скачать книгу бесплатно
– А ну, хватит! Стоп, сказал! – подскочил на стуле Слива, примирительно поднимая ладонь.
Антон небрежно поправил волосы, проведя по ним рукой. Боковым зрением он успел увидеть, что здоровяк стоит, держась за лицо, и нападать не собирается. Дисциплина! Хотя Антон понял, что нос он ему не разбил, удар попал в губы. Так, денька три походит с оладьями на лице, и все.
– А ты железный парнишка, – проговорил Слива сквозь зубы. – Ладно, спрошу по-другому. Чем занимаешься, на что пьешь, ешь?
– А я не пью, – спокойно ответил Антон, – а занимаюсь тем, что мне нравится. И что доход приносит.
– Что-то по твоей задрипанной «лайбе» не похоже, чтобы ты приличный доход имел. Шаромыжная у тебя тачка.
– Да? – поднял брови Антон. – А я не знал. Ты мне прямо глаза открыл! Были, Слива, и у меня тачки, и прикид не хуже твоего. Жизнь – штука такая непостоянная. Ты и сам не зарекайся. У нас ведь как говорят…
– Так, ладно! – повысил Слива голос. – Не каркай. Я так понял, что ты не хозяйский?
Антон представление о блатном жаргоне имел достаточное, но использовать его сейчас не хотел, как не хотел и показывать, что хорошо его понимает. Он ведь играл роль ранее не судимого дельца, дельца-одиночки. И не «крадуна» какого-нибудь, который просто еще ни разу не попался, а человека, готового идти ва-банк за серьезный куш. Человека, которого не интересуют мелкие доходы, мелочи жизни, в том числе и в виде чужих жизней. Главное – не переиграть. Он не профессиональный киллер, но может им стать, если заплатят.
– Что значит «не хозяйский»? – переспросил Антон. – Хозяина у меня нет, не люблю я, когда надо мной хозяева.
– Я понял, что «музыки» ты нашей не знаешь, – хмыкнул Слива. Он выждал, пока женщина, названная Нинкой, поставит на стол стакан сока, рюмку коньяку и блюдце с нарезанным лимоном. Потом внимательно посмотрел на Антона: – Дело хочешь? Могу взять тебя к себе. Поручать буду по талантам, платить тоже. Как себя проявишь, так и получишь.
– А конкретнее? Купюры с продавцов в мясном отделе собирать? Или в овощном?
– А что? Побрезгуешь?
– А я не брезгливый. Все имеет свою цену, и я тоже. Улицы подметать я тебе не буду. Даже за зарплату генерального директора рынка.
– Ишь ты! – рассмеялся своим противным высоким голосом Слива. – Гонор у тебя! Хрен с тобой, золотая рыбка, ты и мертвого уболтаешь. Считай, что ты мне понравился. Предложение остается в силе, думай. Работа по тебе, как и зарплата, не обижу. Завтра приходи на рынок. Подумаю, чем тебя занять. Как тебя кличут-то?
– Антон.
– Ну, вот и приходи, Антоха Белый.
Антон некоторое время посидел, как будто что-то прикидывал в уме, потом неторопливо поднялся и молча вышел на улицу. Значит, в большого авторитета играем? Кликухи присваиваем, имя в блатном мире даем и судьбу определяем. Ну-ну! Как ты сам, Слива, сказал: «Хрен с тобой, золотая рыбка, ты и мертвого уболтаешь».
Антон сдал задом, вывернул руль и влился в поток машин, двигавшихся вдоль рынка. Задача на этом этапе почти выполнена. Предложение поступило от Сливы, а не Антон ему навязывался. Это хорошо, дело сделано. Теперь придется вживаться в свою роль и в «коллектив». Между прочим, возможны проблемы с разбитыми губами. Как там у Сливы в окружении эти вопросы поставлены? С местью?
Антон сделал два круга вокруг пивного ларька. Он этот район обхаживал давно, с тех пор как заметил тут одну интересную личность. На первый взгляд – это просто опустившийся человек, спившийся. Видно, что по утрам он страдает, видно, что одежда на нем с чужого плеча. Но Антона заинтересовало в этом человеке другое. Он сумел разглядеть в нем личность, характер. Сейчас все это погребено, и, наверное, безвозвратно погребено. Обилие наколок на кистях рук, на груди, когда у этого человека бывает расстегнута рубашка. Характерные, заметные, характеризующие.
