скачать книгу бесплатно
Подлинный Страдивари.
Дрожащими пальцами Люси расстегнула дорожный футляр, чтобы проверить, но скрипка лежала целая и невредимая на черном бархатном ложе. После звонка матери она почти боялась снова прикоснуться к инструменту. И еще более ужасающей, чем осознание того, что эта скрипка почти бесценна, была реальность того, что дедушке ее не подарили…
Люси привезла с собой копии некоторых дневниковых записей, сделанных в самый страшный период войны, когда ее дед боялся, что не успеет. Упоминание о какой-то женщине, Бетти, сопровождалось разговорами о его пребывании в Лассерно, а затем о побеге.
Читая дневники, Люси узнала много нового о нежном, заботливом мужчине, с которым часами говорила о жизни и любви. Которому она писала, путешествуя по дальним странам, потому что знала, как он искренне радуется ее открыткам и письмам. Она обожала деда и именно его считала идеалом мужчины и хорошего человека, потому что отец всегда подводил их.
Теперь Люси понимала, что семье преподнесли обеленную версию его прошлого. Дневники поведали гораздо более мрачную историю. О любви, отчаянии и… краже в военное время.
Скрипка – сердце Лассерно… Ее дедушка получил нечто бесценное для защиты семьи, скорее всего, семьи Моретти, и присвоил это. Бежал со скрипкой, чтобы спасти себя.
Люси знала, как больно, когда крадут семейные реликвии. Однажды отец взял золотое колье жены и заложил его, чтобы сделать ставку на скачках. Он взял клятву с дочери хранить эту историю в тайне. Люси видела слезы матери из-за того, что не смогла найти обручальное кольцо бабушки. Но эти вещи были просто безделушками по сравнению со Страдивари. Потеря столь драгоценной семейной реликвии глубоко ранила бы семью.
Теперь отец пытался забрать скрипку.
Это была еще одна причина, по которой она приехала в Лассерно после того, как ее жизнь стала рушиться. Адвокат, которому она немало платила, сказал, что ее отцу будет трудно доказать, что скрипка не была должным образом подарена Люси. Но если ее мать не сумеет вычеркнуть это из бракоразводного процесса, Люси знала, что истинная ценность инструмента будет раскрыта. Адвокаты ее отца уже запросили оценку.
У нее было два варианта, и оба были ужасны: потерять скрипку в суде или вернуть ее семье, у которой ее могли отобрать три четверти века назад.
Люси не могла жить с мыслью, что ее скрипка была не подарена по доброй воле, а украдена. Бесчестность отца научила ее истинной важности этого качества. Она никогда не будет такой, как он. И этот замок, и Стефано Моретти, возможно, скрывают правду о том, что ее Страдивари был передан не в знак щедрой благодарности, а на самом деле был военной добычей.
Она не знала, что делала бы, если бы это было правдой, потому что самые важные моменты ее профессиональной карьеры произошли благодаря этой скрипке. Потерять скрипку – все равно что потерять часть себя. С таким же успехом она может отрезать себе руку. Но…
Дверь открылась, и вошел Стефано с подносом в руках. Все мрачные мысли были сметены восхитительным ароматом, наполнявшим комнату. У нее потекли слюнки. Стефано поставил поднос на стол и протянул ей чашку с густым темным горячим шоколадом. На тарелке лежали щедрые ломти местной ветчины, сыра и хлеба. Он закатал рукава свитера, обнажив сильные мускулистые руки. У пианиста в оркестре были такие же предплечья после многочасовых репетиций. Ее никогда по-настоящему не привлекали накачанные парни, по крайней мере, она так думала, но этот мужчина с загорелой кожей и темными волосами… Она могла часами сидеть и смотреть на него.
– Благодарю вас.
– Не за что. Но у меня печальные новости.
Он сел в кресло, вальяжно закинул ногу на колено – воплощение мужественности. Вопреки сказанному – на лице ни тени огорчения, на губах легкая ухмылка.
– Я позвонил Бруно, и он сказал, что, пока идет снег, он не сможет забрать ни машину… ни тебя.
– И как долго?
Стефано пожал плечами:
– Несколько дней. Во время метели дороги непредсказуемы. Тебе придется остаться здесь, пока они не расчистят дороги.
Остаться в замке. С графом наедине.
От волнения сдавило грудь, стало трудно дышать. Она расстегнула молнию пуховика, пытаясь глотнуть воздуха.
– Я знала, что есть веские причины ненавидеть зиму.
