Волчара выходит на след

скачать книгу бесплатно

Целый год после тех ужасных, произошедших на прииске событий, он дрожал как осиновый лист, ожидая, что с минуты на минуту участь его решится самым кошмарным образом. Выплывет наружу и дойдет до ушей местного и краевого кураторов, а через них и до высоких московских покровителей вся правда о том, в каких целях использует он приисковую лабораторию, какой «попутный» личный бизнес наладили они с Ван Дэн-лао за спиной своих хозяев. Тогда он был абсолютно уверен в том, что после всего случившегося в тайге Мостового непременно возьмут в оборот спецслужбы. А уж они, как известно, потрошить умеют. Они-то непременно вывернут этого недоделанного Рэмбо наизнанку. Выложит им как миленький все, что знает и не знает…

Но время шло, и ничего существенного на прииске больше не происходило. Ну, пришлось, правда, после того как вышел из больницы, пережить от своего непосредственного начальства легкую головомойку. Но на этом все, к счастью, и закончилось. Больше его уже никто никуда не дергал, не пытал с пристрастием.

А еще через полгода так и вообще вздохнул с облегчением. К тому времени убедил себя окончательно в том, что никаких экзекуций по отношению к нему больше не последует. На этот раз его действительно пронесло. Сошло с рук. Теперь уже можно было и расслабиться. Да и всерьез подумать о том, как наверстать упущенную выгоду, теперь отнюдь уже не возбранялось.

На первой же личной встрече с Ван Дэн-лао обговорили все до тонкостей. Теперь уже постарались учесть каждый нюанс, ведь риск после произошедших событий возрос многократно. И дело сдвинулось с мертвой точки. И постепенно опять наладился между ними взаимовыгодный стабильный бартер: в Китай – психотропные вещества, а оттуда – эфедрин и прочую банальную «кислоту». Благо к тому времени удалось заинтересовать и прочно привязать к делу нового начальника приисковой охраны Виталия Гирейчука, сменившего на этом посту «почившего в бозе» Фому. С этим, правда, уже пришлось изрядно повозиться. Да это и понятно – не какой-то там дремучий урка, а все-таки офицер запаса. Да еще и целый подполковник. Хватает в голове различных идейных пунктиков. Но ничего – немного помахал руками, поратовал за отчизну и, естественно, на контакт пошел. А куда он денется? Деньги, как известно, не для кого лишними не бывают, будь ты хоть насквозь полнейший патриот. Речь ведь не о том, как «продать Родину», а только о том, за сколько.

И вот теперь, по прошествии трех безоблачных, спокойных лет, когда, казалось, уже все давно забылось, когда все пережитые ужасы уже окончательно и бесповоротно остались в прошлом, опять как гром грянул. И снова все внутри дрожит, сжимается от страха. И хочется завыть, заскулить от тоски в предчувствии новой грядущей беды…

«Кому поручить? Кому?.. Кого же нанять? – продолжал усиленно ворочать раскаленными мозгами Алексей Константинович. – Гирейчука нельзя… Это не Фома. Он ни за что на свете на убийство за пределами прииска, а тем более в городе не решится… Но тогда кого? Кого? – И тут в его голове неожиданно просветлело: – Ну, как же – некого?! Есть же вариант!» И больше не тратя времени зря, уже почти оправившись от жуткого мандража, заметно повеселевший Бельдин с легкой душой завел машину и тронул ее с места.

– Вай-вай, какой шикарный гость! Ай, молодец, что заглянул, да! – до приторности сладко закудахтал Самвел Арутюнян, с заметным усилием выдирая себя из кресла. Переваливаясь, как закормленная утка, из стороны в сторону, заспешил навстречу. Но, не дойдя до гостя пару метров, остановился, словно боясь переступить через какую-то невидимую черту. Все-таки заключать такого «большого», как Бельдин, человека в дружеские объятия было бы с его стороны непозволительной дерзостью. Как-никак, а тот принадлежит уже к другому кругу. Под московской крышей крутится. И черт его знает, какие там у него наверху подвязки? Может, вообще ногой в самые высокие кабинеты дверь открывает?