Справок Антон не наводил, запросов через Быкова не делал. Не это главное, неважно, как этого человека зовут, неважно, сколько он отсидел. Судя по наколкам – половину жизни, а лет ему… хрен его знает, наверное, лет пятьдесят… или шестьдесят.
Сегодня Антон увидел его одного. Человек шел к пивному киоску, как всегда, шаркая ногами, чуть сгорбившись и держась правой рукой за грудь. Антон остановил машину, выскочил, нажав кнопку сигнализации, и быстрым шагом пошел следом за мужчиной. Догнав его, сбавил шаг и настроился на образ делового человека, который решил выпить пива, чтобы как-то отрешиться от одолевших его проблем, и прошел мимо, как проходят мимо пустого места. Шаг его был размашист, уверен, в фигуре, в движениях сквозило раздражение и неудовольствие. Не выясняя, чего сколько стоит, Антон велел налить ему кружку «Балтики-тройки», насыпать пакетик крабовых чипсов и перебрался за высокий железный столик, на котором красовались застарелые пятна пива.
Он со стуком поставил блюдце и жадно приложился к кружке, осушив половину. Не будучи любителем пива и вообще спиртного, Антон эти манеры поведения долго изучал, наблюдая за мужиками в разных питейных заведениях. Даже вот в таких, как это. Сюда, к примеру, ходят только те, кто болеет с похмелья. «Постоять и пивка попить» сюда не ходят. В квартале отсюда можно по той же цене посидеть под навесом и попить пивка в более приличном окружении посетителей. Так что натяжечка в поведении Антона сейчас была, но он надеялся, что интересующий его мужичок этого не заметит. Не в том он состоянии. И сегодня, и уже очень давно.
Антон играл свою роль, стараясь убедить себя, что пиво ему нравится, что он его любит. Получалось не очень. Но не это главное. То, что на лице нет удовольствия, вполне соотносится с его гипотетическими проблемами, из-за которых он сюда и пришел. Да и не будет мужик в лицо ему смотреть оценивающе. А если и будет, то оценивать ему захочется только добрую волю – нальет или нет. Антон готов был всей душой, из-за чего сюда, собственно, и пришел.
– Слушай, братишка, – послышался хриплый голос, – дай на кружечку, а? Подыхаю я.
Сказано было не то что с чувством, в этой просьбе было столько муки, что любое мужское сердце, наверное, дрогнуло бы. Антон медленно оторвался от своей кружки, невидящим взглядом посмотрел на то место, откуда раздавался голос, потом сфокусировался, выйдя из мира собственных переживаний в мир остальных людей, и понимающе кивнул:
– Совсем плохо? – Хмыкнул, вздохнул, извлек из кармана пятидесятирублевую купюру, потом подумал и достал две: – На, полечись, дядя.
– Спасибо, братан, – оживился мужик, – совсем мотор останавливается. Дай бог тебе самому…
Чего там «дай бог тебе», он не договорил. Не прошло и минуты, как мужик с вожделением на лице притащил и со стуком поставил на железный столик две кружки пива. Одну схватил двумя руками и погрузил в нее щетинистое помятое лицо. Пиво поглощалось с громким бульканьем, кадык дергался в такт звукам, а подбородок задирался все выше и выше. Антону стало вдруг интересно, выдует мужик кружку одним махом или передохнет? Мужик оторвался от посудины, когда внизу осталось пальца на три янтарной жидкости. Он шумно дышал, вытирая тыльной стороной ладони пену со рта. Глаза его мгновенно осоловели, сделались мутными и добрыми.
– Б… братан, спас ты меня… Правда, так х… было.
– Да ладно, – махнул рукой Антон, задумчиво уткнувшись в свою кружку, – отдыхай.
