скачать книгу бесплатно
Когда вышел закон об обязательной беременности, Диза даже втайне радовалась, ведь ей очень хотелось третью дочку. А пока та вырастет – война обязательно закончится. Но видимо Эндерел знал больше из-за своей причастности к военной сфере, и категорически был против ещё одного ребёнка. Он говорил, что скоро найдёт выход для них. Прекратил всякую близость, чтобы исключить малейший шанс наступления беременности. В стране тогда уже контрацептивы не продавались под страхом смерти. Аборты были под строжайшим запретом.
Эндер всё реже появлялся дома, перестал обращать внимание на жену и детей. И однажды не пришёл совсем. С работы в тот же вечер пришли сотрудники службы безопасности завода перевернули вверх дном всё, включая подвал. Дочки были в тот вечер дома, и как бы Диза не старалась уводить их подальше, они сразу поняли, что отец пропал… Когда все посторонние ушли, они забрались на постель Дизарии, обняли её и разразились потоками слёз.
Элька и Ария проревели всю ночь, и так и уснули в постели Дизы. А утром, пока дети спали, Дизария пошла в Туман. Тогда он занимал небольшую территорию поляны в лесу за их коттеджным посёлком. Он менял очертания, становился то больше, то меньше, но уже не исчезал, как это случалось в первые месяцы после его появления.
Её притянуло в Туман, как только она приблизилась на расстояние вытянутой руки. Значит, внутри был кто-то, кто был ей дорог. Привыкнув к молочной пене, мешающей смотреть, Диза вгляделась в окружающую обстановку, и тут же её взгляд уперся в любимую футболку мужа. Она оглядела его снизу-вверх, пока не наткнулась глазами на абсолютно прозрачный ледяной взгляд. Эндер не шевелился, просто стоял, как будто даже не касаясь поверхности земли. Спазм сдавил горло Дизы, задушил вырывающиеся рыдания. Она смотрела и не верила. Слёзы катились двумя блестящими дорожками по щекам. За что? Почему он бросил их? Сердце сдавило жуткой болью, виски заломило. Дышать стало тяжело, да и не хотелось. Диза вся превратилась в боль, в кровоточащую открытую рану. Она боялась моргнуть, ведь понимала, что это конец, это последние дни, когда она сможет видеть его.
Сколько прошло времени с тех пор как она зашла в Туман, она не понимала. Оглушительная боль постепенно сменилась обидой, она не сводила взгляд с Эндера, и закричала. Она просто кричала, вкладывая в этот крик все эмоции и чувства. Из Тумана она вышла полностью опустошённой, недалеко от дома. Оказалось, прошло всего пару часов, её малышки спали, пора было собирать их в школу.
Из воспоминаний и уже давно остывшей ванны Дизу вырвали сильные огромные руки Мишеля. Она открыла глаза, красные от слёз, посмотрела на своего мучителя-спасителя, и прохрипела:
– Зачем ты здесь? Мы же договаривались, что работаю я только на работе. А ты для меня – работа.
Мишель скривился в усмешке. За эти годы он научился реагировать, копируя людские эмоции, и порой его принимали за вполне обычного человека. Он поставил Дизу на пол, завернул её тело в большое полотенце, и развернул к себе.
– У тебя проблемы Диза. Элька рассказывала тебе что-то о сегодняшнем дне? – Его взгляд упёрся в губы Дизы. И мысли его попытались идти не в том направлении, которое он предполагал, отправляясь посреди ночи в дом своего помощника… Женщина отрицательно покрутила головой.
– Мы ещё не успели поговорить… Я заметила, что она напряжённей обычного, но списала это на ублюдка – Кайла. Девчонка опять сегодня бегала к нему в Туман.
– Она влюблена. Ты-то должна понимать, что это значит для человека, – пытался успокоить Дизу Мишель.
– Почему ты в этом так уверен? Ты питался ей?! – Диза дернулась в сильных руках и готова была убить вальда туалетным ёршиком.
– Успокойся ты даёшь мне столько эмоций, самых разных и вкусных, что нет необходимости брать у кого-то ещё. Не смотря на то что другие доноры начинают выглядеть хуже уже после года регулярного общения с вальдом, а через три – это становится опасно для жизни, ты до сих пор красива и желанна. Я не притрагиваюсь ни к кому уже более шести лет. – Это было похоже на признание. Диза напряглась всем телом в объятиях Мишеля. Ведь она к нему не чувствовала ничего, кроме привычки и благодарности. Мишель ещё какое-то время подышал ей в мокрую макушку и продолжил.