– Мне очень жаль. Как только на небе появятся просветы, Бруно заведет свой снегоочиститель, но пока мы во власти стихии.
– Это не твоя вина, – сказала она. Хотя мужчина перед ней выглядел таким властным, что она не удивилась бы, если бы ей сказали, что он способен управлять капризами погоды одним движением руки. – Там, в Австралии, я думала, что снег – это так романтично. Все чистое, белое и мягкое на вид. Мне не терпелось увидеть его в реальной жизни, а не на фотографиях.
Но реальность слишком отличалась от ее фантазий о том, как она проводила бы время перед ревущим огнем, пила горячий шоколад, как сейчас, и жарила зефир. Всепроникающий серый цвет запал ей под кожу и лишил счастья. С того самого дня, как она вернулась в их крохотную зальцбургскую квартирку и обнаружила, что Виктор топит камин с кем-то другим. Что еще более унизительно, эта женщина была альтисткой из оркестра.
И если это не был последний гвоздь в крышку гроба ее личного счастья, то теперь добавился тот факт, что Виктор с некоторых пор сидел в кресле ведущего скрипача вместо нее. Она должна была задаться вопросом, значили ли их отношения что-нибудь для него вообще: когда она изливала свои тайные страхи и неуверенность мужчине, которому, по ее мнению, могла доверять, он просто добывал их, чтобы подорвать ее положение и украсть позицию лидера концерта, ради которой она так усердно работала?
– Я так понимаю, вы родились не в холодном месте? – сказал Стефано, возвращая ее в настоящее своим ровным, глубоким голосом. Такой же сладкий и соблазнительный, как и горячий шоколад в ее чашке.
– Я – дитя субтропиков. Снег – сплошное разочарование. Холодно и сыро.
Уголки его губ чуть приподнялись, но Люси не назвала бы это улыбкой.
– Что заставило женщину из Австралии, которая ненавидит зиму, жить там, где идет снег?
Она пожала плечами.
Работа. Это была возможность всей ее жизни. Та, которая теперь выскользнула из ее сведенных судорогой и раненых рук.
– Я член оркестра. Ведущий скрипач.
Сейчас она не могла много играть, ей нужно было время, чтобы оправиться от травмы, которая постоянно преследовала ее болью в запястье.
Стефано склонил голову набок. В сумрачном послеполуденном свете его глаза были бесцветны, только напряженный темный фокус полностью сосредоточен на ней.
– Я патрон Симфонического оркестра Лассерно. Ты слишком молода для такой огромной ответственности.
Что-то в этих словах зажгло в ней тлеющий уголек гнева, который она носила в себе уже несколько недель. С тех пор, как узнала, что скрипка может не принадлежать ей, с тех пор, как ее отец попытался потребовать ее при разводе, с тех пор, как поняла предательство Виктора.
Виктор давал ей советы по игре. Люси оценила это с самого начала. Он был старше, блестящ сам по себе, а она хотела быть совершенной, всегда стремясь к большему. Он часто говорил ей, что она прожила недостаточно, что из-за молодости ей не хватало мастерства. Что если она не будет тренироваться усерднее и больше, то потерпит неудачу.
Люси старалась, чтобы его замечания не подрывали ее уверенности в себе, но теперь поняла, что именно этого он и добивался. Оглядываясь назад, она задавалась вопросом, была ли в их отношениях доля правды, или же он всегда был прикован к ее роли первой скрипки.
– В свои двадцать четыре года я уже не самая молодая из тех, кто когда-либо был ведущим скрипачом. И мое положение достигается благодаря упорной работе. Самоотверженности. Решительности. Говорят, что ты взял на себя роль личного секретаря принца Аркури, когда был примерно в моем возрасте. Неужели ты был слишком молод для такой огромной ответственности?
Стефано напрягся. На его лице промелькнуло странное выражение, и он чуть не вздрогнул, как от боли.
– Все члены моей семьи начинают служить Короне, когда об этом просит наш монарх. Что касается тебя… Мои слова не были критикой. Я не сомневаюсь в твоей решимости, поскольку ты пришла сюда в такую погоду со своими сумками, одна из которых весит столько, что может потопить лодку. Полагаю, это твоя скрипка?
Он кивнул на кейс, лежавший рядом с ней на диване. Люси протянула руку, чтобы прикрыть дорожный чемодан.
– Да, она всегда со мной.
Другие скрипки, которые использовала для репетиций, она оставила в оркестре.
– Я бы хотел послушать, как ты играешь.