Но отдых для мужика был не отдыхом без нормального мужского общения, без разговора за кружечкой о жизни. Он залпом допил пиво, для вида поискал в карманах сигареты, чертыхнулся, попросил у Антона. Услышав, что тот не курит, стал извиняться, что «напал» на человека. Бросился к киоску, купил пачку «Примы», попытался было угостить Антона, но тут же вспомнил, что тот не курит, и начал снова извиняться. Короче, вел себя очень униженно и суетливо. Смотреть на это было больно, потому что этот человек в молодости явно был полной противоположностью тому образу, который сейчас стоял рядом с Антоном.
– Ты че смурной? – прикладываясь ко второй кружке, спросил мужик. – Тя как зовут-то? Антон? А меня Коля! Ты, Антоха, не грусти, на жизнь смотри спокойно. Она, сука, такая… как баба. Вот ты думаешь…
И пошло-поехало! Незамысловатая философия, в которой явно прослеживалось влияние исправительной колонии и сама воровская философия во всей красе. Жизнь проста, когда есть деньги и фарт. Она же сука, когда фарт кончается, а с ним и деньги. Тогда и остается нормальному фраеру: либо (тут Антон не совсем понял жаргон), либо (опять жаргон, но тут, видимо, имелись в виду преступление и колония).
Когда философствование закончилось, а с ним и вторая кружка, Антон, чтобы уважить и еще больше расположить к себе Колю, сам сходил и принес еще по кружке пива. К пиву он взял четыре бутерброда с копченой колбасой и тарелку с бутербродами поставил поближе к Коле.
Наконец Антон стал сворачивать разговор в сторону своих «проблем». Он плел о каких-то наездах, долгах и несправедливых требованиях. О том, что не знает теперь, у кого искать поддержки и защиты. Подобревший Коля уловил сквозь хмель знакомые слова и поразил Антона тем, что все еще мог что-то соображать. Например, он точно определил, что Антон никогда не сидел и с «сидельцами» дел не имел. Правда, тут Колю немного понесло в сторону, и он принялся рассказывать, как сидел сам, какие порядки на зоне и как там его уважали. Причины этого уважения он изложил весьма туманно, ограничившись объяснением, что всегда жил «по понятиям».
Потом Антону все-таки удалось вернуть разговор в нужное русло. Коля опять рассудил здраво, посоветовав ему идти за помощью к ментам, поскольку связей в уголовной среде у него нет, а значит, его там не примут или «обуют». Иными словами, Коля советовал продолжать жить и решать проблемы в том мире, в котором живешь, то есть в привычной среде. Нельзя было не согласиться. Однако Антона интересовали вполне конкретные вещи. Ради чего он, собственно, это знакомство и организовал.
– Мне вот сказали, что к Саше Сливе стоит обратиться, – рассудительно произнес он. – Говорят, он в большом авторитете в ваших кругах, может разрулить все как надо.
– Кто-о? – Коля выпучил пьяные глаза, которые активно сопротивлялись и пытались закрыться. – Слива в авторитете? Да Слива как «шестеркой» был, так «шестеркой» и помрет. Никогда он в авторитетах не ходил. Нету его голоса ни на одном «сходняке». Пусто! – Он развел руками, чуть не потерял равновесия и не ткнулся лбом в стол. Наверное, хотел, чтобы его объяснения выглядели очень красноречиво. Убедительно, только непонятно.
– А мне говорили, что он рынок «держит», или, как там это называется, «смотрит» за ним, – заметил Антон.
Колю совсем развезло. Он пускал слюну, по двадцать раз прикуривал одну сигарету, что-то пытался сказать, но речь его становилась все невразумительнее. Главное, что он продолжал упорствовать и доказывать, что Слива не имеет веса в уголовной среде, что он мелкий человек, потому и больших дел за ним нет. Что Слива? Ему бы урвать, ему бы сейчас, сегодня, а что там завтра будет, ему… А еще родную маму продаст за куш. И таким, как Слива, судьба хороший куш никогда не подбрасывает, потому что такие не могут им распорядиться. А вот сам Коля сколько раз имел такой куш и всегда умел, потому Коля…
Чего там «Коля сам», Антон слушать не стал. Видать, и Коля распорядиться главным подарком судьбы, который она подбрасывает один раз в жизни, тоже не смог. Антон потерял к старому спившемуся уголовнику всякий интерес, потому что понял главное. Он не ошибался!
