скачать книгу бесплатно
– Вот именно, – кивнула головой Вика, – конечно же, большинство товаров «стоиеновки» сделаны в Китае, но руководство даже таких магазинов старается продавать в первую очередь японские товары, если они выдерживают ценовую конкуренцию. Вообще, поддержка национального производителя здесь – это святое.
– Я прямо как на лекции по экономике побывала, – заключила Дана и пошла выбирать кухонную утварь.
К кассе Дана подошла с тяжеленной корзиной. Вика преградила ей путь:
– Позволь дать тебе небольшой совет. Перебери ещё раз покупки.
– Зачем? – удивилась Дана.
– Зачем тебе, например, три пары палочек для еды?
– Я не смогла выбрать, они все такие хорошенькие! – созналась Дана.
– Вот, на это и расчёт. Три предмета это – уже триста иен, понимаешь?
Когда Дана пересчитала покупки, оказалось, что не так-то и безобиден этот отдел – общая сумма была бы довольно круглой.
Проходя через продуктовый отдел, Дана заметила, что все её покупки для комнаты и кухни стоят немногим больше, чем одна дыня на витрине во фруктовом отделе.
– Да, фрукты в Японии дорогие, – проинформировала Вика, – а дыни – просто золото.
А ещё вспомнились дни, которые японцы называют поэтично – «любование цветущей сакурой». Японцы не просто любят сакуру, они, можно сказать, боготворят её. Каждый видит в ее цветах что-то своё. Но сколько бы Дана не читала и не слышала об этой любви, то, что она увидела в парке, потрясло её. Была суббота, и русские студенты всей компанией пошли в парк, на аллеях которого под деревьями цветущей сакуры расположилось несколько сотен человек. Все они сидели группками на больших клеёнках, в основном голубого цвета, в центре которых лежали еда и напитки. Проходя мимо разных компаний, Дана жадно рассматривала, как и чем были накрыты столы-клеёнки.
Разнообразие еды поражало не меньше, чем красота нежно розовых облаков вокруг крон деревьев. Можно было увидеть всё, что угодно, от традиционных японских о-нигири – рисовых треугольников, обёрнутых в сухие водоросли нори, – до заказанной в соседнем ресторане пиццы. И всё красиво выложено, украшено зеленью и, конечно же, присыпано нежными лепестками сакуры. Пиво и сакэ лились рекой. Все ходили, немного пошатываясь, но обязательно улыбаясь, со стаканами, банками или бутылками в руках. Компании были большие и маленькие, можно было определить семьи, спортивные секции, клубы по интересам или просто соседей. Некоторые компании пожилых людей принесли даже свои караоке-плееры с динамиками и микрофонами и пели японские старые песни. И как бы ни пел человек, – хорошо или не очень, – вся компания весело хлопала ему и подпевала.
Посередине аллеи были установлены три больших мусорных бака с надписями: «Пищевые отходы», «Горящий мусор», «Негорящий мусор». Под надписями были прикреплены листы с подробным описанием того, что в какой бак выкидывать. Было удивительно смотреть, как подвыпившие люди, уходя с места отдыха, дружно собирали мусор, сортировали его в полиэтиленовые пакеты и выбрасывали в соответствующие баки. И когда какая-нибудь компания уходила из парка, после оставалось совершенно чистое место, готовое к принятию новой партии желающих полюбоваться цветущей сакурой.
«Да, тесновато, но никто не ропщет, как будто одна большая семья на пикнике», – слегка удивилась Дана, постепенно приближаясь к «своей» клеёнке, о которой с утра позаботился Коля. Расстелил он её под небольшим деревом сакуры, немного сбоку от основной аллеи, но отсюда открывался чудесный вид на основную часть парка. Вообще. места на основной аллее занимают чуть ли не с ночи или предыдущего дня. Ребята разложили принесённую еду, чокнулись банками с пивом и начали своё «любование». Через несколько минут недалеко от них послышался шум и смех. Оказалось, несколько подвыпивших молодых людей, балуясь, начали толкаться, и один, потеряв равновесие, упал на старичка с соседней клеёнки. Слов начавшейся перебранки слышно не было, но по поведению и жестам было понятно, что «представление» сейчас начнётся. Однако через несколько минут все трое молодых людей выстроились в одну линию лицом к обиженным соседям, склонились в низком поклоне под углом в девяносто градусов с опущенными головами. Старики ответили не менее церемонным, но менее низким поклоном. Распрямились обе группы одновременно. Затем обиженные дедушки налили молодым из своих бутылок, видимо, сакэ, вместе выпили и расселись по своим клеёнкам. «Вот это да!» – восхитилась Дана, вспомнив родную страну.
