скачать книгу бесплатно
Губы Мирослава с какой-то лихорадочной скоростью осыпали мою шею поцелуями. И я все глубже и глубже погружалась в эту пучину чего-то неизведанного.
А я ведь думала, что Мирослав не такой. Он показался мне расчетливым и спокойным. Тем мужчиной, который сначала спланирует десять шагов вперед, потом шагнет лишь один раз и опять начнет планировать. Сейчас же он обрушился на меня как стихийное бедствие, разрушая до основания.
И я дрожала в его руках. Уже дрожала. Но самое главное – запах… От Мира не пахло никакими мужскими духами. Я чувствовала лишь запах морской свежести, тот самый, которым пахла его футболка, тот самый, который мне так понравился.
Я попыталась сдвинуть ноги и все же отступить. Но Мир накрыл ладонью мое лоно, и я задохнулась.
– Не спеши. Мира-а-а, ты такая манящая… А теперь убегать вздумала, – его голос стал настолько низким и хриплым, что я с трудом разобрала слова.
Вторая рука мужчины накрыла мою грудь и стала медленно ее поглаживать, тогда как его средний палец там, внизу, начал поглаживать истекающие соком складочки.
Как? Как и когда он там оказался? В такой близости ко мне?
– Соколов, – с трудом выдавила из себя, предприняв еще одну слабую попытку вырваться.
– Соколовский. Ты же хочешь меня, Ласка, – произнес он на выдохе, а у меня все внутри задрожало от того, как он меня назвал.
Так нежно и волнительно.
Но нужно было взять себя в руки, нужно было прекратить это безумие, пока не случилось непоправимое.
– Пожалуйста, ты же знаешь, что я не…
Он не дал мне договорить и вошел в меня пальцем. Я заткнулась на полуслове и вся сжалась от накатившего наслаждения.
– Что ты не? Не течешь на мои ласки? Или не плавишься как сыр в духовке? А может, еще скажешь, что не дразнила меня там, у той чертовой духовки? – он произнес все это настолько запальчиво и грубо, что мои ноги подкосились и я сильнее вцепилась ладонями в барную стойку, все еще ощущая внутри себя мужской палец, который сейчас не двигался, то ли давая к себе привыкнуть, то ли выжидая чего-то еще.
– Я не сп-пециально, – прошептала, запнувшись.
– Что не специально? А может, ты подружку ждала? А, Мира? Так позови ее, и мы с ней вместе тебя трахнем. Прямо на этой стойке, как очень плохую девочку.
– Прекрати, – не сдержалась я.
Слова Соколова были ужасными, но я почему-то задыхалась, слыша их.
И совсем не от страха. Определенно не от страха.
Мужчина на мой выпад рыкнул, провел языком по моей шее и зашевелил пальцем.
Господи боже, помоги.
Это было так запретно, так необычно, и я не могла понять, как все это остановить. Как заставить себя прекратить, пока не стало слишком поздно.
Ведь не я одна вела себя неадекватно. Поведение Соколова было еще более странным. Почему-то он действовал словно оголодавший зверь, который не пил и не ел много суток, а сейчас ему под нос подсунули шикарнейший бифштекс и целую бочку воды, которую он и решил выпить. Всю за раз.
Я и была той водой, а Мир пил меня – до самого дна.
Мужчина убрал руку с моей груди и взял за подбородок, разворачивая его к своему лицу. А потом он набросился на мой рот. Не дав и пискнуть, поглощая все мои стоны. По телу огненной лавой потекло тепло, парализуя меня. Я прислушивалась к себе и не могла понять, где же ощущения острее: там, где Мир медленно входил в меня своим пальцем, или там, где его губы просто с сумасшедшей скоростью пожирали меня.
Я окончательно растворилась в Соколовском, перестала обращать внимание на его грубые слова и прижалась к мужчине теснее. Я забыла обо всех своих установках и принципах.
Мирослав отпустил мою голову, провел пальцами по плечу, затем ниже по руке и спустился к попке. Он задрал трикотажную ткань футболки и начал поглаживать мои ягодицы.
Это было безумием, в первую очередь моим. Я позволяла ему и себе то, что никогда и никому не позволяла. Я не могла прийти в себя. Просто не могла. Не могла протрезветь и очнуться от этой дымки.
Какими же вкусными были его губы, мягкими и сладкими. Боже, я ведь забыла вкус чужих губ… Как же я давно не целовалась. Даже не вечность, а, казалось, всю жизнь.
