скачать книгу бесплатно
Грязная магия
Дмитрий Львович Казаков
Лоскутный мир #2
Тяжелые времена настали в Ква-Ква, величайшем городе Лоскутного мира.
Пришло время выборов, и противники пустили в ход самые грязные магические приемы. Отдельные районы охватило безумие, именуемое сетевым мракетингом, а из библиотеки Магического Университета сбежала просидевшая тысячи лет под замком книга, напичканная жуткими заклинаниями.
И почему-то без Арса Топыряка, студента кафедры демонологии, не удается разобраться во всех напастях…
Казаков
Грязная магия
Предисловие
Лоскутный мир похож на болтающийся в космосе шахматный столик.
Но только издалека. Отличия начинаются с того, что клеток здесь не шестьдесят четыре, а пять тысяч, и цветов не два, а великое множество – желтизна пустынь, синева морей, зелень лесов…
На самом столике можно найти сотни видов фигур, среди которых есть привычные шахматисту слоны, кони, короли и пешки. Но прочие, которых подавляющее большинство, ходят порой так замысловато, что нарушают правила самой благородной игры.
Любому игроку здесь пришлось бы нелегко. Но, тем не менее, на пространстве Лоскутного мира ведутся игры, сложные, хитрые и опасные для жизни и здоровья тех, кто помимо своей воли стал фигурой.
Игроки – боги, волшебники, правители – используют самые разные средства, чтобы двигать по громадной доске свои фишки, и первое место среди этих средств занимает магия.
Порой очень ГРЯЗНАЯ магия!
Ассенизаторам, врачам и политикам – всем тем, кто имеет дело с грязной стороной реальности.
Целое море грязи
Глава 1
Утро в Лоскутном мире имеет свои особенности. Из-за того что его плоская поверхность лишена кривизны, тут не бывает сумерек. Солнце выкатывается из-за стены гор, ограничивающих мир, и освещает сразу все Лоскуты, не тратя времени, чтобы выйти на максимальный уровень яркости.
Вот и в это утро светило, воспользовавшись отсутствием облаков, обрушило на самый большой, грязный и мерзкий город Лоскутного мира, носящий поэтическое название Ква-Ква, настоящую лавину сияния.
Наглые солнечные лучи пробрались в дома, заглянули за шторы. Не пощадили они расположенный в центре города громадный дворец, на первый взгляд выглядящий беспорядочным нагромождением кубов и цилиндров.
На второй, кстати, тоже.
Найдя щель в занавесках, острый и прямой, как копье из золота, луч проник в расположенную на вершине одного из цилиндров комнату. Скачком преодолел ее и уперся в раскрытый рот спящего человека.
Изо рта жутко воняло перегаром. Луч испуганно отпрянул и вонзился человеку в глаз.
Хозяин глаза дернулся и недовольно всхрапнул.
Обладай солнечный свет хотя бы зачатками рассудка и понятием о такой важной для разумных существ вещи, как служебная иерархия, он бы при этом звуке испуганно замер, а потом удалился на цыпочках.
Но увы, даже боги, которых в Лоскутном мире предостаточно, не в силах научить свет субординации, и мэр Ква-Ква Мосик Лужа проснулся. И тут же поднял руку, прикрываясь от настырного луча.
В этот момент мэр искренне пожалел, что не находится в одной из подземных камер городской тюрьмы, официально именуемой Место Временного Тишайшего Отдохновения. Свет допускался туда только по большим праздникам, да и то – тусклый, приятный для глаз.
Какой не вызывает пульсирующей головной боли.
Но вчера Мосик Лужа находился в таком состоянии, что даже тюремные стражники отказались бы предоставить ему ночлег. Разве только в том случае, если бы пили вместе с ним…
Приложив неимоверные усилия, мэр огляделся. Обозримый кусочек вселенной колыхался и шел волнами, но все же Мосик Лужа опознал в нем собственный кабинет. Именно тут он вчера и «заработался» допоздна…
Чем завершилась работа, мэр помнил смутно. Оставалось надеяться, что обошлось без разрушений и вызова девиц, чье единственное жизненное назначение – составлять компанию скучающим мужчинам.
Встав на дрожащие нижние конечности, Мосик Лужа заковылял к столу. Там, в одном из ящиков, хранилась крошечная бутылка настоящего горского вискаса, напитка безумно дорогого, но в данный момент просто необходимого.
– У, хммм! – глубокомысленно сказал мэр, когда янтарная жидкость обожгла ему горло. – А-ха…
После второго глотка в голове прояснилось, а конечности стали меньше дрожать. С глубоким стоном Мосик Лужа опустился в кресло и машинальным жестом надавил рычажок, торчащий из стенки расположившегося на столе сундучка из черного дерева.
С такого нажатия мэр начинал каждый рабочий день.
