скачать книгу бесплатно
С одной из коек мягким, кошачьим движением поднялся высокий кайтерит, мускулистый как античный бог: безволосая голова, красноватая кожа, и багровые, как у альбиноса глаза, один в два раза больше другого.
Равуда! Вот и он.
– Какая прияяятная встреча… – протянул он. – О да, да…
У меня был шанс убить этого гаденыша, но я его упустил! И вот!
Он рванул ко мне по проходу, оттолкнул кого-то, раздался сердитый вскрик. Отбросив рюкзак, я вскинул руки, и тут же жесткий удар пришелся мне в локоть, тот мгновенно онемел.
– Сука… – выдавил я, и ударил в ответ.
Равуда уклонился с издевательской легкостью, и пнул меня в плотно набитый живот. Тяжелый ботинок пришелся вскользь, но я онемел от боли в печени, дернулся назад, разрывая дистанцию.
Мой смертельный враг был профессиональным бойцом, много лет сражался на Арене Жертвенных – гегемонском аналоге ММА. Я дрался немало, и в школе, и потом, и знал, как за себя постоять, и боли не боялся, но ни боксом, ни самбо не занимался, и равняться с ним не мог. Приходилось уповать на удачу и на боевой дух.
Равуда ударил снова, я отбил, но мне прилетело снова, в висок, и голова загудела, точно колокол. Но на этот раз я не стал отступать, а прыгнул вперед, целясь ему коленом в пах, и даже попал.
Кайтерит хрюкнул, глаза его выпучились.
– Эй! Вы что! Остановитесь! – прорвался через рев крови в ушах чей-то крик.
Мой кулак погрузился в бок Равуды, я замахнулся снова, но он перехватил мою руку. Боднул меня, надеясь сломать нос, я просек его атаку и увернулся, но равновесие потерял и шлепнулся назад, на спину.
Удар в бедро оказался такой силы, что я подумал – все, перелом.
– Хррр… – выдавил я, перед глазами потемнело.
Я вскинул руки, прикрывая лицо, повернулся на бок, чтобы свернуться в клубок, защитить уязвимые места. На несколько мгновений отключился, а когда сознание вернулось, то обнаружил, что все так же лежу на спине, раскинув конечности – последние движения я только представил, сил на них не хватило.
Вокруг меня топталось множество ног, сверху доносился злобный голос Равуды:
– Пустите меня! Я его задушу! Он должен сдохнуть! Сдохнуть!
Голова все еще гудела, но я ухитрился ее поднять: кайтерита держали то ли четверо, то ли трое, и высокая девка из народа юри-юри что-то горячо ему втолковывала, размахивая руками с дополнительным локтем и поводя мохнатыми ушами как у мастера Йоды, только серыми.
– Ты как? – спросили меня сзади.
– Да ничего… дело такое… – пробормотал я, делая попытку сесть.
И у меня даже получилось.
– Смирно! – гаркнули от двери. – Что за ерунда тут происходит?
Суматоха мигом закончилась, Равуду отпустили, и он вместе с остальными выполнил команду. Я вскочил, покачнулся, но ухитрился не упасть, и развернулся ко входу в казарму, где стоял трибун Шадир, принадлежавший к тому же народу, что и мой смертельный враг, такой же краснокожий, безволосый и красноглазый.
– Ты – отвечай! – он ткнул в меня пальцем.
– Упал и ударился! – отчеканил я.
Зверски болел живот, ныл висок, в голове продолжали звонить колокола, но все это не касалось офицеров – пока разборки между мной и Равудой, я ни слова о них не скажу. Западло стучать.
– Восемь раз подряд? – уточнил Шадир, поглаживая лысину. – Вот это номер. И ты?
Трибун перевел взгляд на Равуду.
– То же самое. Очень пол неровный. Мне ли не знать… – пробормотал тот.
В дверь протиснулся и встал рядом с командиром манипула центурион Гага – темные глаза, морда злая, как у покусанного пчелами медведя.
– Твои красавцы? – спросил Шадир. – Вот и разбирайся с этим цирком. Клоуны. Чтобы тишина и покой, и никаких проблем.
И он вышел из казармы.
– Разрешите обратиться? – начал я до того, как центурион успел рот открыть. – Разрешите мне поселиться в казарме с рядовыми бойцами. Наверняка есть свободные койки. Это позволит мне больше не падать таким образом.
Очень хотелось посмотреть на Равуду, но я сдерживался, преданно ел взглядом начальство.
– Ну… хм… – центурион засопел. – Поговори у меня… Ладно, мигом кыш отсюда.
И я не заставил себя упрашивать.
* * *
Выдававший мне снаряжение сержант-хозяйственник глядел на меня как истинный сталинист на врага народа.
– Все, все, давай забирай, – ворчал он. – Чего рассматриваешь? Не подарок девке.