Несколько раз к ним подходили японцы, предлагали сакэ или сладости, и когда выяснялось, что имеют дело с русскими, неизменно интересовались, холодно ли в России, обязательно восхищались красотой русских девушек и их габаритами – «они больши-и-ие». Один, уже сильно нетрезвый, мерялся ростом с Лилей, он еле доставал ей до плеча. Цокая языком, он поведал, что курит, считай, с детства – вот, дескать, и не вырос, как надо.
Когда стемнело, весь парк осветился прожекторами, искусно направленными на усыпанные цветами кроны деревьев. Вскоре репродуктор известил о закрытии парка, все зашевелились, собирая мусор и сворачивая клеёнки.
По дороге домой Дана вспоминала эти бело-розовые цветочные облака. Цветущая сакура – зрелище действительно невероятно красивое. Голые кроны деревьев, густо усыпанные белыми с розовым оттенком цветами, были похожи на облака. Говорят, что сакура производит разное впечатление на людей в зависимости от их возраста и состояния души: старики видят в белых ветках седину, молодые мамы видят в розоватых цветах младенчество, ученики – расставания и новые встречи: учебный год в Японии начинается первого апреля. Дана же увидела молодость. Бурную всепоглащающую молодость, безапелляционную и даже где-то деспотичную в своей прелести. Сакура – это пустоцвет, который не приносит плодов, точнее, очень малое количество ягод выживает при такой низкой температуре. Но чтобы выстрелить цветами всего на две недели сразу же после зимних холодов, дерево сакуры забирает все минералы из почвы. Оно так сильно истощяет почву, что даже не все сорняки уживаются рядом. «Прямо не цветок, а хищник какой-то. Так и молодость – врывается бурным потоком чувств, надежд и стремлений и не терпит ни слабости, ни лишнего рядом. А потом уносится прочь так же быстро, как опадают с веток цветы сакуры, – философствовала Дана по пути в общежитие, окруженная новыми друзьями. – И всё-таки, как хорошо, что есть такое чудо на свете – короткое время цветения сакуры. Жаль, что ни мама, ни Димочка не посмотрели на такую красоту вместе со мной».
Глава 6
В день посвящения в студенты Дана встала рано, умылась, оделась в парадный костюм, состоящий из чёрного шерстяного пиджака и юбки до колен, взяла ручку, несколько карандашей, все документы, полученные от Каваками-сан, и вышла из общежития.
Сегодня у стажёров и первокурсников была возможность увидеть всех, с кем им придётся провести этот год. Выходя из дверей общежития, Дана заметила Ямаду-сан, помощника Каваками-сан, с ним она познакомилась, когда он сопровождал их в городскую мэрию. Ямада-сан ждал стажёров, чтобы проводить их до здания, где будет проходить церемония: сами они могли заблудиться и опоздать. Это был молодой человек лет двадцати пяти, невысокий, худенький, с маленькими сухими ручками, но с живыми глазами и красивой ослепительной улыбкой. Было удивительно, как улыбка преображает его лицо.
Он стоял перед дверью в общежитие, делая вид, что читает какие-то бумаги, то и дело посматривая на часы. Лиля и Алексей опаздывали. Дана вышла ровно в назначенное время, но по правилам японского этикета это уже считалось опозданием, поэтому Ямада-сан сурово посмотрел на русскую студентку и кинул короткое: «Охаё». Дана тоже пожелала японцу доброго утра. «Он явно нервничает, пожалуй, не стоит сейчас с ним разговаривать», – решила Дана, но долго хранить молчание было слишком тяжело для такого дня, поэтому она набралась смелости и заговорила:
– Холодно сегодня, правда?
– Да, холодно. Но по сравнению с Россией сегодня очень тепло, да?
– Да, в России сейчас холоднее, чем здесь, но мне здесь тоже холодно.
– Твои одногруппники опаздывают, это нехорошо.
– А вы только нас ждёте или ещё за кого-нибудь отвечаете?
– В том-то и дело. Нам ещё надо забрать китайцев и корейцев. А твои друзья опаздывают. Это нехорошо, – и посмотрел на часы ещё раз.
В это время в дверях показалась Лиля, свежая и прекрасная, как всегда. Ямада-сан посмотрел на русскую красавицу и сказал:
– Вот сколько смотрю на неё, столько думаю, какая же она большая.
