Шрам на душе

скачать книгу бесплатно

Шрам на душе
Катерина Князева

Юный хулиган может легко покатиться по наклонной дорожке. Особенно, если жизнь его к этому подтолкнёт.

Катерина Князева

Шрам на душе

Глава 1. Спасти раненную пташку

1

Алопеция – неприятный диагноз. Когда мне только сообщили о нём, я даже не знал, что он означает, а потому не понял, как реагировать. Может, поэтому врач посчитал, что я воспринял новость недостаточно бурно, и назначил парочку встреч с психотерапевтом, который объявил, что у меня проблемы с эмоциями. Лично я так не считаю. То, что я сдержан, ещё не означает, что не способен чувствовать. Ощущаю ведь радость временами. Очень редко. Уже какое-то время спустя я нашёл информацию об этой болезни в интернете и, похоже, почувствовал себя как этого и хотели.

Удивление, разочарование, ярость.

Конечно, это не смертельный диагноз, как, например, рак или СПИД, цветастыми плакатами с которыми увешаны больницы, уличные стены и остановки. Но для пятнадцатилетнего подростка узнать, что в скором времени он окончательно и безвозвратно полысеет, равносильно концу.

За два мучительных года я прошёл все стадии принятия. Неизбежного, как писали в интернете. Помимо прочих пяти всем известных в них вошли периодические драки в школе, мелкие кражи и один подожжённый дом.

Нет, я не был сложным подростком. Я был подростком со сложным периодом в жизни, которому никто не захотел протянуть руку помощи.

Не жалуюсь, просто констатирую факт.

Всё это сопровождалось постоянным гипнотизированием зеркала, пока я наблюдал за тем, каким гладким постепенно становится тело, в то время как у моих сверстников процесс взросления проявлялся с точностью наоборот.

Я мужественно выстоял в борьбе с болезнью и спустя два года принял её как должное, даже пытался шутить. В процессе пришлось сменить не одну школу, и это в преддверии выпускных экзаменов.

В новой школе я учился уже пять месяцев и, в отличие от других, где успел побывать за два года принятия себя, эта понравилась мне больше всего. Здесь не учились отпрыски местной аристократии, которыми полнились другие, а потому любого ученика могли задирать, и никто не жаловался богатым и влиятельным родителям.

Стоило впервые появиться в коридоре, до меня сразу докопались местные хулиганы. Всё по стандартной схеме: я сражался с непонятным кодовым замком нового шкафчика, когда ученики расступились, а шпана подошла и обступила кольцом. Придирки начались как обычно, я успел выучить все слова, с которыми приставали одноклассники. Подумаешь, у семнадцатилетнего парня гладкий лысый череп. Как будто я один такой. Некоторые будто ограничены собственными представлениями и пытаются избавиться от каждого, кто в них не вписывается. Но претензии быстро закончились, стоило припечатать одного из парней лицом в соседний железный шкафчик.

Я не из тех, кому нравится вымогать деньги у малолеток и портить им жизнь. Не вижу в этом необходимости. Не считая парочки комплексов, присущих всем подросткам, у которых бушуют гормоны, я психологически полноценная личность, и мне не нужно самоутверждаться за счёт слабых. Но если нужно дать отпор, я всегда готов.

Меня не трогал никто, и я жил спокойной и счастливой жизнью школьника, которому выпуск грозит лишь через год, и тоже ни к кому не приставал.

Моя жизнь изменилась с момента, когда мне довелось спасти от беды одну раненую птичку, которую я, как приличный мальчик, решил взять домой и выходить, чтобы она могла потом улететь.

Образно, разумеется, выражаясь.

Находиться дома я не любил. Отец всегда на работе, у него не было времени, которое он мог уделить семье. Хотя благодаря этому у меня в шкафу висело много брендовых и дорогих вещей. В этом тоже имелся плюс. Не знаю, хотел бы я иной жизни, в которой нет большого дома и прочей дороговизны, но есть любящий отец рядом. Честно, не знаю…

В связи с последними событиями, когда я застал свою мать дома за… В общем, примерно месяц после этого случая я приходил домой под вечер, чтобы быстро скользнуть в свою комнату, закрыться на ключ и не видеть никого. Один раз вечером я всё же заметил сестру в коридоре. Она стояла, застыв и уставившись перед собой, и я поспешно увёл её, объяснив, что лучше ей переночевать у подруги. У Вики, души компании среди двенадцатилеток, была уйма друзей. Хоть каждые несколько дней она могла оставаться на ночь у разных. За неё я не переживал. Вики – жизнерадостный лучик света. Не нужно ей оставаться дома.

