скачать книгу бесплатно
У Кэнтрелла недобро сузились глаза.
– Брось пистолет.
– Не-а. Я смекнул, что ты хочешь нас прикончить и разбить машину, чтобы остаться уникальным. Не выйдет. У этой игрушки очень слабый спуск. Может, ты и успеешь выстрелить, но и сам сдохнешь.
Кэнтрелл обдумал услышанное и спросил:
– Ладно, что дальше?
– Проваливай. Мне не нужна дырка от теплового луча, а ты не хочешь получить пулю в брюхо. Живи и дай жить другим. Честная сделка.
Кэнтрелл тихо рассмеялся:
– И впрямь честная, старик. Ты ее заслужил. Но не забывай: я знаю, как построить такую машину. И я снял сливки. Ты тоже можешь это проделать, но получится не лучше, чем у меня.
– Значит, силы равны, – сказал Дедуля.
– Да, равны. Мы еще встретимся. А ты, Гэллегер, не забывай о том, отчего у тебя на дворе появляются покойники. – Натянуто улыбаясь, Кэнтрелл попятился к выходу.
Гэллегер вскочил.
– Надо сообщить в полицию! – рявкнул он. – Кэнтрелл теперь слишком опасен, нельзя его отпускать.
– Успокойся, – помахал пистолетом Дедуля. – Я же сказал, у меня все на мази. Ты ведь не хочешь, чтобы тебя обвинили в убийстве? Если Кэнтрелла арестуют – а предъявить ему совершенно нечего, – то полиция обнаружит лучемет. Лучше пусть будет по-моему.
– По-твоему – это как?
– Микки, давай, – ухмыльнулся Дедуля доктору Саймону Ван Декеру.
Сдернув рыжую бороду и парик, тот торжествующе захохотал.
– Двойник! – ахнул Гэллегер.
– Точно. Пару дней назад я позвонил Микки и объяснил, чего хочу. Он загримировался под Ван Декера, связался с Кэнтреллом и договорился встретиться сегодня.
– Но как же карты? Они показали ай-кью гения…
– Я их подменил, когда уронил на пол. Заранее изготовил фальшивые.
Гэллегер нахмурился:
– Все же это не меняет ситуацию. Кэнтрелл на свободе, и он чертовски много знает.
– Не гони коней, внучек, – сказал Дедуля. – Дай мне объяснить.
И он объяснил.
Часа через три в телевизионных новостях сообщили, что над Атлантикой из стратолайнера выпал некто Роланд Кэнтрелл.
Гэллегер уже знал точное время его смерти. Потому что в тот момент с заднего двора исчез труп.
Причиной было разрушение лучемета.
Это означало, что Гэллегеру уже не придется погибнуть от теплового луча. Если только изобретатель не сделает это оружие заново, что, конечно же, не в его интересах.
Машина времени вышла из стазиса и заработала в нормальном режиме. Гэллегер догадался почему. Она была настроена на выполнение конкретной задачи – фиксировать смерть Гэллегера в определенном диапазоне вероятностей. В этом диапазоне она и застряла и не смогла остановиться, пока не исчерпала все вероятности. Трупы на дворе могли появляться только в тех вариантах будущего, где Гэллегера убивал тепловой луч.
А теперь будущее изменилось радикально. К чему машина оказалась совершенно не готова. Поэтому она сочла, что свою работу выполнила, и застыла в ожидании новых команд.
Все же Гэллегер решил хорошенько с ней разобраться, прежде чем пускать в дело. Времени на это предостаточно. Полиция не располагает никакими уликами, так что Перссон с легкостью выиграет дело, как бы ни силился почти обезумевший бедолага Махони разгадать тайну появления и исчезновения мертвецов. Что же до либбл, то Гэллегер рассеянно угощал их печеньем и ломал голову, как бы избавиться от этих мелких глупышей, не ранив их чувства.
– Вы же не собираетесь прожить тут всю жизнь? – спросил он.
– Пожалуй, не собираемся, – ответил один, стряхивая с усов крошки, и жалобно спросил: – Но как же быть с покорением Земли?
– Мм… – протянул Гэллегер и пошел кое-что купить.
Вернувшись, он тайком подключил к телевизору некий аппарат.
