скачать книгу бесплатно
пункт Советской Армии на дороге Линц – Вена.
24 июля 1945 года, 10:53–11:09
Шум мотора возник на пустынной дороге и заметался среди холмов, порождая причудливое эхо. Солдаты на контрольном пункте недоуменно переглянулись и начали чесать в затылках.
Машины с запада в последние дни появлялись очень редко. Вчерашние союзники, чьи войска стоят на западе, вели себя странно и временами – откровенно недружелюбно.
Один из бойцов перевесил автомат на грудь и встал у шлагбаума, а второй отправился будить лейтенанта, спавшего в домике поста. Храп прервался, и лейтенант, зевая во весь рот и демонстрируя миру великолепный набор зубов, появился на дороге в тот момент, когда из-за поворота, поднимая клубы пыли, вылетел джип.
Колеса с ревом царапнули обочину, и водитель с заметным трудом выровнял машину.
– Что он, пьяный, что ли? – спросил солдат, покосившись на командира.
– Разберемся, – ответил лейтенант и натянул на голову фуражку, намереваясь принять максимально официальный вид.
Джип приблизился и сбросил скорость лишь перед самым шлагбаумом. Машина вильнула и резко встала. Водитель, чей силуэт был виден через запыленное стекло, замер в странной позе, упав на руль. Загудел и смолк клаксон.
– А ну-ка, посмотрим. – Лейтенант поднырнул под шлагбаум и направился к машине. Один из солдат последовал за ним, а второй остался у поста, держа автомат на изготовку и зорко глядя по сторонам. Два с половиной месяца мира не смогли уничтожить привычек, приобретенных за годы боев.
Человек в машине приподнялся, и на советских солдат глянули полные боли глаза.
На левой скуле американца был синяк, а на светлой форме с незнакомыми знаками отличия темнели пятна крови. С изумлением лейтенант понял, что представитель союзной американской армии ранен в грудь.
– Nazi, – сказал американец и закашлялся, тяжело, надрывно. С уголка рта потянулась к подбородку алая струйка.
– Nazi, – пробормотал он вновь и рухнул на руки лейтенанта, успевшего распахнуть дверцу джипа.
– Вот черт! – сказал тот. – Где он тут нацистов нашел? Их же всех перебили!
– Да, но американец ранен, – резонно возразил рядовой, помогая командиру вытащить союзника из машины.
Оказавшись на земле, тот вновь пришел в себя.
– They come… – прохрипел он. – Nazi… Nazi…
– Что он несет? – с любопытством спросил рядовой, глядя на командира.
– Я плохо знаю их язык, – смутился лейтенант. – Но, похоже, что какие-то нацисты напали на них.
– Nazi… – прошептал еще раз американец, и глаза его закрылись.
– Связь со штабом, быстро! – рявкнул лейтенант, оглядываясь в сторону поста. – А двое – ко мне! Уложите союзника куда-нибудь!
Лейтенант оставил раненого на попечение подчиненных, а сам бросился к зданию.
Вскоре изнутри полетели реплики:
– Говорит лейтенант Кучко! На пост прибыл на автомашине раненый офицер армии США! Говорит, что на них напали фашисты.
– Никак нет, товарищ капитан, я не пьян и в своем уме.
– Есть доставить немедленно!
Из домика выскочили солдаты, затарахтел мотор трофейного немецкого мотоцикла «Цюндапп».
Спустя пять минут смертельно раненный, но пока еще дышащий американец лежал в коляске. Сержант Погрядкин, умеющий обращаться с мотоциклом, сидел в седле и выслушивал наставления лейтенанта.
– Вопросы есть? – закончил инструктаж Кучко.
– Нет.
– Выполняйте.
– Есть!
Сержант махнул рукой товарищам, мотоцикл недовольно чихнул и скрылся за поворотом. Некоторое время слышалось тарахтение мотора, затем стихло, и над постом повисла тишина, почти такая же, что и полчаса назад.
Но напряженными были лица солдат, и сиротливо стоял у шлагбаума джип, на сиденье которого остались неопрятные бурые пятна.
Верхняя Австрия,
лагерь немецких военнопленных
около города Вельс.
24 июля 1945 года, 11:35–11:47
Виллигут едва не падал со стула от усталости. Лицо его было попросту серым, и отличный бразильский кофе, обнаруженный на складах американцев, он пил крупными глотками, словно вульгарную бурду из желудей.
Беккер стоял рядом, невозмутимый, как статуя, и ждал.
