скачать книгу бесплатно
– Пройдемте в другую комнату, а здесь пока поработает наш эксперт, – предложил я.
Черновицкий раскрыл чемодан и начал свою обычную работу. Мы же с Голубицыным прошли в соседнюю комнату и расположились на мягком диване.
– Когда вы последний раз видели Скоробогатова? – спросил я.
– Вчера, где-то около часу ночи, там, – кивнул Голубицын в сторону комнаты, где проводил предварительную экспертизу Черновицкий.
– То есть вы были вместе.
– Вместе. Только не я один. С нами была еще Арцыхевич Серафима Яковлевна.
– Это кто?
– Наш главный бухгалтер, она скоро должна быть здесь, – пояснил Голубицын.
– А что вы там делали? – спросил я.
– Отмечали удачно проведенную сделку, – невозмутимо ответил замдиректора.
– То есть выпивали, – уточнил я.
– Ну да, – в первый раз на лице Голубицына появилось что-то похожее на человеческие эмоции – он чуть заметно хмыкнул, и глаза его потеплели.
– Когда вы разошлись?
– Да мы все поврозь разошлись, – пожал он плечами.
– Кто ушел первым?
– Арцыхевич. Ей муж позвонил по мобильному, и она сказала, что уходит. Ну, и ушла. Это было, – Голубицын немного подумал, – около двенадцати часов.
– А вы остались здесь вместе со Скоробогатовым еще на час?
– Да, я уехал домой в час ноль пять.
– Вы так хорошо это помните?
– Да, у нас часы громко бьют. Я как раз в час и засобирался – подумал, что уже пора. Ну, там пять минут на сборы, вот и получается, что в час ноль пять.
– Понятно. А что же Скоробогатов с вами не поехал? – спросил я. – Он что, здесь ночевать собирался?
– Вообще-то нет. Он домой собирался. Но ему кто-то позвонил. Я еще удивился – кто в такое время звонить будет. Он поговорил с полминуты – мол, приезжай, я в офисе. И все. Он как будто даже обрадовался, что я собрался домой, – видать, разговор какой-то намечался у него важный. И, может быть, секретный… Ну, мало ли чего там. Я и спрашивать даже не стал.
– А у Скоробогатова было много секретных дел? – тут же спросил я, прицепившись к последним словам Голубицына.
– Да кто ж его знает, – снова пожал он широкими плечами.
– Ну как же так, ведь вы работаете вместе, Николай Александрович! – неожиданно каркнул Черновицкий из соседней комнаты со своими обычными язвительными интонациями.
– А я нелюбопытный человек, – невозмутимо покосился в его сторону Голубицын. – То, что нашей работы касается, Георгий от нас и не скрывал, а остальное – дело не мое. Мало ли какие у меня секреты могут быть.
– И какие же? – высунул любопытный нос Черновицкий.
– Ну, например, что у жены моей язва желудка! И я не хочу, чтобы всякий там посторонний об этом знал! – парировал Голубицын, уже с откровенной неприязнью глядя в пронзительные карие глаза эксперта.
– Все понятно, Николай Александрович, – вступил я, сделав знак неугомонному Черновицкому, чтобы он продолжал свою работу и не вмешивался в разговор.
В свою очередь Михаил Степанович одарил меня красноречивым взглядом. Из многолетнего опыта совместной работы я понял, что он раскопал что-то весьма интересное. Кивнув ему, я вновь обратился к Голубицыну:
– А насчет его спонсорской помощи одному из кандидатов в депутаты городской Думы вам что-нибудь известно?
– Нет, – отрезал Голубицын. – Я вообще не интересуюсь политикой! И мне все равно, кого он там спонсировал! Главное, что не из моего кармана!
– Угу, – кивнул я и задал следующий вопрос: – А вам такое имя – Игорь Кириллович Астахов – знакомо?
– Первый раз слышу, – не задумываясь, ответил Николай Александрович.
– Его супруга говорила, что это старинный приятель Георгия Анатольевича, – подсказал я, но Голубицын лишь повторил, что никогда раньше не слышал такого имени.
Я покивал и продолжил:
– Я вам дам лист бумаги, попробуйте подробно расписать, как развивались события в течение вчерашнего вечера… Какое у кого было настроение, о чем велся разговор, кто что делал – желательно прямо по минутам. Ну, насколько сможете, конечно.
И, оставив озадаченного, впавшего в угрюмое состояние заместителя директора наедине с его воспоминаниями, я поспешил к Черновицкому.