Внутри сундучка что-то взвизгнуло, точно там наступили на хвост сразу пяти кошкам, потом захрипело, закашляло, и хриплый голос, наводящий на мысль о вредных привычках, произнес:
– Сегодня день Отважного Зайца Десятого месяца. Назначены встречи: с управителем бань на полдень, с начальником городской стражи на…
Черный сундучок – шедевр одного из мастеров предметной магии – назывался напоминайзер. Время от времени мэр, откинув крышку, сообщал его чреву о предстоящих делах, о которых боялся забыть.
И в нужный день напоминайзер сообщал обо всем, о чем слышал раньше. В отличие от секретарей, он ничего не путал и не забывал и никогда не пытался использовать полученную информацию в корыстных целях. Его работа иногда сопровождалась пугающими эффектами, но мэр, хоть и побаивался магической штуковины, обойтись без нее не мог.
Сегодня Мосик Лужа слушал вполуха, переживая волнительное состояние, известное под названием «похмелье».
– Также должен напомнить, – каркающим голосом сообщил сундучок, закончив перечисление встреч, – что до выборов осталось два месяца и двадцать дней…
Известие это подействовало на мэра сильнее удара шилом в седалище. Он подскочил в кресле, едва не протаранив головой потолок, и издал звук, похожий на предсмертный хрип удавленника.
Неужели выборы так скоро?
В отличие от множества Лоскутов, где передача власти проходит традиционным образом (чаще всего с помощью вспомогательных средств в виде отравления, удара кинжалом или случайного падения в реку), обитатели Ква-Ква своего главу выбирают.
Традиция эта возникла давно и сохранялась неизменной многие тысячи лет. Первоначально над ней смеялись по всему Лоскутному миру, а потом привыкли и смеяться перестали.
Претендовать на мэрское кресло, как и голосовать, мог любой владелец городской недвижимости, даже если эта недвижимость представляла собой кучу гнилых досок.
– О боги, – сказал Мосик Лужа, с внезапным холодком осознавая, что если он хочет остаться хозяином уютного кабинета (и города в придачу) еще на четыре года, то ему нужно начинать действовать. Конкуренты наверняка роют землю, готовясь к борьбе за власть.
– Сарданька! – мэр повысил голос. – Быстро сюда!
Дверь в кабинет скрипнула, и пред очами Мосика Лужи возник тощий молодец с угодливым взглядом. Он откликался на звучное имя Сарданапал и исполнял при мэре должность юноши на побегушках.
– Сарданька, – велел Мосик Лужа, – срочно ко мне этих… как их… советников!
Мысли в мэрской голове, тяжелой после вчерашнего, слегка путались.
– Всех? – уточнил Сарданапал, изогнувшись вопросительным знаком.
– Всех, и быстро!
Юноша на побегушках исчез, словно его утащили демоны. Мосик Лужа, осев в кресле, про себя обратился с выразительным воззванием сразу ко всем богам, прося у них ясности ума.
Дойди эта молитва до Влимпа, исполинского горного массива, избранного богами для проживания, она бы вызвала среди его обитателей некоторый переполох. Как боги могут дать человеку то, чего им самим не хватает?
К счастью, молитва потерялась где-то по дороге.
В кабинете один за другим стали появляться советники. Почтительно кланяясь, они рассаживались вокруг длинного стола, стоящего торцом к мэрскому. Никто из них удивительным образом не заметил висящий в воздухе аромат перегара. Объяснить подобный феномен можно было лишь той гибкостью, которую приобретает восприятие людей, близких к власти.
Советнику короля, императора, мэра или князя иногда приходится замечать то, чего нет, и в упор не видеть реально существующее. И от этого умения напрямую зависит целостность столь важного органа, как голова.
– Кхм-угхм, – сказал Мосик Лужа, когда собрались все.
Советники ждали продолжения.
– Известно ли вам, что через два с небольшим месяца у нас выборы? – в голосе мэра дрожало предвкушение гнева.
– Да, – боязливо пискнул кто-то из советников, самый смелый или самый глупый (хотя одно вовсе не исключает другого).
– Так что же вы молчите? – гнев все не прорывался, и советники чувствовали себя неуютно. Куда легче видеть перед собой начальство метающее громы и молнии, чем только собирающееся это сделать.
– Э, – подал голос самый древний из советников, Глагол Пис. Он пережил с десяток мэров, а в мэрском дворце просуществовал так долго, что успел позабыть, как выглядит город за его пределами. Хотя подобная беспамятность частенько одолевает и более молодых чиновников. – Не хотели вас беспокоить…
– Не хотели? – гнев, наконец-то, прорвался. – А места свои сохранить хотели? Придет новый мэр и выгонит вас всех, дармоедов, к демонской бабушке!
У советников были на этот повод определенные сомнения, но они предпочли оставить их при себе.
– Так что вот, – сказал мэр, прокричавшись. – Мы вступаем в грязную политическую игру! С сегодняшнего дня вам придется напрячь заплывшие жиром мозги и работать по двадцать пять… нет, тридцать пять часов в сутки!
