более девушки совсем уже не могли дальше идти, их ребятам пришлось вести под руки… Случилось это почти за год до праздника, двадцатилетия со дня рождения комсомола. Так навсегда и остался в памяти тот незабываемый торжественный день!
… Город Кушка. Город Мары! 33-й бронетанковый дивизион, Средне-Азиатский Военный округ! Год и восемь месяцев службы оставлены за плечами.
КАК НАЧИНАЛАСЬ ВОЙНА.
22 июня 1941года. Долгожданный воскресный день в гарнизоне начался как обычно, -более поздний подъем, физзарядка на спортгородке, вкусный завтрак в армейской столовой. Солдатский рацион в выходные дни и по праздникам предусматривал более разнообразный ассортимент в обычном ежедневном питании. Кроме каш и пюре из сушеной картошки, в обед повара готовили плов, к ужину на столах появлялись салат, винегрет, с неизменным куском порционной селедки, или жареной рыбы. В достатке имелся дополнительный, так называемый «подножный корм», – как в шутку прозвали между собой местные бахчевые овощи, фрукты, которыми изобиловал щедрый летний период.
Минувший субботний день –один из самых длинных в году- день летнего долгого солнцестояния, был плодотворным, насыщенным. Размеренный распорядок в воинской части шел по обычному своему расписанию. До обеда проведены занятия по боевой части, обслуживанию единиц штатной техники. Наведен идеальный порядок в техническом парке, в казарме, на территории. Во внутренний наряд, в караульную службу назначены военнослужащие. Личному составу, не задействованному в нарядах, вечер предвещал долгожданный активный, насыщенный отдых. В личное время стирали, гладили, приводили в порядок обмундирование, начищали до блеска ременные пряжки и пуговицы, подшивали свежие воротнички. Читали газеты и книги, слушали радио, писали письма. Великим праздником для каждого было событие получить из дома письмо, узнать подробности о жизни своих близких, родных, и тут же, в ответном письме, описать свою личную жизнь, сообщить об успехах в ответном послании. Вершиной счастья считалось вложить в конверт свою фотографию, в полной армейской форме, а что, как не форма, могла подчеркнуть идеальную выправку уже настоящих, бывалых солдат!
Когда еще, как не в личное время, можно было вне строя пообщаться и между собой, завести разговоры не только о службе.
Многие из старших товарищей, отслужив положенный срок, готовились к предстоящей демобилизации. Ждать до нее оставалось не долго, всего лишь, каких – то несколько считанных месяцев. Задушевно велись разговоры о доме, вспоминали невест и родных, делились мечтами и планами о долгожданной гражданской жизни…
Длинный день, нескончаемый! В предвыходной полагался более поздний отбой. Перед отбоем в гарнизонном клубе шел новый фильм «Истребители», о неразлучных друзьях- военлетах, охраняющих мирное небо, их службе, учебе, их жизни. И хотя это был совершенно другой, не похожий на танковый, род и вид войск, что- то вместе с тем незримо объединяло героев картины со всеми, кто сейчас находился в переполненном зале. С экрана проникновенно звучала лирическая песня в исполнении Марка Бернеса, главного героя картины, отважного летчика лейтенанта Кожухарова:
«…Пройдет товарищ сквозь огни и войны,
Не зная сна, не зная тишины.
Любимый город может спать спокойно,
И видеть сны, и зеленеть среди весны!»
В казармы возвращались в приподнятом настроении, оживленно обсуждая только-что просмотренный фильм. Кто-то напевал про себя мотив полюбившейся песни. И, вот, наконец, долгожданный отбой, молодой крепкий сон в ожидании нового летнего дня и воскресного отдыха!
В казарме царил безмятежный покой. В раскрытые створки окон струилась ночная прохлада. Личный состав отдыхал. Бодрствовал, не спал лишь наряд из дневальных, выполняя обязанности по несению внутренней службы.
Все были молоды, все были счастливы, все были живы!
*******
…Воскресное жаркое утро наступившего нового дня до предела заполнило Красный Уголок Ленинской комнаты. Относительно было прохладно, благодатную тень здесь давала зеленая крона густых низкорослых деревьев. Работало радио. Свободного места в это время не найти за столом, каждый, кто присутствовал здесь, отдавал свой досуг полезным занятиям, личным делам, увлечениям.