В отличие от сестры, мне остаться было не у кого. Именно поэтому, спустя час после окончания занятий, я и сидел на трибунах школьного бассейна, закинув ноги в тяжёлых ботинках на стул и читая очередную книжку, взятую в школьной библиотеке. Там работала приятная женщина, частенько предлагала остаться на чай. Но в тот день, после кошмарных и еле пережитых уроков, хотелось уединения.

В наушниках играло что-то классическое. Музыка всегда помогала абстрагироваться от окружающего мира и сосредоточиться на чём-то конкретном. В данный момент на чтении.

Трибуны находились на втором этаже, а сам бассейн на первом. Меня уже не раз ловили в этом месте после занятий. Я научен опытом, потому скрывался в самом дальнем углу, в котором ещё ни разу не попался. А потому в тени трибун, за звоном музыки и интересным чтивом, не сразу заметил на первом этаже оживление.

Если бы в наушниках не возникло секундной паузы между переключением песен, я бы вряд ли заметил, что там что-то творится. Но голоса, эхом отразившиеся от стен, заставили выключить музыку, закрыть книгу и выглянуть из укрытия.

Я с интересом уставился на происходящее. Стандартные разборки между девушками. Парни всё решают проще, достаточно выйти во двор и хватит пары ударов. Задиры действуют более изощрённо, но я подобное презираю. У силы должен быть честный показатель. А какой смысл зажимать малявку толпой в туалете, чтобы мокнуть головой в унитаз? Разве что самолюбие потешить. Кроме собственной ничтожности, это ничего не доказывает.

Девушки что-то обсуждали. Одну из них я даже узнал: два месяца назад она пыталась позвать меня на свидание, но я отказал. Меня это не интересовало.

В какой-то момент произошло что-то наподобие стычки. Одна из девушек отобрала у другой рюкзак, а, когда та попыталась его забрать, три оставшиеся подруги схватили её, не давая подойти. Та, что, по всей видимости, оказалась главной стервой в этой тусовке, расстегнула рюкзак и небрежно вывалила всё содержимое в воду, а следом забросила туда и саму вещицу.

Я в удивлении поднял брови. Вернее, то, что от них осталось. Интересными оказывались разборки у девчонок. Сил, чтобы нагнуть над унитазом или ударить по лицу нет, но утопить тетрадки и назвать уродиной есть.

Их смех зазвучал неприятным эхом, после чего они ушли, оставив пострадавшую одиноко стоять у бортика.

Решив, что всё не так страшно и никого не покалечили, я вновь откинулся на спинку стула и взял в руки книгу. Наушники надевать не стал. Попытался сосредоточиться на написанном, потому что в сюжете, наконец, произошло что-то интересное, но всё равно продолжал коситься в сторону бассейна.

Через пять минут безуспешной попытки вчитаться в размышления юного Холдена, я отложил книгу и уставился вперёд.

Несчастная школьница сидела на коленях у самого бортика и пыталась выловить из воды маленькую сумку. Девчонка опустила голову, и чёрные волосы полностью скрыли лицо. Хоть у меня глаз-алмаз, и я очень хорошо вижу детали даже на очень дальнем расстоянии – большая боль для владельцев тиров с игрушками – тут оказался бессилен. Рядом уже лежали промокший рюкзак и пара испорченных тетрадей. Конспектам хана, и, если физику у неё вёл мистер Френсис, бедняжке придётся писать их заново. Я прекрасно помнил, как за одну ночь писал всё, что задолжал за неделю, после чего рука болела целый день.

Раздалось хлюпанье, и девушка положила сумочку рядом с промокшим рюкзаком, а затем потянулась к очередной книжке, плавающей в воде.

Я с интересом наблюдал, как она пытается дотянуться до неё, при этом усиленно хватаясь за бортик и упираясь коленями в скользкий пол. Её роста явно не хватало, а книжка успела отплыть далеко, так что в момент девушка не удержалась и плюхнулась в воду с феерическим громким всплеском.

Не сдержавшись, я усмехнулся. Мне стало жаль бедняжку, с которой так подло обошлись, но упала она смешно. Хорошо хоть была в штанах, а не в юбке.