Большой палец мужчины начал вырисовывать круги на моем клиторе, и по телу побежали электрические импульсы. Ноги уже давно ослабли, и я из последних сил держалась за барную стойку, но до безумия сильно хотелось накрыть мужскую руку своей, чтобы направить его. Надавить сильнее туда, куда именно я любила. Да, я знала свое тело, знала свои самые чувствительные точки, знала, как доставить самой себе удовольствие, но никак не ожидала, что мужские прикосновения могли сделать со мной такое. Опрокинуть на лопатки, пройтись по мне, словно цунами, перевернув все мое мироощущение с ног на голову.
Все же Мир ласкал меня не так, как я любила, и не там, где я любила, но огонь внизу живота растекался быстрее скоростного поезда, который уже набрал всю свою мощность и был не в состоянии затормозить так, чтобы обошлось без жертв и не случилось катастрофы. Потому что со мной вот-вот именно это и случится – самая настоящая катастрофа, которая погребет меня под своими обломками.
Мозг отчаянно вопил, что его хозяйка свихнулась, а тело продолжало ластиться к мужчине и вздрагивать от каждого его прикосновения. Я кончила, разорвалась на миллиард кусочков, которые тут же притянулись друг к другу обратно, но встали в неправильный пазл, словно собрав из меня совершенно другую картину, не ту, которой я была еще десять минут назад, – я почувствовала это, громко простонав мужчине в рот. А Мир словно озверел: то ли замычал, то ли зарычал, начал покусывать губы, затем осыпать жалящими поцелуями мой подбородок, шею и плечи.
А потом…
Я ощутила его член. Его обнаженный член, двигающийся между полушарий моей попы. Мужчина неторопливо водил своим достоинством по моей заднице, а меня сковало ледяными тисками отвращения. Перед глазами вмиг потемнело, и на меня накатила та самая паника, которую я и ждала с самого начала.
Все тело одеревенело, и мне показалось, что я уже вообще ничего не чувствую, что я словно не здесь и не сейчас. Будто моя душа отделилась от тела и воспарила к этому огромному девятиметровому потолку в гостиной Соколовского, но потом сквозь всю эту дымку я почувствовала гладкую головку мужчины и ожила.
Я закричала, начала вырываться, схватила что-то на столе и пыталась этим отбиваться. Я пинала мужчину пятками и локтями. И опять ничего не видела: перед глазами была лишь удушающая пелена, а в нос забился ужасный металлический запах крови.
Я ненавидела кровь.
Как же я ненавидела кровь.
– Мира…
Тихий приглушенный голос Соколовского, словно он говорил через подушку, раздался вблизи, но я по-прежнему ничего не видела. Я и дышать-то не могла, а еще этот запах…
– Успокойся, Мира.
Меня больше никто не держал – это было первым, что я осознала, когда начала приходить в себя. Второе – в моей руке что-то было, а сама ладонь горела огнем. Я разжала пальцы и с ужасом уставилась на то, как на пол, словно в замедленной съемке, начали сыпаться осколки бокала, а следом, капля за каплей, стекать кровь.
И я, кажется, все же потеряла сознание. Потому что не выносила даже запаха крови, что уж говорить о ее виде.
Глава 8
Мирослав
Соколовского буквально разрывало на части. Мира взбесила его своими словами. Вот неуемная же. Хотя он и не ожидал чего-то другого – он сам затеял эту игру и сам выложил ей свои карты, прикрыв желание войти в ее семью жаждой больших денег. Ласка услышала то, что хотела. И то, что он хотел, чтобы она услышала. Тогда с чего бы ему так выходить из себя?
Подумаешь, пара колкостей на тему денег. И не такое он на свой счет слышал.
Мирослав показал Огневой квартиру и вернулся в офис, который находился в соседнем здании, на более низком этаже. Без пафоса и прочего. Он располагался там удобства ради, вот и все.
На работе Мирослав не пробыл и часу, слишком сильно ему хотелось назад. Домой. К Снежной королеве.
И когда Соколовский нашел Миру за готовкой, у него в голове что-то помутилось. Девушка была в его футболке, достающей ей до середины бедра.
Черт.
Могла бы выбрать вещь подлиннее и не ту, которую он только этим утром снял с собственного тела.
Член дернулся в штанах, дыхание сбилось, а кровь словно быстрее потекла по венам. Потому что он ощутил такой жар, что в самый раз в прорубь нырять. Лишь бы потушить эту агонию, появившуюся так внезапно. И тут Ласка нагнулась, а Мир увидел ее обнаженные ягодицы и складочки.
Все. Не было там больше адекватного человека. Если только Огнева, потому что Соколовский теперь был далек от адеквата. Он действовал на чистых инстинктах и рефлексах, особенно когда Ласка сорвалась с места и попыталась убежать.