– Что тут у тебя? – спросил я, закрывая за собой дверь.
Черновицкий молча кивнул на одну из четырех рюмок, стоявших на подносе донышками вверх.
– Ну и что? – пожал я плечами.
Черновицкий окинул меня полным презрения взглядом, потом с помощью пинцета приподнял одну из рюмок и показал на свет. Я заметил едва различимые разводы на краях рюмки.
Теперь я уже ничего не говорил, только смотрел на Черновицкого. Тот сказал:
– Что это такое, я точно смогу определить только в лаборатории.
– Стоп! – неожиданно осенило меня. – А почему четыре рюмки? Их же трое было!
– Так этот ведь сказал, что кто-то позвонил и договорился о встрече, – напомнил мне Михаил.
– Выходит, он с ним выпивал, – задумчиво протянул я. – И что же, Скоробогатов после этого разговора принялся отмывать рюмки и наводить порядок? Будучи в довольно-таки сильном опьянении? Что-то это сомнительно… А эти рюмки все здесь стояли? – спросил я у Черновицкого.
Тот посмотрел на меня с выражением оскорбленного экспертного достоинства.
– Интересно, интересно, – продолжал бормотать я, а потом резко вышел в соседнюю комнату.
– Николай Александрович, а когда вы уезжали, на столе все по-прежнему оставалось? Ну, в смысле, порядок вы не наводили? – спросил я у заместителя директора.
– Зачем мне наводить? – недоуменно буркнул он.
– Ну, убрать там за собой со стола, рюмки помыть…
– У нас для этого секретарша есть, – совсем угрюмо сообщил Голубицын. – Она и помыла бы в понедельник с утра, она ведь за полчаса до открытия приходит.
– А Георгий Анатольевич не стал бы убирать и мыть посуду?
– Да вряд ли, – хмыкнул Голубицын. – Зачем ему? Да он уже уставший был, откровенно говоря. Зевал даже.
– Угу, – кивнул я. – А о чем шел вообще разговор между вами?
– Вот я тут все пишу, – мрачно ткнул рукой в поданный мной листок Голубицын. – Потом почитаете.
В этот момент дверь резко распахнулась, и в приемную буквально ворвалась женщина лет сорока, высокая, худая, с резкими чертами лица, с выдающимся хищным носом и глубоко посаженными черными глазами. Мне показалось даже в тот момент, что в комнату влетела какая-то птица.
– Здравствуйте, что у вас здесь происходит? – громко, резким голосом обратилась она к нам.
– Из полиции пришли, – все так же, без красок в голосе, сообщил Голубицын. – Георгий пропал.
– Как пропал? Куда пропал? Как такое может быть? – захлопала черными, густо накрашенными ресницами Арцыхевич.
– Вы успокойтесь, Серафима Яковлевна, – выступил я, поняв, что явилась бухгалтерша. – Присаживайтесь, постарайтесь вспомнить все, что было вчера. В каком настроении был Георгий Анатольевич…
– В нормальном, – отрубила Арцыхевич. – Мы выпили, посидели… Я уехала первой. А что у вас здесь произошло? – обратилась она к Голубицыну.
– Ничего, – пожал плечами Голубицын. – Я после тебя через час уехал.
– Вы успокойтесь, Серафима Яковлевна, – невозмутимо повторил я. – Вы садитесь, возьмите листок бумаги и займитесь тем, что сейчас делает Николай Александрович, то есть вспомните и подробно опишите все события вчерашнего вечера. Ваш разговор, ваши действия, настроение и тому подобное. А я потом сравню ваши показания…
– Вы как будто подозреваете уже нас! – нервно передергивая плечами, отреагировала Арцыхевич и порывисто взяла листок бумаги.
– Работа такая, – проскрипел из соседней комнаты Черновицкий.
– А там еще кто? – подскочила на стуле Серафима Яковлевна.
Черновицкий высунул свое сухое, обветренное остроносое лицо. Он язвительным, сверлящим взглядом посмотрел на Арцыхевич, по своему обыкновению сделал шумный выдох, свидетельствовавший о его скептическом и ироничном отношении к этой женщине, и опять исчез в кабинете.
– Подождите, ведь к нему кто-то приезжал! – воскликнула Арцыхевич, уже собравшаяся писать, но вдруг отложившая ручку. – Ему же позвонил кто-то и попросил о встрече! Помните, Николай Александрович?.. Ах, вы совсем ничего не помните! – с досадой махнула она рукой на Голубицына.