– Эльку сегодня выследил вальд из патрульного отряда. Всё обошлось. Она сбежала в Туман, но аромат её ауры уже не вытравить из него. Я пока даю ему маршруты далеко от вашего дома, но сама понимаешь – это лишь отсрочка. Его будет тянуть к ней, и ни ты, ни я ничего не сможем сделать. Наказание в виде пяти суток карцера за изнасилование не остановит его. Я не хочу чувствовать твоё горе, мне это больше невкусно. Поэтому я принёс для Эльки варианты из неженатых симпатичных молодых гвардейцев, которые готовы будут взять на себя ответственность за ребёнка. Нужно выбрать ей мужчину, и оплодотворить в ближайшую неделю. Вряд ли вальд продержится больше. Его невероятно кроет от тяги, скоро он и сам будет с трудом осознавать, как оказался возле вашего дома…
Диза смотрела на Мишеля и понимала, что не может защитить дочь. Она не справилась. Как ей сказать, что малышке придётся лечь под незнакомого мужика… И как потом объяснить, что ребёнка нужно будет просто выращивать и бояться каждый день, что изобретут препарат ещё более усиливающий взросление и крошка в считанные год станет пушечным мясом…
Мишель почувствовал поток затхло-плесневелой горечи, исходящий от его помощника и поспешил убраться. Сострадание – это не его конёк. Он предложил выход. А дальше Диза должна решить сама. Контракт у них недавно был продлён на два года, и женщина обязана работать у него, несмотря ни на какие личные проблемы.
Когда Мишель ушёл, Диза пошла к Эльке, выслушала от неё подтверждение слов вальда, и взяла обещание, что со следующей недели дочь возьмет перерыв в вышке, где она училась, и будет прятаться в подвале.
Подвал с появления у них дочери Эндер покрыл изнутри специальным раствором, который помогал прятать ауру. Возможно уже тогда он владел какой-то информацией… Их подвал был настоящим непроницаемым бункером и в то же время полноценной удобной квартирой. Эльке будет комфортно, насколько возможен комфорт в 4-х стенах.
На следующий день Диза, как всегда прекрасна и собрана, явилась на работу. Утро начиналось с обычных обязанностей помощника главного распорядителя гвардейцев: записать поручения, данные на утреннем построении, внести их в календарь для последующего контроля исполнения, напомнить расписание на день для начальника и его замов, распечатать в папку документы. Сделав мохито и подхватив папку Диза вошла в кабинет руководителя. Под его пристальным взглядом, она расправила плечи и направила на него поток из его любимого коктейля, предвкушения, интереса к мужчине, возбуждения и страха перед неизвестностью. Бледное лицо босса сразу приобрело здоровый цвет, он взял мохито из рук помощника и поднёс стакан к губам.
Пока Мишель пил свой коктейль, женщина положила папку на стол, подошла к глубокому кожаному креслу, села, положив ногу на ногу, в ожидании следующих действий босса. За столько лет ни разу инициатива не исходила от неё. Мишель мог делать с ней всё, что хотел, она никогда не сопротивлялась, но и сама делала, только необходимое. Вальд неотрывно смотрел не неё, и хотел её эмоций. Он предвкушал очередную порцию возбуждения, которое у женщины было особенно ярким. Он обожал её возбуждение, находя всё новые способы сделать так, чтобы оно было более сильным и интенсивным. Мишель вытащил из ящика стола плётку и подошёл ближе. Диза вскинула на него удивлённый взгляд, напряглась, но вместо страха было скорее предвкушение.
– Мохито! – удивление с ноткой испуга. Никогда мне не надоест, – ухмыльнулся Мишель. – Интересно, как ты это делаешь? Почему твои эмоции всегда свежие и новые, и не смотря на постоянный отбор ты не превратилась в пустую оболочку за шесть лет. Другим донорам хватает и нескольких месяцев, чтобы стать безучастными куклами. А ты как будто и не меняешься вовсе, даже хорошеешь. Мишель смотрел на неё немигающим взглядом черных расширившихся зрачков.
Диза посмотрела на своего мучителя, соскользнула с кресла, повернулась задом к боссу и встала, уперев руки в спинку. Затем она прогнулась, усилив ожидание и предвкушение. Он сразу коснулся её трусиков под юбкой. Они были ожидаемо мокрыми. Она всегда была мокрой для него. И это ещё больше его распаляло. Он прекрасно понимал, что дело не в его безусловной сексуальности, а в ней, но не мог понять причину. Это бесило. Но привлекало.
Дизария не собиралась раскрывать ему свои карты. У неё была своя версия, почему так происходит: она была актрисой по самой своей сути. Она по профессиональной привычке прятала свои настоящие чувства, состоящие из боли, уныния и отвращения к себе так далеко, что даже вальды не могли их прочувствовать. А на показ выставляла то, что больше всего от неё ждала публика. Она чувствовала потребности Мишеля и излучала его любимые коктейли из эмоций. Он принимал это всё за чистую монету, полагаясь на своё вальдовское чутьё и ментальные способности. А она, не тратя свои настоящие эмоции, не тратила и жизненные силы. Только дома вечером, она позволяла себе быть собой: уставшей, иногда раздражённой. Она выпускала негатив в горячей ванне и становилась настоящей, заботливой и любящей. Но рассказывать обо всём этом она не собиралась. Пока вальд не знал о ее безграничных возможностях, он берёг свою личную батарейку, не брал слишком много, каждый раз опасаясь, что она превратится в пустышку, и ему придётся искать нового донора. А за все эти годы он привык к вкусу ее эмоций, к её телу, и профессионально они неплохо сработались.
