скачать книгу бесплатно
– Артур был нумизматом. У него коллекция монет и ещё награды разные. Он нам сам показывал. Только, где хранил, я не знаю, – протараторила Лена.
– Ага, про коллекцию, значит, вы знали, а где лежит – нет. Очень, очень похоже на гастролёров, – то ли в шутку, то ли всерьёз дразнил Рязанцеву следователь.
– Руслан, глянь, – прервал разговор Степаныч, склонившийся над телом ребёнка. – Какая-то шерсть.
– Какая-то? – Мухамедзинов скривился, разглядывая зажатый в кулачке ребёнка клок. – Кто из нас эксперт, ты или я?
– Ну я, – промямлил Степаныч.
– Так вот ты мне и скажи – что это такое?
– Это мех от «Повторяйки», – раздался над ухом следователя голос Рязанцевой.
– Так, – сердито забасил Мухамедзинов, – давайте договоримся сразу, что вы, дамочка, в ход следственных действий не вмешиваетесь, а отвечать на вопросы будете тогда, когда я их вам задам. И вообще вернитесь на своё место, не следите.
– Так я же помочь хочу.
– А с чего вы решили, что нам нужна ваша помощь? Напоминаю, что вы сейчас не следователи, а свидетели. А возможно, что и подозреваемые.
– Что?! – Лена сверкнула грозным взглядом.
– А то, – Мухамедзинов снова посмотрел на Степаныча, потом на Лену. – Так что вы там сказали про мех?
– У Маратика была любимая игрушка в виде енота. Игрушка обучающая, она повторяет слова, которые ты ей говоришь.
– Попугай, что ли? – ухмыльнулся следователь.
– Не попугай, а енотик.
– Что-то я таких енотов передразнивающих не видел.
– Это редкая игрушка. Артур её из плавания сынишке привёз. Там специальная кнопочка, включаешь и говоришь, а внутри, что-то там записывает и тут же тебе отвечает. Ты ему «здрасти», и он тебе «здрасти». Мальчик с игрушкой этой не расставался.
– А вы откуда знаете такие подробности?
– Так я же с ним занималась. С помощью этой игрушки хотела научить его букву «Р» выговаривать. Записывала слова в правильном произношении и оставляла, а енотик ему говорил.
– Вы что, ещё и логопед?
– Нет. Просто подумала, что это поможет… научит.
– И что, научили?
– Научила.
Глава вторая
Случай. Как много он значит в нашей жизни. Объяснить природу случайности пытались греки, приводя в пример историю про орла, который летел и держал в когтях черепаху. Пролетая над городом, он выпустил её, она упала на голову лысому человеку и убила его. Из этой истории греки сделали вывод, что случайность – это пересечение двух необходимостей. Орлу необходимо было разбить обо что-то черепаху, а человеку необходимо было куда-то идти.
– А я удивлялся, что отпуск прошёл тихо. За десять дней никто не позвонил, не вызвал на службу. А самому звонить не хотелось. Раз молчат – значит, всё хорошо.
– Вот и я. Окунулась в свои чувства, как в море с головой… или как страус в землю. Но не вышло. Я вот думаю, может, Мухамедзинов в чём-то и прав?
– В чём, например?
– В том, что это мы виноваты… мы притягиваем… или преступление само находит нас. Как будто вызов бросает… нам… и нашей любви… и нашему счастью тоже. Как будто Провидение наблюдало за нами, а теперь потирает ручки, приговаривая: – «ага, расслабились, а вот вам, нате, будете знать…».
– Фантазёрка! – Махоркин пересел к Лене на полку и обнял за плечи. – Всё это обычное стечение обстоятельств. Случайность. Провидение как раз спасло нас. Ведь, приди мы домой пораньше, и возможно лежали бы там же на полу с забросанными тряпьём лицами.
– Если нас что-то и спасло, то это любовь, – Лена чмокнула спутника в щёку и опустила голову ему на плечо. – Ты тоже обратил внимание на то, что убийца зачем-то прикрыл их лица одеждой? Почему, как думаешь?
– Может случайно, во время обыска.