– Проходи, проходи, дорогой. Садись, пожалуйста… – бормотал Арутюнян, проводя гостя к мягкому овальному дивану. – Сейчас я все организую…

– Ты сильно не суетись, Самвел Ашотович, – довольным тоном произнес Бельдин. – Я ненадолго. Посидим, кофейку попьем, и поеду дальше. Дел еще сегодня много…

– Каких дел, слушай, дорогой? Обижаешь, да? Никуда тебя не пущу! И так редко заходишь. Сейчас отдохнешь немного, расслабишься. В бассейне поплещемся. Массаж-пассаж сделаем. Перекусим, – протараторил хозяин и нажал едва различимую кнопку на стене. Не успел отнять от нее руку, как на пороге вырос молодой высокий темнолицый парень, чем-то неуловимо похожий на Арутюняна, хоть и многократно уступающий ему по габаритам. «Наверно, какой-то дальний родственник?» – вяло подумал Бельдин. По слухам, Самвел давно перетащил в Зареченск всю свою многочисленную родню до последнего колена и всех без исключения пристроил к делу. Никого постороннего он к себе близко не подпускал. Доверял мало-мальски только своим кровным.

Через час, разомлев после хорошо прогретой сауны, слегка поплескавшись в теплом нарзане, они удобно развалились в шезлонгах у шипящего пузырьками бассейна. В полном умиротворении лениво потягивали из пузатых «наполеонок» крепкий и ароматный «Ахтамар». Алексей Константинович не торопил события. Терпеливо ждал, когда Самвел сам затронет нужную ему тему.

– Может быть, Лэйлочку позвать, а? – спросил Арутюнян и подмигнул Бельдину своим круглым заплывшим поросячьим глазком. – Спинку тебе помнет?

– Нет, сегодня не хочу… Устал…

– Понимаю, дорогой. Очень понимаю. У меня же тоже так иногда бывает… Возраст, наверно… – почмокал с сожалением Самвел. – Хорошо, когда можешь, но не хочешь. Это – ничего, да?.. А когда как у Тоши? – И они, понимающе переглянувшись, рассмеялись в голос.

– Слушай, ужас, да?! – продолжая потешаться над похабно отманьяченным Сукоткиным, скорчил страшную рожу Арутюнян. – Это хуже смерти, да?! И врагу не пожелаешь!

– Кстати, я тут у прокурора был недавно, – словно походя, мимолетом, ввернул Бельдин: «Ждал, и ведь дождался!» – Говорили мы о нем… – ввернул и замолчал. Потянулся за сигаретами. Неторопливо прикурил. Выпустил изо рта дым тонкой струйкой.

– И как там у него дела? – не утерпел Арутюнян.

– У кого? У Петровича или у Тоши? – И они снова обменялись понимающими улыбками. – Да вроде что-то там поднакопали, – продолжил Алексей Константинович и внутренне подобрался. Наступил самый скользкий момент в разговоре: «Один неверный шаг, и эта сволочь толстомясая заломит цену».

– И что, нашли уже?! – удивленно крякнул Арутюнян. – Так быстро?

– Найти-то не нашли пока, но по отпечаткам вроде как определили кто…

– Так он же, говорят, в перчатках был?

– Ну, уж этого я не знаю, Самвел… – развел руками Бельдин. – Снял, наверно, в какой-то момент. Я у Петровича не уточнял.

– И кто такой?

– Да офицер какой-то. Отставник… Островной, Мостовой… Точно я не помню… Короче – наш, местный. В дивизии служил. Ушел по сокращению.

– И как же они его вычислили?

– Да я же говорю – по отпечаткам. Он там у них по каким-то учетам проходит… Была лет пять назад, ты же, наверно, помнишь, какая-то скверная история с шишкарями?

– Это когда Саву посадили?

– Ну, да, – коротко бросил Бельдин и обомлел. Только теперь до него дошло, что все им задуманное – полная дурь. Что он совершает непоправимую ошибку. Ну, «закажет» он сейчас Самвелу этого мужика, и что с того? Где гарантия, что заказ этот будет в точности выполнен? «Да какой, к бесу, выполнен?! – сцепив зубы, едва удержал стон Алексей Константинович. – Идиот!.. Я же ему сам свои карты под нос сую… Да уже сунул!!!»

И, выронив бокал, Бельдин схватился рукой за впалую чахлую грудь, хватая воздух широко раскрытым ртом.

– Что с тобою, дорогой? – в миг озаботился Арутюнян, заворочался в шезлонге всей своей неохватной слоноподобной тушей. – Что такое?! Сердце, да?! Ай-яй-яй! Не надо было тебе в нарзан лезть, – «участливо» причитал он, а его заплывшая жиром физиономия лучилась от счастья.