Юбка Дизы была уже задрана до пояса. Удар мягкой кожаной плетки по ягодицам был не самым приятным. Диза напряглась. Возбуждение схлынуло, уступив место страху и ожиданию. Удары следовали один за одним, они приходились не только на ягодицы, но и попадали между ног. Какие-то были совсем слабыми, какие-то более ощутимыми. Кроме растерянности и боли Диза ничего не чувствовала, но блокировала эти эмоции, замерев в ожидании.
Понимая, что ждут от неё возбуждения, Диза пыталась сосредоточиться на тактильных ощущениях. Переместив все чувства на поверхность кожи, она представляла, как её покалывает при каждом ударе. Как ощущения от прикосновений кожи плетки к её коже отдаются приятным возбуждением внизу живота. Плётка перестала быть орудием пытки. Она касалась обнажённой кожи, оголённых нервов, и действительно приносила удовольствие. Влага собиралась между ног. Наружу стали прорываться предвкушение, возбуждение, похоть.
Каменный член вальда, который упёрся в её промежность, отодвинув трусики, говорил о том, что вновь она сделала всё правильно и её возбуждения хватило на двоих. Мишель начал вбиваться в неё, как всегда, с бешенным темпом. Подкручивая, то клитор, то соски своими длинными сильными пальцами, он хотел, чтобы возбуждение наращивало темп. Диза подмахивала в такт движениям, чувствуя себя правильно в плену привычных ласк. Его рука крепко схватила Дизу сзади за шею, и держала за шкирку как щенка. Натянув на себя женщину до упора, Мишель оттянул клитор, и Дизу настиг искрами потрясающий глубокий оргазм, спазм пронесся по телу от промежности по ногам, заставляя подгибать пальцы. Она умела направлять волну ощущений от оргазма в вальда, практически без потерь энергии в пространстве. Поэтому он продержался лишь на несколько секунд дольше неё. Содрогнувшись всем телом, он кончил в неё и стоял еще какое-то время крепко прижимая её к себе, и дышал в каштановую гриву волос.
Через несколько минут Диза продолжила работу. Мишель не задавал вопросов об Эльке, посчитав, что и так сделал достаточно. А Диза знала, что её влюблённая дочь опять побежит в Туман за своим обожаемым Кайлом. Она не могла винить её за это, и не могла спасти. Понимание, что предложения вальда являются единственным верным вариантом, скручивало её внутренности, не давая вздохнуть от безысходности. Она опять почувствовала себя загнанной в угол, без права выбора и права на ошибку, как в тот день когда согласилась работать на Мишеля.
Глава 3. Отчаяние в тупике
Элька, приехав с учёбы пораньше, уже неслась в сторону Тумана. Он как будто стал менее плотным. И менее молочным. С Туманом постоянно происходили какие-то метаморфозы. Иногда в нём появлялись фиолетовые прожилки. Иногда он становился почти белым. Это всё было загадкой. Ари проводила исследование на эту тему. Элька же просто говорила ей о своих наблюдениях, если конечно, что-то замечала.
Всё её внимание было сосредоточено на Кайле, любимом, самом лучшем во всех мирах, потерянным навсегда. Кайл был в полуметре от неё и смотрел сквозь. Полупрозрачные руки висели без движения, он будто стал ещё легче и невесомей. Впрочем, так и было. Скоро он исчезнет навсегда. Она злилась на него, за то, что бросил, малодушно ушёл от неё, но не могла перестать любить и любовалась такими родными чертами, стараясь впитать в себя каждую чёрточку.
Элька сидела на траве в удобном трикотажном комбинезоне цвета хакки, обхватив колени, слёзы стекали по щекам дорожками… Она боялась закрыть глаза, чтобы не пропустить ни одной чёрточки Кайла. И вот опять в глубине любимых глаз на доли секунды мелькнул леденящий душу ужас.
В третий раз ей не могло показаться… Она вчера пыталась поговорить об этом с Ари, которая всё свободное время пыталась раскопать причину существования Тумана. Девочек удивляло спокойное отношение властей к тому, что мужчины уходят в Туман. Ведь даже самоубийства предотвращают, мама рассказывала Кайлу как-то, что в самый последний момент суицид пресекают и промывают мозги. Элька тогда не понимала, зачем Кайлу эта информация. Это теперь до неё стало доходить, что Дизария тем самым предотвратила попытку Кайла добровольно уйти из жизни. Хотя до сих пор Элька не понимала, чем Туман лучше. Ведь в нём также растворялись навсегда. Все официальные источники утверждают о вечном спокойствии, обретаемом в Тумане. Но это никак не вяжется с тем паническим ужасом в глазах полупрозрачного любимого.
Ари очень заинтересовало это наблюдение. Ни о чём подобном ранее не было известно. Бытовало мнение, что Туман первым делом лишает ярких эмоций. И никой ужас там невозможен. Ари даже хотела напроситься сегодня с Элькой, но учёба в школе и дополнительные уроки воспитания послушного поколения, не оставляли и минуты свободной.
Тем более не было гарантии, что Туман не раскидает сестёр по разным местам. Эльку точно притянет к Кайлу, потому что к нему тянется душа. Ари могла оказаться где угодно, потому что её душу вообще ещё не трогали чувства. Она была абсолютно чиста, даже разговоры о поцелуях она принимала с детским восторгом, вспоминая сказки о принцессах, которые в детстве читала мама. Чистая душа, по-настоящему добрая, светлая и жаждущая знаний, Ари солнечным лучиком носилась по жизни, освещая мир вокруг. Но для близких это было поводом для тревоги в новом мире.