Ещё какое-то время я наблюдал за тем, как забавно она барахтается, пытается зацепиться за книжку. И только потом до меня дошло, что упала девчонка слишком далеко, и, судя по взмахам руками, плавать не умела, а в панике только делала себе хуже.

Выпрямившись, я огляделся и понял, что мы одни. Недолго думая, вскочил со стула, положил книгу и бросился к лестнице.

Прикинув, как вытащить утопленницу из воды, я сел на бортик и осторожно опустился в воду, чувствуя, как неприятно намокает и липнет к телу рубашка. Хорошо хоть рукава короткие, плыть легче. Вода оказалась холоднее, чем я думал.

Наконец мой навык плавания пригодился. Я легко оттолкнулся от стены бассейна и за пару движений оказался рядом с барахтающейся неудачницей. Пришлось дважды нырнуть, чтобы не получить удар по голове, затем я крепко схватил её за шиворот и дёрнул на себя. Она поддалась легко. Стоило ей оказаться вплотную ко мне, я обхватил её за талию и приподнял, чтобы дать возможность вдохнуть.

– Не дёргайся. А то и меня за собой утянешь.

Девчушка замерла, и я медленно поплыл обратно. Уцепившись за бортик, помог ей взобраться на него и неуклюже вылезти из воды. Она обессиленно повалилась на пол, пытаясь отдышаться.

Покачав головой, я огляделся. Рядом плавали две книги и парочка расплывшихся в стороны цветных карандашей. Понадобилось не так много времени, чтобы собрать всё это и положить на мокрый рюкзак. После я выбрался из воды, стуча зубами от холода.

– Эй, ты как? – я уселся напротив продолжающей откашливаться школьницы, при этом даже не запыхавшись. Широким движением вытер лицо от капель и поморгал. Хорошо, когда вода не капает с волос и ресниц. В этом тоже есть плюс.

Мокрые волосы облепили её лицо и шею, по щекам растеклись подводка и тональный крем, и это заставило меня поморщиться.

– Ты в этом возрасте плавать не научилась? – Так и не дождавшись ответа, я опёрся ладонями о скользкий пол. – А вдруг в будущем пригодится?

Девушка мельком глянула на меня и потянулась к рюкзаку, из которого продолжала литься вода. Молча запихала в него учебники, сумочку и карандаши. Но, когда дело дошло до испорченных тетрадей, не выдержала, уронила их обратно на мокрый пол и закрыла лицо ладонями.

До меня донеслись тихие всхлипывания.

– Эй, ты чего? – Мне не доводилось успокаивать девушек, да и вообще кого-либо. Ни разу не видел, чтобы сестра моя плакала или вообще грустила. Поэтому я понятия не имел, как это делается, и просто сел рядом. – Это всего лишь конспекты.

Плечи девушки продолжали сотрясаться в рыданиях, и я неуверенно обхватил её и потянул на себя. Что-то подобное я читал в одной из книг по психологии о том, как успокоить человека, а потому надеялся, что всё делаю правильно. Не умею я ладить с людьми, понимать их, читать эмоции и общаться, как полагается. Эта ситуация для меня стала крайне затруднительной.

Продолжая неловко держать плачущую девушку, я поглядел на промокшие тетради. Одна из них раскрылась, и я заметил внутри ноты, знатно поплывшие от воды.

Я тяжело вздохнул. С другой стороны, я никуда не спешил, поэтому мог просидеть здесь, успокаивая её, хоть до начала завтрашних уроков. Дома вряд ли заметят моё отсутствие. Главное, написать сестре, спросить, у кого она ночует сегодня. Хотя перспектива провести время в сыр ом и холодном помещении в насквозь промокшей одежде не слишком заманчивая. Немного поразмыслив, я сделал вывод, что пора действовать.

– Окей, – начал я с энтузиазмом, не разделяя настроения новой знакомой, и отстранил её от себя. Затем разочарованно поглядел на расплывшееся чёрно-бежевое пятно на белой ткани рубашки. – О, нет, она же совсем новая. Это уже не отстирать.

Услышав эти слова, девушка подала признаки жизни. Только теперь отшатнулась, вырвавшись из моих рук и едва снова не упав в бассейн, и поглядела на меня со страхом.

