скачать книгу бесплатно
Ага. Лили. Бы. Если бы он сам не приложил все усилия к тому, чтобы задуманная ими операция сорвалась. Но кто мог знать, что события примут такой оборот!
Значит, необходимо постараться исправить допущенные ошибки.
В кабинет своего заместителя генерал почти ворвался:
– ШТ отправил? В Душанбе?
– Так точно! – браво доложил явно довольный собой зам. – Сразу же, как вы распорядились.
Талаев с большим трудом сумел сдержать горестный стон. Нет, начальник управления, безусловно, прав. Как же трудно работать с исполнительными идиотами!
Виктор Васильевич уже забыл, что совсем недавно сетовал на низкую исполнительскую дисциплину подчиненных. Ну да пусть это останется на его совести…
– Дай повторную! – вяло распорядился он.
– В смысле? – округлил глаза зам.
– В смысле, что произошла досадная ошибка, – на ходу импровизировал Талаев. – И эти четверо никакие не террористы, а очень даже милые ребята. Скалолазы, спелеологи, просто туристы – сам придумай.
– Но… Почему?!
– Потому, – дал весьма содержательный ответ генерал. Поразмыслив, добавил: – Потому, что я так сказал. Этого достаточно?
– Так точно! – кивнул ничего не понимающий зам.
Виктор Васильевич развернулся и пошел в свой кабинет. Извлек из сейфа дело агента Анчара, положил его перед собой на стол. Сидел, механически перелистывая страницы и время от времени тяжело, горестно вздыхал. Думал о том, что как-то странно устроен этот мир. Еще несколько часов назад он мечтал о том, как размажет по стене своего старого недруга, Артема Викторовича Рождественского. А сейчас молит Бога послать ему удачу…
И в этот момент Талаеву позвонил Старостин.
4
В то время, когда в столице России разворачивались все эти события, в аэропорту столицы Таджикистана – города Душанбе – приземлился московский рейс.
Среди пассажиров этого рейса выделялись четверо мужчин. Чем выделялись?.. В первую очередь национальностью. Все четверо были славянами. И в салоне «ТУ-154» они, помимо своей воли, уже обращали на себя внимание остальных путешественников. Славяне сюда не летают. Им в Таджикистане делать нечего. Не потому, что их там не любят, – в прямом смысле нечего. Нечем малюсенькой республике привлечь к себе внимание соседей. Ни, понимаешь, нефти, ни алюминия, ни редкоземов… Разве что героином.
Поэтому и таможня проверяла эту четверку более тщательно, чем остальных пассажиров рейса. Явно прилетели ребята договариваться о прямых – без местных посредников – поставках наркоты. Глядишь, отыщется какой криминал в рюкзаках… Тогда можно будет и поговорить с ними. О тяжелой доле бедного таджикского таможенника.
А пока четверка, вольно или невольно ставшая причиной повышенного интереса российских спецслужб, проходит таможенный досмотр и оформляет документы для пребывания в маленькой, но гордой стране, воспользуемся моментом и представим их.
Наверное, стоит начать знакомство с инициатора вояжа. Максим Николаевич Оболенский. Возраст – около сорока, чуть выше среднего роста, худощав. Короткие темные, с проседью, волосы. Правильные черты лица, в которых чувствуется – как это говорилось раньше – порода. Слегка расслабленные движения, отстраненный взгляд… Короче, ничего героического во внешности. Кто бы мог подумать, что этот еще нестарый человек – выпускник факультета специальной разведки Среднесибирского высшего командного?..
И не только выпускник. После окончания училища Максим верой и правдой служил Отечеству. Скажем так – по специальности. Не той, что значилась в его «дипломе федерального образца» – переводчик-референт, – а по второй. Или, наоборот, основной – офицер специальной разведки.
Правда, служил недолго – едва до капитанских звезд дотянул. А потом то ли послал принародно по всем известному адресу одного очень шумного и грубого, но совершенно бездарного «полководца», то ли даже оскорбил действием – в разных устах эта история звучит по-разному. Однако из войск был уволен, а привлечения к уголовной ответственности избежал благодаря заступничеству отца – генерал-лейтенанта, служащего Генштаба, доктора военных наук и прочая, прочая, прочая…
Поболтавшись «на гражданке», Максим пошел служить в полицию, в уголовный розыск. Добросовестно тянул лямку опера – сначала «на земле», а потом и в «убойном» отделе УУР УВД области.
Вроде бы все складывалось неплохо… И новые коллеги Максима уважали, и карьерный рост был заметен, и звание «майор полиции» он получил в положенный срок… Однако росло внутреннее недовольство.
