скачать книгу бесплатно
– А как же вы? – не выдержал Альперт.
– Мальчик, я уже давно вижу вещи такими, какие они есть, никакая магия мне для этого не нужна, – покачала головой Ники. – Если бы это была не я, Дробушу грозило бы немедленное уничтожение, а Вите – лишение звания мага, и обвинения – от контрабанды оружия до черного колдовства. Но, конечно, когда она тащила тролля в город, она об этом не думала…
– Она меня не тащила! И я не оружие! – прогудел Дробуш.
Ники перевела на него лазоревый взгляд.
– А кто же, парниша? Ты – существо, созданное богами в незапамятные времена для несения защитно-караульной службы, орудие убийства и уничтожения, альтернатива драконам, более управляемая, чем они, но не менее мощная. Что, я тебя спрашиваю, ты делаешь в городе, полном живых существ? Разве ты должен здесь находиться? Разве я, как архимагистр, не должна предотвратить ТАКУЮ угрозу для ласурцев?
Вита вскочила, машинально закрывая Вырвиглота собой. Для Ники зрелище выглядело забавным, однако она почувствовала, как уплотнился и загудел воздух вокруг молодой волшебницы, которая пока еще не могла контролировать себя с таким хладнокровием, с каким это делала сама Никорин. Ох, не пришлось бы, все-таки, делать в башне ремонт!
– Ваше Могущество, можно мне сказать? – Альперт неожиданно поднялся со стула и встал рядом с Вительей. – Если вы все это время наблюдали за Дробушем, зная, кто он такой, и не вмешивались, значит, считаете, что он не представляет опасности для людей, так?
Ники откинулась на стуле и усмехнулась. Упрек в отсутствии решимости принес свои плоды!
– Ну, предположим, – ответила она.
Попус переступил с ноги на ногу и продолжил, не обращая внимания на взволнованный взгляд Вительи:
– Согласно статье пятьсот пятой Ласурского магического кодекса вы имеете право, минуя Ковен, выдавать лицензии на владение особенно ценными или могущественными артефактами, которые силой воздействия могут быть приравнены к заклинаниям массового поражения, так?
Ники оглядела с его интересом людоеда, выбирающего у жертвы наиболее аппетитную часть тела, и процедила:
– Та-а-ак…
– Дробуш Вырвиглот может быть причислен к артефактам такого уровня по крайней мере по двум причинам: как существо, во-первых, имеющее возраст гораздо старше Вечной ночи, и, во-вторых, обладающее собственной волей. Выдайте Вителье Таркан ан Денец соответствующую лицензию, и у Дробуша появится официальное право находиться на территории Ласурии!
Вита нашла руку Альперта и благодарно сжала. Лягушка Марья с угла стола разглядывала Попуса восторженными, почти голубыми глазами… Маг впервые в жизни ощутил себя героем.
А Ники подумала, что ей ужасно хочется напиться. И даже дрожащий от напряжения голос Вительи не спугнул это желание.
– Выдайте лицензию самому Дробушу, Ваше Могущество! – воскликнула крейка. – Он мне не раб и не слуга! Он – друг, один из самых верных, кого я знаю, неужели вы не понимаете?..
В ее голосе прорвались слезы, и волшебница замолчала, опустив голову и скрыв лицо под волосами.
Архимагистр постучала пальцами по столу, в который раз радуясь своему умению находить таланты.
– Возвращайтесь к миссии, – наконец, произнесла она. – Насчет тролля я буду думать.
Альперт шагнул к столу, намереваясь взять на руки лягушку, однако Ники остановила его движением узкой ладони.
– Земноводное останется здесь, – отчеканила она.
– Зачем? – голос мага дрогнул, и Никорин взглянула на него внимательнее.
– Прежде чем решить проблему, мне нужно ее изучить, – чуть мягче сказала она. – Ступайте!
Альперт порывался еще что-то сказать, но Вырвиглот за рукав потянул его в сторону портальных плиток.
Спустя мгновение Ники осталась наедине с лягушкой и заметила, что та наблюдает за ней – без страха, но с интересом. Этот интерес, притаившийся в самой глубине голубых глаз, которые уже начали затягиваться зелено-коричневой мутью, дарил надежду.