– Охаё-гозаимасу. Добрый день, Ямада-сан, – с улыбкой произнесла Лиля.
– Охаё! Добрый! Вот я тут говорил, какая же ты большая. У нас таких высоких девушек очень мало. Тебе надо играть в волейбольной команде.
«Ну надо же, какой хам! Как просто он говорит такой «комплимент» ей в глаза, – удивилась Дана. – У нас бы за такое сразу в лоб получил. Да, вот уж джентльмен».
В дверях показался растрёпанный и лохматый Алексей, пытавшийся на ходу натянуть пиджак и одновременно застегнуть сумку, при этом бормоча что-то о будильнике и приглаживая руками свои жиденькие волосенки. Ямада-сан объяснения Алексея слушать не стал, только взглянул недовольно на часы и сказал: «Пошли!»
Все быстрым шагом направились в сторону автобусного терминала. Утро выдалось свежим и бодрящим после ночного дождя, но луж не было, а под ногами лежали сбитые дождём лепестки сакуры.
Дана продрогла, поэтому идти быстрым шагом было даже приятно. Пройдя несколько кварталов, они завернули к дому, где их уже ждали китайские студенты. Дана, глядя на этих молодых людей, с первого взгляда поняла, что они не японцы. Было в них что-то суетное, грубоватое и совсем не японское. Еще какое-то время все вместе подождали корейских студентов, а когда те подошли, поспешили в сторону городского холла. Дана отметила, что корейцы, несмотря на схожие с японцами и китайцами черты лица, тоже отличаются от них. Особенно отличались девушки: китаянки казались простоватыми по сравнению с японками, от их одежды веяло китайским рынком. Кореянки выглядели строгими красавицами с холодным взглядом, не свойственным японкам.
Церемония посвящения проходила в центральном городском холле и состояла из нескольких частей: официальной, рабочей и развлекательной. В официальной части ректор дал свои напутствия новоиспечённым студентам. Рабочая часть заключалась в разъяснении системы выбора лекций, набора баллов и написания дипломной работы. И третья, основная часть – банкет. Церемония была расписана по минутам. Речь – двадцать пять минут, объяснения – шестьдесят минут, банкет – сто двадцать минут. В листочках, которые все получали при входе, было написано время, когда двери холла закроются и уйдёт последний автобус в центр города. Одним словом – пунктуальные японцы.
Пройдя в большой холл, похожий на партер театра с большой сценой, Дана увидела, что места заполняются с задних рядов. Вдали от сцены, где расположились профессора и ректор, все места уже были заняты, в середине зала некоторые ещё были свободны, передние же ряды были пустыми. Было как-то неудобно пойти и сесть туда на виду у всего зала, поэтому русские студенты выбрали три места в середине, около прохода. Поток новых студентов прибывал быстро, и вскоре незанятых мест осталось немного. А первые три ряда так и остались пустыми. Дана крутила головой, пытаясь рассмотреть лица первокурсников. Стажёры приехали учиться по экспресс-программе, и со многими здесь сидящими они практически не будут пересекаться, а Дане очень хотелось завести друзей. Вот и крутила головой в поисках возможных кандидатов на эту роль. Да и очень интересно просто посмотреть на молодых японцев. Странно было наблюдать большую толпу людей с неизменно чёрными волосами, одинаково одетых в серые, чёрные или темно-синие костюмы. Толпа гудела, разговаривала, слышался смех, но атмосфера была какая-то напряжённая. Видно было, что не все чувствуют себя уютно в новом коллективе.
Ровно в указанное в листовке время на сцене появился Каваками-сан с микрофоном. Поздоровался, пересказал ещё раз содержание листков и объявил выход ректора. Как только зазвучали первые слова оратора, зал стих, все взгляды устремились на сцену и буквально через несколько секунд не меньше трети всех слушателей опустили головы на грудь и уснули. «Вот это да! – не на шутку удивилась Дана. – За всё время в школе я спала всего два раза: первый раз в восьмом классе, когда опаздывала химичка, и второй уже в институте после того, как всю ночь писала срочный реферат по философии. А тут тридцать процентов людей заснули моментально после начала речи. Вот это разница культур!»
