скачать книгу бесплатно
– Есть! – низкорослый стражник, пыхтя и придерживая болтающийся на бедре меч, размерами больше похожий на нож для резки мяса, отправился в сторону учебного корпуса.
Мэтр Тугодум обиженно замолчал, буравя главного из Торопливых сердитым взглядом. Делал он это осторожно, помня о том, что от подобных взглядов в исполнении мага иногда могут остаться самые настоящие дырки.
Торопливый, несмотря на присущую своей профессии толстокожесть, что-то почувствовал. Закончив созерцать труп, он поднялся.
– Э, мне… хм… нужно, наверное, назваться, – с легкой ноткой неуверенности пробормотал он, – я – лейтенант Поля Лахов.
Не успел декан ответить, как наметившееся взаимопонимание сил науки и общественного порядка было нарушено самым неприятных образом.
– Молчит, гад! Отказывается давать показания! – громкий и грубый голос принадлежал, без сомнения, сержанту Дуке Калису.
Вслед за голосом явился и сам сержант, толкая перед собой университетского сторожа. Тот мычал и пытался всеми возможными способами доказать свою невиновность, но делать это в согбенном положении с закрученной за спину рукой было довольно затруднительно.
– Так, ты почему молчишь? – грозно вопросил Лахов.
– Да потому, что он немой! – в свой шипящий ответ мэтр Тугодум вложил столько яду, что окажись рядом кобра, она бы от зависти умерла на месте.
Торопливые переглянулись и одновременно почесали собственные шлемы на затылках.
Здание Магического Университета, если поглядеть на него с высоты птичьего полета, похоже на громадную, брошенную кем-то рассеянным у берега реки Ква-Ква гребенку с четырьмя толстыми прямоугольными зубцами.
От ее основания по краям отходят назад два зубца потоньше. Они предназначены для подсобных и хозяйственных помещений, и ограничивают собой задний двор, почти целиком занятый парком. В его левой части, почти у самой ограды, расположились грядки с магическими растениями, ставшие местом неприятного происшествия.
Торчащие вперед зубцы, которые так же мало подходят для причесывания, как топор – для плавания, отведены под факультеты. В каждом – четыре наземных этажа лабораторий, аудиторий и прочих необходимых для учебного процесса помещений. Подземные этажи, которых, по слухам, пять, содержат места более интересные, и пускают туда далеко не каждого студента.
Основание гребенки – пространство общего пользования. Тут пристроились кафедры, услуги которых нужны всем факультетам – истории Лоскутного мира, теории магии, и многие другие. Кроме них, нашлось место ректорату и прочим службам, работающим на благо всего МУ.
Все это пронизано многочисленными лестницами и переходами, изгибающимися, петляющими и ветвящимися самым причудливым образом. Архитектор, некогда сооружавший здание, страдал безумием, и порядка в его творении оказалось примерно столько же, сколько в борделе во время пожара.
Ориентироваться во всем здании не мог никто. Самые старые прохфессора, прослужившие на ниве магического образования лет двести, могли бы запомнить все аудитории, но их подводил склероз. Обычные преподаватели знали лишь окрестности собственной кафедры, студенты – чуть больше. Время от времени в отдаленных закоулках отлавливали бедолаг (по большей части, первокурсников), бродящих по коридорам с горестными стенаниями: «Люди! Ау! Где я?»
Чужому же человеку, первый раз попавшему в здание, сориентироваться тут было сложнее, чем отыскать в муравейнике гардероб. Но доблестный сержант Торопливых Васис Ргов этого не знал. Ведомый приказом начальства, он бестрепетно вошел в университет, по мере сил смешался с толпой студентов (с тем же успехом, как масло смешивается с водой) и приступил к выполнению задания.
В студенческих харчевнях всегда стоит одинаковый, не зависящий от направления ветра и времени суток запах горелого теста и тухлого мяса. Как одно сочетается с другим – не в силах объяснить ни один научный трактат, ведь блюда, которыми потчуют мучеников науки, не так часто состоят из этих двух компонентов.
Харчевен в МУ было четыре, по числу факультетов. Та, что относилась к ведомству магии нечеловеческих существ, носила провокационное название «Сушеный дракон». Узнай о нем хоть один представитель расы разумных рептилий – не миновать университету налета и пожара.
В «Сушеном драконе» всегда было полно народу, даже в пору занятий, хотя студентам вроде бы приличествовало в это время поглощать знания, а не грубую пищу.
На переменах же местному столпотворению мог позавидовать городской рынок.
Арс Топыряк, учащийся третьего курса кафедры демоноведения, с трудом протискивался сквозь толпу, держа в руках поднос со снедью. Словно корабль в бурном море, он прокладывал курс к столу, за которым расположился, заняв место, его приятель Нил Прыгскокк.
