скачать книгу бесплатно
Пять сердец Сопряжения. Том 1
Лесса Каури
Их пятеро. Они – выходцы из разных цивилизаций, имеющие разные взгляды на жизнь, образование, вероисповедание, прошлое. Кто-то из них пытался выжить на улице, кто-то с детства получал только самое лучшее. Что их объединяет? Фартум? Это странное место, которого нет ни в одном из пяти миров, о котором ходят легенды, и куда попадают только избранные, получившие золотой свиток императора? Несомненно. Но есть что-то еще. То, что заставляет их стеной вставать друг за друга, заботиться и защищать. То, что угрожает жизни каждого из них. То, о чем они не подозревают.
Лесса Каури
Пять сердец Сопряжения. Том 1
Пролог
Носорог Дю с яростью швырнул бумаги в лицо побледневшего секретаря. Когда Дю злился, становилось ясно, за что ему – крупному, холеному, седеющему мужчине – досталась такая кличка. Его лицо краснело до коричневого, черты – замирали в неподвижности, превращаясь в страшную маску. Курносый нос будто заострялся, а над ним блестели в складках кожи маленькие глазки, полные ярости.
– Пита ко мне, сейчас же!
– Конечно, господин Ройбуш!
Секретарь, одной дрожащей рукой подбирая бумаги с пола, другой – набирал вызов в телефоне.
– Пит, зайдите к шефу. Немедленно.
И, посмотрев на Носорога:
– Он уже в пути. Две минуты.
– Отлично! – Дю откинулся на спинку своего шикарного кресла и передохнул.
Секретарь поспешил ретироваться, предусмотрительно оставив собранные бумаги на столе, буде шеф, успокоившись, решит их перечитать.
Дю Ройбуш прекрасно знал, как за спиной называют его подчиненные, и втайне гордился кличкой. Носорог – символ силы, зверь, сметающий все на своем пути к цели! Однако подчиненные ошибались – не за маску ярости на лице прилипла кличка к нему. За саму ярость. Подобные приступы случались с ним редко – не умей Дю держать себя в руках, разве достиг бы высот в таком нелегком бизнесе, как запрещенная в Тайшельской унии торговля оружием между мирами-участниками? Однако иногда его накрывало… Как сейчас, когда он увидел, что мерзавец Демпси Монтегю вновь сорвал сделку с имперцами. Нахальный малый этот восемнадцатилетний сын его бывшего партнера по бизнесу – сэра Патрика! Или глупый… Хотя, нет, в уме ему не откажешь!
После аккуратного стука в дверь на пороге показался Питер Конн – глава Службы безопасности концерна «Терра армогнита». Этот высокий светловолосый человек с бледно-голубыми глазами, худощавый и вежливый, был в крови не по локоть, по самую макушку, а выглядел – как выпускник элитного университета и научный работник. И кличка у него была соответствующая: простая и элегантная – Лезвие.
Дю набрал секретный код на панели управления кабинетом, обеспечивая полную защиту – таким разговорам свидетели не нужны! Кивнул на кресло напротив. Бумаги, оставленные секретарем, как раз лежали ближе к тому краю стола.
– Пит, взгляни.
Лезвие послушно взял документы, пролистал, аккуратно положил обратно, улыбнулся уголками губ. Глаза остались холодны.
– Снова Монтегю-младший тревожит ваш покой, шеф? И насколько сильно?
– Крайне! – проворчал Носорог.
Конн убрал улыбку и спросил деловито:
– Несчастный случай или самоубийство?
– Первое. Демпси – позер. Гоночные машины, опасные рафты, бои без правил… Выбирай сам!
Питер встал, понимая, что разговор окончен. Остальное было делом искусства. Искусства убивать. То есть, только его делом. Но для проформы он поинтересовался:
– Я могу идти, шеф?
– Ступай, – кивнул Дю, недовольно глядя на бумаги.
Каждый должен заниматься своим делом. Пока Пит решит проблему с Демпси, он, Ройбуш, прикинет, как вернуть убытки от потери прибыльного контракта!
* * *
Уоллер Виллерфоллер стек по стволу огромной черной каплей и упал сверху на летучего ящера, выпустив когти в основания его крыльев. В таком опасном деле, как охота на дерчей, главное – не порвать их нежные летательные перепонки, ибо кому нужен птицеящер, который не может летать? Однако боль – прекрасный учитель. Дерч не могущий поднять крыло, долго сопротивляться не станет! Вот только Уоллеру, или Уолли, как звали его в семье, не повезло. Дерч оказался матерым самцом, а не молодым ящером, и видимо не знал о том, что не должен долго сопротивляться. Издав резкий крик, он спрыгнул с ветки, развел крылья, поймал термаль и вместе с ним начал подниматься ввысь, намереваясь оттуда сбросить опасный груз.