Ректор был японцем лет шестидесяти, среднего роста, крепкого телосложения, с большой, абсолютно седой копной волос. Голос у него был глухой, говорил он быстро и сложно, поэтому Дана почти ничего не поняла. Похоже, сначала речь шла об истории университета, потом о том, какие факультеты есть, о составе студентов, скорее всего, тоже было сказано, так как звучали слова «Китай», «Корея», «Россия» и «Фиджи». А потом, скорее всего, было рассказано о внутренних правилах, потому что Каваками-сан активно стал кивать головой и даже что-то записывать в блокноте. Но ровно через двадцать пять минут речь была закончена пожеланиями успехов. Раздались дружные аплодисменты, причём хлопали все, даже те, кто до последнего слова спал.
Во время рабочей части церемонии студентов, обучавшихся по экспресс-программе, позвали в отдельную комнату для прослушивания информации. Дана вместе с Лилей и Алексеем перешли в просторную комнату с большой белой доской. Им раздали толстые книги, какие-то красные листочки и несколько брошюр. И целый час женщина из отдела по работе с иностранными студентами с пробором строго посередине головы что-то объясняла у доски. Из её речи Дана поняла, что через неделю, в понедельник, надо сдать эти красные бумажки в ректорат, иначе учиться они не смогут. Похоже, бумажки эти были чем-то вроде личного расписания, но как их заполнять, так и осталось загадкой. Из комнаты Дана вышла в полном недоумении, и очень обрадовалась, когда увидела Вику, помогавшую двум японкам убирать книги и брошюры. Все трое новобранцев поспешили к сэмпаю и поделились своей бедой: они ничего не поняли.
– Ну, я так и знала, – фыркнула Вика, – говорила я этим японцам, что лучше бы мне заплатили и дали рассказать про систему на доступном для вас языке. Так нет же, они всё должны делать самостоятельно. В результате вы ничего не поняли, и я осталась без заработка. Ладно, давайте расскажу вкратце. Значит, так. За четыре года обучения в университете студент должен набрать сто сорок очков, тридцать из которых занимает дипломная работа. Соответственно, надо набрать предметов на сто десять очков. Желательно максимальное количество лекций прослушать за первые три года, так как в последний год люди заняты дипломом и поисками работы. Тут уже не до сидения за партой. Но если вы не успели набрать нужные очки, то добираете их в последний год. Если вы не набираете сто сорок очков, то остаётесь ещё на год, а, может, и на два, пока не наберёте очки или пока деньги на учёбу не закончатся. Конечно, очки вам не начисляются, если вы прослушали предмет, но не сдали экзамен по нему. Больше набрать баллов можно, это не воспрещается. Еще вопросы есть?
Вопросов не было, и Вика продолжила:
– В вашем случае программа длится всего один год, в течение которого надо будет прослушать лекции и написать диплом. А набрать вам надо всего пятьдесят очков, десять из которых – диплом. Он, кстати, полегче, чем обычно, но тоже мороки много. Так, теперь откройте книгу, которую вам выдали, на последней странице и изучите таблицу. Видите синенькие кружочки? Это предметы, обязательные к прослушиванию в вашей программе. Незакрашенные кружочки – предметы по выбору, то есть, если вам они интересны. Пунктирные кружочки – это значит, что есть ограничения на эти предметы, например, нельзя прослушать «Историю Китая-2» раньше «Истории Китая-1», ну или что-то в этом роде, там сами почитаете, разберётесь. Есть ещё чёрные и красные кружочки, они обязательны для студентов, обучающихся четыре года, для вас же выбор по желанию. Понятно? Следующая неделя – пробная, можете ходить на любые интересующие вас лекции и выбирать, ну, кроме обязательных, конечно. А через понедельник надо заполнить своё расписание и сдать в ректорат. Вот и всё, и нечего было грузить вас целый час непонятными разговорами.
– А если мы не сдадим расписание вовремя, что будет? – спросил Алексей.
– Не знаю, я не пробовала не сдавать, но, скорее всего, ничего не будет: придёт кто-нибудь из отдела по работе с иностранцами и заполнит всё вместе с тобой, а потом расскажет всему преподавательскому составу, насколько русские студенты тупые.
– А ты с нами на банкет пойдёшь? – спросила Дана.
– Меня никто не приглашал, но проводить вас до места мне поручили.
Вика явно была не в духе. Она отвечала на вопросы новобранцев, но было видно, что делает это через силу. «Может быть, у неё голова болит», – попыталась оправдать девушку Дана.
Банкет проходил в другом здании, поэтому пришлось выйти на улицу. Там их встретила толпа студентов, которые раздавали первокурсникам какие-то бумажки разных цветов и размеров, похожие на рекламу.