Григорий, присев за столом у окна, писал письма домой, делился новостями армейских будней, справляясь о делах и здоровье родителей, младшей сестренки. Вместе со всеми поднялся из– за стола, приветствуя, как того требует Устав, вошедшего майора Харлова: – В кои веки у Вас выходной, товарищ майор, а Вы, ни с того-ни с сего, вместо законного отдыха, спозаранку на службу!
– С вами отдохнешь, разгильдяями! Вы на глазах- мне спокойнее…! Излишнюю строгость серьезного тона майор, поставив все на места, смягчил неизменной в такие моменты, едва уловимой улыбкой.
Часы судьбы беспристрастно отсчитывали свое время.
Пройдет короткий срок и Григорию придется пережить расставание с братом, с друзьями по службе, с привычными местами города Кушка, которые стали впоследствии, как оказалось, родными по воспоминаниям о многих проведенных здесь месяцах службы. Изменится и сама служба, а с нею –и жизнь, потребовавшая в силу сложившихся чрезвычайных причин, обстоятельств, ношения чужой формы, под чужим именем, при пребывании на территории чужого сопредельного государства. Семнадцатый Семеновский белогвардейский полк под командованием незнакомого еще генерала Усенко, фактически особое диверсионное подразделение. Личное оружие в оперативной тайной кобуре, универсальный нож, изысканная цивильная форма, – кожаная куртка, элегантная шляпа, идеально отутюженная рубашка с накрахмаленным воротником и зашитой в нем ампулой с цианистым калием. Всему этому будет предшествовать серьезная, жесточайшая комиссия по отбору в спецгруппу на основании личных моральных, физических данных и качеств, где единственной помехой, ограничением для него явится сделанная еще в юности татуировка на левой руке-обнаженная женщина, -от локтя до запястья, – на которую, не сумев вывести, вытравить даже змеиным ядом, командование махнет рукой: – «Сейчас во многих странах, не только у нас, делают татуировки!»
Будет прощание с братом на железнодорожной станции города Кушка, крепкие напоследок объятия под пронзительные перед отправкой свистки готового вот –вот тронуться в путь паровоза, обоюдные обещания писать, где бы сам не находился, ежедневные подробные письма. И – щемящее чувство в душе неизвестности и тревоги…
Все это будет потом, а пока, оторвав взгляд от письма, Григорий со стороны наблюдал, как за соседним столом Артынский Михаил и Костылев Дмитрий, с которыми вместе когда- то призывались на службу, разыгрывали шахматную партию, и майор Харлов, с интересом склонившись над игроками, оценив ход «баталии», предлагал спасительный вариант, помогая одному из них избежать «критической» ситуации на игральной доске.
Все трое окажутся в первом бою в двадцатых числах ноября 1941года недалеко от деревни Завидово, у разъезда станции Решетниково, ведущего на Спас-Заулок, преградив дорогу немецким танкам, рвавшимся в направлении города Клин. Погибнет под гусеницами машин Костылев Дмитрий. Майор Харлов, прибыв на занимаемые позиции проверить состояние и боевой дух своих бойцов, к наступлению сумерек, незадолго до начала трагедии, так же погибнет в этом бою.
Артынский Михаил еще до начала боя будет ранен осколком мины в ногу и эвакуирован в госпиталь. Погибнет в 1943-м…
В Красном Уголке Ленинской комнаты царила непринужденная обстановка общения «вне строя», допускаемая субординацией, не нарушаемая в данный момент присутствием командира, старшего по званию. Азартно резался в шашки, в «поддавки» со своим сослуживцем Георгий Венедиктович Доманов, – сосед, друг детства и юности, одногодок и одноклассник Григория. Георик Денин, по далекому школьному прозвищу.
Будет дальнейшая служба, и Георгия «спишут» из бронетанковой части во время Иранского похода через пески Кара- Кум, в кавалерию. Укачивало в боевом отсеке, – не выдерживал в данных условиях организм, находясь за броней раскаленной на солнце до невозможности техники.
Никто из них не знал тогда, что увидеться, встретиться вновь им придется спустя много лет, уже на родине, в 1946-м году, по демобилизации из армии Григория. С Николаем судьба пошлет еще одну встречу на дорогах войны во время зимнего контрнаступления наших войск под Москвой, во время освобождения города Клин. Неожиданной, радостной и до обиды короткой будет эта встреча: – Николай, пойдем ко мне, у меня сахар есть!
