скачать книгу бесплатно
– Да, припоминаю.
Денис с отцом взяли подносы и встали в очередь за двумя седеюще-полнеющими клерками.
– Как твои из лаборатории поживают?
– В порядке. Соколова похоронили пару месяцев назад. Нестеренко, Гуревича, Гуфарова и дяди Миши, ты знаешь, давно нет в живых. Яков Андреевич сломал ногу на даче, но скоро вернется в строй: я его на рыбалку ангажировал. Остальные вроде ничего.
– Ага, ну и славно. Рассольник, пожалуйста.
В числе девушек на раздаче в белоснежных фартуках, бумажных чепцах и черных резиновых перчатках Денис заметил одну – с упругим пучком рыжих волос и маленькой русалкой на шее. На секунду ему показалось, что эту русалку он уже где-то видел.
– Ты ведь читал о том вирусе? – заговорил вдруг отец. – Серьезная вещь! С приличной скоростью распространяется, вся Африка в зоне поражения…
– И ты туда же. Читал, конечно. Никто не знал до этого, что такие страны в принципе существуют, зато теперь они – в топе новостей. А все почееему? – лениво ерничал Денис. – Правильно! Все почуяли, что добраться может до них, а лучше – до их знакомых. Это не страшно – это страшно любопытно.
– Хе-хе, ну да.
Сели за стол. Пожелали друг другу приятного аппетита. Денис сразу принялся за рассольник, вспомнив между делом, что не видел горячего обеда больше полутора суток. Отец медленно раскладывал приборы, гладя куда-то в сторону.
– А знаешь, замечательное было время, – внезапно произнес отец.
– Какое время?..
– Ну, когда во время обеда собирались вот так, за одним столом всей лабораторией.
У Дениса внутри что-то неприятно заерзало. Отец никогда не говорил о том времени и, главное, с такой интонацией. Денис взглянул на него: бледное лицо почти сливалось со снежной сединой, крупные морщины прорезали щеки и обрамляли ватную улыбку, густые темные брови нависали над маленькими глазами, смотревшими перед собой, а в самих глазах – теперь не ухмыляющихся, но смеющихся в голос – Денис впервые за лет двадцать увидел танцующие огоньки. От замеченного стало не по себе.
Будто споткнувшись о самого себя, Денис продолжил хлебать рассольник и не без труда вытянул:
– Конечно, с хорошей командой работать всегда в радость.
–Да, хорошей…
– Только не зацикливайся на этом, пожалуйста. Ты, знаешь, у тебя сейчас другая жизнь, другие заботы. Следи за собой – это важно. Отдыхай больше, я не знаю…
Денис принялся с молчаливой, напряженной жадностью хлебать рассольник. Отец, как назло, медитативно ковырялся в гарнире.
– Да-да, но речь не только об этом – вдруг тихо, с каким-то сдавленным жаром сказал он. – Мы вместе делали большое, важное дело…
Теперь Денис уже не мог есть.
– Мы приносили стране силу и сами были этой силой! Поэтому нас уважали, нас ценили. Ты знаешь, мы ни в чем не нуждались, и это касалось не только запросов лаборатории. Полезный человек должен быть обеспечен во всем! Я, впрочем, рад, что и сейчас об институте не забывают – скорее, наоборот.
– Так чем же вы там занимались? – в каком-то жидком оцепенении спросил Денис.
– Ну, это тайна, тебе ли не знать, – отцовское лицо замкнулось в искрящейся усмешке.
– Тебе не страшно?
– Чего же мне бояться, хе-хе.
– Ваше «важное дело» небось и применение нашло?..
– Нет-нет, что ты. Вернее, не у нас. Говорят, в Судане опробовали в 70-х. Протащили потихоньку, хе-хе.
Отец перевел взгляд, мечтательно взглянул в никуда и принялся за обед.
Раз-раз-раз-раз – с прежней назойливости застучало в голове Дениса. Рассольник не помог. Только что светлая, чистая, правильная, холодная и гладкая, как хирургически стол, отцовская жизнь озарилась гордостью. Буквально на секунду вышла за край и потекла, обагрив истончившуюся за семьдесят лет оболочку, радость от причастности к «силе». Радость первобытная.
Денис исподлобья посмотрел на отца, зацепился взглядом за его тарелку – и с тупым, безотчетным, тихим ужасом увидел: на гарнире покоилась котлета по-киевски.
Понедельник
Это был не будильник – это было сообщение. А потом еще одно. Затем уведомление. Судя по симптомам, которыми настырно зудел телефон, на часах было около десяти утра. Скорее всего, проспал. Начиная со скрипом включаться в реальность, Денис попытался понять, почему.
