скачать книгу бесплатно
– Дотянуться до небес и порвать их в ярости? – Глеб подался вперед, внимательно глядя на девушку.
– Да. Именно так. Теперь, наконец, скажи мне, зачем пришел ты? Мне кажется, я это и так понимаю, но хочу услышать. Ты пришел за истиной, решил, наконец, выиграть, или…
– Нет. Я пришел, чтобы уничтожить Игру.
– Как? – от неожиданного ответа ее глаза чуть расширились, рука замерла, не дотянувшись до бокала.
– Мне кажется, я нашел способ. Я расскажу, чуть позже, потому как сам еще точно не сформулировал эту мысль в вербальную форму для загадывания желания. Но пока… мне кажется, что нам вполне по пути, – после некоторой паузы добавил Глеб.
– Наверное. Мести лучше, чем ты предложил, я пока придумать не могу. Ведь и бессмертие игроков тоже должно быть уничтожено, вместе с Игрой?
– Естественно. Теперь ты считаешь меня достойным, чтобы действовать вместе или, как минимум обменяться информацией? – Глеб откинулся на спинку стула и откровенно улыбнулся Дарье.
– Наверное, да, – задумчиво сказала она, вертя бокал, держа его за ножку, – Возможно, я делаю ошибку, но внутреннее ощущение мне говорит, что ты сейчас говорил правду. Мой учитель всегда велел слушать сначала сердце, а потом уже глупые мозги. Его совет еще ни разу не подводил меня за все эти годы. Сердце говорит, что ты сказал правду. Если у нас действительно общая цель, то потребность в соперничестве отпадает. Какая разница, кто из нас первым достигнет приза, если результат будет одним и тем же, устраивающим обоих?
– Тогда мы поедем к священнику завтра утром?
– Гм… – Дарья наигранно поперхнулась, – Так скоро? Мне кажется, что обычно перед этим делают предложение, – усмехнулась она.
– Так ты не нашла ничего на стене? – улыбнулся Глеб.
– На какой стене? В квартире? А ты нашел?! Там что-то про священника? – оживилась она.
– Как видишь, нашел.
– Ты задел мое самолюбие. И где же оно было спрятано?
– Снаружи. На южной стене, но только снаружи здания. И видно только в инфракрасном свете. По крайней мере, в условиях плохого освещения надпись не видна… может быть, при солнечном свете, ее можно прочесть и так.
– Ты надпись не уничтожил?
– Нет. Пришлось быстро убегать, да я не уверен, что ее так легко стереть, не зная, чем она нанесена.
– О'кей. Ну что, выкладываем все карты на стол?
– По очереди или скопом? – улыбнулся Глеб, – Ладно, начнем. У меня есть информация о священнике со стены: «Отец Петр. Храм Петра и Павла». Еще есть координаты… те, что на горе находились.
– У меня координаты из программного кода. Там в коде была цифра 47.
– Вот черт. – Глеб засмеялся.
– Что случилось?
– Именно эту цифру я оставил после себя на вершине горы. В оригинале там было 26.
Теперь настала очередь Дарьи громко и звонко засмеяться. Немногочисленные посетители кафе даже обернулись.
– Это уже не просто совпадения, а прямо чертовщина какая-то. Именно 26 мы оставили в коде на сервере после себя. Похоже, мы стоим друг друга.
– Вы оставили? И много вас?
– А… точно… ты не в курсе. Поехали… я тебе все объясню, – махнула она рукой, вставая из-за стола.
После того как Глеб был представлен Лене, и первый краткий взаимный обмен информацией состоялся, и они кратко обсудили планы на следующий день, они втроем сели на кухне пить чай. Разговор, как это часто бывает на российских кухнях, постепенно перешел от конкретных проблем к вопросам общефилософским. Похоже, что для Елены при появлении Глеба было снято некоторое внутреннее табу на обсуждение темы бессмертия игроков.
– Интересно – а много ли таких, как вы на Земле?
– Мне самой интересно, – ответила Дарья, – подозреваю, что меньше сотни, но явно больше, чем двадцать. Как-то раз был набор в игру с двумя десятками участников, и туда явно были включены не все существующие игроки.
– А что, условия каждый раз разные?
– Да, конечно. Совершенно непредсказуемые и подготовится к ним нельзя. Принцип всегда один и тот же – есть приз и есть подсказки как его найти, только вот оформляться они могут как угодно, – сказала Дарья, а Глеб добавил:
– Как-то раз подсказка давалась тому игроку, который будет официально коронован во Франции. Как потом выяснилось, ее сообщил главный советник короля сразу после коронации. Во дворце была спрятана половина карты. Представляешь, какая битва за трон тогда разыгралась?