Время распоряжалось по-своему, и для такой радостной встречи отпущены были минуты недолгого счастья военного.
Будет приказ, будет бой. В наступление вместе с пехотой пойдет кавалерия. За минуту до боя Георгий скормит с ладони своему боевому коню кусочки пиленого сахара, а тот аккуратно и вежливо подберет их губами с вспотевшей ладони. Лавиной помчит по заснеженному полю конница, в белом вихре метели утопая по бабки в еще не слежавшемся, рыхлом снегу. Всадники-с шашками «на голо», мины то там, то там поднимают кустами по полю разрывами вздыбленный снег. Встречный удар -и в глазах опрокинулось небо, поменялось местами с землей. Красным окрасился снег. Последнее, что заметил Георгий, падая из седла и теряя сознание- его собственный конь в общей лаве коней, так же несется по снегу вперед, не чувствуя под собой седока, развевая по ветру свободные стремена и поводья…
Николай так же был в том бою, и вошел в город Клин «на плечах» передовых частей пехоты и конницы, гнавшей без остановки противника.
Военная фронтовая судьба повенчала его с артиллерией, и он выполнял боевые, иные обязанности, соответственно занимаемой нынешней должности – командира взвода наземной и противовоздушной обороны батареи реактивных установок «Катюш», не виданного доселе на фронте оружия.
Все это будет потом, в морозном заснеженном декабре, а пока листок отрывного календаря над тумбочкой у дневального показывал обычный воскресный день, 22 июня 1941года.
С началом нового дня, сразу- же после завтрака, Николай уйдет с водителем Падалка в технопарк проверить вверенную под его начало технику, при необходимости, провести, согласно регламента, мелкие дополнительные работы. В марте текущего года Николай закончил ускоренные курсы младших командиров артиллерии, и теперь, имея лейтенантские кубики в петлицах и должность командира взвода броневых автомобилей БА-20, был облечен повышенной ответственностью за находившуюся под его командованием бронетехнику и личный состав. Проходя спортгородок, невольно задержались у площадки с гимнастическими снарядами, где красноармеец Юртов, раздевшись до пояса, в свободное личное время занимался излюбленным делом, физической подготовкой «для здоровья духа и тела», легко подбрасывая над собой двухпудовые, в его руках казавшиеся невесомыми гири. На ходу перебросились парой приветственных фраз.
Юртов, богатырь двухметрового роста, выделялся среди сослуживцев спортивной, особенной выправкой, держал себя в форме. Не даром специальным распоряжением командования части в солдатской столовой всегда получал двойную усиленную норму питания, доппаек.
Всего лишь полгода спустя, ему одному суждено уцелеть в первом неравном бою под гусеницами вражеских танков, одному из пятидесяти шести человек, занявших оборону на танкоопасном направлении, прикрывая собою дорогу на Клин у деревни Завидово … Но сейчас был обычный воскресный, прожаренный солнцем безоблачный день, буграми перекатывались мышцы под кожей блестящего потом здорового тела…
Время в тех-парке прошло незаметно, солнце, перевалив за полдень, приближало дело к обеду.
Водитель Падалка, собрав инструмент, протерев руки ветошью, закрыл капот бронемашины, проведя ладонью, похлопал ее по борту, как треплет хозяин стоящего в стойле коня по спине, или гриве на холке. Николай еще пошутил, имея в виду броневик -Ты с ним, как с живым обращаешься…!
Менее, чем через пол – года, броневик комвзвода л-та Казазаева будет им подожжен собственноручно в ходе боя у дер. Завидово, чтобы в качестве трофея не достаться противнику.
В 1942-м году под Великими Луками на Северо- Западном фронте боевой друг-товарищ, прекрасный водитель бронемашины БА- 20 Падалка погибнет, – подорвется на вражеской мине- лягушке…
Тревожные будни.
22 июня, воскресение, время по полудни.
.. В проеме ангара появился Григорий. Взволнованный. Без головного убора.
–Коля! –выдохнул прямо с порога, – Война…!
По связи только что приняли сообщение-фашистская Германия без объявления войны напала на Советский Союз. Бои идут по всей линии Западного Особого Военного Округа. Атакованы пограничные заставы, передовые части советских войск. Утром немецкая авиация бомбила военные стратегические объекты, аэродромы, мирные спящие города. Брест, Минск, Каунас, Смоленск, Киев. По радио сейчас должны передать обращение, нужно идти слушать Москву…!