– Ничего страшного… – чуть слышно промямлил Алексей Константинович. – Сейчас пройдет. – Сказал, а про себя подумал: «Черта с два!.. Дурака могила лечит…»

АНДРЕЙ

– Подъем, Андрюха! Цигель-цигель! – гаркнул Славкин на ухо Мостовому и нетерпеливо затряс его за плечо. – Ну, давай-давай, старичок, подымайся уже по-скорому. Что ты прям как снулая кетина? Слюдянку ж проскочили. Ты что, забыл?

– … – Мостовой, простонав, спустил ноги с полки, тряхнул головой и, щурясь спросонья, недоуменно воззрился на плотно заставленный пивными бутылками столик: И что?.. Опять?! Да не хочу я! Сколько ж можно…

– Ка-к-кое «не хочу», старина?! – возмущенно прервал его Санек. – Да это же святое дело! Когда еще такого омулька попробуешь? Ты только понюхай, братка! Это же сказка, а не рыбец! – сунул Андрею под нос раскрытый сверток с копченой рыбой.

Запах от нее действительно исходил просто обалденный, но Мостовой, еще не совсем пришедший в себя со сна, раздраженно проворчал: – А, что? Нельзя было с этим до утра подождать?

– Ну, ты даешь, браток, – до утра!.. И это речь не мальчика, но мужа? Да это ж свежачок – в натуре! Понимать же надо… Самый смак! С пылу с жару. Давай-ка, не бузи. Вгрызайся, пока не остыла.

– Ладно, – обреченно выдохнул Андрей. – Подожди… Я сейчас… Пойду умоюсь.

Плеснул в лицо ледяной водой. Вытерся насухо жестким вафельным полотенцем и посмотрел на себя в зеркало: «Да уж!.. Видок еще тот… Краше в гроб кладут…» Глядевшая на него опухшая, отекшая от пьянки, словно разобранная на части физиономия недовольно покривилась: зашевелилась и нудно запульсировала тягучая боль в висках. «А зря я все-таки с ним так разоткровенничался, – опять начало терзать Андрея позднее раскаянье. – Никто ведь, дурака, за язык-то не тянул… И как теперь от него отделаться?.. Конечно, зря…»

– А чего же ты так рано? – возвратившись в купе, не удержавшись, съязвил Мостовой. – Никак облом вышел?

– А можно и так сказать, – охотно, без напряга, согласился Саня, за обе щеки уплетая аппетитную копчушку. – В самый неподходящий момент бригадир приперся. И пошел, паршивец, по ушам стучать – почему, мол, в служебном помещении посторонние… Ну, я, естественно, решил не нарываться. Он же потом как пить дать в покое девку не оставит. Да ничего… Нам же еще с тобою тут трое суток с лишком мотыляться. Глядишь – еще и выгорит…

А хорошо пошел свежайший омулек под свежее пивко! И оглянуться не успели, как осталась на столе только кучка до чистоты обглоданных костей. Мостовой уже собрался было опять завалиться на боковую, но Славкин придержал друга: – Подожди, Андрюш… Разговор есть… – и лицо его стало предельно серьезным и сосредоточенным.

– Да утром поговорим, – отмахнулся Мостовой. – Еще успеется…

– Нет, Андрюш, – уперся Славкин. – Прямо сейчас… Ну, я тебя прошу. Лады?

– Хорошо… И о чем речь пойдет?

– Расскажи-ка мне еще раз, да только теперь уже подробно и без купюр, обо всех своих поганых злоключениях. Чую я, братишка, что далеко не всем ты со мною щедро поделился. Очень многое опустил по какой-то причине… А так негоже. Я ведь для тебя не посторонний…

– Сань…

– Нет, Андрей, и не надейся даже! Теперь уж я тебя одного ни за что не оставлю… И даже не проси… Одному тебе все равно такое дело не поднять. Да эта шобла тертая тебя на раз сожрет. Как ни мудри, а один ведь, парень, в поле не вояка…

– Санек, да что…

– Да подожди ты… Не крути, – настойчиво продолжил Славкин. – Послушай лучше, что скажу… Я же теперь, как и ты, один. Ничто меня больше по рукам не вяжет. А потому имею полное право сам собой распоряжаться… И все. И точка… На этом тему сняли… Теперь давай-ка к делу…

Проговорили до рассвета. Под утро, опустив стекло, прямо в купе дымили – уже недосуг стало поминутно в тамбур бегать. Мостовой, теперь уже почти не таясь, выкладывал перед другом подробности своей таежной эпопеи. Славкин изредка прерывал его, заставлял по нескольку раз описывать один и тот же эпизод. Потом какое-то время молча хмурился, тщательно переваривая полученную информацию. И снова понуждал Андрея рассказывать дальше. И снова терпеливо и внимательно, внешне без всяких эмоций, слушал его откровения.