Вскоре регулярное вещание было прервано ради экстренного выпуска новостей. По случайному совпадению троица либбл смотрела в это время телевизор. Вот исчез фон, камера взяла крупным планом телеведущего, чье лицо почти полностью скрывалось за стопкой бумаг, которые он держал. От бровей и выше это лицо имело несомненное сходство с Гэллегером, но либблы были слишком заинтригованы, чтобы заметить.
– Срочная новость! – взволнованно заявил телеведущий. – Событие чрезвычайной важности! Некоторое время назад мир узнал о присутствии трех высокопоставленных гостей с Марса…
Либблы растерянно переглянулись. Один хотел было задать вопрос, но остальные зашикали на него. И снова прислушались.
– Как выяснилось, они имеют целью покорить Землю, и мы счастливы сообщить, что все население планеты перешло на их сторону. Победила бескровная революция. Тайным голосованием либблы выбраны нашими единственными правителями…
– Ура-а-а! – раздался писк.
– …И уже формируется новый кабинет. Будет создана специальная финансовая система, выпущены денежные знаки с портретами либбл. Мы ожидаем, что три правителя вскоре вернутся на Марс и сообщат своим друзьям о случившемся.
В комнату вошел лукаво улыбающийся Гэллегер. Либблы приветствовали его восторженным писком.
– Нам пора домой. Случилась бескровная…
– …Революция! Этот мир – наш!
Столь мощный оптимизм уступал лишь их доверчивости. Гэллегер дал себя убедить, что либблы должны вернуться на родную планету.
– Ну как скажете, – вздохнул он. – Машина готова.
Каждому он пожал мохнатую лапку и вежливо поклонился. Возбужденно пища, либблы умчались на пятьсот лет в будущее. Им не терпелось встретиться с друзьями и поведать о своих приключениях.
Конечно, никто им не поверит.
Гибель Кэнтрелла не имела никаких последствий, хотя Гэллегер, Дедуля и Микки с тревогой ждали их несколько дней. Наконец Гэллегер с Дедулей устроили грандиозную пьянку, и на душе у них полегчало.
Микки в этом мероприятии не участвовал. С сожалением вернувшись в цирк, он дважды в день капитализировал там свой специфический талант, ныряя с тридцатифутовой вышки в бак с водой…
Робот-зазнайка
С Гэллегером, который занимался наукой не систематически, а по наитию, сплошь и рядом творились чудеса. Сам он называл себя нечаянным гением. Ему, например, ничего не стоило из обрывка провода, двух-трех батареек и крючка для юбки смастерить новую модель холодильника.
Сейчас Гэллегер мучился с похмелья. Он лежал на тахте в своей лаборатории – долговязый, взъерошенный, гибкий, с непокорной темной прядкой на лбу – и манипулировал алкогольным органом. Из крана к нему в рот медленно тек сухой мартини.
Гэллегер хотел что-то припомнить, но не слишком старался. Что-то относительно робота, разумеется. Ну да ладно.
– Эй, Джо, – позвал Гэллегер.
Робот гордо стоял перед зеркалом и разглядывал свои внутренности. Его корпус был сделан из прозрачного материала, внутри быстро-быстро крутились какие-то колесики.
– Если уж ты ко мне так обращаешься, то разговаривай шепотом, – потребовал Джо. – И убери отсюда кошку.
– У тебя не такой уж тонкий слух.
– Именно такой. Я отлично слышу, как она разгуливает.
– Как же звучат ее шаги? – заинтересовался Гэллегер.
– Как барабанный бой, – важно ответил робот. – А твоя речь – как гром.
Голос его неблагозвучно скрипел, и Гэллегер собрался было напомнить роботу пословицу о тех, кто видит в чужом глазу соринку, а в своем… Не без усилия он перевел взгляд на светящийся экран входной двери – там маячила какая-то тень.
«Знакомая тень», – подумал Гэллегер.
– Это я, Брок, – произнес голос в динамике. – Харрисон Брок. Впустите меня!
– Дверь открыта. – Гэллегер не шевельнулся. Он внимательно оглядел вошедшего – хорошо одетого человека средних лет, – но так и не вспомнил его.
Броку шел пятый десяток; на холеном, чисто выбритом лице застыла недовольная мина. Может быть, Гэллегер и знал этого человека. Он не был уверен. Впрочем, не важно.
Брок окинул взглядом большую неприбранную лабораторию, вытаращил глаза на робота, поискал себе стул, но так и не нашел. Он упер руки в боки и, покачиваясь на носках, смерил распростертого изобретателя сердитым взглядом.
– Ну? – сказал он.