– Так, девонька, сначала уберем тебя со стола, – пробормотала Ники и начала плести заклинание.
Через некоторое время под одним из окон появился большой аквариум.
Архимагистр подумала и добавила в него камыша и кувшинок. Потом подумала еще и наколдовала утку.
– Вот тебе компания, милая, – хмыкнула она, – все не так скучно. Отправляйся-ка к подружке!
Неведомая сила подняла лягушку в воздух, она хаотично задергала лапами и недовольно заворчала, но сразу же успокоилась, оказавшись в воде.
Убедившись, что лягушке удобно, Ники вернулась к столу и полезла в верхний ящик, где всегда стоял штоф гномьего самогона. К сожалению, он был пуст.
– Кракенские блохи! – выругалась архимагистр. – Придется на трезвую голову…
Она отошла подальше от аквариума, рухнула в воздух, как в кресло, закинула ноги на невидимую подставку, а руки – за голову и произнесла:
– А теперь давай-ка на тебя посмотрим…
* * *
Дорожки дворцового сада и Аптекарского огорода были щедро усыпаны золотыми, покорно мокнущими листьями – по нитям дождя, связавшим небеса и землю, спустилась в Ласурию настоящая осень.
Мастер Артазель всегда думал, что родился на границе сезонов. И хотя его день рождения приходился на последнюю седмицу второго осеннего месяца, – казалось бы, осень давно и прочно вступила в свои права! – но именно в это время погода в Вишенроге менялась, заставляя жалеть о прежних тепле и сухости.
В былое время в этот день мастер тосковал о родителях и друзьях. Потом долго пытался забыть, на какую дату приходится его рождение. А сейчас вдруг вернулась прежняя тоска. Что было тому виной? То ли уныло тянувшиеся к горизонту караваны облаков, похожих на вымокшего горностая с королевской мантии, то ли явственная тревога, мелькавшая в разговорах клиенток, приходивших на примерку, то ли общая атмосфера, наполнившая Вишенрог.
Артазель коротко вздохнул и посмотрел на платье, которым сейчас занимался. Платье цвета загара, украшенное кружевами, стояло на подставке и вызывало у маленького мастера откровенную скуку, за что он на себя сердился – не любил, когда работа не доставляет удовольствия!
Платье принадлежало Оридане. Высокая талия и обилие ткани спереди были призваны скрыть животик, появившийся у Ее Высочества, а кружева являлись постоянным – и обязательным! – дополнением к любому ее наряду. Кружева принцесса признавала только гаракенские, поэтому раз в месяц Артазель посредством зеркала связи общался с поставщиком тканей Гаракенского королевского дома, который демонстрировал ему новые образцы. А потом делал заказ, оплачивая его из дворцовой казны. Артазель хоть и восхищался искусством гаракенских кружевниц, но белые полоски ткани с растительными узорами казались ему до ужаса одинаковыми.
Раздавшийся в коридоре шум насторожил гнома. В свое время Артазель тщательно выбирал из предложенных покои по душе, и тишина была одним из главных факторов. А сейчас слышался топот, хихиканье и… мощный голос Клозильды Вистун, дворцовой кастелянши.
От стука в дверь маленький мастер подпрыгнул и впал в гнев, отчего тут же позабыл про тоску. Он решительно направился к входу, поскольку вознамерился сделать вопиющий по количеству яростной иронии выговор нарушителю покоя. С силой, которую сложно было ожидать в невысоком гноме, толкнул створку и застыл, увидев прямо перед носом огромный поднос, уставленный яствами, в центре которого на серебряном блюде лежала гора свежеиспеченных баблио и… вафель Ее Высочества Бруни.
– А дайте-ка я поцелую именинника! – раздалось глубокое контральто матроны Вистун, и Артазель воспарил в воздух белой лебедью, даже не успев пискнуть.
Горячие губы Клози поцеловали его в лоб, нос и щеки.
– Ой, прости, Твое Высочество, что я оказалась первой! – воскликнула матрона, легко удерживая на одной руке поднос, а на другой – портного. – Не удержалась!