Поймать. Подмять. Заклеймить.
Первобытные инстинкты настоящего пещерного человека взяли над ним шефство и, казалось, уже не отпустят его никогда. Ведь только стоило ему почувствовать вкус кожи Огневой, а затем и погрузиться в нее пальцем, как Соколовский потерялся в этом мире и самой Ласке.
Перед глазами словно пелена. Мужчина больше не видел ничего. Он только чувствовал ее запах, заставляющий его дуреть, слышал тихие стоны, лишающие его разума, и ощущал подушечками пальцев ее мягкую, словно кашемир, кожу и твердые горошинки сосков. Все в этой девушке в один момент показалось ему совершенным.
Пожалуй, так оно было и раньше, но, лишь когда он почувствовал Ласку в такой опасной, искушающей близости к себе, да еще и практически обнаженную, у него поехали мозги. Не попрощавшись, даже не оставив ему каких-либо напутствий. Поступай, хозяин, как хочешь – нам здесь делать больше нечего.
Вот оно, помутнение рассудка.
Соколовский был так близко, он почти в нее вошел. Он уже не соображал, лишь лихорадочно дрожал от предвкушения, что вот-вот погрузится в манящее тело и почувствует, какая же Ласка сладкая и узкая внутри.
Да, он уже был в ней пальцем, сжавшись вокруг которого она кончила.
Но это все было, блять, не то. Не то. Совсем не то.
Мир провел каменным членом по аппетитно торчащей попке, потерся головкой о сладкие и влажные складочки, готовясь войти, и в этот миг началось настоящее светопреставление.
Ласка начала дрожать, кричать, вырываться. Она, как самая настоящая дикая кошка, лягалась и царапалась. Мирослав замер, не двигаясь. Тяжело было в такой момент с ходу взять и прийти в себя. Безумно тяжело, казалось бы, совсем нереально, потому что в этот момент вся его кровь была ниже пояса. Так же как и мозги, собственно.
Он тряхнул головой, еще раз и еще – не помогало. А потом мужчина увидел, как Ласка с какой-то нечеловеческой силой, уж точно не женской, сжала в руке бокал – и тот лопнул. Соколовский мог поклясться, что услышал этот треск, хотя и не должен был.
Но звук бьющегося стекла петардами прозвучал в его голове.
Только вот, когда стекло бьется в таких условиях, оно не звенит. Не звенит так, как сейчас звенело в его башке.
Мужчина отпустил девушку и отошел от нее, она продолжала всхлипывать и кричать, по-прежнему сдавливая бокал еще сильнее, по ее ладони потекла струя крови, и Мир позвал Ласку. Тихо, спокойно, но в то же время очень настойчиво.
И, кажется, она его все же услышала. Разжала пальцы, посмотрела на собственную руку и тут же грохнулась в обморок. Соколовский сам не понял, каким чудом он успел ее подхватить, ведь отошел от нее на приличное расстояние. Мужчина сжал хрупкое женское тело и уложил в мягкое кресло-мешок, которое было как раз на кухне у окна.
В гостиную Огневу он не понес, ведь аптечка была именно здесь.
Соколовский действовал очень быстро. Достал все необходимое, осмотрел рану на предмет осколков, промыл и залил перекисью, пытаясь остановить кровь. Судя по тому, что ему это удалось, порезы были неглубокими.
Значит, они обойдутся и без скорой. Но вот к хирургу – или к кому там? травматологу? – на перевязку все равно сходить надо. Соколовский хоть и забинтовал девушке руку, и на первый взгляд, казалось бы, прилично, но он не был в этом специалистом.
Мужчина отточенными, механическими движениями все собрал обратно, подмел осколки бокала, поставил аптечку и сел на корточки рядом с Лаской.
Мира никак не отпускало. У него, как и всегда, в любой форс-мажорной ситуации включалось критическое мышление. Бывают люди, которые поддаются панике, а у него, наоборот, пропадали все эмоции, разум становился до безобразия чистым и холодным. Только четкие и продуманные действия. Вот и сейчас он сделал все, что нужно, сел на пол рядом с девушкой, провел пальцами по ее запястью и только в этот момент понял, что его все это время потряхивало.
Всякое с ним случалось, но такого не было никогда. За кого она его приняла? Почему так испугалась? Что и когда пошло не так? В голове начали роиться вопросы, на которые у него не было ответов. И что-то ему подсказывало, что и Ласка ему этих ответов не даст.