Как сотрудник правоохранительной системы, человек, имеющий доступ к секретной и совершенно секретной информации, он прекрасно видел избирательность закона, пристрастность суда, равнодушие надзорных органов… И никак не мог заставить себя с этим смириться, воспринимать как должное.
Правда, открытое неповиновение Системе позволил себе лишь однажды – когда узнал, что его однокашник и сослуживец Артем Рождественский оказался в СИЗО по надуманному обвинению. Тогда Максим многое сделал для того, чтобы вытащить Артема из тюрьмы и сбить со следа погоню. Кстати, одним из наиболее активных ее участников был нынешний генерал-майор, а тогда еще полковник Талаев.
Но даже после этого случая Максим продолжал служить с максимальной добросовестностью. И вот тут нашлась та последняя капля, что переполнила чашу терпения.
В Красногорске средь бела дня в центре города и при большом скоплении народа была убита женщина. Казалось бы, ну что тут такого?! В наше время депутаты Госдумы по московским улицам с автоматами бегают – и никого это не шокирует. Однако Красногорск – не Москва. Да и убитая женщина была федеральным судьей областного суда. И убили ее за слишком суровый – по мнению родственников осужденного – приговор. Ну, и последний фактор, сделавший эту каплю свинцово-тяжелой: убитая была хорошо знакома Максиму. Тетя Зина, мать товарища детских игр, ныне осевшего в столице и неплохо «стоящего» в бизнесе.
Максим выложился в этом деле полностью, сделал все, чтобы оно не осталось нераскрытым. Но задержать удалось только исполнителя – организатор ушел. Причем ушел не без участия российских спецслужб. Закон, которому должен был служить Оболенский, в очередной раз проявил свою избирательность.
А тут еще старый друг, теперешний «владелец заводов, газет, пароходов» Витя Малышев. Пристал как банный лист к заднице: «Найди мне киллера! Хочу за маму отомстить! Найди! Ты же можешь!»
Конечно, кое-что Максим знал. И даже мог рекомендовать. Кое-кого. Кстати, Оболенскому бы никогда и в голову не пришло, что этим он вступает в какие-то противоречия с законом. Месть – дело такое… Святое. Любому бойцу спецназа – каковым Оболенский и оставался в душе – понятное.
Так что мог он найти кандидата в киллеры. Не убыло бы. И ночами бы спал спокойно. Однако понимал прекрасно – любой приехавший из России стрелок там, в Средней Азии, был изначально обречен на неудачу. Восток – вообще дело тонкое, как говаривал небезызвестный товарищ Сухов. А если кандидат на отстрел в своей стране – влиятельное лицо?.. Если он в состоянии содержать многочисленную и преданную охрану?.. Если охотнику придется действовать в автономном режиме, без какой-либо поддержки, в окружении людей, которые изначально настроены к тебе недоброжелательно?..
Хотя… Одиночка не смог бы. А вот небольшая разведывательно-диверсионная группа с такой задачей справится. Имели место прецеденты… И уж об этом Максим знал не понаслышке.
Короче говоря, майор Оболенский окончательно плюнул на все условности, подал рапорт об увольнении из органов и занялся формированием команды. Разумеется, первым, к кому он обратился с предложением войти в нее, стал старый сослуживец – Артем Рождественский.
Артем Викторович Рождественский родился в… Впрочем, не имеет особого значения, где и когда он родился. Достаточно того, что сейчас его возраст, так же как и возраст Максима, приближался к сорока. Примерно такого же роста, как и старинный приятель, только разве что чуть плотнее. Типично русское лицо, без каких-либо особых и броских примет… На улице такого встретишь – и внимания не обратишь. Правда, во многом потому, что бывший майор Вооруженных Сил Российской Федерации специально обучен не привлекать к себе внимания.
До того, как встать по ту сторону закона, майор Рождественский командовал группой в отдельной бригаде специального назначения ГРУ Генерального штаба. Во время проведения спецоперации на территории Чеченской Республики убил, если можно так сказать, не того человека. Убил не из садистских побуждений – в бою. Но погибший, несмотря на то что сотрудничал с боевиками, был еще и членом довольно влиятельного тейпа, который потребовал крови русского офицера.
Обвиненный в убийстве при отягчающих обстоятельствах, Артем оказался в СИЗО, где на него открыли охоту чеченские «кровники», подкупленные ими уголовники и сотрудники пенитенциарной системы, а также представители спецслужб, которым – в свете очередных выборов – растущая популярность майора была как кость в горле. Опять же, кстати, операцией по нейтрализации «раздражающего фактора», каким стал офицер, руководил полковник Талаев. Тогда еще полковник…
После ряда «постановок» Рождественский был спровоцирован на побег, но, оказавшись на свободе, разобрался со всеми своими врагами и недоброжелателями, «отвел глаза» Талаеву, с помощью друзей имитировав собственную смерть, и покинул Россию, отправившись в одну из вечно воюющих стран ближнего зарубежья наемником.