– Пра-асти, я не хотела, пра-авда… – пролепетала она, в ужасе глядя перед собой.

– Я же пошутил, чего ты так завелась? Это всего лишь вещь.

Девушка посмотрела недоверчиво.

– Слушай, я только что вытащил тебя из воды, а значит, не буду после этого делать с тобой ничего плохого. Бить там или снова толкать в воду. Я не получаю от такого кайф.

Я встал и, поняв, что девчушка не особо активная, поднял с пола её рюкзак и принялся небрежно закидывать в него оставшиеся вещи. Закончив и застегнув молнию, протянул его ей и практически насильно заставил надеть.

– Подожди, не уходи, я свои вещи заберу, – сказал я, опасаясь, что, как только исчезну из поля зрения, она сразу бросится бежать.

Но, когда вернулся, наспех закинув в рюкзак наушники и книгу, обнаружил её, стоящую на прежнем месте.

– Ну же! – воскликнул я, улыбнувшись, и подтолкнул девушку в сторону выхода. – Не стой столбом. Если нас с тобой поймают, заставят оставаться после уроков. А у меня и так проблем хватает.

Когда мы выходили из школы, я накинул на девушку свой пиджак. Хоть и середина осени, но уже достаточно прохладно. Я опасался, как бы она не простудилась на ветру. Потому что на ней всего лишь промокшая насквозь тонкая чёрная рубашка. Я, конечно, тоже остался в одной рубашке, и рукава на ней короткие, но всё же она – девушка. С моей стороны это вежливость.

– Куда тебя отвести? – Я склонился над школьницей, стоило нам выйти за ворота. Она оказалась низкого роста, доставала макушкой мне лишь до груди. В ответ она очень удивлённо на меня посмотрела. – В смысле: где ты живёшь? Я тебя провожу.

– Зачем? – спросила девушка, и я улыбнулся от того, что она, наконец, начала отвечать.

– У тебя мой пиджак.

– Я могу отдать… – Она уже начала стаскивать его с себя, но я резко положил руки ей на плечи.

– Нельзя, – строго сказал я. – Иначе ты простудишься. Он хотя бы сухой.

Девушка задумалась, а затем пожала плечами и обхватила пальцами края пиджака, закутываясь в него сильнее.

– Хорошо, – ответила она и направилась вперёд.

Когда я понял, в какой район она меня ведёт, сразу догадался, почему не хотела, чтобы её провожали. Саутсайд – самое неблагополучное место в О?ртэме. Считалось, что вся отвратительная дрянь идёт именно оттуда. Несовершеннолетние воришки, наркоманы и убийцы. Я не пожалел, что решил проводить её.

– Как тебя зовут? – спросил я, с интересом разглядывая новую знакомую и стараясь не обращать внимания на напрягающие вопли, раздающиеся вокруг.

В школе у меня нет друзей, да и вне её стен тоже. Моя необычная внешность отталкивала любого желающего дружить. Меня это не волновало хотя бы потому, что мне скучно общаться хоть с кем-то. Тяжело найти знакомых по интересам. И я на сто процентов уверен, что не видел эту девушку в школе раньше. Она выглядела совсем юной, наверное, училась на несколько классов ниже, может поэтому я не заставал её в коридорах.

– Озви, – ответила она, посмотрев на меня, а затем сразу отвела взгляд. Она всю дорогу на меня не смотрела, может, из-за того, что на её лице осталось много разводов от косметики. Меня опять же это не волновало. Я же не собирался звать её на свидание, хотя бы потому что меня это не интересует. Как и все девушки. Поэтому я не рассматривал её с этой позиции. – Бэрдипот.

– Как забавно, – усмехнулся я, замечая, что она в очередной раз отворачивается от моих слов. – Грубовато звучит, тебе не кажется? Я буду звать тебя Осви. А я…

– Я знаю, кто ты, – поспешно ответила Осви, не глядя и не реагируя на моё замечание по поводу имени. Она всю дорогу пыталась держать дистанцию, которую я, несмотря на это, периодически нарушал.

– Серьёзно?

– Ага, видела, как ты приложил Билли о шкафчик.

– Ты поэтому так себя ведёшь? – спросил я, обгоняя и преграждая ей путь. – Боишься меня?

Привычная ситуация. Я столкнулся с этим в прошлой школе, когда одна из девчонок раскричалась, увидев, как я избиваю одноклассника.