Мама переживала за неё, обнимая вечерами шептала: «Только не забирайте».
Переживания Дизы можно было понять. Ходили слухи, что периодически исчезали дети, по какому критерию их забирали, не было понятно, все было на уровне не оформившихся сплетен и домыслов. Но из тех, о ком точно было известно, все были успешными в учебе, любознательными, добрыми подростками от 12 до 15 лет, не замеченными ни в едином проступке. О том, что это происходило с разрешения властей, говорило полное бездействие гвардейцев, к которым приходили с заявлением безутешные родители. Подростки пропадали из полных любящих семей, или же их воспитывала одна мать, у богатых и бедных – не было чёткого критерия, только всё больший страх селился в душах матерей и отцов.
Страх видела Элька в глазах своей мамы, когда она смотрела как Ари рассказывает об очередном школьном проекте по спасению бездомных собак из брошенных домов или о том, как объясняла очередному оболтусу непонятную тему в единственную длинную перемену, предназначенную для обеда. И никто не позволял себе насмешек в её адрес, ни один мальчик не мог произнести рядом с ней пошлую шутку, каким бы отъявленным хулиганом он не был. Её наивность и доброта, делали всех вокруг чуточку лучше. Возможно маме было известно больше, потому что последнее время всё чаще с затаённой надеждой она спрашивала Ари, нравится ли ей кто-то из мальчиков и целовалась ли она. На что щёчки Ари вспыхивали, как два красных фонарика. Она смеясь говорила, что ей нужно ещё столько успеть и стольким помочь, и некогда думать о глупостях. А мамина тревожная складка на лбу проявлялась всё ярче.
Элька выбралась из Тумана опять более чем за десять километров от дома. Вот уж кто заботился о её физической форме! Она побежала в сторону дома. Сердце кровоточило, будто в него воткнули нож. Зачем так сильно любить, если это приносит боль? Зачем вообще нужны мужчины и отношения, если в итоге они всегда предают? Отец, Кайл, и ещё тысячи мужчин, которые предпочли сгинуть в Тумане, а не бороться. Они закончились, причиняя боль своим близким, не думая, что с теми станет, после.
Элька бежала, почти не глядя на дорогу. В глазах всё ещё были слёзы. Девушка была в нескольких метрах от дома, когда резкий рывок сильных рук прижал её к забору.
– Не могу понять на что ты рассчитывала!? Разгуливаешь, зная, чего я от тебя хочу. Как же ты охрененно пахнешь…! Я и не думал, что мне так повезёт, думал спрячут тебя под замком. А ты здесь ходишь, одна, светишь своей аурой как фонарём… – произнес вчерашний преследователь-вальд. Зафиксировав руки девушки над головой, он вжался в неё своим мощным телом, и стал водить языком по шее, вызывая в Эльке даже не страх, а панику и тошнотворное отвращение. Она старалась не дышать и забыла все приёмы самообороны, которые тренировала дома перед визором.
– Потрясающе вкусный страх, – шептал вальд, вылизывая языком за ухом, – обожаю панику невинных малышек, как будто девственность – это величайшее сокровище, а лишится её равносильно прыжку с огромной скалы. Вы всё знаете: видели в фильмах, читали в книгах. – Он опустился языком ниже ключицы, и выписывал неспешные круги. – Мечтали об этом ночами, играя пальчиками в своём сокровенном месте. – Одна рука вальда начала гладить промежность девушки через тонкую ткань комбинезона. – И всё равно готовы лишится чувств, представляя, что с вами произойдет. Я буду трахать тебя так долго, что ты охрипнешь от стонов, сладкая. Какая же ты сладкая!
Его рука двигалась все увереннее. Он точно знал на какие точки давить и с какой скоростью. Сквозь панику у девушки начало проступать возбуждение. Элька, почувствовав новые ощущения, очнулась от оцепенения и хотела закричать, но вальд тут же закрыл ей рот грубым поцелуем. Он не был похож на осторожные нежные поцелуи Кайла. Эльке казалось, что вальд ест её, жует её губы. Вторгаясь языком внутрь, Вальд трахал её рот жёстко и методично. Девушка попыталась вывернуться и пнуть его коленом между ног. Однако, вальд вздёрнул руки Эльки повыше и продолжил терзать её рот… В этот момент за спиной вальда открылся портал, и чья-то ручища оттолкнула гвардейца от трепыхающейся девушки.
– Почему не в патруле, гвардеец?! – Раздался оглушающий голос Мишеля Лайета, маминого начальника. Он закинул гвардейца в портал в какую-то темноту и моментально закрыл за ним воронку.
– За нарушение дисциплины, только так, – выдохнул вальд.
– Элечка! – выбежала из-за спины Мишеля Дизария. Она кинулась к дочери, обняла её, пытаясь успокоить. Но Элька, увидев маму и сообразив, что в безопасности, разревелась в голос.
– Давайте уйдем с улицы, – потянул Дизу за руку Мишель.