– Что это они раздают? – спросила Лиля.
– Приглашения вступать в клубы по интересам.
– Куда-куда? – переспросил Алексей.
– В клубы. Это очень важная часть учебного процесса в Японии. Клубы могут быть разными, от спортивных секций до клуба любителей гербариев. Главное, туда вступают люди, которым это интересно. Понимаете, когда у всех своё расписание, встретиться и подружиться с кем-то сложно, а вот в клубе ты находишь свой круг общения, причём со всех курсов.
Дана посмотрела на врученные ей бумажки серьёзно, хотя ещё секунду назад искала урну, чтобы избавиться от лишней макулатуры, и подумала, что обязательно надо будет рассмотреть все объявления о клубах и вступить в какой-нибудь, ведь это реальный шанс быстро завести друзей или хотя бы знакомых.
– А ты в каком-нибудь клубе состоишь? – спросила она Вику.
– В клубе помощников организации университетских мероприятий.
– Круто! Даже такой есть? – удивилась Дана.
– Всякие есть, – ответила Вика, продолжая пробираться сквозь толпу.
– А я не буду никуда вступать, – вмешалась в разговор Лиля, – дурь какая-то – своё собственное время тратить.
– Это личное дело каждого, – тихо ответила Вика.
Продолжая рассматривать студенческую толпу, Дана увидела молодого человека, курившего в стороне от общей массы. Дана даже потеряла дар речи от его красоты: длинные шелковистые волосы мягко спадали на широкие плечи, миндалевидные карие глаза лениво оглядывали толпу, немного капризные, очень чувственные губы сжимали сигарету, весь его образ излучал неторопливость и задумчивость. «Почему этот красавец учится где-то в маленьком городке, а не блистает на подиуме или в шоу-бизнесе?» – удивленно подумала Дана.
– Не знаешь, в каком клубе состоит вот тот молодой человек? – спросила Дана Вику.
– Не знаю, а вообще, наверное, он должен представлять клуб «Бездельников и прожигателей жизни», большего разгильдяя в жизни не видела, – резко ответила Вика.
– А он, случайно, не занимается модельным бизнесом?
– По-моему, он так глуп, что даже не знает, насколько красив. Иногда девушки говорят ему об этом, но, похоже, до него их слова не доходят. И вообще, держись от него подальше. Ладно, пошли, – заторопилась Вика.
Да, Вика определённо была сегодня не в духе.
Хотелось ещё немного посмотреть на красавца, и, продвигаясь сквозь толпу, Дана всё оглядывалась на него, и когда в очередной раз отвернулась, обнаружила, что Вики и однокурсников рядом нет.
Глава 7.
Постояв несколько секунд и повертев головой, Дана поняла, что вообще ни одного знакомого лица поблизости нет. Не было видно ни иностранных студентов, ни знакомых преподавателей. Все ушли на банкет. «Конечно, когда на всё про всё два часа, идти на банкет надо быстро, – подумала Дана. – И что же мне теперь делать?» Пользуясь случаем, она ещё несколько секунд полюбовалась курившим красавцем. «Интересно, кто-нибудь придёт за мной, когда поймут, что меня нет? Скорее всего, да, но когда? Придётся спросить у кого-нибудь». Она огляделась и увидела неподалёку молодого человека, что пел в баре. Он стоял с двумя парнями: один из них курил, другой что-то рассказывал, размахивая руками. Дане было очень неудобно, но она подошла к беседующим молодым людям:
– Простите, пожалуйста, – обратилась она ко всем троим, но смотрела на того, кто пел в баре, в надежде, что он её узнает. – Вы не подскажете, как пройти на банкет?
На лице молодого человека не промелькнуло и тени эмоций. Скорее всего, он не вспомнил Дану. Стало как-то неловко за то, что прервала беседу, и за то, что пристала к незнакомым парням прямо на улице. Дома бы она себе такого не позволила. Реакция всех троих была разная: куривший дёрнулся и отодвинулся подальше, говоривший же замахал руками: «Я не говорю по-английски», хотя девушка обратилась на ломаном японском, и только знакомый Дане парень посмотрел на бумажки в её руках понимающе кивнул.
– Первокурсница? – коротко спросил он.
– Хай. Да, – кивнула Дана с широкой улыбкой.
– Покажи свои бумаги, – он стал изучать расписание и через несколько секунд снова кивнул. – Тебе нужно в здание «Д», это недалеко. Давай провожу, я как раз хотел туда пойти, чтобы купить чай.
