скачать книгу бесплатно
– Значит, вы знаете номер машины и фамилию её владельца? – Ударов снова уселся на стул.
– Номер записал, а владельца побоялся устанавливать. Мало ли на кого нарвёшься?
– Резонно. Но нам и номера достаточно.
Антон сходил в прихожую и вернулся с записной книжкой.
– Вот, запишите.
Начальник уголовного розыска записал номер, встал с места и сказал:
– Советую завтра прибыть в милицию и написать явку с повинной.
8
Владельцем «Жигулей» оказался некто Толкунов Сергей Николаевич, мужчина сорока лет. Ударов, получив эту информацию из службы ГАИ, сразу же собрал своих трёх оперативников и поставил перед ними задачу узнать, кто он, чем занимается, круг его общения, алиби на момент смерти Горшкова. Майор, заканчивая совещание, обратился к сыщикам с неизменным напутствием:
– Ноги в руки без простоя рысью вперёд к просветлению.
Крепкие парни резво поднялись с мест и затрусили на выход. Сам же начальник уголовного розыска неспешно отправился на доклад к начальнику районного отдела милиции подполковнику Дозову Виктору Михайловичу.
Дозов, высокий стройный мужчина с волевым лицом, не лишённым привлекательности, встретил Ударова кивком головы и словами:
– Присаживайся, Фёдор, и докладывай.
– Отправил бойцов по следу Толкунова. Я склоняюсь к версии, что убийца или он, или кто-то из его окружения.
– Вполне возможно, поскольку сейчас в нашем обществе с появлением предпринимателей разных мастей возникло и новое явление под названием рэкет. Стали создаваться преступные группы вымогателей, применяющие в своей деятельности методы жёсткого насилия, вынуждая предпринимателей платить им дань за защиту перед другими преступниками, то есть за крышевание.
– Да, сейчас эта нечисть растёт, как грибы после дождя, – майор кивнул головой, – а потерпевшие боятся к нам обращаться с заявлениями. Люди, чтобы защитить себя и своих близких, предпочитают платить бандитам десять процентов от дохода и спать спокойно.
– Надо эту нечисть искоренить в самом начале её распространения, иначе для государства и общества она станет очень серьёзной проблемой.
– Может, Толкунов уже и является нашей проблемой.
– В таком случае ты свой девиз знаешь, – подполковник усмехнулся.
– Ноги в руки без простоя рысью вперёд к просветлению.
– Точно!
Ударов вернулся в свой кабинет, когда на столе зазвонил рабочий телефон.
– Начальник уголовного розыска слушает. А это ты, сын. Ты в городе? Заходи, поговорим. Кстати, у нас дело появилось интересное. Жду.
Виктор в кабинете отца появился через полчаса. Ударов посмотрел на своего наследника и недовольно покачал головой.
– Видок у тебя не из лучших. Осунулся, глаза впалые. Разве это вид будущего сыщика?
– В душе образовался огромный камень, – парень тяжело вздохнул, – вот и давит к земле и вытягивает соки и жилы.
– Неужели так трудно от него избавиться? Ведь от твоего камня страдают и близкие тебе люди, и одна хорошая девушка.
– Я её предал, а поэтому пусть она меня считает предателем. Это будет наказанием мне на всю оставшуюся жизнь.
– Зачем такие сложности? – мужчина пожал плечами.
– Я как вспомню, какие мы слова говорили друг другу о любви, об одном жизненном пути, так хочется бежать неизвестно куда. Света мне больше никогда не поверит.
– Но лучше правды ничего не бывает. Скажи её, и пусть каждый делает из неё свои выводы.
– Подумаю, – Виктор печально улыбнулся, – лучше расскажи о новом деле.
– Объясняю в трёх словах. У соседей Лединых, Горшковых, убили сына Бориса. Этот парень и его брат Антон занимались нелегальной продажей спирта. Братья платили десять процентов от дохода «крыше», главарём которой по нашей версии является Толкунов. Сейчас выясняем, чем он дышит. Борис повёз деньги за спирт в Россию и почти на границе подведомственного мне района был убит ударом ножа в сердце в личном автомобиле «Жигули» светло-бежевого цвета. Такая же имеется у Толкунова. Его машина была засвечена на хвосте у Бориса в деревне, где у братьев находилась спиртовая база.
– Дело ясней не бывает, – курсант милицейской школы усмехнулся, – я тебе это дело раскрою, не выходя из кабинета.
– Хм, хм, – похмыкал майор, – тревожный сигнальчик, – чрезмерные самоуверенность и самонадеянность чреваты тупиками. Даже при всей очевидности картины преступления и преступника необходима тщательная, взвешенная оценка всех обстоятельств по делу.
– Я пошутил, товарищ майор, – Виктор слегка склонил почти под ноль стриженую голову, – но преступник в твоём деле находится в кругу обозначенных фигурантов.
– Правильно мыслишь. Ты к нам на выходные? – Ударов посмотрел на наручные часы, – мама знает о твоём приезде?