Оставив Колю одного, Антон ушел к подъезду соседнего дома, где оставил машину, проверил, хорошо ли она заперта, и отправился неторопливым шагом в сторону своего жилища. Рисковать и ехать на машине он не хотел. Нельзя сказать, что Антон был пьян, но все равно считал, что реакция притуплена, и до беды в таком состоянии за рулем недалеко. Главное, что пострадают невинные из-за его легкомысленности и самоуверенности. Он вообще не терпел, когда ездят на машинах в пьяном виде.
«Итак, Слива, – рассуждал Антон. – Человек, который не имеет в уголовной среде авторитета, который ничего собой не представляет как вор, плохой организатор. И тем не менее при каких-то делах, которые дают ему хорошие деньги».
Он пришел к интересному выводу. Получалось, что рынок денег давал мало, а у Сливы их было много. Значит, это деньги с другого дела, с другого бизнеса. Зачем ему такой геморрой, как рынок? Занимался бы активнее тем, другим бизнесом. Оно, конечно, Саша Слива не менеджер, о маркетинге и не слышал, но здравый смысл где? А вот где: рынок – это только ширма! Получается, что другой бизнес требует ширмы потому, что он не совсем законный. Торговля контрафактной видеопродукцией тянула на такой бизнес, но для этого не надо иметь при себе дюжину «быков», для этого надо наладить канал и сидеть, подсчитывая «бабки». Кстати, объемы дисков большие, но не настолько, чтобы один Слива со своим каналом заполонил ими весь город. Опять не те доходы, тратит он на себя гораздо больше. Явно кружится еще в каких-то делах, и получается, что контрафакт – тоже ширма. А две ширмы нужны там, где творятся очень серьезные дела. Это как дополнительная броня, как дополнительная маскировка, как дополнительный ложный след.
А Слива у нас пустое место, Слива такие схемы сообразить, придумать и реализовать не сможет. Значит, что? Значит, и он подставная фигура, рядовой исполнитель, а организатор где-то далеко или глубоко. Организатор чего? Вот это неплохо бы выяснить, ведь в этом, как считает Быков, замешаны продажные полицейские.
Глава 2
Сегодня Антон решил вернуться домой пораньше и завалиться спать. Накопилась какая-то усталость, появилась квелость не только в теле, но и в голове. Лечь и не вставать до тех пор, пока бока не заболят. Мечты, мечты.
С одной стороны, Антону хотелось, чтобы его не тревожил никто на время отдыха. Ни Быков, ни Слива. С другой же – он ждал, надеялся, что Слива позвонит. Ведь та встреча, на которую он приглашал Антона, закончилась ничем. Уголовник вдруг задумал с Антоном поиграть в какую-то свою игру. Или перестраховаться решил, или не успел справки навести, а может, просто марку держал.
В назначенное утро Антон пришел на рынок и сразу столкнулся с проблемой: где, собственно, искать Сливу? Проверка на сообразительность, на коммуникабельность. Он прошелся по рынку и довольно быстро вычислил тех, кто тут смотрел за порядком. Типичной внешности парни ходили между рядами, подходили к некоторым продавцам, что-то обсуждали. Иногда явно угрожали, иногда покровительственно и благожелательно хлопали по плечам, а женщин смачно хлопали по одному месту. Вчерашнего типа, которому Антон врезал кулаком по губам, нигде не было видно.
– Слышь, ты, – уверенно схватил он за локоть одного из крепких парней. – Меня Слива срочно ждет! Проводи-ка.
Парень привычно выкатил челюсть и собрался было показать свой гонор, но ледяные серые глаза неизвестного типа, а главное, стальная хватка, заставили его немного подумать над положением дел. Мало ли кто и мало ли какие у Сливы дела? Больно уж у этого светловолосого глаза нехорошие.
Антона к Сливе все-таки отвели. Тот при встрече сделал вид, что заждался Антоху Белого, как он демонстративно его назвал при своих помощниках, но последующий разговор закончился ничем. Подожди немного, я тебе придумаю дело, ты у меня будешь как сыр в масле кататься. Слива слов на ветер не бросает. Антон все выслушал и сказал, что если это вся информация, то он пошел. Правда, Слива попросил его оставить номер телефона. Сегодняшним вечером истекли вторые сутки с момента их последнего разговора.