Спрыгивать с его спины было поздно – у тайерхогов скорость регенерации, конечно, выше обитателей остальных миров Унии, но не настолько, чтобы выжить, упав с высоты птичьего полета. Уолли перекинулся, не убирая когти. Только когда полностью стал человеком, страхуясь, втянул их сначала в пальцы одной руки, потом – другой. Дернул шнурок болтающегося на спине рюкзака с уздой. Тот раскрылся с хлопком, заставившим ящера вздрогнуть. Уолли, удерживая себя на его спине при помощи сильных ног и одной руки, другой умело накидывал петли на клюв и шею зверя. Теперь чуть сдавить ему горло, чтобы он ощутил, кто держит его жизнь в своих руках, и ждать, пока он ослабнет…
Дерч снова его удивил. Несмотря на удушье, лег на крыло и совершил резкий поворот вокруг оси, пытаясь сбросить всадника. Он бросался ввысь и камнем падал вниз, и каждый раз Уолли гадал – потеряет ящер сознание от недостатка воздуха и рухнет на землю, превратившись вместе с ношей в рваные ошметки когда-то живой плоти, или вновь вырулит вверх. А в крови пел восторг, густо замешанный на смертельных пируэтах летучей твари, небо и земля менялись местами, и воздух резал обнаженную кожу холодом, словно клинком.
Крылья птицеящера пропустили взмах, затем еще один. Уолли чуть ослабил удавку, понимая, что этот раз будет последним. Зверь сильно ослабел, но продолжал бороться. Не его вина, что в легких не осталось воздуха, а сила покинула тело. Вот он задел верхушки деревьев, вот вломился в чащу и рухнул на берегу небольшой речки, распластав крылья и зарывшись клювом в песок.
Виллерфоллер спрыгнул с ящера, не выпуская удавку. На него глянул золотисто-коричневый глаз. И закрылся кожистым тонким веком. Взгляд повелителя высоты был укоряющим, но не покоренным! Зверь готовился умереть, так и не смирившись с неволей.
Уолли потянул носом – братья скоро будут здесь, ведь они видели падение и учуяли его запах, едва он оказался на земле. Вряд ли они одобрят то, что он собирается сделать, но ему плевать. Для тайерхога нет ничего важнее свободы. Дерч, который уравновесил ее с собственной жизнью и не сдавался до последнего – достоин пощады!
Одним движением Уолли стащил узду и поспешно отступил назад, спрятавшись за стволом дерева. И уже оттуда издал переливчатый свист, которым всадники подгоняли ящеров. Дерч поднял голову и повернул ее на источник звука. Ощутил отсутствие удавки, сдавливающей шею. Поднялся, пошатываясь, сделал несколько шагов в сторону Виллерфоллера.
– Улетай, глупая курица! – закричал тот из-за дерева. – Мои братья идут сюда! Пшел прочь!
Дерч замотал головой, как упрямый мул, мощно взмахнул крыльями и тяжело поднялся в воздух. Однако силы его прибывали с каждой минутой. Птицеящер сделал круг над тем деревом, под которым укрылся Уолли, и полетел на запад, со свистом разрывая воздух движением собственной туши.
Спустя несколько минут на берег выпрыгнули два короткохвостых зверя песочного окраса с гривами, отливающими серебром. Тупые морды и большие лапы делали их похожими на представителей семейства кошачьих, но уши у них были острыми, как у волков.
– Живой? – обернувшись, первым делом спросил у брата, старший – Ленн, а младший – Билли, воскликнул:
– А где дерч?
– Живой. Улетел… – коротко отвечал Уолли, выходя из-за дерева.
Отцовская – черная – масть из троих досталась только ему.
– То есть как это улетел? – возмутился Билли.
– Сбросил меня, – пожал плечами тайерхог, – давайте домой, мама опять будет ругаться, что опоздали на ужин!
– Это точно! – усмехнулся Ленн, оборачиваясь.
Звери покинули берег реки, оставляя за собой примятую траву, взрыхленный песок и несколько перьев дерча, получившего свободу в обмен на мужество.
