скачать книгу бесплатно
– Куда тебя? – тихо поинтересовался сосед по тюремным нарам.
– Сам не знаю, – так же тихо и абсолютно искренне ответил Илья.
Во дворе СИЗО стоял старый автозак на базе «газона». Возле него прохаживался тот самый следак. На его губах змеилась нехорошая, во всяком случае, так показалось Прудникову, улыбка. На вопросительный взгляд Ильи, мол, куда везут, следак, не задумываясь, ответил:
– Расстреливать, – а затем согнал улыбку с лица и ответил вполне серьезно: – На следственный эксперимент едем.
– Будете проводить процессуальные действия без адвоката? – произнес Прудников, понимая, что в его ситуации это ничего не меняет, ему просто хотелось еще раз увидеть Наташу, так неожиданно возникшую из его прошлого.
– Почему без адвоката? – удивился следак. – Будет тебе в свое время не только адвокат, но и строгий судья с принципиальным прокурором.
Прудников поднялся в машину. Его затолкнули в так называемый «стакан» – узкую железную выгородку в кузове, в которой можно было только стоять. Конвойный в автозак не поднимался. Дверь с лязгом закрылась. Кто едет в кабине, Илья не знал. Двигатель заурчал, и машина тронулась с места. Вскоре стемнело. Ехали где-то за городом по ровному неоживленному шоссе. Лишь изредка со свистом мимо проносились машины.
«Наташа, – мысленно позвал в мыслях Прудников, а когда ему показалось, что она если не слышит его, то хотя бы чувствует, спросил: – Ну почему мы тогда расстались? Может, все было бы по-иному?»
За рулем автозака сидел молоденький водитель-срочник, рядом с ним жался конвойный. Когда предстояло переключить передачу, последнему приходилось забрасывать ногу за ногу, чтобы дать ход рычагу. У правой дверцы с комфортом расположился следак. Он с сосредоточенным видом просматривал бумаги в папке, хотя уже было темно и разобрать текст ему вряд ли удавалось.
– За следующим поворотом налево уйдешь, на грунтовку, – бросил он водителю.
Тот недоуменно посмотрел на следака.
– Так ведь не по дороге.
– А кто тебе сказал, что по дороге? – улыбнулся следак. – В одно место заехать надо. Потом на трассу вернемся. Тут недалеко. Много бензина не сожжешь.
– Надо так надо.
Вскоре автозак уже трясся по пустынной гравейке. Земляное полотно было волнистым, как стиральная доска, – не разгонишься.
– А теперь – стоп, – приказал следак.
Водитель вдавил тормоз и с удивлением осмотрелся. Рядом не наблюдалось жилья. Лишь еле заметная тропинка уходила в молоденький лесок.
– Глуши.
Мотор замолк. Наступила тишина.
– Значит, так, слушать сюда, – сказал следователь, выбираясь на дорогу. – Вот тропинка, а вот, – он вытащил из-под сиденья что-то тяжелое, замотанное в тряпки и перетянутое скотчем, – задний мост для «Жигулей». Несете его по тропинке до рыбацкого домика и отдаете жильцу. Скажете, что от меня. И – назад. А я тут покараулю. Задача ясна?
Вообще-то автозак с заключенным конвойный не имел права оставлять на дороге, водитель тоже. Но так распорядился следователь. Да и просто, по-человечески, не станешь отказывать человеку, который намного старше тебя по возрасту и по положению. Конвойный с водителем подхватили задний мост и, негромко чертыхаясь, потащили его лесной тропинкой. Как только они исчезли в зарослях, неподалеку тихо заурчал двигатель легковой машины. Из-за кустов выехала невидимая до этого с дороги «Волга». За рулем сидел тот самый таинственный Борис Аркадьевич.
– Здравия желаю, – тихо проговорил следак.
– Давай быстрей.
Следак открыл автозак, посветил вовнутрь фонариком. Стоявший в «стакане» Прудников зажмурился от света, бьющего в лицо, прикрыл глаза ладонью. Он все еще ничего не понимал.
– А вы думали, что я о вас забыл? – спросил Борис Аркадьевич, забрал у следака фонарик и посветил себе в лицо. – Я свое слово всегда держу.