– А как вообще можно готовиться к игре? – допытывалась Лена, – Вы же все-таки умираете как обычные люди. Отличие только в том, что при новом рождении вы сохраняете знания, которые вы получали в прежних жизнях, но в материальном плане вам же каждый раз надо все начинать с нуля? Ведь все эти гонки за призом стоят немалых денег.
– Ничего же не мешает отложить накопленные ценности до следующего раза, – объяснял Глеб, – Например, самое элементарное – спрятать клад. В последние пару веков, правда, лучше положить в банк в депозитарий, так чтобы забрать мог любой, знающий код ячейки или имеющий ключ. Только банк надо выбрать надежный. Желательно разбросать накопления по нескольким странам, так как ты не знаешь, где будет в следующий раз Игра. Способов множество. Проблема только в том, чтобы в следующей жизни у тебя хватило ресурсов добраться до того места, где ты спрятал накопленное. Но деньги, по большому счету, лишь страховка.
Главное – это опыт. Если ты один раз заработал миллион, то ты уже знаешь, как это делать, и даже начав с нуля, ты опять заработаешь этот миллион очень и очень быстро. Была бы цель. У каждого игрока свои методы подготовки, также, как и свои методы ведения Игры. Дарья, насколько я понял, делает ставку на физические качества и интуицию. Я на нестандартность решений. Но мы оба принадлежим к одному и тому же классу игроков. Их всего три. Одни занимаются тем, что добывают подсказки, как мы с твоей подругой. Нам важнее наличие свободных ресурсов для перемещения по миру.
Второй тип занимается сбором информации и ограничивает возможностей других игроков. Они чаще всего идут на обмен информацией, предпочитая роль этакого паука в центре паутины. Для них важнее агентурная сеть.
Третий класс игроков предпочитают грубую силу и напор. Они нацелены на уничтожение конкурентов. После того как добыты основные подсказки, они начинают планомерную охоту на соперников. Если это получается, то после смерти игрока вся уникальная информация, которой он владел, передается всем остальным. Если убить всех ключевых игроков, то получишь все подсказки и без проблем возьмешь приз. Если даже дотянулся не до всех, благодаря скорости и силе, можешь оказаться первым. Этому типу игроков нужно много оружия в ключевых точках планеты и умение с ним обращаться.
– А когда вы не принимаете участие в играх, что вы делаете?
– Просто живем. Сохраняем все знания и память от предыдущих жизней, а в остальном существуем почти как обыкновенные люди. Физиологически у нас только одно отличие. Мы стареем медленнее. Например, в пятьдесят лет мы мало отличаемся от тридцатилетних. Хотя мало кто из нас дожидается старости.
– Почему?
– У нас другое отношение к смерти. Люди ее боятся, а для нас это все равно, что тебе ткнуть кнопку перезагрузки в компьютере. Для нас смерть – это перезагрузка и не более того. Разве кому-то интересно терпеть невзгоды и недуги, которые несет с собой старость, когда достаточно погибнуть и тут же родится снова. Да, первые лет пятнадцать новой жизни тратишь впустую, хотя мы и развиваемся физически быстрее других детей, но зато потом опять сорок-пятьдесят лет живешь в полном расцвете сил.
– Супер. Хотела бы я так, – у Лены заплясал огонек в глазах, и она мечтательно взглянула на потолок.
– Я бы не советовал. Это быстро надоедает. Нужно найти новый смысл жизни, который не заключается в достижении каких-либо материальных ценностей, а с другой стороны, не имеет отношения к богу. Все современные религии рассматривают жизнь после смерти как основную цель. Вот ты, полагаю, православная, хоть в какой-то степени? Весь стимул соблюдать заветы в христианстве в том, что после смерти попадешь в рай. У нас этого нет этого самого главного стимула религий – загробной жизни. Это как короткая пауза – после смерти согласится на участие в очередной игре, если она где-то рядом, или родится просто так, независимо от Игры.