Советники дружно вздохнули. Грязи они не боялись, но слово «работать» вызывало в чиновничьих мозгах какие-то неприятные, хотя и смутные воспоминания.
Ква-Ква – очень большой город, но велик он не только в длину и ширину, а еще и в глубину. Под домами и мостовыми лежит мир подвалов, колодцев и тоннелей, настолько обширный, что его иногда называют Большой Ква-Ква.
И там, внизу, кипит своя жизнь, не менее бурная, хотя и несколько грязноватая.
– Наша служба и опасна, и трудна, – бредущее по одному из тоннелей существо негромко и невнятно напевало себе под нос. Каждый его шаг сопровождался монументальным чавканьем.
Факел, который существо держало в руке, светил слабо, из последних сил. Скорее всего, факелу просто было дурно. Учитывая, что тоннель на треть заполняли нечистоты и вонь над ними висела такая, что ее при желании можно было увидеть, это не выглядело удивительным.
– И на первый взгляд как будто не видна, – откуда-то примчался порыв свежего, хотя и несколько холодного воздуха, факел воспрянул духом и засветил немного ярче. Стало видно рябое лицо, украшенное повязкой из плотной ткани, закрывающей рот и нос.
Обладатель лица споткнулся, и вонючий воздух уважительно колыхнулся, заслышав крепкие, хотя и немного неразборчивые (попробуйте-ка ругаться сквозь тряпку!) выражения.
– Так-так, что тут у нас? – Краск Пух, представитель славного цеха ассенизаторов города Ква-Ква, опустил факел. Из бурой жижи, в которой ассенизатор стоял по колено, ему печально улыбался слегка обглоданный собачий труп.
Судя по всему, об него Краск Пух и споткнулся.
– Вот зараза, – обойдя мертвую животину, ассенизатор вновь замурлыкал любимую песенку.
Краск Пух совершал ежемесячный обход вверенного ему участка подземных стоков. Этим в день Отважного Зайца занимались сотни его соратников по незаметной, но очень важной для города службе.
Исчезни ассенизаторы, Ква-Ква, населенный многими тысячами разумных существ, бытие которых большей частью заключается в производстве мусора, захлебнулся бы в отходах через несколько дней. Золотари исполняли в исполинском организме города функцию кишечника и гордились своей работой.
Попасть в их ряды было куда как непросто.
В темноте за спиной Краска Пуха что-то шевельнулось, издалека донесся могучий рокот, словно прочистил грудь великан. По стенам тоннеля пробежала дрожь.
* * *
– Что это там? – согласно давней привычке ассенизатор разговаривал сам с собой. Мысли в его голове ворочались с ленцой. Когда имеешь дело с настолько малоподвижной штукой, как отходы, то спешить обычно некуда, вот и сейчас Краск принялся неторопливо обдумывать, что могло породить такой звук в подземельях…
Накативший из тьмы вал жидкой грязи подхватил ассенизатора, мгновенно обесценив блестящие теоретические построения, родившиеся в его голове. Там осталась только одна мысль, больше похожая на звучащий под сводами черепа панический вопль, – «Прорыв!».
Факел погас. Краска Пуха несло по тоннелю, крутя и вертя, точно веточку в бурном потоке. Единственное, что оставалось ассенизатору, – молиться, и он истово шевелил губами, надеясь, что обращение дойдет до Влимпа даже из подземелья, заполненного вонючей грязью.
Дворец мэра слегка тряхнуло. Пошатнулась стоящая в углу кабинета статуя, изображающая главу города в полный рост. С обнаженной лысиной и вытянутой рукой, в которой была зажата кепка, он выглядел очень вдохновенно.
Сказать, что скульптор польстил, – значило не сказать ничего.
– Это еще что? – недоуменно спросил Мосик Лужа.
Советники дружно, словно отряд дрессированных макак, пожали плечами.
– Так вот, – продолжил мэр прерванную мысль. – Нам нужно убедить горожан, чтобы они выбрали меня снова! Как это сделать?
– Напомнить о благих деяниях, свершенных вами, господин мэр, – сказал советник, отвечающий за благоустройство городских улиц. Попал он на это место благодаря тому, что был двоюродным братом жены Мосика Лужи, а подведомственные ему улицы посещал редко, находя это занятие ужасно скучным.
– Хорошая мысль. Надо бы только вспомнить эти благие деяния. Ну-ка, напрягите память!
– Э…
– Ууу…
– Мда…
– Ну…
Изданные советниками звуки отличались разнообразием, но не информативностью.
– Вы что, говорить разучились? – багровея, спросил мэр. Зрелище было устрашающее: шаровидная голова наливалась кровью, словно брюхо комара.
– Мы упразднили налог на ношение оружия, – вспомнил кто-то.
– Но ввели три других: на солнце, воздух и воду! – Глагол Пис грустно кивнул. – И наши противники об этом не умолчат…