А я придирчиво изучал каждую вещь, поскольку знал, что от нее будет зависеть моя жизнь – понятно, что инструменты и опыт при мне, кое-что я смогу починить, но не все в моих силах, да и возиться желания нет.
Шлем мне достался обычный, то есть с разболтанным забралом и готовым отвалиться ремешком: ничего, это я исправлю за пять минут. Бронезащиту подогнать – тоже дело нехитрое, главное, чтобы все пластины были на месте; крепление ножа сам усилю. Автомат я выбрал сам, убедился, что все работает, все на месте, а то запросто подсунут сломанный и скажут, что сам испортил.
Маскировочную сеть все равно чинить, так что можно любую, как и ботинки, рюкзак и подсумки.
– Ну что, все уже? – буркнул сержант.
– Нет. Еще ремнабор продвинутого уровня, накладки и фильтр ночного видения. Последний опыт на него потратил.
Мне достался еще один сердитый взгляд, но фильтр в виде насадки на забрало я получил. Потом хозяйственник вспомнил, что я десятник, и что мне положен шлем с встроенной системой связи.
Только что выданный он забрал, исчез в недрах склада и принес другой, с утолщением на затылке. Этот оказался немного тяжелее, но нацепив его, я обнаружил внутри мягкую удобную подкладку.
– Теперь все, – сказал я, и потащил барахло прочь, провожаемый ворчанием сержанта-хозяйственника.
В казарме меня встретили удивленные взгляды и радостные возгласы.
– Ты что, с нами? – спросил подскочивший Макс. – Это же клево, вапще!
Но тут он заметил свежий фингал на моей физиономии о осекся, глаза его вытаращились.
– С вами, чтоб я сдох, – сказал я. – Так, вот эта койка с краю свободна? Тут и осяду.
Пока раскладывал вещи, подошел Янельм, юри-юри, некогда сдавший меня Равуде, но потом во всем признавшийся. Я кивнул в ответ на приветствие, но в разговор вступать не стал, и помявшись, он вернулся на место.
Все они мне теперь подчиняются, я могу отдавать им приказы, и они обязаны их выполнять: Макс, Дю-Жхе, Юнесса, тот же Янельм, Пира и ее сородич с черно-золотыми волосами, откликавшийся на имя Гильтиорани, тот пугливый вилидаро, которого я видел в столовой. Другие, пока еще незнакомые, всего двадцать разумных, двое людей, остальные с разных планет, из не похожих друг на друга народов.
Как с ними со всеми управиться? Вообще непонятно… дело швах.
– Макс, – позвал я, запихав снаряжение в шкаф, а личные вещи – в тумбочку. – Расскажи мне, кто есть кто.
Друг мой – болтун, каких поискать, и если он чего-то не знает, то никто не знает.
– Легко! – обрадовался он. – Вон там – Етайхо…
Глянув туда, куда он указывал, я обнаружил крепкую девушку из народа гирван – медные волосы, зеленоватая кожа, черные глаза – и сердце мое тревожно кольнуло. Вспомнился прежний десятник, Йухиро, погибший на Бриа, и говоривший обо мне странные вещи – типа я должен спасти мир, и что это как-то связано с их древней, кровавой религией.
Надо будет ее расспросить подробнее.
– Это вот – Нара, Зара и Кара. Где какая – не спрашивай, – тут физиономия Макса стала до неприличия сладострастной, разве что слюна не потекла.
Трое девчонок-веша походили друг на друга будто сестры, изящные, невысокие, с густыми волосами цвета водорослей. Они сидели на одной койке, прижавшись друг к другу, и шептались, ехидно поглядывая по сторонам – явно перемывали кости всем подряд, начиная с меня.
И на мужской взгляд зрелище было что надо.
– А это…
Следующего новичка Макс представить не успел, тот сам подошел ко мне.
– Разрешите обратиться? – нагло поинтересовался тот самый красавчик-Билл, которого я видел в столовой.
– Разрешаю, – я встал, с неудовольствием подумал, что ниже его. – Представься, боец.
– Уильям Мак-Грегор, город Нью-Йорк, Соединенные Штаты Америки, – произнес он, и я подумал, что переводчик в моей голове справляется с английским так же легко, как с инопланетными языками.
– Слушаю.
– Да, вы десятник и все такое, – Билл выпячивал челюсть и злобно щурил глаза. – Только ненавижу я вашего Путина и вашу сраную Россию, которая лезет в наши выборы…
Боже, идиотов и у нас в стране хватает, и вот «повезло» мне впервые в жизни познакомиться с настоящим иностранцем, чтобы убедиться, что и за бугром их не сеют, а они сами растут!
– И что? – холодно спросил я.