Дойдя в своем повествовании до последнего акта своей кровавой «вендетты», Мостовой в нерешительности остановился, словно споткнувшись на полуслове, усиленно соображая – следует ли и на этот раз посвящать друга во все детали.

– Ну, давай, давай, Андрюша, давай колись, – поторопил его Саня. – С кого из них начал?

– С мэра, – после затянувшейся паузы с явным напрягом родил Андрей.

– И правильно сделал! – одобрил Славкин. – Без этой сволочи, конечно же, никак не обошлось. Несомненно – он в курсе всей этой алмазной темы. А может, и не просто – в курсе… Кто знает – может, на него там все это и завязано? Так ведь?

– Вполне может быть, – кивнул Андрей. – Хотя на местного куратора он не особо тянет… Вряд ли такому отморозку серьезное дело доверят…

– Так ты его списал? Что-то я не понял?

– Похуже, Саня… – сконфузился Мостовой. – Оскопил…

– Что-о-о?! – глаза у Славкина полезли из орбит. – Это… в смысле – кастрировал, что ли?!

– Вот именно…

– Ну, ты даешь, блин!.. А я-то, дурень, тебя уже грешным делом в толстовцы записал, когда услышал, что ты их не валить, а калечить собираешься… Ну, думаю, после крутого мочилова совсем срубило парня… Не будет больше с него никакого толку… У нас в Афгане такое тоже изредка случалось… А ты, оказывается… – запнулся Славкин, порозовел от напряга, но, так и не сумев выдавить из себя нужное слово, только покачал головой в полнейшем офигении. Потом, уже справившись с собой, наполнил стаканы пивом до краев и, просветив друга долгим и жестким взглядом, твердо произнес: – Ну что ж Андрюха, дернем по последней?.. Теперь не скоро, чую, снова доведется…

ЛИ ВЭЙГУ

Опасно накренившись, сильно припадая на давно изношенные рессоры, автобус медленно развернулся и с тонким мерзким визгом тормозов остановился напротив дверей Гродековского автовокзала. Умаявшиеся за долгую и муторную «ходку» челноки, выдыхая стойкий алкогольный «выхлоп», с веселым гомоном потянулись на выход. Ли Вэйгу терпеливо подождал, пока последний из них покинет душный, провонявший потом, перегаром и дешевой парфюмерией салон, и только после этого с явным облегчением поднялся с неудобного продавленного сиденья в последнем ряду.

Своего бывшего наставника, под началом которого когда-то, будучи еще совсем молодым несмышленышем, постигал азы хозяйского контрабандного бизнеса, Ли Вэйгу увидел сразу. Не успел отойти от автобуса и десятка метров.

– С приездом, Ли сяньшэн[20 - Сяньшэн – господин (кит.).], – с легкой смешинкой в голосе засеменил ему навстречу заметно постаревший Ву Дай Линь. Подошел, заключил в слабые стариковские объятия, доброжелательно, «по-родственному», похлопал по спине. – Трудна ли была дорога?

– Все хорошо, Ву лаоши, – заметно смутился Ли Вэйгу. Такое обращение к себе из уст Ву Дай Линя он услышал впервые. – Время в пути прошло незаметно.

После выезда из города на федеральную трассу массивный серо-стальной «Ниссан-Патрол», за рулем которого сидел молодой незнакомый Ли Вэйгу китаец, безо всякого усилия за считаные секунды набрал скорость. Километровые столбики замелькали за стеклом с ужасающей быстротой. Но в теплом просторном, отделанном кожей комфортабельном салоне этой скорости совсем не ощущалось. Мощная подвеска легко гасила все неровности дороги, и машина, казалось, едва заметно колышется на стенде, а все, что происходит снаружи, – всего лишь кадры из какого-то документального кинофильма.