Воскресный, самый длинный летний день в году по общему природному календарю. Воскресный день из ряда обычных дней, в единый миг ставший новой точкой отсчета во времени и в судьбе, в жизни и службе для каждого. День, разделивший жизнь на понятие недалекого прошлого и неизвестного будущего, определив тем самым понятие на все то, что происходило «до», и всего того, что случится, произойдет, «после».
Ожесточенные боевые действия развернутся на многие тысячи километров по всему фронту западной советской границы на протяжении от Балтийского до Баренцева морей. Кровопролитные тяжелые бои частей Красной Армии, Флота, происходящие на суше, необъятном водном пространстве и в воздухе.
Основные удары превосходящего по силе врага на главных трех направлениях, -Центральном, Южном и Северном, имеющих целью захватить основные советские города- на севере- Ленинград, на юге- Украину, стратегически важные земли Кавказа, и главный центральный удар, нацеленный на Москву.
В полнейшей тишине выслушивались тревожные, неутешительные сводки от Советского Информбюро о кровопролитных боях на линиях обороны, о вынужденной сдаче советских городов превосходящим силам противника. Пал город Смоленск. Железные колеса немецкой военной машины докатились до Вязьмы. Тяжелые оборонительные бои шли под Тулой. Части Красной Армии отступали, с боями, вынужденно оставляя врагу большие города, населенные пункты. Горькие ежедневные новости сопровождались тягостным, гнетущим молчанием, нарастающим беспокойством за жизни близких, родных, находящихся за тысячи километров, там, где пылали пожары, лилась кровь, гибли мирные люди многих сел, городов, деревень, бойцов Красной Армии.
Скоротечность реальных событий происходила со стремительной быстротой. Отъезд брата Григория с немногочисленной группой бойцов, отобранных спецнабором в команду частей НКО. Разрешение от командования части лейтенанту Казазаеву проводить брата до станции, прощание под пронзительные гудки паровоза, заглушающие обрывки последних перед разлукой немногочисленно сказанных фраз, – и полная неизвестность, перемешанная с тревогой, волнением за судьбу брата: -«Ничего еще точно не знаем, куда и зачем отправляемся, будем проходить подготовку на станции Сары-Озек Турксибской железной дороги, точный адрес при первой возможности сразу же тебе сообщу!» Два- три письма от Григория, полученных с адреса неизвестной, затерянной станции железных дорог некогда бывшей Российской Империи, которую Николай так и не смог отыскать на подробнейшей карте, дальнейшее, более чем полугодовое пугающее молчание, поиск его места нахождения через военное розыскное бюро и радостное долгожданное первое ответное письмо на все посланные уже с фронта многочисленные короткие сдержанные письма, полученное в мае месяце 1942года под Великими Луками.
А пока дни, недели и месяцы для Николая сольются в томительное ожидание скорейшей отправки на фронт. За этот недолгий период останется за плечами Иранский поход, когда через пески Кара-Кум пойдут кавалерия и бронетехника, выполняя оперативную боевую задачу, поставленную перед войсками Ставкой Верховного Главнокомандования, базирование в составе воинских частей на территории иранского города Мешхед в августе – сентябре месяце сорок первого года, последующее возвращение в часть по выполнении поставленной перед ними задачи. И вновь в течение пока еще, вдалеке от войны, «мирной службы»– томительное ожидание писем от брата, растущее с каждым днем волнение о судьбах семьи, родителей, матери и отца, сестренки- подростка, родных, близких родственников.
В сентябре падут города Киев, Чернигов, родные окажутся на оккупированной врагом территории. Какова их судьба, живы ли сами, смогли ли, успели эвакуироваться, если да, то на новом пристанище есть ли теперь для них крыша и дом?! Есть ли хлеб?! Всяческая связь с ними безнадежно потеряна…
Но воинский долг обязывал целиком отдавать службе все силы, все мысли, все действия. До отправки на фронт оставались недолгие дни.
Бронированная машина фашизма, покорившая всю Европу, неся большие потери под ударами наших войск, не считаясь с потерями, рвалась вглубь Советской страны. Красная Армия в смертельной схватке с врагом перемалывала, уничтожала одну за другой вражеские дивизии, под натиском превосходящего в силе врага отходила на восток. Потерпев неудачу в ходе летнего наступления стремительным броском овладеть Советской столицей, как было задумано в планах разработанных Гитлером директив, враг в октябре сосредоточил огромные силы на центральном фронте, начал свое генеральное наступление на Москву.