– Нет.
– Сейчас будет обед. Домой поедем вместе.
За обеденным столом разговор свёлся в основном к допросу курсанта его матерью. Когда женщина выдохлась, Виктор вдруг спросил:
– Вы с Ледиными хоть какую-нибудь связь поддерживаете?
Родители парня переглянулись, и Фёдор Иванович ответил:
– У нас сохранились дружеские отношения. Кстати, это они позвонили нам об исчезновении Бориса Горшкова, – мужчина задумался, а потом продолжил, – я осмелился сказать им, что ты не предавал Свету. Мы считаем, что ты попал, говоря юридическим языком, в ситуацию непреодолимой силы.
– Возможно, это самое точное определение моего положения, – Виктор вздохнул, – и такое положение может продлиться всю мою жизнь. Но это мои проблемы. А в основном всё нормально, товарищи родители.
– Света, может быть, тоже приехала на выходные, – робко заметила Людмила Петровна и вопросительно посмотрела на сына.
– Нет, не сейчас, – Виктор покачал головой, – это может обрубить все нити.
– Когда ты прекратишь говорить загадками? – женщина поджала губы, – нам-то ты можешь рассказать, что произошло. У тебя появилась другая женщина? А может… – Людмила Петровна напряглась от мелькнувшей мысли, – у тебя, сынок, со здоровьем всё в порядке? Я имею в виду…
– Мама, с этим у меня всё нормально, – парень усмехнулся, – но ладно, расскажу. Я…
9
К концу рабочего дня Ударов уже обладал расширенной информацией о Толкунове. Этот человек являлся преподавателем физвоспитания в одном из училищ города, ещё в молодые годы выполнил норму кандидата в мастера спорта по самбо и в настоящее время тренировал за умеренную плату молодых ребят, которые числились в официальных секциях и участвовали в различных соревнованиях. В ходе оперативных мероприятий также удалось выяснить, что один из подопечных Толкунова, Михаил Мокрин, замешан в вымогании денег у индивидуальных предпринимателей, торгующих на рынках города. Об этом неофициально сообщили двое потерпевших. «Появилась ниточка, – подумал майор, – надо её превратить в канат. Кроме этого, дед Захар ему сказал, что на крупных купюрах достоинством выше пятидесяти рублей он всегда оставлял еле заметную букву „Е“. Возможно, такие купюры были в дипломате с деньгами, предназначенными для расчёта с поставщиком спирта». Ударов хлопнул в ладоши и отправился к начальнику РОВД.
– Разреши войти? – майор, уже войдя в кабинет шефа, для приличия стукнул кулаком в дверь.
– Входи, садись и докладывай, – Дозов скривил губы в улыбке.
– Сначала вопрос: сигналы о деньгах с пометкой «Е» из торговли не поступали?
– Пока нет.
– Жаль, жаль, – Ударов скорчил недовольную гримасу.
– Ты мне гримасы не корчи, – подполковник подтянул губы к носу, – на помеченные деньги особо не рассчитывай. Надо заниматься людьми. Зацепки есть?
– Зацепки две. Машина «Жигули» с неисправным глушителем и Михаил Мокрин, учащийся училища, где преподаёт Толкунов. Парень отслужил в армии и в этом году получит специальность каменщика. Сейчас за ним установлено наблюдение.
– Вот это правильное направление, а не то, что сидеть у моря и ждать хорошей погоды. И купюры меченые буквой «Е» рано или поздно тоже всплывут, – лицо Дозова приобрело нормальное выражение, – как сын? Школа ещё не отбила охоту стать сыщиком?
– Шустрая нынче пошла молодёжь, – майор усмехнулся, – когда я сыну рассказал о деле, он отозвался о нём как о задачке с вопросом, сколько будет дважды два.
– Когда столкнётся на практике с реальными делами, по-другому запоёт. Но радует, что есть оптимизм. А как оптимизм в его личных делах? Ты мне вскользь рассказывал о его проблемах.
– Помнишь, я обратил твоё внимание на сводку о Тане Таловой? Её брату ты дал направление в милицейскую школу.
– Помню.
– Так вот, там был мой сын, но его фамилия нигде не фигурировала.
– Заинтриговал. Жду детали, – подполковник достал из шкафчика початую бутылку водки, – рабочий день закончился, а завтра выходной, можно и поговорить.
– Поговорим, а потом можем продолжить у меня.
– Согласен. Но твои бойцы должны работать и наблюдать.
– Такая команда уже дана.
10
Светлана Ледина действительно на выходные приехала домой и находилась в состоянии далеком от радужного. Основной цвет, который заполнял её душу, был серый с оттенком красного. Под серой пылью клокотала лава праведного гнева на когда-то обожаемый субъект любовных отношений. Но слой пыли становился всё толще и толще, а лава, пробиваясь в голову уже тонкими струйками, вызывала в ней лишь импульсы и вспышки негодования, удивления и даже мысли о мести типа той, что она добьётся высот в жизни, что в свою очередь заставит Виктора кусать локти, сожалея о подлом предательстве.