Дом Виллерфоллеров, основательный, двухэтажный, стоял под скалой на берегу лесного озера. С боковины скалы небольшая речка извергалась водопадом на похожую на синее стекло озерную гладь, а на ее вершине издревле гнездились белоголовые орлы. Гордые птицы жили здесь еще в те времена, когда тайерхоги сбивались в стаи и бродили по лесам, уничтожая все на своем пути. Нынче их, истинных детей мира Тэльфоллер, осталось немного. Они рассеялись по нему, строго соблюдая границы своих угодий и не покушаясь на чужие. Постепенно наполняющие Тэльфоллер пришельцы из соседних миров власть аборигенов приняли беспрекословно. Тайерхоги были жесткими, но справедливыми управленцами. Нынче на территории клана Виллерфоллеров располагались два промышленных комплекса, три большие деревни, основная часть жителей которых обслуживала комплексы, и тридцать хуторов, обеспечивающих остальных сельскохозяйственными продуктами. Глава клана – Ядгар Виллерфоллер целыми днями объезжал свои владения, иногда один, иногда с сыновьями, и казался вездесущим, однако ужинать предпочитал дома, иначе сердилась Динна – его жена. А этого грозный Ядгар не выносил.
Звериная троица опоздала на ужин на две минуты. С топотом, больше подходящим табуну лошадей, нежели тайерхогам, взлетела на второй этаж и разошлась по своим комнатам – умыться и одеться, чтобы спуститься к столу в подобающем виде.
– Это что? – поинтересовался отец, когда Уолли – чистый, причесанный, в белой футболке и зеленых шортах спустился в столовую.
Правая рука среднего сына была почти черной от кровоподтека – дерч приложил его об ствол, когда падал.
– Неудачная посадка, папа, – улыбнулся Уоллер, целуя руки матери. – Мама, ужин пахнет восхитительно!
– Он в тебя такой подлиза, дорогой? – засмеялась та, чмокая его в макушку – такую же черную, как и у главы семейства. – Вы опоздали на десять минут!
– Мама, мы опоздали на две, – сказал, входя, Ленн – высокий и широкоплечий блондин, фигурой похожий на отца-тяжеловеса больше, чем худощавый и мускулистый Уолли, – но приводили себя в порядок, чтобы не оскорблять твой изысканный взгляд своим диким видом!
Ядгар хмыкнул.
Динна заливисто засмеялась:
– И этот тоже, ты заметил?
– Ма-а-ам, я умру от голода, если не съем кабана! – Билли с еще мокрыми светлыми волосами плюхнулся на стул. – Кстати, ты прекрасно выглядишь!
Тут уж глава семейства захохотал так, что задрожали стекла в рамах.
– Дорогая, я всего лишь тактик, – отсмеявшись, сказал он. – А здесь, похоже, стратегия… А кто у нас стратег?
– Мама! – в один голос сообщили сыновья.
Динне ничего не оставалось, как признать их правоту и подавать ужин.
После запеченного окорока со сладким картофелем Ядгар сделал знак среднему сыну остаться.
Тот поморщился, но не сделал попытки подняться со стула.
– Мне кажется, ты знаешь, о чем я хочу в очередной раз говорить с тобой? – сказал Виллерфоллер-старший.
Динна прихватила его тарелку и отправилась на кухню, напоследок оглянувшись на сидящих за столом мужа и сына. Она знала, о чем пойдет разговор, но не вмешивалась. Потом, в спальне, Ядгар перескажет беседу, и они ее обсудят.
– О том, что мне пора выбрать путь, – пожал плечами Уолли. – Отец за те два месяца, что после школы я живу дома, ничего не изменилось. Я не хочу учиться ни в горном университете, ни в сельхозакадемии. Мне это не интересно. Я рад за Ленна, который закончил горный и стал твоей правой рукой, я рад за Билли, который через год отправится в сельхозакадемию и после вернется под твое крыло. Мне хорошо дома, папа, но не настолько, чтобы оставаться привязанным к нему всю жизнь! Я хочу видеть другие миры!
– Ты уже посмотрел кое-что, – взгляд главы семейства был серьезен, – что у тебя не задалось на Кальмеране? Отчего ты покинул его?
– Я снова не отвечу, папа, – вновь поморщился Уолли, – это не то, чем следует гордиться отпрыску Виллерфоллеров. Но кроме Кальмерана есть Земля, Фримм, Тайшел, наконец!
– Кому ты нужен на Тайшеле? – язвительно поинтересовался Ядгар. – Я имею в виду, кому ты нужен там настолько, чтобы попасть туда?
– Наверно, никому, – примиряюще улыбнулся Уоллер. – Отец, дай мне еще месяц! Месяц бездумной жизни, беззаботного детства…
– Тебе семнадцать, о каком беззаботном детстве ты говоришь? – рыкнул Ядгар, на мгновение показывая сущность зверя. Хлопнул ладонями по столу. – Значит так, сын. Через месяц ты или поступаешь в любое высшее учебное заведение любого из миров, либо остаешься дома навсегда, и я подбираю тебе невесту. Вполне возможно, вся твоя дурь оттого, что тебе пора остепениться и заводить семью.