– Вряд ли. Похоже, там что-то с психикой. Не может видеть лица мёртвых. Боится? Или…
– Зря всё-таки они от твоей помощи отказались, думаю, это преступление им без тебя не раскрыть. Ну да ладно, хорошо хоть не арестовали.
Каким бы чудесным не был отпуск, но домой всегда возвращаешься с удовольствием, даже если возвращение это и омрачено трагическими обстоятельствами. Как бы ни любила Рязанцева море, но город, родной, суетливый, всегда шумный, с миллионами вечно куда-то спешащих горожан и «понаехавших тут» милее всего на свете.
И вот ждёшь этой встречи, подгоняешь поезд, нетерпеливо посматривая на часы, и совсем не задумываешься, что с этими минутами, секундами, мгновениями уходит твоя жизнь. Когда ты молод, об этом не думаешь.
Поезд заскрипел и остановился.
– Ты не забыла, что теперь живёшь у меня?
– Нет. Давай только домой заскочим, я родителей предупрежу, соберу вещички и сразу к тебе. Ага?
Странное ощущение возникает каждый раз, когда возвращаешься после некоторого отсутствия домой. Вот вроде всё, как и раньше, но как-то по-другому, будто ты смотришь под другим углом зрения. Всё так и не так.
Лена долго копалась в сумочке, но не найдя ключей, нажала на кнопку звонка.
– Надеюсь, родители дома. Хотя по закону подлости сто процентов окажется, что они на даче.
Неожиданно дверь открыла сестра.
– Светка! – обрадовано вскрикнула Лена и кинулась целовать сестру. – Ты когда приехала?
С криками «Аёнка, Аёнка» из комнаты с игрушечным танком в руке выбежал маленький кучерявый мальчуган. Он радостно запрыгал вокруг Лены и попытался захлопать в ладоши, но танк мешал. Недолго думая, пострел запустил игрушкой в Махоркина и, как ни в чём не бывало, продолжил скакать и хлопать.
– Женька! – строго прикрикнула мать.
– Женька! – радостно протянула руки Лена.
– Алён, у нас плохие новости… – замялась Светлана, покосившись на незнакомца.
– Свет, это мой… – Лена перехватила взгляд Махоркина, – ну, в общем, это мой, и всё. Знакомься – Александр. Думаю, отчество не надо.
– Да ладно, я догадалась, что это тот самый знаменитый Махоркин, – улыбнулась сестра.
– Знаменитый?! – Махоркин театрально выпятил грудь и широкой ладонью пригладил волосы.
– Ну да. Алёнка нам все уши про вас прожужжала.
– Прям прожужжала. Не выдумывай. Лучше скажи, когда вы приехали, где родители? На даче? И какие такие плохие новости ты привезла?
– Приехали мы в среду, а вот родители… В общем, Алён, мама в больнице, у неё гипертонический криз, папа сейчас там с ней.
– Что?! Когда это случилось? Почему мне не позвонили?
– Не торопись. Давай я тебе всё расскажу по порядку. Мы вчера утром поехали на дачу, зашли в дом, а там такое… Всё вверх дном, вещи разбросаны, ужас, что творится. Но не это самое страшное…
– А что?
– Дядю Петю убили.
– Соседа?
– Да.
– Как? Вы милицию вызвали?
– Конечно. Он в кухне лежал. Его застрелили. Отец говорит, что у них договор был, присматривать за дачей. Когда дядя Петя уезжал в город, за его домом присматривал отец, а когда наши уезжали, то наставала очередь дяди Пети.
– Про договор я знаю. Но что с мамой?
– Мама дядю Петю и обнаружила. Труп пролежал несколько дней, на улице жара, тело начало разлагаться, запах отвратительный. Мама как это всё увидела, так ей плохо и стало. И ещё икона.
– Что икона?
– Ты же знаешь, там, на кухне икона стояла «Всецарица» в золотом окладе. Так вот воры оклад сорвали, а икону бросили, она рядом с трупом валялась. Но самое страшное, что убийство произошло в тот день, когда я приехала. Накануне родители вернулись в город, чтобы меня встретить. Останься они там, то скорей всего их бы ждала участь дяди Пети.