Та, приобняв дочь, побрела к дому. Проводив женщин до дома, вальд вызвал флайер, чтобы вернуться на нём в управление.
– Не забывай, что времени у неё всё равно очень мало, я не смогу спасать её каждую минуту. Да и есть вальды, с которыми я не смогу тягаться. Жду тебя завтра на работе. Отрабатывать мои энергопотери на портал тебе придётся долго и тщательно. Советую, наконец, и самой проявить инициативу и удивить меня, в благодарность за то что, я второй день вожусь с твоей семейкой.
Дома Дизария усадила рыдающую Эльку в ванную прямо в одежде, включила душ и начала намыливать волосы, стараясь не думать о том, что могло случиться с дочерью.
– Прости меня мам, – всхлипывала Элька…Диза вопросительно вскинула бровь, глядя на Эльку. Та всё ещё всхлипывала, пытаясь тереть себя мочалкой поверх комбинезона.
Диза аккуратно помогла снять комбинезон с Эльки и продолжила умывать её, стараясь выглядеть уверенно.
– За что? Это я не смогла тебя уберечь. – Слёзы сбегали из глаз Дизы, смешивались с водой, её тоже трясло от шока. Хорошо, что Мишель следил за гвардейцем и отреагировал сразу, когда тот отклонился от маршрута. Ещё каких-то несколько мгновений и было бы поздно.
Диза продолжала умывать дочь, но сознание уносило её в тот день, когда через несколько недель после ухода в Туман Эндера, чёрный значок «Инь» на щеке вдруг стал красным. Это означало, что в детородном возрасте, она ещё не беременна. И «помочь» ей в этом мог любой мужчина. Она знала, что так будет, осознавала опасность и планировала обратиться в клинику за искусственным оплодотворением, но всё время откладывала этот момент… Полагала, что есть ещё время… Но как оказалось – будущее может наступить в любой момент.
Диза была на репетиции театра, в котором проработала всю жизнь. Она знала, что все мужчины театра хотели её. Будучи замужем за Эндером, она привыкла быть непреступной. Казалось её позиция была всем ясна. Многих коллег-мужчин она даже считала друзьями. Уж точно она не ожидала, что может быть не в безопасности в этом «храме искусства».
Диза сначала и не поняла, почему изменился тон ведущего актера их театра, Дерека Валецки, который с явным возбуждением и похотью, даже стоном, проговорил глядя на неё: «Наконец-то…» Он двинулся к ней по сцене, не скрывая своих намерений. Диза начала поворачивать голову в поисках защиты. Она зацепилась взглядом за свое отражение в зеркале, и отметила как на щеке проступает красный значок.
Ещё два актёра подошли к ней сзади, заломили руки за спину и зафиксировали в положении стоя. Дерек подошёл ближе и с размаху влепил ей пощечину. Адская боль разорвала сознание Дизарии.
– Ты думала, что всегда будешь вилять своей жопой перед моим лицом, и не окажешься подо мной?! – Дерек был похож на сумасшедшего. Его глаза блестели, как у маньяков, которых он любил играть на сцене. Схватив женщину за подбородок, он начал свой поцелуй. Он проникал языком все глубже, зубы стучали об зубы. Он то и дело кусал губы Дизы, и во рту начал ощущаться металлический привкус крови. Его руки, казалось, были везде. Он пытался охватить каждый миллиметр ее тела, почти каждое прикосновение сопровождалось щипками или тычками. Голова женщины после удара кружилась, к горлу подкатывала тошнота, и, если бы её не держали с двух сторон, она давно валялась бы на полу. Дерек оторвался от её рта, рванул пуговицы блузки, открывая доступ к ее груди. Воспользовавшись моментом Диза осмотрела зал в надежде позвать на помощь, но увидела режиссера, сценариста, работников сцены и даже сторожа, на лицах которых не было ничего кроме похоти. Она открыла рот, чтобы позвать на помощь, и тут же закрыла его, поняв всю бесполезность своих надежд.
А Дерек терзал её груди, выкручивая соски. Одной рукой он пролез в брюки, лапая пальцами складочки. Через мгновение он и вовсе рванул пуговицу на брюках, открывая свободный доступ к самому сокровенному.
– Ну всё – я вынужден внести изменения в сценарий, – выкрикнул из зала рыжий пухловатый Элтон, их сценарист. Подойдя сзади, он опустил брюки и трусики Дизы до пола, и со всей силы впечатал ладонь в ягодицу Дизы. Она подалась вперед, насаживаясь на пальцы Дерека, вскрикнув от боли. Но в её рот тут же залезли пальцы Макса, который держал ее слева. «Соси сука»– и он задвигал пальцами в ее рту, имитируя половой акт. Элтон наслюнил свои пальцы и проник в сжатое колечко сфинктера. Диза смогла только мычать в пальцы Макса, который ещё и до боли выкручивал руку. Дерек убрал пальцы из так и оставшегося сухим влагалища.