Предложение «съездить» в Таджикистан принял, может быть, без особого восторга, но достаточно легко. Ибо на момент поступления этого предложения опять был вынужден пуститься в бега – чеченские «кровники» взяли его след.
По общему решению членов команды возглавил группу, как наиболее опытный и подготовленный.
Следующим по списку… Хотя – отставить! Какой еще такой список в команде наемников?.. Короче, Федор Аверьянович Багров. Отставной подполковник, бывший командир отряда спецназа ГУФСИН. Можно сказать, заслуженный пенсионер. Разумеется, постарше товарищей и коллег, ростом повыше, телосложением помощнее… Ну да это обусловлено спецификой задач, выполняемых его службой. Он – не разведчик и не диверсант, который должен тихо прийти и так же тихо уйти, он – штурмовик. Подавление бунтов в колониях и тюрьмах, освобождение заложников, захваченных во время этих бунтов… Ну, и так далее.
Багров, вернувшись из очередной командировки «на войну», в порыве ревности убил любовника своей жены, лишившись одномоментно и семьи, и службы, и свободы. В камере СИЗО, где авторитетный офицер оказался в роли «смотрящего», он познакомился и подружился с Артемом Рождественским. В дальнейшем эта дружба только укрепилась, когда Федор Аверьянович, оказавшись на свободе благодаря ловкости пройдохи-адвоката, принял самое активное участие в разборках Рождественского с его многочисленными врагами.
Поэтому, когда Артем принял решение уезжать из страны, Багров последовал за ним. Тем более что в родном Красногорске его ничто не держало.
Так же было воспринято Федором Аверьяновичем предложение посетить Таджикистан. Он просто последовал за другом, во всем ему доверяя.
Четвертым членом этой команды стал Василий Арсеньевич Скопцов. В отличие от своих товарищей непрофессиональный военный. Но как «любитель» – весьма и весьма высокого уровня.
Почти двухметрового роста, атлетического телосложения, с немного свернутым на сторону носом, Василий на первый взгляд производил впечатление этакого удачливого «братка», шагнувшего в двадцать первый век из кровавых девяностых века двадцатого. Однако внешность обманчива. Бывший замкомвзвода в отдельной бригаде специального назначения внутренних войск, старший сержант и «краповик» Василий Скопцов бандитов ненавидел искренне и истово, посему регулярно попадал в родном Красногорске во всякие сомнительные передряги. Благодаря армейской выучке и постоянно поддерживаемой на самом высоком уровне спортивной форме всегда выходил из этих передряг с честью.
Можно сказать, что к команде спецов он прибился, как в годы войны прибивались дети в сыны полков. С давних пор водил знакомство с Максимом Оболенским, пару раз помогал ему в работе по преступлениям. Помогал и в этот раз раскрывать убийство судьи. Причем действовать там пришлось дерзко, жестко, балансируя на грани закона и полного беззакония. В результате появилось что-то, подобное личной заинтересованности. Не в деньгах, которые были обещаны за успешное раскрытие этого преступления, а в том, кто окажется сильней. Короче, Скопцов «поймал» охотничий азарт, ему понравилось идти по следу, предугадывая шаги противника. И когда Оболенский собрался в Таджикистан, чтобы окончательно поставить точку в этом деле, Василий просто последовал вслед за ним.
Две недели были затрачены на знакомство друг с другом и боевое слаживание группы. После чего четверка вылетела в Душанбе…
Глава 3
1
Первым таможенный досмотр прошел Багров. Не спеша вышел на площадь перед зданием аэропорта, встал чуть правее входа, чтобы не мешать снующим туда-сюда местным жителям, поставил сумку у ног. С видом человека скучающего и бездельного поглядывал по сторонам, ни на чем не задерживая взгляд и не акцентируя внимание.
Через несколько минут к Федору Аверьяновичу присоединился Оболенский. Небрежно бросил свою тощую сумку рядом с багровской, улыбнулся:
– Таможня дала добро, Федор?
– Ну так!.. – в манере все того же товарища Сухова откликнулся Багров.