Он заговорил только в тот момент, когда пожилой бригаденфюрер, десять минут назад закончивший многочасовой напряженный труд, отставил чашку.
– Благодарю за хорошую работу, товарищ, – произнес он, склонив голову. – Почти пятьсот человек. И вам спасибо, герр Шульц и герр Хагер, – последовал поклон в сторону эсэсовских врачей. Те безмолвно поклонились в ответ.
– Да, это было непросто, – усмехнулся Виллигут, вытирая рот платком. – Пятьсот человек. Это с ума сойти!
– И чем можно объяснить столь низкий результат? – спросил Беккер. – Всего одна пятая отборных солдат СС обладают достаточно чистой кровью, чтобы пройти Посвящение. Вы не находите это странным?
– Ничуть, – Виллигут вновь усмехнулся. – Это доказывает, что система проверки чистоты крови, которая существовала в Третьем Рейхе, несовершенна. Именно по этой причине он и погиб. Кроме того, вспомните, сколько народов проходило по территории Германии за последние три тысячи лет, и не все из них были арийцами. Так что это все естественно.
– Что же, определенная логика в ваших словах есть, – задумчиво проговорил бывший командир дивизии «Мертвая голова». – Но что будем делать с теми, кто не прошел проверку?
– Странные вопросы вы задаете, товарищ Хельмут, – «Распутин Гиммлера» смотрел жестко, улыбка его куда-то подевалась. – Пушечное мясо нам очень нужно. Кто-то должен водить грузовики, рыть окопы и заниматься прочей ерундой? Так что и обычным солдатам место найдется.
– Да, верно, – кивнул Беккер, но на лице его не отразилось никаких эмоций.
– Я бы выпил еще кофе, – пробормотал Виллигут в пространство, но тут же замолк, прислушиваясь.
Нарастал, приближаясь, шум моторов.
– А вот и грузовики, – заметил Беккер. – Сейчас повезем тех, кого отобрали, в замок.
– Очень хорошо, – Виллигут с кряхтением поднялся. – Пожалуй, мы отправимся с вами.
Без излишней суеты офицеры покинули помещение. В знойной голубой высоте не было уродливого сплетения звезд и полос. Там горделиво реяло черно-бело-красное знамя Третьего Рейха.
Нижняя Австрия, город Вена,
военная комендатура Советской Армии.
24 июля 1945 года, 17:21–18:00
В здании комендатуры было душно. Совсем не австрийская жара стояла над Веной, напоминая о знойном приволжском лете. Но как далеко оно, то лето, и сколько еще до него возвращаться…
Петр вздохнул, прогнал сторонние мысли и четким строевым шагом вошел в кабинет военного коменданта Вены.
– Товарищ генерал-лейтенант, капитан Радлов по вашему приказанию прибыл! – отчеканил он, приложив руку к фуражке.
О причинах вызова Петр, занимавший в гарнизонной разведке довольно скромный пост, мог только гадать.
– Присаживайтесь, капитан, – ответил генерал-лейтенант Благодатов мягко. На круглом его лице появилась улыбка, чуть более теплая, чем обычно, давая знающему человеку понять, что командир, прошедший Отечественную войну от первого до последнего дня, доволен. Генерал относился к Радлову с симпатией, хотя никому, даже самому себе, в этом не признался бы.
Петр сел.
Генерал принялся ходить по кабинету, и на лице его сквозь обычную спокойную уверенность проступала непонятная нерешительность. Ее не было на этом лице ни в первые страшные дни войны, ни на Курской дуге, ни при штурме Будапешта.
А вот теперь появилась.
Заметив ее, Петр ощутил, что удивлен.
Наконец Благодатов перестал мерить шагами не такой уж большой кабинет и заговорил:
– Товарищ капитан, извольте выслушать приказ, – тут голос бывшего заместителя командира пятьдесят седьмой армии дал трещину. – Но сначала я должен сообщить вам некоторую информацию.
Петр продолжал сидеть молча, удивление становилось все сильнее.
– Случилось нечто странное, – проговорил генерал-лейтенант и криво усмехнулся. – На наш пост, тот, который по дороге на Линц, приехал раненый американский офицер на джипе. Пока не потерял сознание, успел сказать про нападение нацистов.
– Что? – не выдержал Петр. – Каких нацистов? Не может быть!
– И я так думаю, – комендант вновь принялся ходить, и сапоги его глухо стучали по обтянутому зеленым ковром полу. – Но офицер армии США, прибывший к нам, судя по всему, с американского контрольно-пропускного пункта, – такой факт, от которого просто так не отмахнешься.