– Почему ты не течёшь, тварь? – И ей достался ощутимый тычок в бок. Сложится пополам не дали державшие Дизу по сторонам «коллеги». Ей так хотелось потерять сознание, но голова оставалась на удивление ясной. В руках у Дерека оказалась банка крема, с помощью которого гримеры снимали макияж. Он спустил свои штаны, достал член, и намазал его по всей длине. Макс и Теренс держали Дизу с двух сторон, а Дерек вошёл в неё сразу, резко, на всю длину. Пальцы сценариста так и оставались в заднем проходе. Дерек почти вынул свой член и двинул им, вбиваясь, казалось, до матки. Он продолжал оттягивать её соски, мять груди, периодически сжимал горло до хруста. Дерек продержался не долго и с глухим рычанием кончил. Вышел с хлюпающим звуком и ещё раз оглушил её пощёчиной. В глазах взвились мутные разводы.
Элтон загнул её пополам и воткнул свой намазанный кремом член на всю длину в анус. Одуряющая боль пронзила женщину, она почувствовала, как разрывается изнутри и снаружи это до сих пор не тронутое отверстие. Диза дернулась и упёрлась руками в пол. Упасть ей не дали опять внимательные «коллеги», резко перехватившиеся и державшие её с боков за плечи. Макс надавил коленом на спину и подхватил волосы, и начал наматывать их на кулак так, чтобы голова её оказалась чуть запрокинута. Звездочки перед глазами, одуряющая боль, тошнота. Где же обморок?
Элтон вбивался, что казалось на член накрутятся кишки. «Как долго я себе это представлял… Скажи я первый здесь у тебя?» – шептал он сквозь ускользающее сознание. Последний толчок – и трещина на теле, кажется, расползлась от половых губ до лопаток. Элтон с размаху ударил влажной ладонью по ягодице. Эта боль уже не чувствовалась…
Диза очнулась от удара чего-то холодного и мокрого в лицо. Она лежала в луже воды на твердой поверхности сцены. Макс крепко держал её за волосы и повернул лицом к себе: «Не думаешь же ты, что мы держали тебя по доброте душевной?» Он надавил на нижнюю губу, заставляя открыть рот. В глазах у Дизы плыли полупрозрачные мутные разводы. Через мгновение послышался звук расстёгивающейся ширинки и в рот протиснулся толстый член Макса, вызывая у женщины рвотные позывы. Макс зафиксировал рот рукой: «Только попробуй укусить, тварь!». Он сразу начал вбиваться с бешенным темпом, одной рукой все еще сжимая моток из ее волос. Дизе казалось, что голова просто оторвется и останется у него в руке.
Когда её попку подняли вверх, ставя её на колени, и пронзили чьим-то членом влагалище, сознание её уже существовало отдельно от неё. Будто уже не её истерзанного сфинктера касалось что-то холодное. Она не думала, что это. Она думала только о необходимости сохранить свою жизнь. Как-то выжить, чтобы уберечь от подобного своих девчонок. Не дать забрать их в приют, где подобное увы не было редкостью. Перед глазами стояли их каштановые локоны, изящные лица, и синие, как вечернее небо, глаза…
Она почувствовала, как рот освободился от одного члена и в него вклинился другой, лицо затекло, наверное, челюсть уже не сомкнется. Удар ногой под дых заставил лишь вздрогнуть, и забыться от новой порции боли. Вспышка сознания произошла от вылитой холодной воды, и Диза почувствовала, что лежит уже на спине, во влагалище вбивается даже не член, а какая-то палка. Во рту орудовали чьи-то пропахшие табаком пальцы, и хриплый прокуренный шепот сторожа, дяди Жоры доносился, как сквозь туман. «Наконец-то… Я так долго этого ждал. Жаль, что дружок мой уже ничего не может. А ведь во время твоего первого спектакля, он стоял. Я помню первые годы, я ещё мог кончать на твое фото на афишах, сколько мозолей знавала эта рука из-за тебя, сука.» Последний толчок был особенно сильным и видимо повредил что-то внутри… Диза опять потеряла сознание.
Очнулась от воспоминаний она, уже укладывая отмытую и распаренную Эльку на свою кровать. Женщина укутала дочь в мягкий плед и гладила по волосам. Слёзы стекали по щекам Дизы, её била мелкая дрожь. Элька подняла глаза на маму:
– Ну ты чего, мам? Не плачь, – она провела по щеке, стирая слезу. – Я даже испугаться не успела. Все в порядке.
Диза сфокусировалась на дочери и выдохнула, постепенно успокаивая дрожь. Это всё в прошлом. Она научилась с этим жить. Главное не допустить подобного по отношению к её детям.
Громко хлопнула входная дверь, и, пролетая холл, в спальню влетел Тимур. Он свалился у кровати на колени. Диза кинулась к нему, и когда сын поднял голову, увидела неестественно расширенные чёрные зрачки, из-за чего его голубые глаза стали почти чёрными, из носа стекала кровь.
– Они забрали её! Забрали Ари, – он схватился за голову. Было видно, что каждое слово приносит ему нестерпимую боль – ОНИ хотели, чтобы я забыл. Но я всё помню. Люди в белой униформе со значками личной стражи Аркона, увезли её в белом фургоне… – Тим шмыгнул носом кровавые сопли и потерял сознание.
Диза опустилась на пол рядом, положила себе его голову на колени, потрогала пульс на загорелой шее и начала вытирать лицо сына влажными салфетками. Слёзы, ещё не высохшие, вновь потекли по её щекам. Жизнь вновь разбивалась на части.