Когда Арс плюхнулся на стул, жалобно при этом скрипнувший, то вздох облегчения, вырвавшийся из его груди, сдул бы средних размеров привидение, случись оно поблизости.
– Ну что, похаваем? – вопросил Нил, улыбаясь во всю наглую, рыжую, да еще и веснушчатую физиономию. – А то у меня после этой лекции в животе урчит!
Лекция по предмету «Основы классификации демонических существ» выдалась (как обычно) скучной до умопомрачения. Лектора почти не было видно из-за кафедры, слышался лишь его монотонный голос. Половина студентов спала через пятнадцать минут после начала, вторая – к середине, лишь самые стойкие отличники продолжали скрипеть перьями, изо всех сил сдерживая зевоту. Иногда тягучие завывающие звуки ухитрялись прорваться сквозь ладони и заставляли пугливо вздрагивать тех, кому снились не самые приятные сны.
Лектор принимал зевки за вопросы и продолжал что-то объяснять.
Как Прыгскокк ухитрился проголодаться в таких условиях – оставалось непонятным. Впрочем, есть он хотел всегда.
– Давай похаваем, – без особенного воодушевления ответил Арс, разглядывая то, что занимало его поднос.
Назвать это едой смог бы разве что человек с богатым и нездоровым воображением. В кружке плескалась некая мутная жидкость, носящая название «компот», но судя по цвету и консистенции, могущая оказаться чем угодно, от обмылков с кухни до мочи бешеного быка.
То, что было в тарелках, выглядело не лучше.
Небрежно порубленная горка зелени, которую, судя по засохшей на ней грязи, забыли помыть, изображала салат. Из ботвы выглядывали куски чего-то, похожего на огурцы, а капля белого вещества на краю тарелки символизировала сметану.
Хлеб был такой твердости, точно его сушили специально, а огромная кость с неведомо как задержавшимися на ней волоконцами сухожилий изо всех сил притворялась жареным мясом. Гарнир представлял собой кучку обрезков от самых разных овощей, Арс разглядел морковные хвостики, очистки репы и очень тонкие ломтики кабачков, в основном состоящие из шкурки.
Завершал трапезу горелый пирожок размером с мелкую монету. Начинка его грозила стать сюрпризом. Стоило только надеяться, что ей не окажется героически погибший в печи таракан.
– Даже шакал не стал бы это есть, – сказал Топыряк со вздохом.
– Да ладно тебе привередничать! – жизнерадостно откликнулся Нил, которому аппетит не испортила бы даже найденная в тарелке мокрица. – Ешь давай!
Сам он вовсю грыз кусок хлеба, а доставшийся ему суп исчезал с такой скоростью, словно его откачивали из тарелки насосом.
Не успел Арс управиться с салатом, как по коридорам, перекрывая топот и гомон, пронесся тягучий мощный гул «Бомм! Бомм!». Колокол, висящий у ректората, давал знать, что время перемены закончилось. Часть студентов, дожевывая на ходу, ринулась в коридор.
Бить в колокол, звук которого с помощью хитроумных заклинаний распространялся по всему зданию, было обязанностью пожилого прохфессора, оставившего преподавание и носящего титул Хранителя Времени.
Снабженный песочными часами, он фактически обитал в маленькой каморке около колокола, и только его рукам повиновалась уходящая в громадное бронзовое чрево веревка.
Как-то раз старшекурсники, воспользовавшись рассеянностью очередного Хранителя, добавили ему в чай сонной настойки. Старик благополучно почил, и перемена продолжалась вместо положенных пятнадцати минут почти два часа. Преподаватели, привыкшие все делать по колоколу, благодушествовали, студенты предавались радостному ничегонеделанию, и только когда за окнами начло темнеть, один из деканов что-то заподозрил.
Скандал вышел первостатейный. Хранителя отправили на покой, заменив на более шустрого, пару человек выгнали из МУ, еще несколько отделались разного рода наказаниями.
Услышав колокол, Арс вздрогнул и по привычке собрался куда-то бежать, но вовремя вспомнил, что сейчас «окно». Судя по тому, что народу в харчевне после колокола почти не убавилось, так же было и у всех остальных.
Пока Топыряк сражался с костью, пытаясь обнаружить на ней что-нибудь съедобное, Нил, успевший слопать все, откровенно скучал. Без особого успеха попытавшись познакомиться со второкурсницей с кафедры магии растений, сидящей за соседним столиком, он неожиданно толкнул Арса в бок.
– Чего тебе? – спросил тот, едва не подавившись костью.
– Смотри, Торопливый! Чего ему тут надо?