Антон привычно покружил по городу, проверяясь на предмет возможной слежки. Не исключено, что Слива будет его проверять всеми доступными ему способами. И уж попытаться узнать, где нареченный Антоха Белый обитает, с кем живет и с кем дружит, – святое дело.
Времени было около восьми вечера. Антон не спеша поднялся по лестнице, прислушиваясь и присматриваясь ко всему, что было перед глазами. Любая неожиданность, любое изменение может говорить об опасности. Щепка на полу, след ботинка, испачканного в побелке. Ага, это в квартире этажом выше вставляли железную вставную дверь. Объяснимо.
На своем этаже Антон сразу почувствовал на себе чей-то взгляд. Дверь напротив была приоткрыта, а в щелочку угрюмо смотрел глаз. Глаз этот был на уровне меньше метра от пола и принадлежал Славику – соседскому мальчишке пяти лет.
– Страшный глаз смотрел на него из чащи леса, – зловещим голосом произнес Антон и, воровато оглянувшись по сторонам, присел на корточки. – Это старый колдун смотрел на дорогу и ждал, когда же по ней проедет храбрый рыцарь.
– Нет, русский богатырь, – возразили через щелочку. – Богатырь в красном плаще и сверкающем шлеме.
– Извини, конечно, богатырь. Это же Русь! Только, если уж говорить по правде, то и не богатырь вовсе. – Антон, сдерживая улыбку, всматривался в щелку.
– А кто же? – спросил Славка. – Это у них рыцари, а у нас богатыри.
– Про это я тебе как-нибудь в другой раз расскажу, а сейчас ты мне расскажи, бедному страннику-трубадуру, почему это страшный лесной колдун не спит.
– Мамка там…
– Что мамка? – поморщился Антон, решив, что Ирка – мать Славки – привела любовника, а его отправила в коридор.
– Спит. Пахнет плохо.
Ясно, опять пьяная валяется. Вот беда у парня! Антон как-то пытался натравить на соседку комиссию по делам несовершеннолетних. Но комиссия пришла, увидела, что условия у мальчика приемлемые, в холодильнике есть еда, сам мальчик одет, не изможден, без синяков. Соседи тоже ничего плохого не рассказали. Да и что плохого в том, что приходит к ней мужчина? Кроме Антона, никто и не знает, в каких отношениях Ирка с этим мужиком. Он догадывается, что она терпит его из-за денег, которые он дает, потому что у Ирки нет ни специальности, ни толковой работы. Одна она пацана не вытянет.
Потом Антону стало Ирку жалко. Он понял, что пить ей приходится с этим хахалем, а потом она по двое суток болеет от алкоголя. А Славка был хорошим парнем, странным немного, но добрым. Как-то так уже давно повелось, с год наверное, что Славка втянул Антона в свои странные игры. Даже не так, Славка пустил в свой таинственный, загадочный мир единственного взрослого – Антона.
Это был удивительный мир фантазера-мальчишки. Вряд ли он успел с такой своей жизнью перечитать больше сказок и пересмотреть больше фильмов, чем его сверстники. Но из того, что успел прочитать и увидеть, мальчик соткал удивительную ткань – целый мир волшебников, колдунов, фей, храбрых героев и других сказочных персонажей. В этом мире Славка жил, прячась от одиночества, страдая от недостатка внимания матери, в нем он прятался от взрослых, да и от сверстников тоже. Антон видел, что на улице Славка ни с кем не играет. А недавно он понял, что главная в выдуманном мире – это Фея. У нее не было имени, как не было имен и у всех тамошних героев. Просто колдун, добрый волшебник, почему-то, кроме колдуна, отдельно злой волшебник, наверное, Славка предполагал у них более сложную иерархию. Существовали и другие герои, но Фея была на особом счету. Она была заколдована, ее все мучили, она от всех страдала, но должно было произойти что-то, что освободит Фею. Кажется, Славка так и не придумал, что же именно это будет. Его сказка жила, так сказать, онлайн с окружающим миром и сочинялась на ходу.