Загремел запор. Удивленный Илья выбрался из машины. Борис Аркадьевич уже держал поднятой крышку багажника «Волги».
– Поторапливайтесь, – подгонял он шепотом.
Прудников заглянул внутрь. В багажнике лежал абсолютно голый мертвый мужчина примерно одной с ним комплекции.
– Труп – свежак, – с каким-то затаенным умилением проговорил Борис Аркадьевич. – Бомж от сердечной недостаточности перекинулся. Его вместо вас и сожгут. Раздевайтесь. Если б вы только знали, скольких забраковать пришлось!
Илья сбросил одежду.
– Белье тоже снимайте.
Следак вместе с Ильей, как могли, быстро облачили мертвого бомжа в одежду Прудникова, затем с трудом затащили его в автозак и, поставив в «стакан», закрыли на замок.
– В «Волгу» садитесь. Потом оденетесь, – отдал распоряжение Илье Борис Аркадьевич.
Легковая машина сдала задом и скрылась за кустами. Вновь наступила тишина. Таинственно раскачивались верхушки худощавых сосен. Перемигивались в ночном небе звезды. Илья увидел, как из леса вышли водитель с конвойным, как сели в машину и уехали.
– Ну вот, дело сделано, – осклабился Борис Аркадьевич. – Приедут на место. А зэк в «стакане» по дороге загнулся. Неприятность, конечно, но ни в коем случае не трагедия вселенского масштаба. Скоро все и как звать вас забудут. Был такой, и нет его. Только горстка пепла останется да пара бумажек с печатями и подписями. Пошли, новорожденный.
– Так голым и идти? – засомневался Прудников.
– Я спешил. Не успел в машину одежду положить. А чего стесняться? Лес, ночь. Люди голыми в этот мир приходят. А у вас, считайте, сегодня день рождения.
Поскольку других вариантов не было, пришлось идти в чем мать родила. Странные ощущения. Пробирал ночной холод, босые ноги кололи валявшиеся на тропинке крепкие сосновые шишки. При этом обычно уверенный в себе Илья чувствовал себя незащищенным. Лес кончился. На опушке стоял небольшой бревенчатый домик, обнесенный невысоким заборчиком. Над воротами красовалась надпись «Дом рыбака». У калитки гостей уже встречал странного вида мужчина. Длинные волосы, собранные на затылке в хвост, в носу пирсинг, руки выше кистей густо укрыты татуировками. По их композиции можно было предположить, что они идут и выше, а то и по всему телу. При этом татуировки были явно не тюремные, а высокохудожественные.
– Добрый вечер, – мужчина абсолютно не обратил внимание на то, что Илья голый, и первым протянул ему руку для приветствия. – Виталий, – представился он.
Прудников вопросительно глянул на Бориса Аркадьевича, не зная, имеет ли право называть свое настоящее имя.
– Илья, – за Прудникова произнес его провожатый.
Мужчина, назвавшийся Виталием, пригласил пройти в дом. Илья переступил лежавший на крыльце, закрученный в тряпье задний мост от «Жигулей» и шагнул внутрь.
– Борис Аркадьевич, а что теперь с этим дурацким задним мостом делать?
– Надо же мне было им двоим какую-то ношу дать.
– Можете надеть, – Виталий указал Илье на банный халат, висевший на спинке стула.
Одевшись, Илья почувствовал себя более уверенно. Татуированный пристально его разглядывал.
– Не удивляйтесь, – усмехнулся Борис Аркадьевич. – Это у него профессиональное. Вас придется немного подправить.
– В каком смысле? – напряженно поинтересовался Прудников.
– Лицо подправить. Все-таки не хотелось бы, чтобы вас узнавали знакомые.
– Пластическая операция?
– Зачем? Небольшие корректировки. Сейчас этим и займемся.
Илью усадили в кресло. Виталий достал средних размеров серебристый кофр. На приставном столике стал раскладывать инструмент.
– Это не больно и не опасно, – говорил он, протирая лицо Прудникова марлей, смоченной в спирте. – Первоклассный медицинский силикон. При желании все можно вернуть в исходное состояние.
Виталик отошел на несколько шагов, всмотрелся в лицо Ильи так, как делает это художник, а затем поднял в руке шприц.
– Вам лучше закрыть глаза. Вернее, мне так легче будет работать.