В этот тяжелый для Родины час правительство обратилось к народу с лозунгом- «Все для фронта, все для победы!»
Вопрос стоял о жизни или смерти Советского Государства!
Часть вторая.
(От автора)
Продолжая дальнейший рассказ, с этой самой страницы перехожу к основным, непосредственным рукописям воспоминаний отца, излагая события в той реальной последовательности, в которой они развивались, происходили, соблюдая порядок фамилий, имен, званий и должностей, перечисленных мест с хронологией действий. Сохраняя авторский слог и стилистику воспоминаний, дальнейшее повествование буду вести от первого лица, используя возможность дополнить описание теми живыми подробностями по рассказам отца, которые хранит моя память.
На фронт.
Средне -Азиатский Военный Округ. Город Кушка.
2 ноября 1941 года наше соединение получило приказ: – Третьего ноября в полном боевом составе погрузиться в эшелоны и выехать на фронт. К девяти часам утра следующих суток наш эшелон был готов к отправке. Мы покидали свою воинскую часть. Предстоял дальний путь.
Поезд без остановок, день и ночь, на большой скорости спешил доставить нас на линию боев, где рекой текла человеческая кровь защитников сердца нашей Родины. Эшелон за эшелоном шли на восток встречные поезда с до предела нагруженными раненными бойцами вагонами.
– Как дела на фронте?!– спрашивали мы у раненных.
– Плохи, – отвечали те, -скорее мчитесь на помощь!
– Эй, братцы, да у вас техника не больно то грозная! – посмотрев на наши броневики, говорили раненные. Вашей пищи не хватит и на завтрак фашистскому зверю!
В слабости наших броне – машин мы не сомневались. Бронебойная пуля, не говоря уже о снарядах, пробивала броню боевой машины во всех местах корпуса.
Через несколько суток пути, к средине ноября, наш эшелон прибыл в город Клин. Перед вокзалом эшелон остановили, так как на станции Клин еще не ликвидированы были последствия после недавнего налета вражеской авиации. Незадолго эшелон подали к разгрузочной площадке.
Только приступили к разгрузке, как 3 самолета Ю-88 опять налетели на станцию. К нашему счастью станцию они не бомбили, а только обстреляли из пулеметов и ушли на запад. В течение короткого времени эшелон был разгружен, и мы увели свою технику в город Клин, где рассредоточили ее между жилых домов, замаскировав подручными средствами.
В Клину стоять нам долго не пришлось. Командир дивизиона капитан Колесников, прибывший с рекогносцировки, поставил перед нами, командирами взводов, задачу – совершить марш и сосредоточиться в кустарнике на окраине деревни Решетниково. К вечеру того же дня мы прибыли в означенную деревню. Проторив дорогу к олешнику, поставили свои броневики на определенной дистанции, заняв боевую позицию, организовали охрану.
Весь наш командный состав собрался в крайней избе. Старшие командиры начали изучать сложившуюся обстановку, по имеющимся данным наносить пометки на карту, готовясь к утру вступить в первый бой. Всю ночь провели в подготовке к предстоящему бою. На рассвете мы должны были отбыть в район деревни Завидово, где шли тяжелые оборонительные бои.
Авиация противника всю ночь висела в воздухе, неся свой смертоносный груз на Москву. В деревне Решетниково хорошо наблюдалось, как небо Москвы вспарывали мощные лучи прожекторов, прорезали серии вспышек зенитных снарядов, преграждая путь фашистским стервятникам к городу. И все же заградительный огонь зенитных батарей не мог полностью противостоять массированному воздушному налету упоенным победами вражеским ассам. Многие из них достигали окраин оборонявшегося города, обрушивая смертоносный бомбовый груз на головы мирного населения. То там, то здесь возникали пожары. Москва горела, освещая линию горизонта полыхающим заревом.
Утром с исходных позиций, совершив марш, мы прибыли в деревню Завидово, где получили приказ- срочно отправиться под город Волоколамск. Трудный путь лежал нам на г. Волоколамск. Танки, прошедшие на кануне, совершенно уничтожили проезжую часть дороги. Вся дорога состояла из груд смерзшегося грунта, перемешанного с дорожным строительным камнем. Мы двигались очень медленно, расчищая ломами и лопатами себе путь. Над нами висели вражеские «мессершмиты», поливая нас свинцовым дождем. На нашем пути много убитых и раненных лошадей, а так – же, бойцов- кавалеристов.