А потом Антон догадался, что образ заколдованной Феи – это образ Славкиной матери.
– Ты слушай меня, – вкрадчиво заговорил он и пододвинулся ближе к двери, – странники, они очень мудрые люди, потому что много ходят по свету, все знают, все видят и все запоминают. Ты вернись в таинственный замок, открой форточки на всех окнах, а сам залезь под теплое одеяло. Там тепло, уютно и совсем не пахнет.
– А мама не замерзнет? – вдруг вернулся Славка в нормальную реальность.
– Нет. Ты ее тоже накрой чем-нибудь. И главное, убедись, что она на боку лежит, а не на спине. Хорошо? Если на спине, то звони мне в дверь!
– Она всегда на животе спит, – пояснил угрюмый мальчик, и дверь захлопнулась перед носом Антона.
Он поднялся на ноги и улыбнулся. Вот странный человечек! Другой бы стандартно реагировал на ситуацию в своей семье – капризничал бы, не слушался, может, бродяжничать начал бы. А этот создал себе отдушину – фантазию. Главное, чтобы выдуманный мир у Славки с возрастом не слился с реальностью, а то придется познакомиться парню с психиатрами.
Антон привычно осмотрел дверь на предмет следов попыток проникновения. Приподняв коврик, убедился, что пластилиновые «колбаски» целы. Значит, на коврике никто не топтался, а без этого в замке отмычкой не поковыряешься. Да и замок у Антона не простой. Такой вскрыть очень и очень сложно. Если только кто-то не снял слепок с его ключа.
Следующие «маяки» сигналили, когда он открывал наружную металлическую дверь. Две спички послушно упали сверху из-под уплотнителя. Теперь вторая, внутренняя дверь. Тончайшая, почти незаметная глазу нить на уровне щиколоток тоже на месте. Увидеть ее постороннему человеку практически невозможно, если с лупой на четвереньках не лазить. А для тех, кто хочет быстро и скрытно забраться в чужую квартиру, это непозволительная роскошь.
Когда последний «маячок» сигнализировал, что попыток проникновения не было, Антон открыл вторую дверь. Тут же на мобильный телефон поступил сигнал о том, что сработал датчик движения на объекте. Объектом была его квартира. Антон сбросил сообщение на телефоне и отключил сигнализацию. Все, теперь можно спокойно поужинать и выспаться. Но привычка все же погнала Антона по комнатам для визуального осмотра. Ухищрения ухищрениями, а на всякого хитрого человека всегда найдется еще более хитрый.
Пока в микроволновке разогревалась еда, Антон умылся, переоделся и включил на кухне телевизор. Без просмотра новостей он никогда не садился за стол. Губернатор встретился с президентом ассоциации… По данным Министерства лесного хозяйства, за этот сезон выгорело лесов… Состоялось открытие фестиваля оперного искусства… Страшная авария произошла на Кольцевой дороге, где автоцистерна с битумом столкнулась с мусоровозом… Вчера вечером в районе ночного клуба «Звездное небо» были сбиты машиной две девушки. Уже сегодня в Интернете появился ролик, на котором запечатлена вся картина этого страшного ДТП…
Антон не донес до рта вилку с нацепленным на нее кусочком сардельки. То, что было снято чьим-то видеорегистратором, иначе как диким происшествием назвать в самом деле было нельзя. Две девушки на ночной улице веселились и пританцовывали. Очевидно, они были прилично «навеселе». Потом им взбрело в голову остановить машину. Они встали на краю тротуара и стали активно «голосовать». Продолжая дурачиться, одна из девушек несколько раз наступила на проезжую часть.
Машина выскочила слева, причем под таким углом, который не соответствовал направлению движения общего потока. Иными словами, она ехала под углом градусов тридцать по отношению к тротуару. Удар пришелся больше на ту, что наступала одной ногой на проезжую часть. Ее подбросило капотом и отшвырнуло на несколько метров. Ее подруга получила удар вскользь и тоже упала, но тут же начала подниматься. Машина, выскочившая передним колесом на бордюрный камень, проехала еще пару метров и остановилась.