– Никогда не начинайте так разговор, – пробормотал Гэллегер и принял очередную порцию мартини. – Мне и без вас тошно. Садитесь и будьте как дома. На генератор у вас за спиной. Кажется, он не очень пыльный.
– Получилось у вас или нет? – запальчиво спросил Брок. – Вот все, что меня интересует. Прошла неделя. У меня в кармане чек на десять тысяч. Нужен он вам?
– Конечно, – ответил Гэллегер и, не глядя, протянул руку. – Давайте.
– Caveant emptor[12 - Пусть покупатель будет осмотрителен (лат.).]. Что я покупаю?
– Разве вы не знаете? – искренне удивился изобретатель.
Брок недовольно заерзал на месте.
– О боже, – простонал он. – Мне сказали, будто вы один можете помочь. И предупредили, что с вами говорить – все равно что зуб рвать.
Гэллегер задумался.
– Погодите-ка. Припоминаю. Мы с вами беседовали на той неделе, не так ли?
– Беседовали… – Круглое лицо Брока порозовело. – Да! Вы валялись на этом самом месте, сосали спиртное и бормотали себе под нос стихи. Потом исполнили «Фрэнки и Джонни». И наконец соблаговолили принять мой заказ.
– Дело в том, – пояснил Гэллегер, – что я был пьян. Я часто бываю пьян, особенно в свободное время. Тем самым я растормаживаю подсознание, и мне тогда лучше работается. Свои самые удачные изобретения, – продолжал он радостно, – я сделал именно под мухой. В такие минуты все проясняется. Все ясно, как тень. Как тень, так ведь говорят? А вообще… – Он потерял нить рассуждений и озадаченно посмотрел на гостя. – А вообще, о чем это мы толкуем?
– Да замолчишь ты наконец? – осведомился робот, не покидая своего поста перед зеркалом.
Брок так и подпрыгнул. Гэллегер небрежно махнул рукой:
– Не обращайте внимания на Джо. Вчера я его закончил, а сегодня уже раскаиваюсь.
– Это робот?
– Робот. Но знаете, он никуда не годится. Я сделал его спьяну, понятия не имею отчего и зачем. Стоит тут перед зеркалом и любуется сам собой. И поет. Завывает, как пес над покойником. Сейчас услышите.
С видимым усилием Брок вернулся к первоначальной теме:
– Послушайте, Гэллегер. У меня неприятности. Вы обещали помочь. Если не поможете, я конченый человек.
– Я сам кончаюсь вот уже много лет, – заметил ученый. – Меня это ничуть не беспокоит. Продолжаю зарабатывать себе на жизнь, а в свободное время придумываю разные штуки. Знаете, если бы я учился, из меня вышел бы второй Эйнштейн. Все говорят. Но получилось так, что подсознательно я где-то нахватался первоклассного образования. Потому-то, наверное, и не стал утруждать себя учебой. Стоит мне выпить или отвлечься, как я разрешаю самые немыслимые проблемы.
– Вы и сейчас пьяны, – тоном прокурора заметил Брок.
– Приближаюсь к самой приятной стадии. Как бы вам понравилось, если бы вы, проснувшись, обнаружили, что по неизвестной причине создали робота и при этом понятия не имеете о его назначении?
– Ну, знаете ли…
– Нет уж, я с вами не согласен, – проворчал Гэллегер. – Вы, очевидно, чересчур серьезно воспринимаете жизнь. «Вино – глумливо, сикера – буйна»[13 - Притч. 20: 1.]. Простите меня. Я буйствую. – Он снова отхлебнул мартини.
Брок стал расхаживать взад и вперед по захламленной лаборатории, то и дело натыкаясь на таинственные запыленные предметы.
– Если вы ученый, то науке не поздоровится.
– Я Гарри Эдлер от науки, – возразил Гэллегер. – Был такой музыкант несколько веков назад. Я вроде него. Тоже никогда в жизни ничему не учился. Что я могу поделать, если мое подсознание любит меня разыгрывать?
– Вы знаете, кто я такой? – спросил Брок.
– Откровенно говоря, нет. А это обязательно?
В голосе посетителя зазвучали горестные нотки:
– Могли бы хоть из вежливости припомнить, ведь всего неделя прошла. Харрисон Брок. Это я. Владелец фирмы «Вокс-вью пикчерс».
– Нет, – внезапно изрек робот, – бесполезно. Ничего не поможет, Брок.
– Какого…