– Договорились, – пробормотал Уолли, поднимаясь.
Когда в голосе отца звучал рык – спорить с ним не стоило. Так же, как и с матерью, когда она сильно понижала голос.
Поднимаясь к себе, молодой тайерхог с тоской думал, что придется устроить лотерею из высших учебных заведений, ведь ему все равно, куда поступать. Он никак не может определиться с интересом в этой жизни, но точно знает, что провести ее в лесах родного Тэльфоллера – не для него. Адреналин, взрывающий кровяные клетки, волшебное чувство свободы и силы в борьбе с непокорным существом – вот то, что действительно заводит! Но кому в наше время нужны охотники на дерчей? Из древнего искусства охота превратилась в забаву для таких оболтусов, как он и его братья.
Уолли с раздражением толкнул дверь в свою комнату и резко остановился, поводя носом. В помещении был кто-то чужой. Только что. Мгновение назад.
Он осторожно шагнул через порог и тут увидел это. Оконная створка была приоткрыта, а на подоконнике мерцал, как угли, покрытые пеплом, свиток в золотой оплетке.
* * *
Малая столовая поместья фон Роков только называлась малой, однако великолепия в ней было – как в большой. Стены из мрамора цвета топленых сливок, ослепительно белые пол, предметы интерьера и занавеси из пены тончайших кружев. В простенках – портреты работ великих живописцев всех пяти миров Унии, включая знаменитые «Подсолнухи» Ван Гога. Не копии – подлинники. Герцог Карл Вильгельм Густав фон Рок и его дражайшая супруга Франсуаза Атенаис Клэр завтракали, сидя друг напротив друга за столом длиной в нейтральную пограничную зону.
– Где Анджей? – не повышая голоса, спросил глава семейства – акустика помещения вполне позволяла это сделать.
Супруга взглянула на изящные часики, украшавшие ее запястье.
– Заканчивает тренировку, скоро будет.
Бесшумно вошедший дворецкий остановился за правым плечом герцога, почтительно держа заваленный письмами поднос. Не прекращая завтрака, фон Рок принялся проглядывать почту. Герцогиня поднялась и подошла к окну, выходящему во внутренний двор. Солнце делило его надвое – ярко залитая светом половина была пуста, а вот на той, на которую падала тень трехсотлетних дубов, крутились волчками две фигуры и взблескивали молниями клинки.
Франсуаза улыбнулась. Мальчишки остаются мальчишками даже когда становятся воинами.
Фигуры внизу застыли. Анджей Карл Вильгельм и его учитель, мастер Бентони, отсалютовали друг другу мечами и разошлись.
Герцогиня вновь взглянула на часы, вернулась за стол и позвонила в серебряный колокольчик. Сын всегда точен – явится ровно через десять минут и спросит, почему температура омлета на долю градуса ниже положенной!
Неожиданно Карл издал звук, совершенно ему неподобающий, ни как герцогу, ни как мужу, ни как человеку, которого Франсуаза знала как облупленного вот уже тридцать лет.
Он произнес: «Ой!»
– Дорогой? – уточнила герцогиня, поспешно поднимаясь и подходя к нему.
И изменилась в лице, увидев лежащий у него в ладонях свиток в золотой оплетке, скрепленной… печатью императора.
Вошла горничная. Добавила третий прибор, тарелку с омлетом, накрытую крышкой и вышла, косясь на странные выражения лиц хозяев.
Фон Рок отпустил дворецкого, приказав оставить почту. Поднос не звякнул о полированную поверхность стола. Бумажные прямоугольники и свитки не дрогнули. Лишь равнодушно мерцало в руках Его Светлости послание императора.
– Франсуаза, – Карл поднял на нее взгляд, – возможно, я чего-то не знаю?
– Чего, дорогой? – в голосе герцогини не было ни одной фальшивой нотки.
– Наш сын… Разве в его поведении когда-нибудь были странности?
– Нет! – твердо ответила супруга. – Ну, если, – она лукаво улыбнулась, хотя взгляд был настороженным, – не считать тот случай, когда ему было четыре года, и он утверждал, что видит собаку, которой нет!
– Собаку? – изумился герцог.
– Ну, милый, в Тайшельской картинной галерее, в разделе межмировых шедевров, помнишь? Выставляли знаменитую картину Наймиса Роуза «Собака, гуляющая по берегу реки в солнечный день»?
– Ты даже название помнишь? – восхитился фон Рок.
Франсуаза пожала плечами:
