Соляная бухта. Цветок у края света

Катя Добрая

Соляная бухта. Цветок у края света

Глава 1

Выходной.

Утро – тонометр счастья. Когда оно есть, хочется просыпаться. У меня к тридцати пяти годам его нет. Но врать не буду: хотелось бы. А пока открываю глаза и лежа таращусь в окно. Ночью был дождь. Все мокрое и заплаканное. От разницы температур в квартире и на улице по стеклам на подоконник стекает вода. От этого дома еще тоскливее, чем снаружи, и завтракать нечем, холодильник пустой.

Отворачиваюсь от окна и укутываюсь с головой в одеяло. Денег тоже в обрез, заказов на работе совсем нет. Уснуть бы еще на пол дня. «Дааа, Лиля, что-то ты не так в этой жизни делаешь». – думаю про себя.

Живот предательски заурчал, напоминая о завтраке. «Черт, ну что за ебаная жизнь!».

Встаю. Дома сыро и холодно. И честно сказать грязно. К босым ногам сразу прилипает мелкий мусор. Где мои сигареты? Ну конечно последняя! И пол ложки нескафе. Охренеть житуха.

На балконе полно опавших листьев, на удивление их вид и запах чутка улучшает настроение. Все-таки осень во Владивостоке не плохая, уж точно лучше лета. Вообще не люблю лето, какой толк от него, когда без колес, до моря не доедешь. В мазуте в городе купаться? Чиркаю зажигалкой и затягиваюсь. Кайф.

– Лиля, здравствуй. – Теть Зина, соседка машет рукой со своего балкона. – Такой ливень был ночью, вообще спать не дал, а ты чего дома, выходной в редакции?

– здрасте, да.

– Лиля, как мать? Что на личном? – тетя Зина любит поговорить, тетя Зина главная по подъезду, тетя Зина не знает слово «неуместность».

– нормально.

– Лилька бросай курить и заведи уже маленького себе, что одной то куковать, ты же старая уже. Хата есть, че тебе.

Я закатываю глаза и затягиваюсь.

– спасибо, что напомнили, как раз этим и займусь в выходной, надо успеть до работы.

Босые ноги в резиновых мокрых сланцах уже замерзли, но сигарета последняя и выкидывать жалко.

Отсыревшая балконная дверь с трудом закрылась на щеколду. А теть Зина себе во всей квартире летом пластиковые окна поставила, вот откуда деньги? На пенсии уже лет пятнадцать. А тут с дипломом пашешь как проклятая и шиш на постном масле, а не окна. Кофе дома даже нет.

Пересчитав скудные остатки зарплаты выхожу из дома в старых джинсах и кроссовках, вдыхаю запах мокрого асфальта и наступившей осени. Раздобыть завтрак, а дальше по ситуации. Дел никаких нет. Какие дела могут быть без денег, хоть в чем-то плюс. Поброжу по городу, поем на лавочке в парке.

Только я и сонный мокрый город. (Я журналист и склонна к претенциозности, что греха таить).

Кофе в пластиковом стаканчике, разогретый хот-дог из ларька и сигарета. Ни грамма косметики на лице и волосы под кепкой – меня не видят. Как легко превратиться в невидимку. Голуби островками сидят на площади. Выискивают скудные крохи. А на обочине дохлый кот. Его сбили машиной. Серая шерстка кота похожа на мой свитер. "Привет, друг. Если меня собьют, тоже никто не заметит." Обычная жизнь – самая большая трагедия. Хот-дог не вкусный и не свежий, но я вгрызаюсь в него зубами, запивая растворимым корейским кофе. Я питаюсь фаст-фудом, чтобы жизнь казалась быстрее. От этой мысли улыбаюсь. Но где-то здесь заложена правда. Между вон той пиццерией и уборной.

У бывшего всегда был хороший кофе и кофе-машина и окна пластиковые (что я сегодня к этим окнам прицепилась?), барыга чертов. «Лиля, пока ты училась, я деньги делал, чтобы такие так ты, интеллигенция сраная, на меня работали. Ну, скажи, что не прав! Ну! Скажи, говорю. Поспорь со мной! Сказать куда ты со своим дипломом сходить можешь? Вооот, по глазам вижу, что знаешь». – и ржал еще так противно. А я ссыкло, я молчала. Он все 90-ые со своими ребятами бизнес делал. Помните этих «бизнесменов» в малиновых пиджаках? Умныыых…что капец. Вчера в адиках, сегодня в костюме уже. Напиши, говорит, Лиля, про мой модный рЭсторан статью, красиво напиши, чтобы все знали, кто я. Да все и так знают, кто ты! Тоже мне новость. Это только ты забыл, кто ты, как костюм напялил, так память отшибло сразу. Фу, блять!

Допиваю кофе и снова брожу по улице. Начался дождь. Укрываюсь под деревьями в парке и достаю сигарету. Я никогда не брошу курить. Рядом стоит таксофон – пережиток старого домобильного века. Кину монетку и позвоню Богу. Одни гудки. Этот занятой парень не берет трубку. Ну, и черт с тобой, еще встретимся.

Дождь утихает, и я выхожу из своего укрытия. Сегодня у меня какое-то особое настроение. Блюзовое, что ли? Да, точно. Воздух словно пропитан блюзом. Гениальная музыка для обычного дня. Я очень горжусь своим музыкальным вкусом. Старый рокендрольщик, вся в отца. Жаль, с собой нет плейера. Ну и ладно. Я все равно помню все стандарты наизусть.

Остаток дня бесцельно брожу по городу. Смотрю на дома, оглядываюсь на людей. Все куда-то спешат, постоянно распугивая голубей. Они кучкуются поближе к наперсточникам, которые заняли все места у подземного перехода, вот уж у кого всегда деньги есть. К ним очередь из желающих поделиться своим доходом. Идиоты. Ребенку лучше своему шоколадку купи, тупица.

Впрочем, мне все равно. Кота только жалко. Мой серый приятель до сих пор лежит на обочине, его мертвое тельце некому убрать. Дворники – исчезающий вид фауны в наших городских джунглях. Бюджета нет! Бедненькие. Когда меня на заседания городской Думы отправляли от нашей газеты, я столько наслушалась. Бюджета нет, а крузаки последние есть.

Так вот, о главном! Я люблю кошек: самые независимые животные, умнее, чем люди. Поэтому покупаю газету и заворачиваю мертвого кота в нее. "Пойдем, дружок. Ни к чему тебе лежать в этой грязи." У меня появился шанс закончить этот день правильно. Я закопаю его в парке около дома, и буду навещать. А может быть, нет. Скорее всего, нет. Но какое это для него имеет значение? Возвращаюсь домой и прошу у теть Зины лопату.

– Лопату? Зачем?

– Кота закопать.

–…какого кота? – теть Зина непонимающе таращится на меня. Настроение улучшается.

– серого.

Теть Зина грузится.

– а что он сделал? Украл чего?

Сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться и с отрешенным видом произношу:

–он умер, теть Зин.

– как умер, когда?

– сегодня – вздыхаю я. – лопату дайте.

– ну на, – протягивает она мне ее.

– спасибо.

–ниче не понимаю, у нее кот что ли был, никогда не видела…– шепчет мне вслед теть Зина.

Вот и конец. Теперь все в порядке. Последний раздражитель этого дня ушел под землю. Можно идти пить кофе с булочками. Приятные сумерки, пыль прибита к асфальту. Самое время вернуться домой, сесть в уютное кресло и вдыхать аромат свежей сдобы. Но это в фильмах. Мое кресло жесткое и старое, из совка еще, булки печь некому, и кофе закончился. Зато, совсем рядом моя любимая забегаловка, столовка на современный манер, но суть одна. На звон двери (китайский колокольчик) девушка у кассы обернулась и уставилась на мою лопату, которую я прислонила к общей вешалке, но ничего не спросила.

Я взяла поднос и прошлась вдоль витрины, лотки с едой почти опустели за день.

– картошку с рыбой под шубой.

– еще что?

–Все.

Девушка лениво накладывает порцию и подает тарелку мне.

Беру и сажусь у окна.

Пара сигарет и моя дневная норма яда подошла к концу. Еще несколько минут и буду дома. По дороге хороню умерший день и здороваюсь с наступающей ночью. Возвращаю лопату соседке и щелкаю старым дверным замком, хоть его поменять с зарплаты, а то скоро в квартиру не попаду.

Дома тихо. Включаю свет и вспоминаю, что хотела купить новую лампочку нормального желтого света, а то эта как в морге. Что случилось с лампочками? Всю мою юность они были одинаково нормальные. А сейчас стоит забыться в магазине и взять наугад и у тебя уже не дом, в кунцкамера.

Вообще я редко так много хожу, теперь икры болят, что дома не сиделось? На днях дали горячую воду после двух месяцев отсутствия. Первые сутки я счастлива была, потом прошло. Дерьмовая квартирка у меня конечно, в наследство досталась, здесь ремонта отродясь не было и с нашими зарплатами в газетенке еще столько же не будет. Может ее обменять на однушку с доплатой и с ремонтом? Хотя вряд ли с доплатой получится, просто с ремонтом. Но это тупо, двушку на однушку менять пусть и с ремонтом. Мама горло перегрызет, бабушкина квартира. Кредит на ремонт взять, а отдавать как? Самой потихоньку помаленьку начинать делать? Вот обои поклеить для начала, все лучше будет, чем эти побеленные стены с ковром. А как я их поклею? В жизни обои не клеила. Был бы мужик, переклеил бы. Под крыло б. Не заслужила что ли? У всех семьи, а мне одни мудаки попадаются. В зеркале хрупкая блондинка, старая … хотя вроде нет, не видно еще. Красивая? Нет, точно нет. Я то себя знаю. Но мужики то с бабками западали, мудаки, да, но при деньгах. Значит что-то есть, а иначе какой им смысл, малолеток вон полно. Хотя можно подумать, они мне верность хранили, так же и прыгали по малолеткам. Так все, в душ и спать. На работу завтра.

Глава 2

– Что значит, ты не будешь писать?! Лиля, ты совсем ошалела, что ли?! В могилу меня загнать хочешь? Вас осталось в редакции три журналиста, остальные поубегали…

– Потому что ты нам не платишь.

– Так ты работать отказываешься! – Олег Василич взревел еще громче.

Лиля спокойно сидела напротив и смотрела в окно с видом более чем решительным.

– Лиля, напиши ты ему эту чертову статью, ну, я тебя прошу, он же нам деньги платит! Ты нас по миру пустишь! – взмолился Олег Василич.

– А что еще ему сделать?

– А что ты там ему не делала?! – взревел шеф. – Твой же хахаль! Что ты с ним вообще связалась, раз такая принципиальная?! Ну?! Что молчишь? Где твои принципы были, когда ты к нему в койку запрыгнула? С принцем перепутала, что ли?!

Лиля отвела взгляд в сторону, но продолжала молчать.

Олег Василич вздохнул, налил себе стакан воды и, придвинув стул к Лиле, присел.

– Слушай, ну извини, не мое дело, конечно. Но что теперь делать-то? Не зли такого человека лучше. От них нельзя так уходить. Ты же понимаешь. От таких не уходят, а ждут, когда ему самому надоест. А ты хвостом вильнула. Конечно, он теперь бесится и не отстает от тебя.

– И что мне делать? Под его дудку плясать? Ты же знаешь, я так не могу, меня убить проще.

– Не говори глупостей. А ты представь себя на моем месте. Вот он завтра придет и скажет: уволь ее. Что мне делать прикажешь? Ты знаешь, какие у него связи?! А если он нас купит? Хотя что ему нас покупать, в карты выиграет. Что делать будем?! А? Соберем вещички в узелок и на вокзал? Напиши ты ему эту статью, он поймет, что ты на провокации не ведёшься, глядишь, надоест, Лиль.

– Ладно. Напишу.

– Вот и умница. Вот и молодец. Иди работай. После обеда принесешь на согласование, вечером в печать отдадим.

Олег Василич вскочил на ноги, довольно потирая пухлые ручки. Проводил Лилю до выхода и прикрыл за ней дверь.

– Дожили, черти что, а не редакция, – прошептал он себе под нос и, сев за стол, достал конверт с деньгами.

Лиля села за свой компьютер и пролистала шаблоны статей.

«Вот эта подойдет». – эксклюзива не будет. И принялась работать.

К обеду статья была готова.

– Лиль, как дела? – шеф высунулся из-за двери.

– Готово, принимайте. На печать пустила к тебе.

– Молодец! – и дверь снова захлопнулась.

Через четверть часа Олег Василич вышел из кабинета.

– Ну, прям на отъебись сделала, – хмыкнул он.

– Да он ее даже читать не будет! Я вообще не уверена, что он умеет, – Лиля сползла на стуле практически под стол. – А где парни? Что я тут одна кукую?

– Павел на месте взрыва. Не слышала еще? Вано опять машину взорвали у подъезда. Твой, наверное… да, жив, как обычно, – понял он молчаливый вопрос. – Сейчас опять людей повалят и разойдутся.

– А Валя?

– А Валька в запое. Ничего нового. Не надо было ему идти на телевидение, серьезный журналист. Видео-чат по ночам ведет, чушь какая.

– Так ему там платят.

– Он на них и пьет.

Лиля хмыкнула.

– Ладно, вот тут допиши, уважь человека все-таки. И вот, это тебе, – Олег Василич положил на стол белый конверт. – От меня! Не от него. За моральные терзания, так сказать. – Все, иди обедай.