Первое достижение: понял. Вчера полночи допытывался, что там с Катей. Прогонял в воображении все их встречи и разговоры за последние несколько месяцев, отыскивал все узлы и связи, зависнув на ее страницах. В голове тотчас же выстроилась полная схема неприятных открытий: ее новый начальник, добавленный в друзья пару недель назад и оказавшийся знакомым с двумя ее сокурсницами; подписки на «Школу лидерства», «Психологию отношений» и еще пару очагов мудрости; поздравления (содержательные!) от людей, о которых он никогда ничего не слышал; три фотографии с ним, удаленных из старых альбомов. «Вздор какой! Зря столько страниц пеле… педе… пелелистал», – Денис отчаянно зевнул и, собрав в кулак рассыпающуюся волю, дотянулся до телефона. Неделя началась.
Он знал, как раскачать такой день: нужно создать волну. Холодный душ, эспрессо, музыка в колонках. До метро быстрым шагом, музыка в наушниках, да погромче. Главное – не отрываться от телефона, поступательно втягиваясь в происходящее: сначала уведомления, потом личный чат, затем рабочий… До проверки почты добираться лишь в пяти минутах от офиса. Брать на себя все больше задач и успевать перевалить за условные 50% до обеда. В общем, постепенно нагружать оперативную память и не тупить – иначе сон возьмет свое.
Соня. Всем привет! Денис, скажи пожалуйста, с бургерной все хорошо? Таня, «Седьмой канал» прислал официальное письмо?
Соня. Дима, баннер!
Дима. [прислал стикер]
Дима. понедельник день тяжелый
Дима. но когда я тебя подводил
Konstantin. Соня, рассылку по редакциям сделал, но «Шкода» просит макет оформления для фестивального сектора. Реклама в пабликах и ролики идут по отдельной смете. Остальное вроде бы в порядке!
Соня. Костя, спасибо!
Konstantin. ;)
Соня. Дима, нужен макет!
Дима. я одна, а вас много
Дима. [прислал стикер]
Таня. всем привет, ребенок бойкотировал садик, так что опаздываю на 15 мин. сейчас за пультом, стоб в пробуе
Дима. таня, поставь что-нибудь пободрее, костя, отправь тз по фестивалю
Таня. ахахахах
Konstantin. Коллеги, есть предложение по поводу проекта с «Холдинг-Телеком». С кем можно обсудить?
Дима. с психотерапевтом!
Дима. нет, правда, ПО СЕКРЕТУ ВСЕМУ СВЕТУ. наш павел филимонович по образованию – психолог
Соня. Дима, сплетник, не порти свежую кровь
Соня. Да, Костя, скажи, пожалуйста, об этом с Паше сегодня на совещании.
Денис. @Соня училка ты наша!
Соня. @Dima, баннер!
Денис. Доброе утро, дамы и засранцы!
Dima. Я скучал *heart*
Денис. Аналогично
Утро началось как надо. Ленты сообщений обошлись без горчинок. Клиенты не поднимали панику. Подписчики не бодались. Почта не взорвалась. Денис убрал телефон в карман, когда уже подходил к офису – пяти минут в день, занятых созерцанием урбанистической карикатуры, ему вполне хватало.
Слева – шоссе в шесть полос и развязкой, справа – маленький сквер с компактной стелой, посвященной «героям-комсомольцам, отдавшим жизни…» и притаившееся за деревьями здание школы. Сзади – вход в метро, осажденный кольцом двухэтажных торговых центров и вечным запахом картошки фри. Впереди – работа.
Лет семь назад исполинскую фабричную коробку из красного кирпича заретушировали новыми окнами, велосипедными парковками и барами с летними верандами. Так выглядел царско-пролетарский город-киборг, подстригшийся под свободного художника.
Агентство, в котором работал Денис, занимало четверть площади бывшего сборочного цеха. Что именно собирали здесь, Денис точно не знал – наверняка, нечто, уже с конвейера сходившее пыльным и ненужным. Зато знал слишком хорошо, что теперь они делили этаж с штабом крупной букмекерской конторы, не менее крупным благотворительным фондом и крошечной книжной лавкой. Свой офис Денис называл «фабрикой воздуха» или «сквотом, платившим уборщице ради приличия».
В этой анархистской утопии вокруг рабочих мест цвели островки творческого хаоса, переговорная чаще всего служила местом попойки, диван и плазма с приставкой уступали в своей намоленности разве что холодильнику, рядом с входом висела доска с самыми дурацкими фото тех самых попек – но! – туалет непременно должен был оставаться чистым.