– А то… – он смешался, явно планировал, что я немедля испугаюсь и со слезами покаюсь за преступления русских хакеров и Петрова с Бошировым. – Вы же… и все такое…
– Эта ботва осталась на Земле, – сказал я. – Здесь мы все служим Гегемонии. Ясно? Вольно! Свободен!
Он угрюмо кивнул и зашагал восвояси, а я вытер со лба самый настоящий пот. Покомандовал каких-то пять минут, а устал так, словно вскопал пару гектар земли под картошку.
– Ладно, потом расскажешь, – бросил я Максу. – Сейчас вымыться.
Едва я успел войти в душ, как дверь за моей спиной снова открылась, и внутрь проскользнула Юнесса. Нежные руки обвили меня, полная грудь прижалась ко мне, и сладко пахнущие губы коснулись моих.
И тело мое ответило… о нет, я все так же хотел ее, как и раньше!
Неистово, яростно, по-звериному!
Стащить с нее эту тонкую маечку, облизать крупные соски, провести ладонью по ее мягкому животу, чтобы она хрипло застонала – и никто теперь мне не помешает, никакой Равуда, никто слова не скажет, ведь я десятник! Взять Юнессу прямо здесь, натешить похоть, изменить жене в какой уже раз, вновь скатиться на уровень животного и ощутить себя подлецом!
– Сделай это, о сделай… – прошептала она, целуя мои губы и щеки.
– Нет… – выдавил я, пытаясь оттолкнуть ее, и понимая, что ладонь, которой я касаюсь девушки, просто горит, как в огне.
– Почему? – Юнесса отпрянула.
– С кем ты собираешься стравить меня теперь? – спросил я. – Снова то же самое?
Она посмотрела на меня так, что я решил – ударит, и приготовился к пощечине. Однако девушка-занга развернулась и, тряхнув курчавыми волосами, в которых прятались рожки, выскочила из душа.
А я облегченно вздохнул.
Вот именно поэтому я и не хотел возвращаться на «Гнев Гегемонии» – тут и Равуда, который хочет убить меня, и Юнесса, которая просто хочет меня, и я ее хочу, чего себя обманывать? Сплошные проблемы, с которыми непонятно как справляться, непонятно как просто существовать с ними!
Короче говоря – вот удружил, офисная морда.
Глава 3
Крепление забрала со щелчком встало на место, и я подергал, чтобы убедиться – сидит как надо. Потом нацепил шлем на голову, и активировал фильтр ночного зрения – проверить, как работает. Казарма превратилась в картину, написанную всего двумя красками разных оттенков – тела разумных горели изумрудным огнем, все холодное было черным.
Можно увидеть, у кого температура повыше, у кого пониже, а кто вовсе ледышка по сравнению с остальными.
– А мой автомат не посмотришь, ха-ха? – зеленый силуэт совсем рядом оказался Максом. – Как сказал Леонардо да Винчи – крути винты, крути шурупы, тогда ты будешь не зал… ну в общем, будешь хорошим человеком.
– Давай, – я снял шлем. – Как вы тут обходились без меня все эти месяцы?
– Месяцы? – Макс вытаращил глаза. – Три недели, как мы расстались! Вапще!
Моя челюсть неприлично отвисла, так что пришлось ее подбирать едва не руками. Действительно, с чего я взял, что на «Гневе Гегемонии» прошло столько же времени, сколько и на Земле?
Про относительность, изобретенную Эйнштейном, я что-то слышал, разве что никогда не думал, что смогу приложить ее к себе.
Я возился с автоматом Макса, изучал механизм подачи пуль на «рельсу», проверял контакты для аккумулятора, «прозванивал» все слабые места. А он болтал, рассказывая о том, что произошло за период моего отсутствия – ничего особого на самом деле, линкор поставили на орбиту какой-то планеты для ремонта, а бойцам дали отдохнуть после неудачной и кровавой компании на Бриа, закончилась которая позорным отступлением, и даже один раз отпустили на поверхность.
Ну а там – пьянка, разврат, азартные игры, обычные солдатские развлечения, из всей экзотики только то, что в небе пять разноцветных лун пляшут изысканный танец, и вместо комаров летающие многоножки.
– …и бухло у них это, черное, как нефть, и на вкус такое же, ха-ха, вапще! – размахивал руками Макс, живописуя увольнительную. – После первой голова у меня расширилась, а после второй сузилась, после третьей расширилась, а потом опять сузилась… тогда и побежал я в сортир, блевать.
И в этот кульминационный момент мой шлем издал тонкую трель, а классификатор завибрировал. Проклятье, срочный вызов от начальства – теперь я десятник, меня могут выдернуть и днем и ночью.
– На связи, – буркнул я, поднеся браслет ко рту: знал, что это не нужно, что это не телефон, но пока избавиться от этой привычки не мог.