– Зачем тебе идти аж туда, автомат с напитками есть здесь, за углом, – удивлённо спросил «не знаток» английского.
– Там есть мой любимый сорт, которого нет здесь, подождите, я скоро буду, – сказал и кивнул Дане, чтобы следовала за ним.
Конечно же, никакого чая ему не надо было, и идти к корпусу «Д» он тоже не собирался до той секунды, пока не подошла Дана. Но в этом и заключается особенность японского сервиса – не напрягать людей своими благодеяниями. Если бы он сказал, что пойдёт провожать потому, что к нему обратились, стало бы ясно, что он оказывает услугу. И попросивший будет чувствовать себя неловко оттого, что доставил беспокойство. А так, получается, что он никому услуги не делает, и человек, которому оказана услуга, не чувствует себя обязанным. Но тогда Дане было невдомёк, что скрывалось за фразой: «Мне как раз туда надо».
Пройдя несколько метров, парень сказал:
– Я тебя, по-моему, где-то видел.
Дана очень обрадовалась, что всё-таки он запомнил её. Она кокетливо улыбнулась:
– Мы встречались в «Джэки и бобовое зёрнышко» пару дней назад. Я тебя очень хорошо запомнила. Ты пел весёлую песню. Меня, кстати, зовут Дана, – неожиданно для себя выпалила она.
– Наверное, так оно и было, но я очень смутно помню события того вечера. Я – Нагаи Таку, но ты можешь звать меня Мару.
«Интересное прозвище. Означает «круг» по-японски», – подумала Дана и внимательно осмотрела своего спутника. Ей показалось, что она поняла причину такого прозвища. Мару был не слишком высокого роста, широкоплечий, коренастый, с рыжеватыми, явно выгоревшими на солнце коротко стриженными волосами. Лицо было круглым или, скорее, квадратным, с большими глазами, немного приплюснутым носом и мужественными губами. Кожа загорелая и немного обветренная, было видно, что человек много времени проводит на море. Надо сказать, Мару был не то чтобы красив, но невероятно привлекателен. Главное – от него веяло спокойствием и уверенностью. «Наверное, за это тоже можно называть его Мару, и острых углов у него нет, весь, как круг – уравновешенный и сбалансированный», – подумала Дана.
– На каком ты курсе? – спросила Дана, надеясь услышать, что на втором, и у них будет много шансов встречаться на общих лекциях.
– На четвёртом. Правда, мне катастрофически не хватает очков, так что надо за этот год убрать все хвосты. Все три года я занимался в клубе, вот и запустил учёбу. Но ничего, я наверстаю. Мне надо закончить в этом году обязательно.
– А в каком клубе ты состоишь?
– Спасателей.
– Спасателей? Это как?
– Ну, ты что, не слышала? Спасатели на водах. В данном случае на море.
– И что, тебе интересно?
– Очень интересно, мы много тренируемся, катаемся на досках, а летом во время каникул работаем на пляже – следим за безопасностью отдыхающих.
– Разве интересно собственные каникулы тратить на безопасность других? Вам, наверное, хорошо платят?
– Нет, платят там немного, это, скорее, общественная работа. Но делать её очень приятно и интересно. Кажется, что ты дружишь с морем. Когда поможешь человеку, очень хорошо на душе. И потом, нельзя описать словами, как здорово сделать пару заплывов в море, когда пляж уже опустел.
«Ничего не понимаю, – подумала Дана, – тренироваться весь год для того, чтобы потратить каникулы на работу за гроши?» И поймала себя на мысли, что ей жутко хочется тоже испытать то, о чём рассказывает Мару. «А ещё у меня будет причина почаще бывать у моря,» – и у Даны в глазах промелькнула озорная искорка.
– А можно к вам в клуб записаться? Только я по экспресс-программе, пробуду здесь всего год, – спросила вслух Дана.
– Можно. Спасателем может быть каждый, было бы желание, – с улыбкой ответил Мару. – Я, вообще-то, только поддержать наших пришёл, поэтому у меня даже нет бумажек с нашими контактами, но через неделю на ярмарке клубов у нас будет своя палатка, приходи.
Дана и не заметила, что они уже стоят у входа в большое здание.
– Ну, тебе сюда, – сказал Мару и сразу повернул обратно.
– Аригато годзаимасита! Спасибо большое! – сказала Дана уже вслед провожатому.