Она понимала, что скорее всего, Ари забрали в так называемый «приют чистых душ». По официальным данным, доступ к которым был у Дизарии по работе, в таких приютах собирали самых талантливых подростков, чтобы растить элиту управленцев и учёных. Однако, никто не знал наверняка. У подростков не было никаких свиданий с родными, никто ещё не возвращался из таких заведений за десять лет. А места управленцев и учёных все больше отдавались вальдам или лизоблюдам из гвардии. Ари была в опасности. Диза это чётко осознавала. В жизни её дочери включился обратный отсчёт. Боль в груди женщины разрасталась и становилась огромным колючим шаром, который пытался разорвать её изнутри.
Пульс Тима бился быстро, но без сбоев. Он просто потерял сознание. Диза продолжала вытирать кровь с его лица. Элька сидела на кровати, не в силах пошевелиться, нижняя губа тряслась от нервного напряжения.
Дизе было страшно, как же ей было страшно: за Ари, которая неизвестно где, за Эльку, которая рискует повторить её самый страшный кошмар, за Тима, который уже был почти мужчиной, и через каких-то полтора года рисковал оказаться на линии противостояния. Страх и боль пронзали тело иголками, растекались по венам, заставляли сердце, то сжиматься, пропуская удары, то бешено биться… Тревога и безысходность охватывали её, а может это была уже обречённость.
Тим всё также лежал у неё на коленях, она понимала, что это последствия борьбы с ментальным воздействием на него. И он может проспать несколько суток. Но если его завтра не будет в школе, могут понять, что он поборол воздействие и кому-то проговорился. Она рисковала потерять его быстрее, чем через полтора года.
Мысли путались, ей нужно было что-то сделать. Но паника сковала всё, даже мозг. Обняв Тима за голову, Дизария почему-то подняла глаза к небу, будто в поисках спасения. Что она хотела увидеть там сквозь пелену слёз!? Страх волнами расходился от неё в стороны, делая воздух гуще. Наверно такой концентрацией эмоций, она могла накормить целый нижний мир вальдов. Как же трудно быть сильной… Где спасение или просто выход?
Глава 4. Эврилим и миры
В следующее мгновение в пространстве стал проступать некий белый воздушный силуэт. Элька вскрикнула за спиной Дизы. Женщина же попыталась сфокусировать взгляд, и увидела мужчину в белом свитере, белых джоггерах, и белоснежных чистых высоких берцах на ногах. На ноги было смотреть удобнее всего, потому что Диза все ещё сидела на полу, обнимая Тима. На белые пушистые крылья за спиной она почти не обратила внимание. Ну глюк и глюк.
– Добрый день, леди. – произнес незнакомец. Диза подняла голову и попыталась рассмотреть его лицо. Оно не вязалось с общей белоснежной внешностью: смуглая кожа, узкое лицо, чёткие скулы, небольшой тонкий нос, глубоко посаженные глаза, яркие черные брови и черные волосы, с прядками, свисающими на глаза. Он был прекрасен настолько, насколько его вообще не должно было существовать.
– После того как меня последний раз называли леди, я стала донором вальда. Если вы понимаете, о чём я, то лучше не называйте меня так. – произнесла Диза, охрипшим от слёз голосом.
– Хорошо, больше не буду, – улыбнулся крылатый глюк, усаживаясь на пол рядом с ошалевшей женщиной. При этом крылья ему совсем не мешали. Диза вопросительно посмотрела на глюка.
– Меня зовут Михаэль, я эврилим. Наша раса проживает в верхнем мире, – его голос как будто впитывал или рассеивал поглотивший Дизарию страх и душевную боль.
– Ещё один Мишаня на мою голову, – Диза потерла рукой лоб. – И почему же никто ни разу не слышал о верхнем мире, где живут такие супермены, все в белом? – Диза скептически выгнула бровь и ждала продолжения рассказа.
– Потому что миры не должны были сталкиваться и пересекаться.
– И почему же это не остановило вальдов от вторжения. Вы знаете, сейчас они лучшие друзья Аркона? И Вы вот здесь, а не у себя наверху…
– Давайте, я перенесу Тима на диван, а мы с вами спокойно поговорим. Я немного уберу у него шок и с ним всё будет в порядке. Он просто поспит, никакие мозговые процессы не нарушены, – Михаеэль взял на руки 170 – сантиметрового Тима, точно тот был пушинкой, и перенёс на диван в его комнату. Сам прошёл на кухню. Было ощущение, что он отлично знал расположение комнат.
Диза посмотрела на посетителя, пытаясь всё-таки, сморгнуть глюк. Но он продолжал быть в доме. Женщина на кухню пошла наливать чай.
Элька так и осталась в спальне под теплым пледом. Она моргала из-под пледа, но ни слова произнести не могла из-за нервно трясущейся губы. Когда все вышли из комнаты, девушка ещё немного поплакала и уснула.