– Но почему вы мне не позвонили?
– Папа сказал, что, так как ты сегодня приезжаешь, то не стоит тебя раньше времени тревожить. Приедешь – узнаешь. Алёнка, ты должна найти этих гадов.
Женька, всё время внимательно следящий за взрослыми, снова запрыгал и захлопал в ладошки:
– Найди, найди, Аёнка, найди.
Лена тяжело вздохнула.
– Мда, с корабля на бал. Видишь… – Лена повернулась к Махоркину, – я же говорю, это мы притягиваем.
– Я уже и сам начинаю думать…
– Саш, я не могу сейчас переехать к тебе. Не обижайся, но я должна быть рядом с мамой. Я должна найти этих ублюдков. Надеюсь, ты меня понимаешь?
– Ну конечно. Я подожду. И заодно помогу тебе раскрыть это дело. Оставайся, съезди в больницу, пообщайся с сестрой, а завтра мы начнём расследование. Это дело я возьму под личный контроль.
Всю свою жизнь человек накапливает воспоминания. Отними их, лиши способности накапливать новые и человек утратит самое ценное своё достояние, ведь он даже не вспомнит ни близких своих, ни любви, ни дела, которому он посвящал себя.
После больницы сёстры решили немного прогуляться. Поздним вечером народу в парке почти нет. В сравнении с многолюдным и шумным морским побережьем эта полутишина казалась оглушающей.
– А помнишь мальчика с дудочкой?
Это была их детская игра. Картинку мальчика с дудочкой маленькая Лена увидела в учебнике по молдавскому языку старшей сестры. В то далёкое время они ещё жили в Молдавии, и, несмотря на то, что этот, в общем-то, несложный язык звучал повсюду, стих запоминался с трудом. Тогда они и придумали – если судьба разведёт их в разные стороны, то при встрече всегда вспоминать эту картинку. Это было, как девиз, как пароль, который возвращал их в детство, в то время, когда они ещё жили вместе: играли, дрались, жаловались друг на друга родителям, ругались из-за всего на свете и были счастливы.
Мандариновые фонари вдоль аллеи, натянутые на нити лучей струящегося света, разнарядили старый парк. Оранжевый цвет создаёт иллюзию праздника и наполняет душу умиротворением. Вдруг звук от взмаха крыла вороны, что пролетела, прошуршала так низко, прямо над головой, прервал воспоминания и заставил сестёр остановиться.
– Ой! – Света подняла голову и прищурилась, всматриваясь в чёрную дыру неба. – Что это?
Ворона пролетела каких-то пару десятков метров, уселась на ветку и каркнула.
– Это ворона.
– Жуть.
– Почему жуть? Обычная ворона, таких здесь много.
– Вот ты опять будешь смеяться, но это необычная ворона.
– А что в ней такого необычного?
– Всё. Откуда она появилась? Одна. И прямо у нас над головами. И зачем?
– Да кто её знает? Может ей страшно тут одной в чёрном небе, увидела нас – обрадовалась, решила составить компанию.
– Не смейся. Ничего просто так не бывает.
Света была ужасным мистиком. Верила в потусторонние силы и в знаки. Неудивительно, что она тут же зацепилась за любимую тему:
– Может это знак? Нет, точно знак. Или подсказка!
– Да ну тебя, – отмахнулась Лена.
– Вот ты всегда к этому с недоверием относишься. А зря. Вот, например, Сурикову же подсказала распластавшаяся на снегу ворона образ боярыни Морозовой и крыло вороны, бившееся о снег, превратилось в поднятый перст старообрядки.
– «Это птица Гамаюн надежду подаёт…», – улыбнулась Лена.
– Я хотела тебе рассказать, теперь не стану.
– О чём?
– Не скажу, ты меня вечно высмеиваешь.
– Да, ладно тебе. Говори, давай. Умеешь ты разжечь любопытство.
– В ночь, перед тем, как мы должны были на дачу поехать, мне сон приснился.