Остановились еще две машины, перекрывшие обзор, подбежало несколько человек. На этом ролик закончился, и ведущая новостей переключилась на другие события. Антон выругался. Понятно было, что водитель не справился с управлением, и его вынесло на тротуар. И вообще он мог быть пьяным.
После ужина Антон вернулся в комнату, включил компьютер и принялся лазить в поисковых программах, выясняя кое-какие вопросы. Вдруг ему снова попалась ссылка на то происшествие у «Звездного неба». Но теперь речь уже шла именно о пьяном водителе и о том, что один из тех, кто в момент аварии сидел в машине, был полицейским. Антон решил познакомиться с материалами.
Действительно, это оказалась более свежая информация. Но о том, что водитель был пьян, упоминалось как об одном из мнений очевидца ДТП, а официальное следствие якобы не подтверждает этого. Пока уголовное дело возбуждено по другой статье: «Причинение вреда здоровью по неосторожности». А вот и еще… вина полностью ложится на самих пострадавших, которые, находясь в состоянии сильного алкогольного опьянения, выбежали на проезжую часть и попали под колеса проезжавшего автомобиля.
Антон покачал головой. Спорить с тем, что девушки были немного не трезвы, глупо. Скорее всего, действительно немного выпили, но на проезжую часть они не выбегали, а автомобиль, который их сбил, сам выскочил на бордюр. Это же очевидно. Антон вспомнил недавний скандал, когда участковый из района на «Лексусе» протаранил «Жигули». Причем на второстепенной дороге, на маленькой скорости. Тогда тоже начали говорить, что лейтенант был пьян, но эти разговоры в Интернете и по телевидению быстро прекратились. Антон тогда еще подумал, как у молодого лейтенанта, районного участкового может быть «Лексус». Допустим, папа подарил. Тогда какого черта этот парень мучается в деревне, а не сидит в ГУВД, если у него такой богатый папа?
Был и еще один неприятный случай, неприятный втройне, потому что опять оказалась задета честь полиции. Это было еще весной. Прошла информация, что по ночному городу носится на большой скорости черный «Мерседес» и что он стал участником двух ДТП. С обоих мест происшествия машина скрылась. Потом патрульные ГИБДД загнали «Мерседес» в тупик и задержали водителя. К их большому изумлению, там были двое их молодых коллег из полка ДПС. «В умат» пьяных, да еще на машине без документов. А позже якобы выяснилось, что машина числится в угоне.
После этого стала поступать противоречивая информация, что машина не совсем угнана, просто у нее были перебиты номера на двигателе и кузове, и новые документы сделаны уже на эти номера агрегатов. Что это меняло, Антон не понял, зато о том, что инспектора в момент задержания были пьяны, больше уже никто не упоминал. Потом замолчали и о совершенных ими ДТП. Между прочим, в состоянии алкогольного опьянения!
Эти факты бесили Антона невероятно. Неподсудность? Какого черта, ведь они такие же граждане страны! Что за интриги, почему не прозвучало ни одного обвинительного заключения суда? Он читал комментарии в Интернете других людей и видел, что не он один все понимает, все видит и до предела возмущен.
Пора было заняться делом. Антон отбросил посторонние мысли и открыл сброшенные ему Быковым файлы. Это были записи оперативной съемки. Можно только догадываться, как оперативники из Управления Быкова умудрились наснимать столько хороших кадров, чего им это стоило, и какую изобретательность они при этом проявили. Впрочем, иных специалистов Быков при себе не держал.
На всех кадрах – одни и те же лица, всех их Антон уже вычислил и запомнил. «Быки» Саши Сливы, его помощники, бойцы, работники на все руки: башку кому проломить, деньги из кого вытрясти, девочек привезти или на «стрелку» съездить. Антон смотрел и удовлетворенно хмыкал. Этого он знает в лицо, и вот этого, и этого. Этот, похоже, личный телохранитель Сливы, и вот этот. Второму Антон недавно врезал по физиономии в кафе, когда они со Сливой знакомились. А вот и новенькие, появились совсем недавно, это заметно по отношению к ним остальных, гоняют их как «шестерок». Запомнить надо их лица во всех ракурсах.