Прудников повиновался. Иголка шприца колола в губы, щеки, лоб, а Виталик говорил:
– Чуть-чуть сделаем толще верхнюю губу. Усилим надбровные дуги. Видите, Борис Аркадьевич, теперь у него абсолютно другое выражение лица…
Священнодействие продолжалось около часа. Наконец Виталик сказал:
– Готово.
Прудников открыл глаза. Борис Аркадьевич держал перед ним большое подрагивавшее зеркало, из которого на Илью смотрело отражение. Узнать Прудникова было можно, но он уже стал другим. Изменились не черты лица, а именно его выражение. В случае если бы кто-то из знакомых остановил его на улице, достаточно было бы просто сказать, что человек ошибся. А в ответ услышать, что «да, извините, теперь сам вижу».
– Удивлены? – самодовольно проговорил Виталик. – Дело в том, что после тридцати лицо уже становится как бы отражением прожитой человеком жизни. Его формируют морщинки, складки. Если вы часто улыбались, то они сложатся в один рисунок, если сердились, то в другой. Не знаю, как сложилась ваша судьба, но могу сказать, вам много пришлось страдать, – Илья не успел ответить, а Виталик уже доставал ножницы, фен. – Изменим и прическу. А вот бриться в ближайшие дни я вам не советую. Обрастите щетиной, это придаст вам солидности.
Наконец «правка» лица было окончена.
– Несколько дней надо дать на то, чтобы изменения вошли в силу, чтобы организм принял их. Почаще смотритесь в зеркало, старайтесь контролировать свою мимику, и вскоре она станет у вас совершенно естественной, – посоветовал Виталик, пожелал спокойной ночи и распрощался.
Борис Аркадьевич прищурился.
– Я тоже вас оставлю. Привыкайте. Вскоре увидимся. Еды здесь хватает. Беспокоить никто не станет. Не совершайте глупостей. Я приеду за вами через несколько дней.
7
Спустя четыре дня Илья Прудников, одетый во все новое, сидел с Борисом Аркадьевичем в небольшом московском ресторане. Зал выглядел тихим и уютным. Ненавязчиво звучала музыка, едва слышно журчал фонтанчик в центре зала, и приглушенный свет создавал ощущение покоя и защищенности. Прудников растерянно посматривал по сторонам, как человек, испытывающий явный дискомфорт. И лишь спустя минут двадцать недавний арестант понял, чего ему не хватает: решеток на окнах, к которым он так привык за время следствия…
– Расслабьтесь и отдыхайте, – добродушно улыбнулся Борис Аркадьевич и протянул меню. – Выбирайте, что нравится.
– Спасибо… Да мне, если честно, после тюремной баланды теперь все равно, – признался Илья.
– Тогда я выберу на свой вкус… А вы пока, чтобы не скучать, посмотрите вот это, – офицер ФСИН положил перед Прудниковым небольшой пакет.
Это был набор документов: паспорт, автомобильные права на имя Ильи Калашникова, а также кредитная карточка, на которой карандашом, так, чтобы можно было стереть, был написан пин-код. Документы выглядели совершенно безукоризненно: печати, подписи, фотоснимки. Причем снят был Илья именно в своем сегодняшнем виде – с модной, недельной давности щетиной, хотя никто его таким не фотографировал.
– Фотошоп, – небрежно бросил собеседник. – Ну что: грибной жюльен, салат из овощей, мясо на углях, паровая осетрина… и водочка, я думаю, подойдет, – проговорил Борис Аркадьевич и добавил: – За документы можете не волноваться, лучше настоящих. На пластике немного денег, так сказать, на карманные расходы. С голоду не умрете, на бензин хватит.
– А если я с этими документами от вас сбегу? – прищурившись, напряженно спросил Прудников.
– Не сбежите, потому что бежать вам некуда, – отмахнулся Борис Аркадьевич. – Близких, как я понял, у вас не осталось… Не считая сестры, которая сейчас с вашим малолетним сыном и женихом живет в одной из стран Евросоюза. Вы ведь не хотите ей неприятностей, правда? И своему сынишке Данику тоже не хотите проблем, как я понимаю. А они обязательно возникнут при неправильном поведении, я это гарантирую. Но даже если вы все-таки попробуете сбежать, то через час, максимум через два, вас обязательно обнаружат. Не забывайте, что вы в Москве, а этот город буквально нашпигован видеокамерами слежения и прочими полезными вещами, которые позволяют вычислить любого. А теперь давайте ближе к делу. Значит, вы, Илья Петрович, мастер спорта международного класса по биатлону. Даже входили когда-то в олимпийскую сборную России.