Многие, не найдя нового смысла существования, деградируют и сходят с ума. Все материальное рано или поздно обретешь. Объездишь весь мир, станешь богат, будешь любим столько раз и столькими, скольких захочешь. Будешь иметь все что только пожелаешь. Пройдешь через все возможные страсти. Когда в твоем распоряжении бесконечное время, то любые цели достижимы и рано или поздно всегда сталкиваешься с пустотой, которая лежит по другую сторону этой самой цели. И что дальше? Что после этого ты сможешь желать? Некоторые пытались заниматься наукой, но, несмотря на свои знания, нигде кроме истории и археологии не преуспели. У простых смертных людей, чей век более короток, более живой ум. Смерть – это не проклятие рода человеческого. Это скорее благословение. Без смерти невозможно развитие. Даже если у вас после жизни ничего нет и все религии врут, даже если вы уходите в ничто, смерть заставляет вас спешить, стремиться к чему-либо и часто помогает прожить достойную жизнь. Заставляет ценить каждое мгновение. Если бы человечество обрело бессмертие подобное нашему, оно бы давно деградировало до обезьян или даже хуже – уничтожило бы планету в ядерном апокалипсисе.
– А разве просто следить за развитием человечества не интересно?
– Кому как. Возможно, это спасло бы тебя от сумасшествия, если это тебе действительно так интересно. Меня хранит другая мотивация.
– Мне было бы интересно не наблюдение. Даже если мне все надоест через пару веков… все равно, вначале я бы попробовала изменить мир. Это же самая увлекательная цель. Если есть деньги, если не боишься смерти, то перед тобой открывается уйма возможностей сделать окружающую жизнь лучше.
– Я тоже так думал, – грустно улыбнулся Глеб.
– А много таких сумасшедших бессмертных ходит по Земле? – Елена все не унималась.
– Мало. Действительно деградировавшие или сумасшедшие лишаются права участвовать в игре и умирают естественным путем.
– И это не удерживает их от сумасшествия?
– Бессмертия лишаешься без предупреждения, а психически нездоровый человек не может оценить своего состояния. Самостоятельно никто не может понять насколько он деградировал.
– А что у вас происходит между жизнями? Вы же где-то находитесь, – после паузы продолжила расспрашивать Лена.
– Каждый называет это место по-своему, – продолжила вместо Глеба Дарья, – ты бы, наверное, назвала его информационным центром. Ты находишься нигде. Не ощущаешь тела. Просто висишь в информационном поле и получаешь всю информацию о мире. Точнее только ту информацию, которую хочешь получить. Стоит только задуматься о чем-то, как знания приходят сами собой. Если не планируешь принимать участие в Игре, то выбираешь: где родится, в какой семье. Если вообще хочешь перерождения, ведь состояние зависания в пространстве никто не ограничивает по времени. Также ты получаешь информацию о времени следующей игры и решаешь принять ли в ней участие. В случае согласия, срок и место следующего рождения определяешь уже не ты, а жюри игры.
– А кто они, члены Жюри?
– Кто они и сколько их никто не знает. Каждый из нас видел только одного или двоих, в тот момент, когда нас приглашали в игру. Больше мы с ними не встречались.
***
Приблизительно в то же время, в Вашингтоне собиралась очередная пресс-конференция министра обороны по поводу текущей ситуации в Ираке. Среди приглашенных журналистов, под видом представителя одного из не слишком популярных изданий, присутствовал и бывший майор ФСБ. На той же конференции, впрочем, присутствовали и другие сотрудники этой организации, о которых майор пока не подозревал. Он прекрасно понимал, что это мероприятие – единственное место, где его легко можно обнаружить, но надеялся, а точнее был внутренне убежден в том, что его бывшие коллеги не будут настолько расторопны.
По его расчетам они сейчас только должны были начать интересоваться его местопребыванием. Спустя несколько минут после начала конференции, Сергей начал постепенно задавать вопросы из своего списка, подготовленные неделю назад лучшими экспертами ФСБ. Некоторые из них были нейтральными, некоторые были не очень приятны для министра, так как речь заходила о количестве потерь сил коалиции. Финальный вопрос, несмотря на свое содержание, по своей сути, требовал от министра назвать произвольное число от одного до двухсот. После некоторой паузы тот сказал
– Ну, допустим, сто двадцать восемь, только не понимаю, что это вам дает…
Дальнейшее Майора уже не интересовало. По оценкам специалистов, эта цифра была с огромной вероятностью нужной ему частью координат.
Эту конференцию транслировали онлайн несколько западных каналов, а сайт CNN выложил ее тут же для скачивания и просмотра зарегистрированным пользователям.