Ее сердце подпрыгнуло, колотясь о ребра. Когда-то она любила играть для всех, кто просил. Теперь боль в ее руках была наказанием – признаком слабости. Ее уверенность во всем была разрушена.
– Может быть, позже, – сказала она. – Это была долгая поездка.
Люси ела с непередаваемым удовольствием. Все это время она чувствовала покалывание в затылке, как будто за ней наблюдали. Она знала, что Стефано смотрит на нее, это было нормально, они были в комнате вместе. Но этот взгляд был чем-то большим. Как будто ее изучали. Не то чтобы это было неприятное ощущение – скорее жгучее осознание чего-то большего. Как будто тебя облили сиропом и… лизнули.
Шок от этой мысли пронзил ее, как электрический ток.
Люси открыла глаза, и Стефано наклонился вперед, упершись локтями в колени, сцепив перед собой руки с длинными пальцами и идеальными ногтями. В глубине его темных глаз мерцал огонь. Лицо едва заметно нахмурилось. Она вжалась обратно в диван, ее сердце снова забилось в своем неровном ритме. Это должно было напугать ее, но она не была уверена, что ее учащенное сердцебиение пыталось сказать ей о страхе.
Она не могла больше сидеть, ничего не говоря.
– Что? У меня что, еда на подбородке?
Эти слова словно вывели его из транса. Он вскочил со своего места, и Люси была вынуждена взглянуть на его внушительную фигуру.
– Прости меня. Я плохой хозяин. Прошло слишком много времени с тех пор, как здесь кто-то останавливался. У тебя был тяжелый день, и ты, должно быть, устала.
– Спасибо. Это…
– Я уверен, что ты хотела бы воспользоваться удобствами и отдохнуть. Я приготовлю тебе комнату.
Затем он вышел за дверь, и она снова проводила его взглядом. Интересно, что она сделала не так…
Глава 3
Стефано отвел Люси в одну из комнат дворца.
Перешагнув порог, Люси замерла, разглядывая убранство комнаты. Помещение было очень милым, на потолке красовались фрески с купидонами.
– Здесь так уютно, – зачарованно сказала она. – Когда-то эта комната была детской. Другие комнаты дворца куда менее милые. Располагайся, а в девять мы поужинаем. Я зайду за тобой.
Стефано побрел по коридорам в свой кабинет. Милый вид детской нагнал на него тяжелые воспоминания. Его детство было безрадостным. Родители воспринимали детей лишь как способ продолжить род и никогда не видели в них личностей. Они часто оставляли их няне, а сами уезжали в столицу, где оставались на несколько недель. Только редкие телефонные звонки, чтобы проверить, как он учится, напоминали ему, что у него вообще есть родственники. Придворные интриги и поддержание своего положения в обществе были естественной средой обитания.
С годами отношение родителей не менялось. Когда Стефано потерпел неудачу, единственное, что сказала его мать: «Хорошо, что отец уже умер и не видит этого позора».
От тяжелых воспоминаний про детство мысли потекли к его младшим брату и сестре. В отличие от родителей они в него верили. И он не мог подвести их.
Стефано зашел в свой кабинет и нашел письмо от Люси в кипе старых бумаг. Впрочем, ничего интересного в письме не было, все, что там написано, Люси ему уже сказала. Тогда Стефано позвонил частному сыщику, которого нанял для помощи в запутанном деле королевских драгоценностей. Рассказав в двух словах о неожиданной гостье, он попросил переключить все внимание на нее.
После этого разговора он включил компьютер и начал сам искать информацию о Люси. На экране сразу появилось множество видео с ее выступлений. Она была прекрасна. Было странно осознавать, что замерзшая, потерянная женщина на его пороге и виртуозный исполнитель на экране – это все Люси. Она играла как богиня. Эмоциональная боль, смешанная с радостью… она была похожа на ангела.
Стефано жаждал быть мужчиной, который поймает ее.
Словно в насмешку над музыкой, упрощенной динамиками компьютера, откуда-то из недр замка раздались живые звуки скрипки. Они разносились над пустынными залами, заполняли холодные пространства и странно тронули душу Стефано. Казалось, под сводами замка разливается не мелодия, а небесная зыбь нескольких совершенных нот.
Он и забыл, как сильно скучал по музыке здесь, в своем горном изгнании. Его покровительство оркестру Лассерно никогда не было обязанностью, скорее настоящим трудом любви – к большому презрению Селин, потому что она не воспринимала классическую музыку.
Время в замке, казалось, окончательно застыло. Вместо дальнейших поисков информации Стефано, как зачарованный, слушал игру Люси. А за окном, в ритм бешеной мелодии, кружил снег.