В субботу в пятом часу дня девушка понуро сидела на диване и тупо смотрела какую-то мыльную оперу по телевизору, одновременно витая в мрачных мыслях. В пять часов в коридоре затрезвонил телефон. Родители его проигнорировали, поэтому Света вяло, с большой неохотой подняла трубку и сказала:
– Хелло! Да. Да! Да? Сейчас выйду…
На улице у подъезда к Лединой подошёл Сергей Талов, друг Виктора. Парень виновато улыбнулся и произнёс:
– Привет! Извини! Я при последней встрече был немногословен.
– Ты мне опять привет от Виктора хочешь передать? Я уже им не интересуюсь.
– Приветом или им? – Сергей усмехнулся.
– Тем и другим, – девушка равнодушно хмыкнула.
– А привет моей сестры Тани тебя заинтересует?
– Интересный вопрос, поскольку мне действительно интересно, почему я вызвала интерес у твоей сестры?
– Интерес самый прямой, – Талов вздохнул, – она сейчас в больнице. Есть предложение её навестить. Таня хочет что-то сказать тебе.
– Печальный оборот. Что с ней случилось?
– Попала в автоаварию. Но сейчас она очухалась. Её перевели из сельской больницы Минского района в одно из лечебных учреждений нашего города.
– Хорошо. Сейчас я соберусь.
Таня встретила посетителей, лёжа в кровати. Сергей поставил пакет с фруктами на тумбочку и произнёс:
– Говоря языком зеков, давай, сестричка, колись.
– Тогда оставь нас вдвоём.
Когда Сергей, качая головой, вышел из палаты, Таня со слезами на глазах и, шмыгая носом, затараторила:
– Ты меня прости, дуру. Я сильно ударилась головой, сутки пролежала в коме, а потом в эту дурную голову пришла дурная идея… Как я тебе завидую! Но учти, по-хорошему. Твой Виктор – суперпарень, супермужчина. Таких не бывает…
– Так, ушибленная на всю голову, ты можешь толком объяснить, что произошло? И почему ты называешь Виктора моим парнем? – Света резко присела на край кровати.
– Осторожно, у меня ещё и нога сломана, – Таня похлопала рукой по одеялу.
– Извини, но колись, как говорит твой брат.
– В отличие от тебя, – травмированная девушка вытерла простынёй подсохшие слёзы, – зимняя сессия у меня, у Сергея и у Виктора закончилась на три дня раньше. По этому случаю друг брата, проживающий в Минском районе, пригласил нас троих отметить это событие в его доме, расположенном в живописном месте, хоть и рядом с оживлённой трассой. Вечером мы отметили и пошли гулять к озеру, которое находилось на другой стороне дороги. Первым дорогу перешёл Виктор. А мы с братом замешкались, поскольку я сняла сапог и стала поправлять сбившийся носок. Виктор нам крикнул, что вы там застряли… Я, не глядя на дорогу, побежала к твоему брату. А тут, откуда ни возьмись – бац, и машина выскочила из-за поворота. Итог: меня доставили в местную больницу. Когда я пришла в себя, то первым, кого я увидела, был Виктор. И тут меня осенила странная мысль женить красивого крепкого парня на себе. Но потом я передумала и решила его просто разыграть. Виктор, увидев мои открытые глаза, начал говорить, что это он виноват в том, что произошло со мной, и этого никогда себе не простит. Я от таких слов и простонала, что хочу жить, но чтобы выжить, он должен пообещать на мне жениться.
– Ну и как тебя после этого назвать? – Света посмотрела на то место, где под одеялом лежала сломанная нога, – может, тебе её ещё раз сломать? Но это я ещё успею сделать, а пока колись дальше… Неужели Виктор пообещал?
– Пообещал, представь себе, – Таня снова шмыгнула носом, – какое благородство! Какое самопожертвование!
– А почему не говоришь, как он страдает, и про меня ты вообще забыла, что я уже и платье свадебное примеряла.
– Прости дуру. Я же говорю, сильно стукнулась головой. А платье разутюжишь и сойдёт для торжества. Но зато твой парень прошёл проверку на настоящего надёжного мужчину.
– Это с твоей больной колокольни так кажется. Твоя проверка поселила и сомнение, – Света хмыкнула и покачала головой, – почему этот достойный мужчина не сказал мне правду?
– А давай проверим его до конца, – Таня усмехнулась, – продолжим спектакль. Завтра я скажу Виктору, что передумала выходить за него замуж, и понаблюдаем за его поведением. Если он в течение месяца не осмелится к тебе подойти, то тогда сама решишь, как поступить.
– Да, сильно тебя тряхнуло, но идея твоя мне нравится. О нашем разговоре он не должен знать и с братца своего возьми клятву о неразглашении тайны.
– Договорились.
Света возвращалась домой с загадочной улыбкой на губах. Однако опытный человек мог разглядеть в ней не только радость, но и какую-то затаённую цель.