Больше ни о чем не говорили – все уже было сказано и обговорено не однажды. Лишь Максим цыкнул негромко на особо назойливого таксиста-частника, обещавшего «самый быстрый и комфортный езда по исторический место». Надо сказать, довольно субтильный на вид Оболенский особого впечатления на «бомбилу» не произвел. Однако красноречивый взгляд медведистого Багрова сразу и бесповоротно лишил таксиста надежды по-легкому «срубить капусты» на приезжих.
Последним на площадь вышел Рождественский. Постоял несколько секунд, привыкая к режущему глаз свету по-южному яркого солнца, сморгнул набежавшую слезу, после чего подошел к остальным членам группы.
– Все в сборе, – негромко констатировал Артем. – Отлично. Кто что скажет?
Все дружно посмотрели на Скопцова. Группа уже была в рейде, на враждебной территории. Значит, вступают в силу и неписаные законы разведки, один из которых гласит, что каждый боец имеет право голоса при обсуждении жизненно важных для подразделения вопросов. Разумеется, принимать решение и нести за него ответственность будет командир. Но высказать свое мнение может каждый. И, как правило, начинают с самого младшего – по возрасту ли, по званию, не суть. Делается это для того, чтобы старшие товарищи не давили на младших своим авторитетом.
– Погранцов много, – высказался Василий. – Причем погранцы – не местные, наши. Если бы у самой границы – это еще понятно. А в аэропорту… Причем не просто тусуются или отправки ждут – службу несут. Пока у меня таможенник трусы перетряхивал, один прапор все ему через плечо заглядывал. Хотя дело вроде как не его. И таможенник не возражал. Странно все это…
Артем перевел взгляд на Максима.
– Правильно подмечено, – сказал Оболенский. – Вот только погранцы не просто службу несут… Ремни оттянуты – подсумки полные. То есть как минимум «бэ-ка» на руках. И это – в жилой зоне, в аэропорту, в месте сосредоточения мирных граждан. «Броники»… В такую жару…
– БТР на выезде в сторону города, – включился в разговор Багров. – Кстати, тоже наш, с российской символикой. И у бойцов, которые рядом с ним толкутся, морды рязанские… Что-то здесь произошло. И Россия имеет к этому отношение.
– Все верно, – согласился с товарищами Рождественский. – Но для принятия решения слишком мало информации. Поэтому сейчас мы поедем в гостиницу, в город. Селимся вместе, работаем «легенду» спелеологов. Максим, пройдись, присмотри таксиста нормального, чтобы не молчал по дороге. Ну и чтобы по-русски…
Оболенский коротко кивнул, подхватил сумку и скользнул в сторону. Уже через пару минут он взмахнул рукой, приглашая товарищей присоединиться к нему.
– По коням, господа офицеры! – Рождественский склонился к своему багажу.
– Я, между прочим, сержант, – без особой на то надобности напомнил Скопцов. – Старший. Запаса.
Артем улыбнулся. Едва заметно, самыми кончиками губ, – но улыбнулся.
– Данной мне властью, – нарочито торжественным тоном начал он, – на период проведения операции вам, Василий Арсеньевич, присваивается звание младшего лейтенанта!
– Нет, не тянет он на лейтенанта, – с самым серьезным видом заявил Багров, окинув Василия взглядом с головы до ног, как будто первый раз увидел. – Никак не тянет. Прапорщик – еще куда ни шло.
И голосом покойного артиста Папанова добавил:
– Старшой…
– Спасибо вам, добрые люди! – дурашливо поклонился Василий. – Когда звезды-то обмывать будем?
– Вечером и обмоем, – в том же тоне откликнулся Артем. – Картонные звезды – стаканчиком-другим… чая!
Через пару минут старенький «жигуленок», в котором не без труда разместилась четверка «спелеологов», довольно бодро для своего почтенного возраста двигался к Душанбе – столице славной республики Таджикистан.
Максим не ошибся с выбором – водитель оказался в самый раз. И машину вел прекрасно, и с пассажирами беседу поддерживал охотно. И, что немаловажно, русским языком владел в степени, достаточной для полноценного разговора.
Того, что еще на площади их машину «взяла» и «повела» вполне приличная иномарка, ни пассажиры, ни водитель не заметили…
2
Гаффор Абдурахимов был уже немолод. Впрочем, и старым его назвать было бы сложно. Этакий худощавый живчик невысокого роста и неопределенного возраста, обладающий к тому же незапоминающейся, неброской внешностью. Именно такие люди – а не фотогеничные кинокрасавцы-герои-мачо – пользуются спросом в службе наружного наблюдения. Собственно, в свое время Абдурахимов и служил в седьмом управлении республиканского КГБ.