– Даже на зимнюю Олимпиаду в Турин в две тысячи шестом должен был поехать, да из-за травмы не получилось, – вздохнул Прудников.
– Но стреляли вы, по-моему, лучше всех в сборной. Вот и прекрасно: завтра отправимся на ваше любимое стрельбище центра по биатлону, потренируетесь с недельку, а потом покажете, на что способны.
– Стрелять – по мишеням? – прищурился Прудников; он уже многое понимал.
– Пока по мишеням, – улыбнулся Борис Аркадьевич.
– А потом?
– А потом – по тем, на кого мы покажем.
Именно это предложение и было сделано Илье в следственном изоляторе, и обстоятельства сложились так, что бывший спортсмен-олимпиец не смог от него отказаться. Прудникову очень не хотелось принимать подобное предложение, однако, приняв его, Илья спасся от неминуемого позора и, возможно, скорой смерти.
Недавний арестант мог только строить предположения, кто стоит за Борисом Аркадьевичем. Но уж, конечно, Илья даже не догадывался, что выбор его будущих жертв, а равно и его судьбу теперь будут определять уголовный авторитет Матвей Сохатый и Антон Голубинский, недавно получивший погоны генерала Федеральной службы исполнения наказаний…
После обеда в ресторане Борис Аркадьевич подвез на своей машине Илью в один из окраинных районов. То, что он, выпив немало водки, сел за руль, его абсолютно не беспокоило. Остановился во дворе между двумя панельными пятиэтажками, указал на миниатюрный внедорожник, припаркованный между другими автомобилями.
– Вот ваша машина. А это ключи от квартиры. Завтра утром я заеду за вами. Направимся на стрельбище. До встречи.
Илья остался стоять один во дворе. Все случившееся казалось ему нереальным. Он, недавний сиделец СИЗО, над которым нависла позорная для любого зэка статья, оказался на воле, с деньгами, с квартирой, машиной, с новыми документами. Правда, за все это еще предстояло расплатиться. Судьба бесплатных подарков никогда не делает. Прудников прикинул свои шансы исчезнуть, но, поразмыслив, решил, что не стоит дергаться. В первое время его будут опекать очень плотно. Вот если потом, когда он заслужит доверие… Да и сестру Юлю с Даником нужно как-то обезопасить. С какой стати им за его грехи отдуваться…
Даже не зайдя в подъезд, не посмотрев свою новую квартиру, Илья зашагал к улице. На остановке спросил, как пройти на почту. Оказалось, что это совсем рядом. Отстояв небольшую очередь, Прудников нагнулся к окошку и попросил девушку за стеклом:
– Мне конверт международный и лист бумаги. Карточкой рассчитаться можно?
Вскоре он уже устроился за стойкой и выводил разболтанной казенной ручкой на листе мелкие печатные буквы. Странное получалось у него письмо. Никогда прежде не приходилось ему писать о себе в третьем лице.
8
Не зря Борис Аркадьевич упомянул в разговоре с Ильей Прудниковым о том, что у него на этом свете осталась сестра и маленький сын, которые живут в одной из стран Евросоюза. Вроде бы так, мельком бросил он эти слова. Но в ситуации, в которой очутился бывший биатлонист, трактовать их следовало однозначно.
Те, кто стояли за Борисом Аркадьевичем, через него намекали: мы и адресок знаем, и, если понадобится, сможем взять твою сеструху с сынком в оборот. Так что не делай глупостей, не дергайся, исправно выполняй все, что тебе скажут, и будет тебе счастье.
Небольшой городок на две с половиной тысячи жителей в чешских Татрах – место спокойное. Тут все друг друга знают, а на форуме городского сайта самая обсуждаемая на протяжении двух недель новость – кто потерял ключи в местном супермаркете и почему не приходит за ними? Именно тут и нашли себе тихую гавань сестра Ильи Юля с племянником Данькой и ее жених Юра Покровский.