Она поставила мастера на пол и уважительно поклонилась.
Артазель, который все это время пытался заорать, закрыл рот, разглядев за ее необъятной спиной принцессу Бруни и Ваниллу рю Дюмемнон.
Бруни улыбалась так тепло, что у гнома заболело сердце, будто он увидел что-то давно забытое… Словно запахло чем-то родным, родом из детства…
– Наш дорогой искусный мастер, – воскликнула принцесса, – в Ласурии принято справлять Дни рождения, угощаться, петь песни, танцевать и дарить подарки! Вы готовы?
– К… к чему? – заикаясь, спросил Артазель.
– К празднику, конечно! – легко отодвинув его бедром и проходя в комнату, прогудела Клози. – Куда ставить?
– Где прикажете накрывать на стол? – тоже спросила Ванилла, и гном разглядел в ее руках еще один поднос с бутылками, бокалами и тарелками с разными сырами.
– Может быть, попросить, чтобы принесли какой-нибудь стол из соседних помещений? – спросила Бруни, целуя портного сначала в одну щеку, а потом в другую.
– Не надо! – испугался тот. – Я сейчас освобожу стол для выкроек, он как раз у окна.
Артазель засеменил к окну, чувствуя в душе одновременно раздражение и радость. Раздражение, оттого что его привычный покой был потревожен. И радость оттого, что был потревожен его привычный покой…
– У нас и музыка есть, почтенный мастер, – Клозильда достала из декольте сразу несколько свитков. – Кого вы ангажируете не первый танец? Наверное, Ее Высочество?
– Ее Высочество не танцует! – запротестовала Бруни. – Ее Высочество почти не может двигаться. Так что Ее Высочество наляжет на сыр и фрукты, а уважаемая Клози и не менее уважаемая Ванилла будут развлекать именинника танцами.
– Тогда вы ангажируете на первый танец меня, дорогой мастер, – захохотала Клози. – Ведь, правда, ангажируете?
Артазель задрал голову, умудрился смерить взглядом кажущуюся рядом с ним горой даму, и сердито кивнул, ибо выбора у него не оставалось.
– Сейчас мы выпьем и начнем веселиться! – провозгласила Ванилла, разливая по бокалам легкое гаракенское вино (Бруни досталась самая капелька). – Как раз гости подтянутся…
Гном обреченно сел на стоящую рядом со столом портновскую табуретку и переспросил:
– Гости?
– Ка-а-анечна, гости! – раздался от двери вопль.
В комнату ворвался сиренево-салатово-оранжевый вихрь. Встреть такое сочетание цветов в наряде какой-нибудь дамы, Артазель немедленно рухнул бы в обморок! Но костюмы для Короля Шутов, Повелителя Смеха, Господина Шуток и Хозяина толп он шил сам, иногда к своей радости, а иногда, как в случае этого костюма, к великому своему сожалению.
– Подарок! – воскликнул Дрюня и сунул в руки ошарашенному гному здоровенную позолоченную супницу. – Понятия не имею, что это за хрень, но думаю, вы найдете, как ее использовать. С Днем Рождения, любимый мастер, – становясь серьезным, продолжил он. – Без вас и дворец не дворец, и Вишенрог не Вишенрог, и одеваться по утрам не хочется!
В сердце маленького мастера что-то дрогнуло от этих слов.
Ванилла рассмеялась и, обняв мужа, смачно поцеловала его в губы.
Дверная створка приоткрылась. В покои осторожно заглянул мэтр Жужин.
– А вот и вы, Ожин, – обрадовалась Бруни и с утиной грацией поспешила к целителю. – Заходите, мы даже еще не выпили за здоровье именинника!
– Благодарю, Ваше Высочество, – поклонился тот, – как вы себя сегодня чувствуете? Вы помните, что пить вам не следует?
Принцесса заулыбалась:
– Нельзя плохо себя чувствовать в день, когда родился такой замечательный гном. И потом, вы сами разрешили мне бокал гаракенского в седьмицу… Вон он, видите? Стоит и ждет меня!
Ожин облегченно кивнул.
– Ну тогда все хорошо, Ваше Высочество! Где именинник?