Начинал, как и водится, с лейтенантов. Пережил все реорганизации, переименования, независимость и все то, что с ней было связано. На пенсию вышел в звании майора, получив «дежурные» микроволновку и почетную грамоту за подписью Председателя, к тому времени уже ставшего Директором. Какое-то время посидел дома… А потом, заскучав, начал искать сферу приложения нерастраченных за годы службы сил.
И, надо отметить, искал недолго. Уже через месяц он работал в службе безопасности аэропорта «Душанбе». Помог старый знакомец, возглавивший эту самую службу, пристроил.
Вообще-то, Гаффор, не отягощенный какими-то там моральными принципами, мог, наверное, найти себе работу и поприбыльнее. В частности, у тех же наркоторговцев. Да вот беда – вся его жизнь прошла под «легендой», объясняющей частые отлучки из дома. Как сотрудник государственной безопасности он никому – кроме, разумеется, коллег – не был известен. То есть никакой ценности для наркодельцов собой не представлял. А предлагать себя в качестве живого контейнера – возить в сопредельные страны героин в собственном желудке, постоянно рискуя не только свободой, но и жизнью, и здоровьем… Спасибо.
Наркодельцы, люди по-своему простые и бесхитростные, предпочитали не искать специалистов, а приближать к себе близких друзей и родственников, справедливо считая, что таким образом обезопасят себя от предательства. Нужными знакомствами Абдурахимов не располагал, потому и трудился оперативником в службе безопасности аэропорта, особо при этом не переутомляясь. Писал отчеты и справки, составлял планы, проводил положенные мероприятия. По своей прямой специальности ему работать не приходилось – не было нужды.
Но тут его пригласил к себе Мухаммаджонов, руководитель службы безопасности. Честно глядя в глаза, сообщил:
– Сегодня днем, с московским рейсом, в нашу страну прибывают четверо террористов из России.
– Чеченцы?.. – уточнил Абдурахимов. – Ваххабиты?..
Вообще-то, в этом бы не было ничего из ряда вон выходящего. Таджикистан граничил с Афганистаном, который уже многие годы находился в состоянии войны. То есть располагал огромным количеством народа, умеющего обращаться с оружием и желающего это умение продать. Ну, или как это называлось официально, «оказать помощь братьям-мусульманам в их священной войне с неверными». Причем имеющим опыт партизанской войны, который оказался востребован в Чечне и в первую, и во вторую войну. Эмиссары чеченских «непримиримых» частенько навещали Душанбе и его окрестности с целью подразжиться десятком-другим боевиков для своих отрядов. И надо отметить, что недостатка в добровольцах никогда не наблюдалось – как из числа самих местных жителей, так и из числа афганцев. Правда, в последнее время поток вербовщиков несколько ослабел… Интенсивность боевых действий в мятежной республике резко снизилась, и нужда в «пушечном мясе» стала не такой актуальной. Однако ничего необычного в визите чеченцев в Душанбе не было.
Однако Мухаммаджонов ответил отрицательно:
– Нет. Все террористы – русские.
– Ага, – понимающе кивнул Гаффор. – Принявшие ислам.
– Да нет же! – Мухаммаджонов, недовольный глупостью своего подчиненного, скривился. – Просто русские! Они у нас собираются совершать теракты!
Абдурахимов постарался ничем не выдать своего удивления. Русские террористы в мусульманской стране – это нечто из ряда вон выходящее. И непривычное.
– Что будем делать? – спросил он руководителя.
– За ними нужно присмотреть, – принялся объяснять Мухаммаджонов. – Куда они поедут, с кем будут встречаться… Хорошо бы узнать их планы и намерения…
– А почему бы просто не сдать их безопасности? – задал Гаффор вполне очевидный и сам собой напрашивающийся вопрос. – Или русским пограничникам – раз уж они русские…
– Видишь ли, Гаффор… – Впервые Абдурахимов видел начальника смущенным. – Понимаешь, есть информация… Не проверенная пока. Может, они и не террористы вовсе…
– Значит, надо ее проверить? – подсказал начальнику бывший «тихарь».
– Вот-вот! – обрадовался тот. – Считай это моей личной просьбой. Я думаю, трех дней тебе вполне хватит. Напишешь заявление на отпуск без содержания. Не волнуйся, потери в деньгах я тебе компенсирую. Также получишь небольшое вознаграждение по окончании работы. И вот…
С этими словами Идибек Шукурджонович полез в стол, вытащил оттуда незапечатанный почтовый конверт и, положив его на стол, плавным жестом подвинул ближе к Абдурахимову.
– Это – на бензин и оперативные расходы. Может, придется кому на лапу дать… Мало ли…