К вечеру мы прибыли в город Волоколамск к предписанному месту назначения.
Панфиловская дивизия ценой жизней многих бойцов, получивших приказ стоять на смерть, сдержала натиск врага, в бой нам вступить не пришлось.
Враг обессилел и больше в этот день не предпринимал попыток наступать на этом направлении. Получив отпор под Волоколамском, противник сосредоточил бронированный кулак на Ленинградском шоссе и к вечеру того же дня достиг западных окраин деревни Завидово.
Не успела еще походная кухня сготовить обед для бойцов, как получили приказ довольствоваться продуктами питания с «НЗ», находящихся у нас в вещевых мешках и выступить в район дер. Завидово, где войти в состав 30-й Армии, которой командовал генерал Люлюшенко. На рассвете мы прибыли в Завидово.
Бой у деревни Завидово.
Полки 18-й горно- кавалерийской дивизии, оставив свою конницу в ближнем тылу, заняли оборону. В деревне сосредоточился танковый полк, имевший на вооружении танки Т-34 и наш броне – танковый дивизион, состоящий из броневиков БА-20, БА- 3 и БА-6. Во взводе, которым командовал я, было 4 машины БА-20. Пятую машину еще на кануне отъезда под Волоколамск оставили в сарае, где опытный шофер Кузьменко должен был отремонтировать мотор.
Я, находясь в подчинении командира 46-го кавалерийского полка полковника Никифорова, объезжал с ним боевые порядки.
Полковник Никифоров, если сказать, не был преклонного возраста, – вспоминал впоследствии отец, – но в минуту знакомства таким старым он мне показался! Короткая стрижка «под бобрик» густых седоватых волос, глубокие борозды темных морщин на худощавом, продолговатом лице, пронзительный взгляд темных глаз, которые видели больше, как мне показалось, чем можно бы было увидеть.
– Как зовут тебя, лейтенант?
– Николай, товарищ полковник.
– Буду звать тебя Колькой! Поступаешь в мое подчинение. Будешь находиться при мне, выполнять мои распоряжения и приказы!
9-й и 10-й полки нашей дивизии стойко обороняли свои позиции. Весь день вместе с полковником мы были на передовой. К вечеру (– по всей вероятности 20-го ноября- прим. авт.) наши части предприняли наступление, в бой пошли и наши броневики БА-3.
Уже заведены были моторы, экипажи бронемашин были готовы занять боевые места. Полковник Никифоров, вскочил на подножку броневика, пытаясь напутственным словом воодушевить личный состав, направляемый в бой, взмахом кавалерийского клинка указывая в сторону противника: – … Не посрамим дела чести отцов, старших братьев своих. Час пробил! Будем бить врага, как били они! По- Сталински! По- Ворошиловски! …
Заурчав моторами, боевые машины ринулись в бой!
Не доходя до переднего края, термитными снарядами были подожжены броневики младшего лейтенанта Похомкина, л-та Деева. Бой закончился для нас не удачно. Нашим частям пришлось отступить. Те, кто остался живой, вернулись к исходным позициям.
Ночью с поля боя были вытащены на буксире броневики, в которых находились трупы наших товарищей. Из восьми человек обеих экипажей чудом удалось уцелеть одному, водителю, который перед боем не закрыл дверку боевой машины, полагаясь на страх свой и риск. Взрывной волной его выбросило из подбитой машины. На поле его подобрала пехота. Лицо и руки у него обгорели, сгорела одежда. Фамилия его Иванчихин.
К исходу дня того же числа мы потеряли еще 55 человек наших товарищей из бронетанкового дивизиона – танковой роты. История их гибели такова: Из Кушки по пути к фронту мы остановились в г. Ташкенте. Так как танки были у нас старые, командование получило приказ оставить все танки в г. Ташкенте для ремонта. И вот танковый эскадрон прибыл на фронт бить врага без техники. Командование дивизии, в силу сложившихся обстоятельств, решило использовать личный состав танкового эскадрона в качестве бойцов- истребителей вражеских танков, что и было сделано. На дороге, ведущей от станции Решетниково на Спас-Заулок, бойцы заняли оборону, имея при себе по одной связке гранат и на четверых человек штатного экипажа, танковый пулемет ДТ.