– Вот он, – заорал Дрюня, – выглядит как настоящий именинник! Вот ему бы еще улыбнуться…
Артазель с ненавистью посмотрел на шута и попытался раздвинуть губы в любезной улыбке – мэтра Жужина он уважал, как профессионал – профессионала.
– Мой дорогой мастер! – воскликнул целитель, подходя и кланяясь со всем уважением. – Очень жаль, что я раньше не знал о вашем празднике! Надеюсь, теперь, с легкой руки дорогой принцессы Брунгильды, мы будем праздновать это замечательное событие каждый год.
Гном молча кивнул. Он чувствовал себя так, будто его раздели и поставили на стол в центре комнаты, полной людей.
– Это вам, уважаемый мастер, – Ожин протянул какую-то книгу, – зная вашу любовь к вышивке, я взял на себя смелость разыскать сей раритет. Надеюсь, вы сможете использовать рисунки в качестве эскизов!
Фолиант дышал стариной. Позабыв о столе в центре комнаты, Артазель с трепетом протянул к подарку руки – гном понимал толк в настоящих вещах!
– Это же… – пробормотал он, открывая книгу.
– Совершенно верно, – кивнул Ожин. – Один из семи великих рисовальщиков Тикрея, мэтр Маффин Шаблин и его «Описание простых и садовых растений, распространенных в Ласурии, с рисунками и комментариями». Мне кажется, среди этих прекрасных цветов найдутся те, что украсят платья наших дам.
– Почему же только платья? – Артазель лихорадочно листал фолиант. – Вот эта плеть плюща… Ах, какая глубина деталей! Или вот этот куст чертополоха? Он великолепен! Растительные орнаменты никогда не выйдут из моды, ибо мы есть такое же порождение матери-природы, как и растения! Мэтр, – гном поднял глаза на целителя, – вы подарили мне пищу для ума, вкусную и обильную! Благодарю от всего сердца! – и он поклонился.
Ожин, довольно улыбаясь, поклонился в ответ и потянул породистым носом:
– А чем это так вкусно пахнет? Неужели…
– Идите за стол, – на правах хозяйки празднества пригласила его Бруни, – и отведайте моих вафель. Тесто замешивала я сама, а пекла Ванилла.
– И то после того, как я отогнала Ее Высочество от плиты с использованием непроизносимых в приличном обществе выражений, – пояснила та. – Да, мэтр, я знаю, вы не танцуете, вот и развлеките нашу принцессу разговором! А мы будем танцевать!
– Да! – рявкнула матрона Вистун и сорвала оплетку с одного из музыкальных свитков. – Почтенный мастер, вы же помните, что первый танец – мой?
– Разве я могу забыть такое? – развел руками Артазель.
Мэтр Жужин, опустился на соседний с Бруни стул, ойкнул и вскочил – на сиденье оказалась коробка из красного дерева.
– Простите! – испугалась принцесса, хватая коробку и прижимая к груди.
– Что это? – заинтересовался Ожин.
– Самый главный подарок, – шепотом произнесла Бруни, – о нем мечтают все портные Тикрея, но ни у кого его нет. А у нашего Артазеля – будет!
– Так что же это? – тоже понизив голос, спросил мэтр.
Впрочем, голос уже можно было не понижать – веселая музыка звучала достаточно громко. Пары Дрюня и Ванилла, Клози и Артазель, кружились в центре комнаты. Точнее, во втором случае, кружилась только матрона, держа маленького мастера на руках…
– Что вы знаете от Топенкоге? – блестя глазами, спросила принцесса.
* * *
Архимагистр Никорин не любила неразрешенных проблем. Многолетний опыт показывал, что рано или поздно неразрешенная проблема порождает множество других неразрешенных проблем, а это уже совсем другие усилия!
История девушки Марьи из другого мира сердце Ники не тронула: примеров предательства и подлости было полно и в Ласурии, архимагистр давно научилась относиться к ним если не равнодушно, то спокойно. Однако зудело комаром в сознании ощущение нарушенной гармонии. Ощущение, которое с некоторых пор стало появляться у Ники слишком часто.