Ольга смотрела трансляцию в реальном времени. Обращаться к записи ей не понадобилось – цифра прозвучала отчетливо. Судя по нелепости вопроса, она была именно тем самым искомым числом. И сейчас уже было неважно, кто и зачем задал сам вопрос.
По окончанию пресс-конференции майор вышел из здания, и подошел уже было к своей машине, когда почувствовал легкий укол в шею. Через мгновение в глазах у него все поплыло, и тут же сильные и уверенные руки подхватили Сергея и посадили в подъехавший автомобиль скорой помощи. Впрочем, этого бывший майор ФСБ уже не помнил.
Снайпер, сидевший на верхнем этаже дома напротив, снял палец с курка сразу же, как к игроку, вышедшему с пресс-конференции, подбежали трое крепких мужчин. Он тоже слушал прямую трансляцию интервью министра обороны по радио и необходимую информацию уже получил, а устранять игрока теперь не было смысла. Молодчики из ФСБ сделают это тише и не менее эффективно. Упаковав винтовку, он покинул здание.
Нет необходимости упоминать, что срочная эвакуация бывшего майора на родину прошла гладко, и спустя сутки он уже предстал перед очами крайне заинтересованных в нем людей. Однако никакой пользы они из этого факта уже извлечь не успели.
***
В то время как майор летел в полусознательном состоянии на самолете в Москву, в сопровождении трех крепких молодых людей, Глеб и Дарья подъезжали к храму.
Отец Петр они нашли в небольшом помещении в соседнем с церковью здании. Как только он увидел кто к нему вошел, то заметно опешил и испугался. Однако, тут же взял себя в руки и показал им на место у стола напротив себя: «Ну что же… садитесь, коли пришли. Поговорим».
– Вам, наверное, хочется, чтобы я назвал вам имена остальных демонов, – спросил Петр после долгой паузы.
– Демонов? – Глеб изобразил удивление. Так его уже давно не называли.
– А кто ж вы еще есть? Демоны и есть. Бессмертные твари, что играют в свои игры, жертвуя людьми как пешками, и жизнь чужую ни в грош не ставя.
– Не буду спорить с вами. Даже, наверное, соглашусь. Только в одном вы не правы. Мы пришли не за именами, – сказал Глеб. Дарья все молчала, пристально разглядывая священника.
– Тогда могу предположить, что пришли за жизнью моей, чтобы я никому больше не проболтался… – Отец Петр также спокойно и изучающе глядел на собеседников.
– Опять ошиблись. Мы пришли просто поговорить. Хотим услышать, что вы, человек непричастный к игре, но хорошо подкованный в теологии и вообще в вопросах морали, думаете по поводу нее. Хотим узнать ваше к ней отношение.
– Интересно. А зачем вам мое отношение? Оно вряд ли поможет вам получить приз раньше. Или исповедоваться в грехах решили? – усмехнулся Петр, – так я людскими душами занимаюсь, демонов не исповедую.
– Нет. Исповедь нам не нужна. У нас лишком разные боги, – усмехнулся в ответ Глеб, – да и понятия о грехах слишком разные.
– Бог един, – холодно заметил Петр.
– Возможно. Пока с ним лично не встречался. Только с божками. Так почему вы так негативно относитесь к Игре?
– А как к ней относиться? Скольких людей уже убили в этот раз? Двести? Триста? – Петр говорил, повышая голос…
– Это позволяет плохо относиться к игрокам, а не к самой Игре. Извините, приведу неприятный пример с Инквизицией. Сколько людей пожгли? Означает ли это что христианство как учение надо обвинять в этом? Нет – костры жгли люди.
– Учение Господа нашего направлено во благо, а игра ваша – порождение дьявола изначально, и дьявольскими путями идет. Дает бессмертие, вызывает азарт, жажду захватить клад.
– А вы знаете, что содержит в себе приз? – Спросила вдруг Дарья.
– Нет. Это не…
– Тогда я вам скажу, – прервала его Дарья. Она подалась вперед и заговорила быстро и горячо:
– Приз дает возможность загадать желание. Тому, кто первый до него дотронется. Это желание, какое бы оно ни было – исполнится. Любое желание. Представьте себе – любое! Оно может быть очень длинным и сложным. Если ты первым дотронешься до приза и четко сформулируешь его про себя, то оно исполнится.
Все это время она внимательно смотрела священнику в глаза.
– Это только подтверждает мои слова о дьявольском происхождении игры.