Михаэль расположился на диване в кухне, взял чашку зелёного чая из рук всё ещё уверенной, что он глюк, Дизарии и начал свой рассказ:
«Изначально в системе миров Серенталь было три мира: Вальдхайт (нижний мир), Тирстейн (срединный мир), Эвралон (верхний мир). Они существовали независимо, но взаимосвязано, были отделены оболочками, поверхности которых осуществляли энергообмен, сохраняя равновесие системы и стабильность внутри миров.
Вальдхайт, как следует из названия, был населён вальдами, которые делились на высших, служащих и низших. Главным источником энергии были души людей Тирстейна, которые попадали туда после смерти. Они проходили испытания, прежде чем отправиться на перерождение. В других системах миров, такой мир называется Ад, Преисподняя. У нас Вальдхайт.
Высшие вальды стояли у власти в этом мире. Они обладали сильнейшей ментальной магией, заставляя остальных исполнять свои желания. Выглядели они как люди. В людской своей оболочке они могли принимать любую внешность, в зависимости от фантазии. Также они имели боевую ипостась, в которой были более двух с половиной метров ростом, кожа покрыта бронёй того оттенка, какая стихийная магия преобладала, на локтях были шипы, на коленях дополнительные наросты для защиты суставов, во рту появлялись небольшие клыки, на голове рожки у женщин и большие витые рога у мужчин.
Вальдхайт был разделён на кланы, под руководством одного из высших родов, каждый из которых проживал в своем секторе или круге, и безраздельно властвовал там, получая проштрафившиеся души.
Служащие вальды владели стихийной магией, магией преобразования предметов, и занимались организацией жизни и пространства. Выглядели внешне они как переходная форма от низших к высшим. Рост достигал двух метров, кожистые крылья были за спиной постоянно, на коже не было брони, но сама кожа имела оттенок в цвет стихии. Они питались обычной пищей и жили в небольших городках вокруг поместья правящих. Персонал в самих поместьях также состоял из них. Высшие, как правило, не обращали внимание на них, если те чётко выполняли свои функции. Служащие были как часть интерьера, как окружающая природа. Союзы служащие создавали между собой после появления парной татуировки на запястье у наиболее подходящих партнеров, дети у них росли изначально зная, какую функцию они будут выполнять, и учились магии у старших, постепенно врастая в общество.
Низшие вальды были только мужчинами. На Тирстейне теперь все знают, как они выглядят. В вашем мире их стало много. Питаются они эмоциями и энергией душ людей, уходящих из Тирстейна в нижний мир. Болью и страданиями душ на каждом круге. Они появлялись, когда плотность энергии достигала определенного предела и не могла поглотиться другими вальдами. Чем больше умирало на Тирстейне, тем больше шансов на появление новых низших вальдов в Вальдхайте. Не удивительно, что в последнее время их стало слишком много в родном мире, и открытие портала в ваш мир, как-то помогло исправить ситуацию. Главной их задачей было вытягивать и аккумулировать энергию из страданий душ, следить за испытаниями, учитывать отмеренное количество мучений и отправлять на перерождение после достижения отведённого предела. Как правило, жили низшие вальды в казармах при полигонах. Так назывались места, созданные для душ. Но некоторые устраивали себе подобие домов или даже поместья.
Преобразованной энергией низших питались самки высших вальдов. Из них женщины набирали гаремы. По мере энергетического истощения низших в гаремах, самки меняли их на новых вальдов с полигонов. В гаремах во время соитий энергия низших перетекала к самкам. Они накапливали её и так же через секс транслировали высшим вальдам.
Высшие вальды-мужчины обладали магией стихий и энергию преобразовывали для поддержания материального мира, погоды и прочего необходимого для жизни. Таким образом, полноценная жизнь вальдов могла быть только при условии энергообмена между мирами, и высшими и низшими вальдами. Однако не только поддержание мира было целью вальдов, любимым их занятием было плетение интриг между кланами, борьба за души, если возникал спор в какой сектор она идет.
Во главе нижнего мира стоял владыка, роль которого сводилась к недопущению хаоса. В остальном же, он играл своими подданными, как фигурами на шахматной доске. То сталкивая их в борьбе за души. То организовывал грандиозное действо, устраивая отбор самок для собственных нужд.
Дети высших вальдов, крайне редко рождались и ещё реже рождались высшими, обычно это были мальчики-полукровки, почти низшие, но с зачатками ментальной магии. Они отправлялись в долины душ, на полигоны, для руководства низшими вальдами. Низкая рождаемость была из-за того, что они были, практически бессмертны, а низшие и вообще появлялись за счет энергии душ. Перенаселение мира такими опасными существами могло бы пошатнуть его равновесие, либо вызвать необходимость искать для жизни новые пространства. Что мы сейчас и наблюдаем.
Про мир Тирстейн, как жительнице тебе известно. Население – люди, разделённые на государства. Изначально они не обладали магией, жили совершенствуя технику, ведя войны за ресурсы. Кто в большей, кто в меньшей степени увязали в пороках. Энергия, заключённая в душах побыв в этом мире, и потратив свою часть, переносилась после смерти человека за пределы мира. Души детей сразу отправлялись на перерождение, не задерживаясь ни в одном мире. А души поживших жизнь взрослых, в зависимости от их жизненного пути поступали в нижний мир для испытания и очищения, или в верхний для перерождения в эврилима.