Молодой компьютерный гений Покровский был способен взломать любую электронную защиту, не выходя из дома, подключиться к любой камере наружного наблюдения, внедриться в какую угодно навороченную банковскую систему, взять на свой ноутбук управление городскими светофорами. Но, обладая такими несомненными талантами, он все же решил завязать с уголовным прошлым. Ведь теперь он был не один. От него зависело будущее Юли и маленького Даника, которого он любил, как родного сына. Оказаться в тюрьме, пусть даже комфортной – евросоюзовской, ему не улыбалось. Хватало того, что отец Даньки – Илья угодил в тюрьму российскую. Двое зэков в одной семье – это уже «перебор». Вот и стал Покровский законопослушным жителем тихой Чехии. По контрактам с заказчиками разрабатывал и вел сайты, отвечал за их антивирусную защиту, вычислял злоумышленников, пытавшихся покупать товары в интернет-магазинах по чужим данным.
Конечно, это приносило не так много денег, как ему хотелось бы. В былые лихие хакеровские годы он иногда за один раз срубал столько, сколько капало ему теперь в месяц. Но на жизнь хватало и еще оставалось. Даже дом небольшой купил себе в курортном городке. В современном мире абсолютно неважно, где ты находишься, главное, чтобы твой компьютер был подключен к Интернету.
Покровский сидел на террасе и щелкал клавишами стоявшего на коленях ноутбука. На время пришлось отложить работу. В последние дни стали происходить странные вещи. За его домом явно началась слежка. Сперва Юра решил, что им заинтересовалась чешская полиция, но потом понял – это не так. Вот и сейчас на другой стороне улицы стояла легковая машина. Вчера там была другая, но человек, сидевший за рулем, оказался прежним. Покровский вывел на монитор изображение с видеокамеры, установленной на фронтоне дома, укрупнил его. Вид мужчина за рулем имел, несомненно, уголовный. Профессия всегда накладывает отпечаток на внешность. Мента и зэка видно сразу, во что их ни одень. Еще одно укрупнение, и на фалангах пальцев стали видны типично зоновские перстни-татуировки.
Мужчина приподнял фотоаппарат и пару раз щелкнул кнопкой, явно снимая сидевшего на качелях Даника. После чего сразу же запустил двигатель и уехал. Покровский прошелся пальцами по клавиатуре, вводя номер машины. Через полминуты он уже входил в полицейскую базу данных. Оказалось, что машина принадлежит фирме по прокату автомобилей. Пройти дальше по цепочке данных не получилось. Рабочий день кончился, и в фирме все компьютеры оказались выключенными, кто именно ее арендовал, можно было бы узнать лишь завтра.
Юля хозяйничала на кухне, готовила ужин. Широкое окно выходило на улицу, за соседним рядом домов виднелись горные вершины, застывший горнолыжный подъемник. Девушка увидела, как по улице едет на велосипеде почтальон и, почти не останавливаясь, рассовывает газеты в почтовые ящики. Последнее письмо от брата Юля получила две недели тому назад и сразу же на него ответила. Так что можно было надеяться, пришла очередная весточка от Ильи.
Прудникова выбежала из дома. Почтальон остановился, поздоровался и протянул заказное письмо. Юля глянула на конверт, отправитель на нем не значился. Ее чешский адрес был аккуратно выведен печатными буквами. Сердце екнуло, непонятное всегда пугает. Ведь, кроме Ильи, ей никто сюда не писал. Если с кем из подруг и общалась, то только по Интернету. Юля рассеянно поставила подпись на квитанции и пошла к дому, на ходу разрывая конверт. Устроившись на кухне у окна, принялась читать. Текста было немного, даже до конца страницы не дотягивал. Все написано от руки печатными буквами.
«Уважаемая Юля. Пишет Вам приятель Ильи, сидевший с ним в одной камере, а теперь вышедший на волю. Адрес Ваш нашел на конверте в его вещах. С прискорбием должен Вам сообщить, что Ваш брат умер в автозаке, когда его везли на следственный…»
Юля почувствовала, как текст расплывается у нее перед глазами. Потекли слезы. Она подняла голову, лишь когда Юра положил руку на ее плечо.