– А нет возможности расспросить американца?
– Пока его привезли, он умер, – Благодатов вздохнул, лицо его помрачнело. – Так что он больше ничего не расскажет. Мы попытались связаться с американским командованием по телефону, но связи с Западной Австрией нет, словно кто-то уничтожил провода. Есть, конечно, возможность, что это провокация, но зачем она нужна – непонятно. О том, что случилось, я доложил Коневу[8 - В июле 1945 года – верховный комиссар по Австрии и глава Центральной группировки войск СССР в Европе.]. Он приказал провести разведку.
– Неясно еще, почему этот американец к нам поехал, а не к своим, на север или запад? – с недоумением спросил Петр. – Может, все же провокация?
– Вполне вероятно, – кивнул комендант. – Да только не похоже. Если действительно напали немцы, то они как раз все дороги перекрыли. Кроме той, что на восток. Никто не мог знать, что янки бросится к нам за помощью.
Наступила пауза. Капитан переваривал полученную информацию, а генерал смотрел в окно, на свежую июльскую зелень, из которой доносилось счастливое птичье пение. За деревьями шумела Рингштрассе, а под окнами кто-то громко матерился, поминая матушку некоего сержанта.
Но даже это не портило мирного настроя.
– Но это все теория, – Благодатов отвернулся от окна, и лицо его стало жестким, решительным. – А практика в том, что для проведения разведывательных мероприятий привлекается ваша разведгруппа, товарищ капитан!
– Но я не успею собрать разведгруппу сегодня, – сказал Петр.
– Никто тебя не торопит, – пожал плечами комендант. – На подготовку есть ночь. Двинетесь на рассвете. Дорогу на Линц ты ведь знаешь?
– Так точно, – ответил капитан. – Ездил туда в начале июня, когда союзники нам фашистских прихвостней – белоказаков выдавали.
– Двигайтесь осторожно, стреляйте только в случае нападения, – Благодатов говорил спокойно, но в голосе его чувствовалось напряжение. – Не мне тебя учить. Но будь готов к тому, что произошло недоразумение и никаких фашистов ты не встретишь. И тогда тебе придется разбираться с союзниками.
– Ясно, – Петр кивнул. – Разберусь.
– Сам знаешь, что отношения у нас с ними сейчас не очень, да и конференция в Берлине идет[9 - Имеется в виду Потсдамская конференция, которая началась 17 июля.]. Так что будь максимально осторожен. Если что выйдет не так, американцы сразу раструбят об этом на всю Европу, и мы с тобой можем угодить под трибунал. Это пугает меня больше, чем вероятное появление шайки недобитых фрицев. Задача ясна?
Петр встал, понимая, что разговор окончен.
– Так точно, товарищ генерал-лейтенант!
– Машины вам дадут, я уже распорядился. Так что – выполняйте!
– Есть!
Козырнув, капитан Петр Радлов покинул кабинет коменданта.
Нижняя Австрия, контрольный
пункт Советской Армии на дороге Линц – Вена.
25 июля 1945 года, 7:43 – 7:55
Шлагбаум поднимался невыносимо медленно. Солдат, тянувший за веревку, двигался, точно сонная муха, и Петру, который ночью практически не спал, хотелось прикрикнуть на него.
Роса блестела на траве, и утренний холодок заставлял забыть о том, что вчерашний день был очень жарким. Но Альпы рядом, и на юго-западе видны вершины, сверкающие в лучах восходящего солнца.
Их холодное дыхание здесь, в Австрии, ощущается почти всегда.
Грузовик, в кабине которого сидел Радлов, взревел мотором и переполз за шлагбаум, попав таким образом из советской зоны оккупации в американскую. Капитан слышал, что союзники предлагали разделить и Вену на зоны ответственности, как это было сделано в Берлине. Но пока до этого дело не дошло.
Петр крикнул шоферу, приказывая остановиться.
Радлов выскочил из машины и, разминая на ходу затекшие ноги, двинулся к джипу, который солдаты с поста вытолкали к обочине. На сиденье темнели хорошо знакомые бурые кляксы, один из бортов американской машины был располосован очередью. Пахло от джипа почему-то гарью.
Из кузова грузовика выпрыгнул лейтенант Михайлин, двинулся вслед за командиром. «ППШ» на его могучей фигуре смотрелся, как игрушка, и капитан всегда изумлялся, как ловко лейтенант с ним обращается.