Стефано знал, как быть любезным хозяином. Он устраивал бесчисленные вечеринки и званые вечера, что позволяло ему ориентироваться в приличном обществе, и однажды ему удалось войти в роль так, словно это был еще один из его сшитых на заказ костюмов. И все же сегодня не собирался проявлять вежливость и любезность.
Он сидел за огромным столом в столовой дома своих предков.
Люси расположилась слева от него, ровно на таком расстоянии, чтобы не приходилось повышать голос во время разговора.
Ради нее ему удалось уговорить стонущую систему отопления замка согреть эту комнату, так что она сбросила свое пухлое синее чудовищное пальто. Это было благословением и проклятием, потому что под ним на ней было платье. Черное платье с длинными рукавами, без каких-либо украшений. Она должна была выглядеть простой и ничем не примечательной, но все же он был поражен. То, как оно облегало ее стройное тело… Стефано сдержал себя. Он не мог сейчас отвлекаться на эмоции к женщине, даже если эта женщина казалась ангелом.
– Еда очень вкусная.
Люси осторожно положила вилку и посмотрела на него, склонив голову набок. Ее глаза были широко раскрыты, в них отражался золотистый свет от люстр, сверкавших над столом. Надо было зажечь свечи. Она будет выглядеть прекрасно в мягком мерцающем свете, как сегодня днем в свете камина…
– Ты сам готовил?
– Да. Семейный шеф-повар научил меня нескольким вещам, когда я был моложе. Сказал, что я должен научиться кормить себя сам. А также для того, чтобы «произвести впечатление на дам». Я думаю, это был бы самый важный мотив для любого молодого человека.
Вот только Селин никогда не была в восторге от его усилий. Ей всегда хотелось обедать в лучших ресторанах Лассерно, даже когда он пресытился ими и жаждал домашней еды. С другой стороны, Люси…
Он провел мучительные полчаса, наблюдая, как гостья поглощает простую пасту, которую он приготовил.
– Ты произвел на меня впечатление.
– Очень приятно это слышать.
Ее слова тронули его.
– А я восхищен твоим нарядом. Ты выглядишь потрясающе. Я и не ожидал увидеть такую красоту за ужином.
– Ну, я не каждый день сижу за одним столом с графом в замке, поэтому не была уверена, какой стиль одежды подойдет.
– Самый обычный, – улыбнулся Стефано, протянув вперед руки и демонстрируя свой свитер.
Люси посмотрела на него. Под этим внимательным взглядом Стефано неожиданно почувствовал себя жуком на булавке. Неужели кто-то может его вот так проколоть взглядом? Его, который сам прекрасно манипулировал людьми… Наконец Люси отвела взгляд, и Стефано почувствовал странное облегчение.
– Что ты надеешься найти в Варно? В письме говорится, что твой дед говорил об этом месте, а еще ты упомянула историю твоей семьи?
– Ты нашел мое письмо? По крайней мере, хоть что-то пошло правильно.
В этих словах была какая-то усталость. Как будто в последнее время у нее многое пошло не так. Что-то не давало ему покоя – желание спросить, почему, – но у него имелись более важные вопросы, и ее проблемы не были его решением.
– Сочувствую твоей утрате. – Каковы бы ни были его домыслы о том, что мог сделать ее дед, в нем еще оставалась человечность. Это был крошечный шанс, но в этот момент Стефано ухватился за него. – Ты сказала, он недавно скончался? Должно быть, он был в преклонном возрасте.
– Так оно и было. Девяносто девять. Он прожил долгую и насыщенную жизнь, но всегда тяжело потерять того, кого любишь.
Тишина повисла над столом, затем Люси продолжила:
– Мой дед рассказывал мне истории о великой доброте здешних людей, особенно в провинции Варно. Я хотела убедиться в этом сама. Немного изучить историю семьи. Может быть, побывать в тех местах, которые он любил… Посмотреть, так ли добры и щедры люди, как он говорил.
Отчаянные и доверчивые – вот лучшее описание, по крайней мере для его семьи. Когда враг им угрожал, те надеялись, что человек, которого они считали благородным, сможет спасти единственную драгоценную национальную реликвию, которую не смогли вовремя спрятать. И все же Стефано никак не мог понять, почему его прадед, ювелир Лассерно, так опрометчиво доверился случайному незнакомцу.
– Разве люди в Зальцбурге не дружелюбны? – спросил он.
– Я прожила там, как мне казалось, хорошую жизнь.
– Твой дед много рассказывал о войне?