Директора агентства все называли исключительно Пашей. Низкий полноватый, с бережно маскируемой лысиной, опрятной бородой и быстрой переваливающейся походкой, он уже внешне исключал начальственную строгость. С детства травмированный левый глаз добавлял его образу еще и некоторой трогательности. Паша носил исключительно кеды, джинсы и бесчисленные футболки с мемами, неизбежно растягиваемые «комком нервов», но почему-то всегда надевал пиджак.
Он принципиально не отгораживал себе кабинет, инициировал розыгрыши именинников (порой чересчур изощренные), предводительствовал на банкетах, и порой казалось, что единственным поводом для его негодования могли быть робкая попытка кого-то из команды нарушить этот полупиратский уклад.
Сейчас Паша собрал проектный отдел, в котором работал Денис (в числе других ветеранов за 25 и Кости), на еженедельное совещание. Приходить на совещание было необязательно, готовить отчет – тем более, но коль пришел, будь добр ответить на неизбывный вопрос Паши: «Как там дела с [банком, ритейлером, сайтом, клиникой – нужное подчеркнуть]?».
Денис воспользовался опцией опоздать, а ребята из отдела пошли на совещание, оставив после себя пустые столы: Соня – тучные стопки бумаг и фото на «мыльницу» всем отделом с новогодней вечеринки; Дима – три кофейных стаканчика на коробке из-под пончиков и облако наклеек, окутывавшее огромный монитор; Таня – рисунок дочери, их совместное фото с мальтийского пляжа и пухлую косметичку перед клавиатурой. Konstantin разместился поодаль и пока сохранял свой уголок в девственной чистоте. Все столы стояли каким-то искривленным полукругом вокруг пашиного, так что он (будто случайно) мог видеть всех.
Денис поймал себя на этом нечаянном предметно-портерном дайджесте, пока шел к своему рабочему месту в полупустом офисе. Минута рефлексии напросилась сама.
Его стол расположился рядом со стеной, так что можно было легко дотянуться взглядом до большого окна справа с видом на парк, школу и центр города, выглядывавший маковками и шпилями из-за плоских крыш с плевками наледи.
На стене – пластиковая доска, словно торт разделенная маркерными линиями на треугольные сектора. Зацепившись за услышанный однажды совет, Денис закрепил каждый из секторов за клиентом и фиксировал в нем темы и идеи определенным цветом. Некоторые записи соединялись линиями в сюжеты, другие помечались галочками и цифрами рекламных бюджетов. Через такую нехитрую визуализацию Данис надеялся облегчить для себя планирование задач и муки творчества. Иногда доска помогала. Только вот постоянно сваливалась на бок: Денис приклеил ее на хлипкий скотч, а купить более надежные крепления руки не доходили.
На столе образовалась композиция и пары ручек, двух блокнотов и трех стикеров. Постоянно записывая мелкие задачи, он почти никогда не возвращался к ним взглядом и нередко их забывал. На рамке монитора и проводах был заметен слой пыли. Денис на мгновение разочаровался: внятного автопортрета не вышло.
Когда он включил компьютер, заскочил в кресло и настроился с прежней резвостью нырнуть в дела, из переговорной вышли ребята из его отдела во главе с Пашей. С парой гулких хлопков и своим фирменным: «По машинам, парни!» – предводитель направился к своему столу. Поспешнее к себе вернулся лишь Костя, с раскрасневшимся, будто вытянувшимся под тяжестью свежевыбритого подбородка лицом.
Когда подошла Соня, Денис слегка вскинул голову: «Ну как там?». Соня немного повиляла кистью на уровне шеи: «Жара…». Предложение по поводу «Холдинг-Телеком» не прошло, догадался Денис. Вернее, завело инициатора на враждебную территорию.
То немногое, что могло вывести Пашу из себя, в одно мгновение переключив с режима добродушного хихиканья на истерическую брань, были чужие амбиции. Особенно те, что выражались человеком самоуверенно, с серьезной миной, или, как говорил Паша, «на сложных щах». У Кости – свежеиспеченного маркетолога с красным дипломом – такие амбиции и «щи» были, чего не скажешь об опыте и проницательности. Когда в таких условиях произойдет взрыв, можно было вычислить с точностью до дня. Вывод из ситуации был ясен: спокойно работать и не беспокоить Пашу час-полтора.
В первую очередь, нужно было ответить на письмо из PR-службы бургерной. Делающие ставку на голодных детей без промокода, а также игру слов с «пышными булками» и котлеты «горячее твоих фото», сейчас они с исключительной, почти старомодной вежливостью просили заранее прислать подробный отчет по итогам рекламной кампании в соцсетях. Денис поморщился и тут же принялся за это дело, желая расправиться с ним как можно быстрее. Но только построив таблицу, остановился. Пришел маячок: нужно сделать пост для «Лактолайф».