В харчевню, подозрительно оглядываясь и крутя носом, точно охотничья собака, входил городской стражник. Его начищенный шлем, напоминающий ночной горшок модернистской конструкции, сверкал сквозь кухонный чад, клубами плавающий в воздухе. Меч на боку казался нелепым украшением.
– А, ты не знаешь, – усмехнулся Арс, радуясь, что хоть раз в жизни узнал что-то раньше болтливого приятеля. – Это потому, что прогулял первую лекцию. Сегодня ночью кто-то странным образом убил одного из наших.
– Кого? – зеленые глаза Нила выпучились, нос, похожий на картофелину, зашевелился.
Ответить Арс не успел.
Торопливый, обозрев харчевню, почему-то двинулся к ним.
– Хмм… ухх… мм… – остановившись около столика, он некоторое время грозно пыхтел, сверкая глазами. Отношения между студентами и городской стражей складывались не самые теплые. Первые любили повеселиться, побить фонари у домов зажиточных горожан, попеть легкомысленные песенки на улицах глубокой ночью, побуянить в кабаках. Торопливым все это, по непонятным причинам, не очень нравились, и они при случае поколачивали студиозусов. Те платили им пылкой нелюбовью, а состряпанное в стенах МУ прозвище Тормозливые вызывало у доблестных стражей порядка бешеную ярость.
Вот и сейчас явившемуся в харчевню Торопливому оказалось сложно обратиться к классовым врагам. Но он преодолел предрассудки, и через невнятные звуки и суровое пыхтение с трудом протиснулись членораздельные слова.
– Эээ… вы есть… ыыы… студенты?
Вопрос являл собой верх идиотизма.
Арс поглядел на Нила, красовавшегося в яркой зеленой мантии. Кроме людей, имеющих отношение к магии, подобную одежду никто не носил. Более того, на правой стороне груди у каждого из сидящих за столом красовался символ МУ – корова, поедающая пергаментный свиток, а на левой – три полоски, означающие третий курс, и перекошенная рожа – знак кафедры демоноведения.
– Нет, – невинно ответил Прыгскокк, – мы гномы с огромными топорами. Потомственные горняки.
На лице Торопливого появилось озадаченное выражение. На лбу, пониже шлема, задвигались складки. Должно быть, это символизировало умственную деятельность.
– Это шутка? – предположил он нерешительно, и уже с большей уверенностью продолжил. – Я сержант Васис Ргов. Мы расследуем таинственное убийство, произошедшее сегодня в парке университета. Можете вы что-нибудь сказать по этому поводу?
Несмотря на то, что вопрос был задан двум приятелям, его услышали все, находившиеся в этот момент в харчевне. В «Сушеном драконе» наступила полная тишина. Слышно было, как шипит на кухне что-то жарящееся, и как стучит лапками бегущий по потолку таракан.
– А я думал, что все расследование будет проходить секретно, – сказал Арс.
– Оно и проходит секретно! – кивнул сержант и бдительно огляделся, чтобы проверить, не подслушивает ли его кто недозволенный. В дымной атмосфере харчевни его блестящий шлем неумолимо покрывался копотью. – Но мне велено собирать слухи! Вы ведь учились на одном факультете с погибшим? Может, что-то знали о нем?
– Это у животноводов надо спрашивать, – хмуро кивнул Топыряк, называя студентов кафедры магии животных общепринятым прозвищем. – Поговаривали, что он эликсирами своего изготовления приторговывал… Ну, для лечения болезней у животных. А так – ничего особенного, студент как студент…
Васис Ргов извлек откуда-то из недр организма лист пергамента и с умным видом принялся черкать по нему карандашом.
– Он еще и писать умеет! – в полном восхищении пробормотал Нил.
– А как вы его опознали? Лицо-то не сохранилось? – спросил сержант.
– Так Инар всегда носил на пальце это кольцо, – ответил Арс. – Оно только у него было.
– Инар?
– Инар Эрльяиди, – пояснил Топыряк. – Он откуда-то с лева, из-за гномьих гор. Отсюда и имя такое странное.
Стражник записал что-то на пергаменте, после чего спрятал его и неожиданно лучезарно улыбнулся.
– Благодарю вас за помощь следствию, – сказал он значительно. – Город не забудет вашей бесценной помощи! И, хм… – тут нос Васиса зашевелился, ловя плывущие по помещению запахи, густые, точно суп-пюре, – может быть, мне тут съесть что-нибудь?
Студенты за соседними столиками захихикали, предвкушая потеху.
– Не стоит, – проговорил Арс, неожиданно ощутивший что-то вроде симпатии к Торопливому, который мог оказаться вполне славным парнем. – С непривычки от здешней пищи можно получить заворот кишок.