Красота Огневой слепила, так же как и ее белоснежные волосы, а оголенные бедра девушки провоцировали его по-новой. Мир на секунду прикрыл глаза, отгоняя бестолковые мысли, которые сейчас были совершенно некстати. Он подождет, пока она очнется, и задаст ей вопросы.
Много вопросов. И уже не имело значения, расскажет она ему или нет, – он все равно все узнает. Соколовский чуть сильнее сжал запястье Ласки и, поглаживая его и рассматривая идеальные точеные черты лица блондинки, принялся ждать ее пробуждения. Он специально не стал приводить ее в чувство. Придет в себя сама.
Ничего страшного. Надо лишь набраться терпения и подождать. И как-нибудь при этом перестать пялиться на ее черные подрагивающие ресницы.
Как же он влип. На ровном месте. Совершенно внезапно. Наебал сам себя, называется. Отличная насмешка судьбы. Превосходная просто.
Глава 9
– Привет, – спокойно произнес Мир, хотя был далек от спокойствия, но ему нужно было показать девушке, что все хорошо и переживать не из-за чего.
Стальные глаза Ласки сейчас были словно наполнены тьмой, настолько сильно расширились ее зрачки.
– Не бойся, – мужчина шепнул, понимая, что это из-за страха. Ласка до сих пор боялась, потому и зрачки расширились, и грудь так часто вздымалась.
Он отпустил ее запястье, ругнувшись на себя. Вовремя не сообразил, что это лишнее. Сжал пальцами свою переносицу.
Еще недавно он восхвалял собственное умение действовать в критических ситуациях, а сейчас не мог и двух слов связать. Таких, чтобы они были правильными и в то же время помогли ему вывести Ласку на разговор.
Ему нужно было узнать, что здесь было. Что, черт побери, здесь было? Потому что стоило лишь на мгновение вспомнить, как отчаянно вырывалась Огнева из его рук, так у него кишки скручивались в морской узел.
– Мирослава? – Мужчина кашлянул и продолжил, как ему показалось, не самым лучшим образом: – Не подумай, что я давлю на тебя, но надеюсь, ты должна понимать, что мне нужны ответы.
– Какие? – шепнула Ласка и, прикусив губу, присела. Она подобрала под себя ноги, натягивая на острые коленки футболку. Его футболку.
– Не строй из себя дурочку. Да, я сорвался. Ну уж прости, твой вид воспринимался как приглашение, навязчивое такое приглашение. А после реакции твоего тела на меня отпадают любые вопросы о твоей ориентации, Ласка.
Девушка спрятала лицо в ладонях и замотала головой.
– П-понимаешь, – дрожащим голосом проговорила она, – я терпеть не могу мужчин, понимаешь? – Она убрала руки от лица и серьезно посмотрела на него, – Иногда мне вовсе кажется, что ненавижу. И не надо мне приписывать то, чего нет и не было. Я не люблю вас за одну лишь силу, данную вам от природы. Потому что, увы, вы этой силой, – по ее щеке стекла одинокая слезинка, а Мира в бараний рог скрутило, – очень часто пользуетесь.
Она говорила какими-то ребусами, словно играла с ним в «угадай слово».
При чем тут сила?
В том, что мужчины более приспособлены физически, нет ничего особенного, на то они и сильный пол. Чтобы быть сильными. Чтобы на охоту пойти и пропитание своей семье добыть.
Что она имела в виду? Мирослав почувствовал себя непроходимым тупицей.
– Ласка, тебя… – Речь пропала, Соколовский прокашлялся и, приложив ладонь к грудине, постучал по ней несколько раз, пытаясь выбить ком, заполнивший все его внутренности. – Тебя, – он все же спросил, – кто-то брал против воли? – Кашлянул еще раз и крепко сжал ее ладони. – Против твоей воли?
– Не придумывай, – всхлипнула Ласка и вырвала свои ладони из его рук, поморщившись при этом от боли.
Забыла, маленькая, про порез на руке.
– Тогда в чем дело? – Соколовского не отпускало. После случившегося на кухне его до сих пор потряхивало. А сейчас… слова Огневой про силу сами подталкивали Мирослава к таким выводам.
– Я тебе уже объяснила. И, думаю, теперь, – она попыталась натянуть футболку еще ниже, – ну, после того, что ты видел… – Мира облизала пересохшие губы, и Соколовский отвел взгляд: он не мог теперь равнодушно смотреть на ее губы. Не после того, как совсем недавно облизывал их. Хотя… он с самого начала не мог равнодушно смотреть на Ласку. – Надеюсь, – продолжила девушка, – ты больше не будешь повторять свои ошибки и не будешь лезть ко мне.