– Почему же? Желание же может быть любым. Оно может быть направлено и во благо человечества, – заметил Глеб
– Желание одного человека? Демона? Погрязшего во грехе, не признающего Господа? Того, кто шел по головам других к этой цели – а ведь иначе в вашей игре нельзя. Вы считаете, что его желание может быть во благо? Благо для всего человечества может идти только от Бога. Никому не дано решать за других, что есть счастье и что есть благо. Такой человек, или демон, греховен по своей сути и греховны желания его. – священник говорил уже спокойно и уверенно.
– Что-то я не вижу этого блага от Господа. Люди умирают от голода, болезней, а у вас один ответ, что все делается по воле его, которая неисповедима. Очень удобная пассивная позиция. Здесь же вам дают реальный инструмент исправить хотя бы часть зла, что твориться в мире. Накормить всех голодающих. Прекратить войну. Излечить больных СПИДом. А вы просто боитесь этого инструмента и ответственности, которую он за собой несет, – Дарья говорила жестко, чуть прищурив глаза.
– И много вы исправляли в прошлые игры? Сколько раз была разыграна Игра? Не знаю правду ли мне внушили или нет, но она вроде уже более тысячи лет идет. Каждое столетие, иногда и чаще. Что-то незаметно уменьшение зла на Земле. В прошлый раз приз был разыгран в 1936-ом? Как раз накануне второй мировой, которая и была его следствием. Знаю, знаю – опять низвожу вопрос от идеи вашей игры до личностей игроков, но ведь какова игра, таковы и игроки. И, кстати, не трогаю пока мысль о том, стоит ли вообще исправлять зло здесь, в царстве Дьявола, когда Господь приготовил нам жилище иное, свободное от зла. Вы не примете этого.
Я хочу привести другой пример. Вот вы говорите красиво про исправление зла, но все становится понятнее, когда вы попытаетесь сформулировать свои желания. Не знаю, читали ли вы произведение Стругацких «Трудно быть богом». Да-да, не удивляйтесь – читать мне приходится не только церковную литературу. Там как раз приведен разговор между обыкновенным, даже весьма просветленным и образованным человеком и человеком всесильным по меркам того мира – почти что богом. И вот человек обыкновенный пытается сформулировать то самое желание, о котором вы тут говорите. И не может. Всесильный тут же показывает, к чему приведет это его желание. Заканчивается все просьбой стереть с лица того мира все человечество, которую всесильный отвергает из милосердия.
– И что? Не стоит и пытаться? Мы пришли к вам потому, что, похоже, реально имеем возможность быть теми, кто придет к призу первыми. И сейчас я спрашиваю у вас. Если бы Вы, – Глеб выделил голосом слово «вы», – были бы тем, кто дотронется первым, что бы пожелали именно ВЫ? Это не праздное любопытство. Представьте сейчас всю серьезность момента. Еще добавлю, что если ничего не пожелаете вы, то пожелает тот, кто придет за вами, причем тот, кто шел к цели по трупам, и кому вы, это право желать, не можете доверить не при каких условиях. Представьте, что у вас нет возможности и морального права убежать от проблемы выбора этого желания.
Глеб наклонился вперед и пристально смотрел в глаза священника. Тот задумался. На минуту закрыл глаза. В небольшой комнате, имевшей в отличие от других подсобных помещений храма вполне аскетичное убранство, повисла напряженная тишина. Наконец, Петр открыл глаза.
– Я бы пожелал, чтобы Господь навсегда избавил меня и других от возможности загадывать такие желания, за которые приходилось бы расплачиваться всему человечеству, – твердо сказал он. Дарья глубоко вздохнула. Глеб улыбнулся:
– Спасибо, святой отец. Примерно этот ответ мы, наверное, и хотели получить. Просто перед своим решением мы хотели бы узнать, что бы решил смертный человек. Тот, кто, возможно, лучше нас знает нужды и беды остальных людей. Мы, все-таки, уже несколько оторваны от понимания мировоззрения смертных. Теперь, наверное, я окончательно уверен.
Они поднялись. Попрощались они почти тепло. Уже на выходе Отец Петр сказал:
– Люди из госбезопасности просили меня сообщать, если кто-то из вас объявится у меня… они тут… дежурят недалеко. Так вот… пусть Бог простит меня, если ошибаюсь, но вы другие, не такие как остальные из вашей Игры. В вас еще есть что-то от человека, есть искра божья. Маленькая искра, хоть вы и не хотите этого признавать. Так вот. О вас я сообщать никому ничего не буду. Прощайте.