20% молока, 30% сахара, 50% рекламы и «полезная микрофлора» в пределах математической погрешности – так Денис рассказывал коллегам о содержимом этих стройных бутылочек. Межконтинентальная корпорация SayDone продвигала «Лактолайф» уже не первый год, щедро оплачивая рекламные кампании и бодро рассказывая о «напитке нового поколения», «защитнике иммунитета» и «помощнике организма». Контракта с корпорацией агентство добивалось давно и теперь ставило чудотворный кефир в число приоритетов. «Господи, раскачай воображение», – подумал Денис.
Как назло, в воображении вертелись одни банальности. «Укрепляйте иммунитет весной»? Слишком размыто. «Следите за питанием ребенка»? Уже было, и не раз. «Лучшая альтернатива чесноку»? Отвратительно… Сегодня понедельник, а значит нужно помочь включиться в будни. Сработать на новостной повестке, например. Что там у нас? Кажется, вирус в первых строках. Вот и отлично! «Новые вирусы…». Нет. «Модные вирусы с кодовыми именами? “Лактолайф” спасет!». Почти «бондиана» получается! Господи, помилуй.
Денис быстро по шаблону сделал баннер, поиграв с шпионской темой, добавил текст, опубликовал запись и постарался как можно быстрее о ней забыть.
Теперь отчет… День вошел в нужный ритм. Работа двигалась вперед с той инерцией, которую так любил Денис. Решение сиюминутных проблем доставляло теперь удовольствие, позволяя почувствовать сопротивление материала, вещность, даже упругость времени и экранного пространства. Стремясь быстро и на чистовую заполнить таблицу, Денис принципиально не реагировал на маяки с телефона и пуши, выглядывавшие в нижней части монитора: он знал, что приоритетная задача выполнена, а бумажная рутина требует концентрации. В пространстве его мысленной динамики действовали особые, однажды установленные законы.
«Денис… ты здесь вообще?» – плотный рык Паши прорезался сквозь клацанье клавиатур. Неприятный холодок пробежал по спине – Денис метнулся к телефону проверить уведомления. «ДЕНИС, АЛЛО!! ЧТО ЗА ПИЗДЕЦ???» – вздулось последнее сообщение от круглого кота с ником Passssha. Далее – гремучая смесь из писем от менеджера SayDone и маячков из рабочего чата. За пару секунд Денис понял: всему виной последний пост о «Лактолайф». «Паш, сейчас удалю» – «Ох спасибо, блять! Подойди потом».
Когда Денис приближался к столу Паши, тот, вставая, кивнул в сторону кухни. Именно там расположился негласный застенок и ринг для сотрудников: выяснять отношения в переговорной мешала стеклянная перегородка.
– Ты часом на заболел, нет? – начал Паша, переходя на взвизгивающий крик и уставив на Дениса выпученный глаз. – Это было смешно, по-твоему?
– Я не очень понимаю…
– Ты новости, читал вообще?
– Сегодня не особенно…
– Парень, ты серьезно? Ты где работаешь, вообще? Ты должен читать, знать и работать с этим. Смотри!
Паша достал телефон, в пару движений открыл что-то и сунул Денису под нос:
«В России зафиксирован первый случай смерти от CH917
Пассажир, прилетевший из Каира два дня назад, скончался в понедельник утром
Первые сообщения от очевидцев о введении карантина на одном из этажей Центральной клинической больницы стали появляться днем 2 марта. Накануне, вечером 1 марта, в отделение реанимации был доставлен гражданин России, вернувшийся в пятницу из Египта. По предварительной информации, мужчина в возрасте около 40 лет – сотрудник крупной транспортной компании – отправился в Каир на деловые переговоры и провел там три дня.
Сегодня утром в своем официальном комментарии Минздрав подтвердил, что у больного был диагностирован вирус CH917. По словам представителя ведомства Натальи Церциевой, ситуация остается под контролем, сотрудники эпидемиологических служб…»
– Ну что, нормальный информационный фон, м? – выпученный глаз на мгновение нервно прищурился.
– Я, правда, не знал.
– Люди напуганы! В комментариях под твоим постом такое началось… Естественно, молочники мне позвонили. Она достаточно большие, чтобы нас в порошок стереть, ничего не делая. Это же репутационные потери! Если эту хрень заметила пресса, расхлебывать будешь ты.
– Паша, я все понимаю, я попробую все разрулить…
– Разрулит он! Что ты можешь, если ты меры не знаешь, если у тебя мозгов не хватает.
В нашей среде все друг о друге знают. Все ищут момента другому голову отгрызть.
Я знаю это племя. Знаю все их повадки и уловки. Это же яма…
Точат здесь зубы змеиные, льстиво шипят. Убаюкать