– А как же вы? – глаза сержанта выкатились, а лицо побагровело. Похоже, что обрисованная перспектива вовсе его не вдохновила.
– В студенческом желудке и долото сгниет, – мрачно облизнувшись, вставил Нил.
– Ага, ага, – и страж порядка, медленно пятясь, покинул помещение «Сушеного дракона».
– Так это Инара сегодня убили? – на свободное место около столика тотчас приземлился стул, на котором появилась костлявая фигура знакомого четверокурсника с кафедры магии животных.
– Похоже на то, – без особой охоты ответил Арс.
– Ух ты! – четверокурсник подался вперед, глаза его загорелись неистовым любопытством. – А что там случилось? Зарезали?
– Нет, что-то странное, – Арс пожал плечами. – Точно-то я разглядеть не смог. Его словно обглодали частично. Хочешь выяснить подробности – разыщи Айру. Он все знает.
Айра Петян славился на весь университет как гениальный поставщик новостей. Складывалось впечатление, что о многих вещах он узнавал еще до того, как они случались. На месте будущего происшествия он появлялся раньше всех и жадно впитывал подробности, точно вампир – кровь.
Потом его можно было выжимать, точно губку, и рассказы текли из него потоками, и что самое знаменательное, никогда не заканчивались. Они всегда основывались на правде, но ее Айра разукрашивал по своему усмотрению, добавляя занимательных подробностей. Рассказ о засорении туалета в его устах мог звучать увлекательнее «Сказа о Саше Белом и трех богатырях».
– Как же, найдешь его сейчас, – проворчал четверокурсник, почесывая кудлатую голову. – Наверняка уже треплется по всем углам… А Инара жалко, хороший был парень…
Печально вздохнув, четверокурсник поднялся, а на его место плюхнулся следующий любопытный. Вид он имел наивный и испуганный, что неудивительно – на зеленой мантии красовалась одна-единственная полоска – знак первого курса. С учетом того, что учебный сезон начался десять дней назад, он не провел в МУ и месяца.
– А вдруг это маньяк? – спросил он шепотом, испуганно оглядываясь.
– Кто? – прыснул Нил.
– Ну, маньяк, убивец, – пояснил первокурсник. По его выговору можно было определить, что родом он с востока, из Лоскута под названием «Тайга», славного дикими чащобами и малочисленностью населения, которое в своей глухомани верило во всякую ерунду.
Вроде маньяков.
– Какие маньяки? – рассмеялся Арс. – Их не существует! В славном городе Ква-Ква никто не убивает людей просто так. Только ради наживы, из мести, или находясь в сильном гневе! И для убийства выбирают более удобные места, чем сад университета!
– А может это гномы? Или эльфы? – предположил первокурсник. – Своим мерзопакостным колдовством!
– Тише ты! – осадил салагу Нил. Двери МУ открыты для представителей всех разумных рас (а их в Лоскутном мире насчитывается около трехсот), но учатся тут в основном люди. Эльфы, гномы и прочие нелюди предпочитают постигать магическое искусство традиционным методом – проходя многолетнее обучение у наставника. – Будешь гномов хаять, в глаз получишь!
И Прыгскокк, чей отец, богатый торговец, регулярно водил караваны в горы Лоскута, целиком принадлежащего гномам, и в месяцы каникул брал с собой сына, показал внушительный кулак.
– Любые следы колдовства, будь оно гномьим или эльфийским, были бы обнаружены, – вздохнул Арс, опечаленный тупостью собеседника. – Пойдем, Нил, чего с ним толковать!
– А я вчера утром у себя под кроватью кучу золота нашел! – в последней попытке привлечь внимание собеседников отчаянно воскликнул первокурсник. – Большую!
– Это точно было золото? – расхохотался Арс, поднимаясь из-за стола. – Ты никак не ошибся?
– Не ошибся! – убежденно замотал башкой первак, – сначала у меня в глазах сверкнуло, потом ветер подул! Я с койки бряк от страха, а там оно! Золото!
– Целая куча! – с деланной жалостью покачал рыжей головой Нил. – Если ты не успеваешь добежать до туалета, то тебе нужно срочно обратиться к врачу!
И хохоча на два голоса, приятели покинули харчевню. Первокурсник остался за столом один.
– И ведь я правда его нашел, – прошептал он, обиженно шмыгая носом. – И золото это было. Что я, его не отличу, что ли?
Но его уже никто не слушал.
Здание, отведенное для городской стражи, расположилось на берегу реки Ква-Ква внутри кольца стен, построенных когда-то давно для защиты города, тогда еще маленького. Тщательно оберегаемые стены сохранились, но ныне они огораживали престижный район, а при сильном ветре у любителей старины начиналась паника – как бы они не рухнули.