– Отчего же? Прекрасно помню, – невозмутимо отреагировал заместитель генерального директора. – Только что от этого толку? Мы же не знаем, кто это был.
– Подождите, подождите, – остановил я перепалку коллег. – Давайте по порядку. Скоробогатов что, ждал кого-то?
– Нет, – вылезла Арцыхевич. – Он очень удивился, когда услышал голос в трубке. Послушал немного, потом пожал плечами и говорит – ну хорошо, приезжай. А через некоторое время мы засобирались домой, а Жора остался – видимо, дожидаться этого человека.
– Понятно, это я уже слышал, – остановил я ее и посмотрел на Голубицына. – Так было дело?
– Да, так, – кивнул тот.
– И вы абсолютно никого не видели? Даже когда вышли на улицу? – снова встрял Черновицкий, недоверчиво глядя на бухгалтершу.
– Нет, – тут же ответила та.
– Ну а подробнее разговор вы слышали? – с нажимом спросил эксперт.
– Мужчина! – презрительно повысила голос Серафима Яковлевна. – У меня нет привычки подслушивать чужие разговоры!
– Но голос в трубке вы слышали? – не отставал докучливый Черновицкий.
– Как я смогла слышать голос? – вытаращила глаза Серафима Яковлевна. – С ним же Жора разговаривал!
– Ну, хотя бы мужик это был или баба? – не выдержал эксперт.
Арцыхевич только вздохнула и поджала губы, давая всем видом понять, что сказала все, что хотела.
– Голос был, кажется, мужской, – вмешался Голубицын. – А разговора, по сути, и не было. Ясно только, что тот человек попросил о встрече, и Георгий согласился. Вот и все. Больше мы ничего не слышали и не видели.
– Итак, когда вы уже стали собираться домой, Скоробогатову позвонил некто и попросил о встрече. Георгий Анатольевич согласился, – обвел я взглядом Голубицына и Арцыхевич, и когда они оба кивнули, продолжил: – Но встреча с неизвестным звонившим происходит уже после вашего ухода. Я все верно понял?
– Точно, – ответила Арцыхевич. – Все точно так и было. Что вы молчите, Николай Александрович?
– Да что же говорить-то? – пожал тот плечами. – Все ясно, по-моему.
– А вот мне кажется, – высунул свой нос Черновицкий, – что еще ничего не ясно!
Я прекратил эти бесполезные препирательства и усадил Голубицына и Арцыхевич за письменный стол, чтобы они наконец-то зафиксировали свои воспоминания на бумаге.
В течение следующих десяти минут ничего особенного не происходило. Голубицын и Арцыхевич скрипели ручками, а Черновицкий, ворча и шумно дыша, возился с вещественными уликами в соседнем кабинете.
Наконец Голубицын и Арцыхевич закончили писать. Но… Прочитав их труды, я так ничего и не добавил к своим представлениям о том, что же происходило вчера в офисе «Диониса». Расхождений в показаниях вроде бы не наблюдалось. Бизнесмены сидели, пили, делились друг с другом семейными проблемами и намечали планы на будущее. Словом, ничего, предвещавшего экстраординарность, не было.
– Скажите, а может быть, кто-нибудь на вашу фирму, что называется, наезжал? – впрямую поинтересовался я у Голубицына и Арцыхевич.
Те переглянулись, на лице Серафимы Яковлевны отразилось явное недоумение. Голубицын, кашлянув, с расстановкой произнес:
– Вы знаете, ничего подобного я припомнить не могу.
– И я тоже, – тут же энергично подхватила Арцыхевич. – Сейчас не те времена. И вообще – с какой стати? У нас все в порядке, можете проверить баланс, налоги платим аккуратно, потребители все довольны, поставщики тоже.
– Я согласен, – кивнул Голубицын.
– Ну, а долги?
– Какие долги?! – всплеснула руками Арцыхевич. – Я же говорю – у нас все в порядке! Можете взять документы и ознакомиться!
– А конкуренты? Я так понимаю, что вы – не первая компания в городе, производящая водку. Не секрет, что первое место держит у нас бывшая ликерка…
– Да, приватизированная командой губернатора, – подал голос вездесущий живчик Черновицкий, который успевал прислушиваться к нашему разговору, занимаясь своими непосредственными обязанностями эксперта. – И они-то не очень довольны тем, что вы тут, понимаешь, разворачиваетесь.