А вот эти двое? Антон остановил запись, задумался, потом стал смотреть дальше. Этих двоих он не знал. Вообще-то лицо одного кажется знакомым. Чтобы вспомнить, Антон вернулся к первой записи. Твою мать! Это тот второй, кто залез в машину, а потом убежал от Антона. Он его мельком видел, потому что настроен был на первого. Мутузил его возле кафе, а про дружка и не думал. А он вот где!
Антон почесал в затылке и откинулся на спинку кресла. Поразмыслить было над чем. Если эти воришки, специалисты по борсеткам, из окружения Сливы, то вывода два – либо сам Слива их отправляет на заработки, и Антона они случайно чуть не нагрели, либо на Антона их натравили целенаправленно. Для чего? Для проверки реакции? Мент или не мент? Они что, ждали, что мент поведет себя иначе? Или он в свисток будет свистеть? Нет, нелепость какая-то!
Если Слива держит на территории рынка своих же «борсеточников», значит, он зарабатывает таким же образом и на карманниках, на обвесе продавцами и на другой мелочи. Нет, нелепо даже для Сливы. Скорее всего, ребята ослушались, «паслись» там самовольно. Не стоит нагнетать обстановку и доходить в подозрениях до абсурда.
Антон стал смотреть записи дальше. Теперь на экране была ночь, а в поле зрения объектива попадало лицо водителя и половина лица самого Сливы. Они куда-то ехали, судя по всему, в «Ленд Крузере». Слива все время хмурился и курил, водитель дико и сладко зевал во весь рот. Антон поймал себя на том, что ждет, когда же Сливу достанут эти зевки водителя. Но авторитет, казалось, их совсем не замечал и был погружен в какие-то свои важные мысли.
Через пару минут машина явно притормозила, а потом стала переваливаться с боку на бок, как катер на неровностях дороги, или вообще поехала по бездорожью. Слива никаких указаний не давал. Либо водитель знал дорогу, либо ему хорошо объяснили, а может, они следовали за другой машиной. Потом машина остановилась, Слива сделал какой-то жест рукой, и водитель исчез, хлопнув дверцей.
Слива сидел и вглядывался куда-то через лобовое стекло примерно с минуту. Затем за стеклом автомобиля мелькнула тень, рывком открылась задняя дверь, но свет в салоне, к большому огорчению Антона, не загорелся. Лицо скуластое, скрыто под большими темными очками и козырьком бейсболки. Если человек ночью надевает солнцезащитные очки, то он явно не хочет, чтобы его узнали в лицо. Или запомнили. Такая предосторожность наводила на серьезные предположения.
Ничего особенного в салоне машины не произошло. Гость со Сливой не поздоровались, а сразу перешли к делу.
– Сделал? – спросил человек в очках.
– А че же, – хмыкнул Слива и протянул ему листок бумаги, сложенный вчетверо. – Там все, смотри.
Человек развернул листок и, приподняв очки рукой, пробежал глазами содержимое листка. В этот момент Антон заметил у него глубокий шрам под глазом.
– Хорошо, – опустив очки на лицо и убирая бумажку в карман, сказал гость. – Жди. Время и место я тебе сообщу дополнительно. И смотри… Внимательнее! К своим еще раз приглядись. Что-то не очень я верю в твоих бойцов. – Он быстро открыл дверцу и исчез в ночи.
Слива остался сидеть, угрюмо таращась в ночь. В машину заскочил водитель и без лишних разговоров завел мотор. Машина тронулась, разворачиваясь вправо, а потом запись кончилась.
Сигнал мобильного телефона прозвучал, когда, позавтракав, Антон снова просматривал ночную встречу Сливы. Его мучили противоречия. Если речь идет о контрафакте, то встречаться в лесу ночью и так камуфлироваться смысла нет. К тому же, «по условию задачи», этот бизнес Сливы «крышуют» люди из полиции. Трусливых в таких делах не бывает, трусливые просто не занимаются такими делишками. Значит, что? Значит, был смысл прятать лицо от… От кого? Не от Сливы же. Значит, от людей Сливы, отсюда и короткие фразы, которые постороннему человеку ничего не объясняют и предназначаются возможным наблюдателям, тем, кто все же умудрится записать встречу.
