скачать книгу бесплатно
Сырой ветер рыскал по улицам, выметая из углов залежавшуюся зиму. Тряс голую черноту деревьев, подвывал, взмывая вверх, разгоняя по домам прохожих. Город пустел к надвигающемуся вечеру, пока Сати медленно брела в неизвестность. Сунув руки в карманы куртки, она нащупала мелочь и, купив стаканчик горячего кофе в киоске, присела на скамейку какого-то сквера.
Содержимое обширной сумки и составляло теперь весь её скарб. Разбитый, видимо, в разгар погони и негодный ни на что телефон, альбом с набросками, кошелёк с несколькими купюрами, фонарик и ненужный теперь ключ от склада, а также мятые бумажки, которые в основном были старыми чеками. Чтобы чем-то занять руки, Сати перебирала листки, оглушённая последними известями и событиями. Она заметила, что на одном из листиков написан адрес, и почерк был явно не её. Разгладив неровные края, девушка прочла текст.
– Адрес, просто адрес. – Сати скомкала записку и бросила её в недра сумки. – Как же я устала. Но делать нечего, схожу посмотрю, что меня ещё ждёт. – проговорила она слова вслух, подбадривая себя. – Хуже то уже не будет.
Почти выбившись из сил, вскоре девушка добралась до указанного дома и, походив внутри двора-колодца, не смогла найти нужный ей номер квартиры. За спиной скрипнула дверь, и Сати увидела вышедшую сухопарую даму с маленькой истошно вопящей собачкой.
– Простите, – Сати окликнула её. – Постойте.
– Слушаю. – глаза женщины странно и холодно сверкнули, и собачонка забилась в ещё большем истерическом припадке лая.
– Я не могу найти квартиру, – Сати сказала номер, – не подскажите?
– Нет здесь такой. – коротко ответила неприветливая владелица пёсика и выжидательно воззрилась на Сати. – Всего хорошего.
– До свиданья. – Сати пожала плечами, отвернулась и чудом избежала укуса вертлявой бестии на поводке. – Вы чудовище своё зубастое придержите.
– А она вообще чужих не любит. Это наш двор, вы здесь чужая. – всё больше распалялась хозяйка под стать псу.
– Что за шум? – из боковой двери вынырнула дворничиха в форменной одежде.
– Чужая какая-то ходит, вынюхивает что-то. – сразу же как-то отступила дама. – Я пойду, у меня времени нет. А квартиры такой здесь нет.
Сати после этого разговора почувствовала, что скоро последние силы оставят ослабленное болезнью тело, она готова была уйти, но мысль, что ночевать ей негде, вернула девушку назад.
– Мне нужна квартира номер 34. – она приблизилась к чинившей лопату дворничихе, черты которой почему-то показались ей знакомыми.
– Она нежилая, – отворачиваясь от Сати, проговорила собеседница, – это технический этаж, на лифт сядь в том подъезде и на последнюю кнопку жми.
Сати силилась вспомнить, откуда она знает её, но так и не смогла. Лишь когда уже зашла в лифт, она поняла, что это та самая старуха в буклях. Но как бы она ни жала на кнопку отмены, железная коробка уносила девушку наверх. Сати вздохнула, уловив запах, который отчётливо помнила: он преследовал девушку в той гонке по подземельям. Автоматическая створка отскочила, и Сати вышла в полутёмный коридор с одной-единственной решётчатой преградой, закрытой на глухой замок. Она потянула за увесистый запор, и дужка отскочила в сторону. Следуя за лучом фонарика, найденным в сумке, девушка добралась до входа. Сквозь прорехи швов потянуло воздухом с улицы. Войдя в пространство технического этажа, она огляделась, но не нашла ничего, кроме битых кирпичей, пыли и ломанных стульев. Сати побродила по помещению, глянула в коридор, ведущий к лифту, и поняла, что выход остался только один. Необструганные доски впились занозами в пальцы, когда она стала раскачивать доски, которыми был заколочен выход на крышу. Наконец вбитые на скорую руку гвозди ослабли, и визжащее дерево вырвалось из ослабевшей хватки девушки. Сати упала навзничь, увлекая за собой деревянную заплатку, поставленную временно вместо сломанной двери. Разбитая губа оставила кровавый отпечаток на этом щите, пока Сати выбиралась из-под него. Стряхнув с себя обломки, Сати, перешагнула высокий порог и сразу же поняла, что именно здесь она замерзала на железной лестнице. Девушка не заметила лёгкое движение за спиной. Почти неразличимая в темноте бесформенная фигура неслышно скользнула к щиту и осторожно приблизила оскаленную морду, к кровавому пятну, вдыхая драгоценный аромат. Два горящих глаза скользили за девушкой почти у пола, как вдруг преследователь остановился, занервничал, бесшумной тенью провалился в открытое вентиляционное окно. И тут же на чердак ступила кошка.
Сати стояла, разглядывала серую кладку стены. В порыве ветра она уловила нотки мерзкого запаха. В размышлениях, куда идти дальше, Сати повернулась к дверному проёму, откуда только что вышла и удивлённо вскинула брови. Из темноты на неё смотрела кошка, тёмная спина её была взъерошена, морда топорщилась усами, а глаза сосредоточенно рассматривали Сати.
– Привет. – кивнула ей Сати.
Одарив надменным взглядом девушку, кошка потрогала лапой влажное железо крыши, тряхнула белыми носочками, помялась, но всё же спрыгнула с высокого порога, на котором сидела. Животное прошло мимо Сати, и, ступив на тонкий карниз, скрылась за стеной, разделяющей крышу на отсеки. Через мгновение, показав из-за угла недовольную морду, кошка посмотрела на Сати, словно спрашивая, идёт ли она.
– Отлично. – Сати оценила ширину карниза. – Идти за тобой?
Она подошла к краю крыши, уцепилась за торчащую из стены арматуру и посмотрела за угол. Кошка сидела на тонком карнизе, который крепился на стене, отвесно уходившей вниз. Сати опустила глаза на квадрат серого пустого двора, оглядела крышу, которая повторяла его очертания. Девушка ступила туда, держась за железную основу каких-то креплений, шаг за шагом она двигалась вперёд по хлипкому мостику.
– Я теперь точно знаю, что не была альпинистом. – дрожащим шёпотом произнесла Сати сама себе.
Сделав ещё шаг по карнизу, она посмотрела вниз и увидела прямо под собой на земле торчащие острые иглы ограды. Выдохнув, девушка остановилась, и на секунду прикрыла глаза.
– Если я поверну назад, я никогда больше сюда не вернусь. Я должна, теперь просто должна узнать, что происходит вокруг. Ну, Сати, смелее. – подбодрила сама себя девушка. Она открыла глаза и посмотрела на кошку, сидевшую в добрых пяти метрах от неё. – Иду я, иду.
Добравшись, наконец, до зияющей пропасти технического отверстия, откуда шёл знакомый отвратительный запах, Сати посмотрела в темноту проёма и увидела те самые скобы ступеней. Мутная взвесь воспоминаний того дня немного расступилась, теперь Сати точно знала, что выбралась она именно отсюда, и чуть поодаль плескалось море, то есть спасительное пристанище тоже было где-то здесь. Кошка, видимо, выполнив свою миссию, куда-то исчезла, а Сати, крепко ухватила первую ступень. Спускаясь вниз, она всё отчётливее чувствовала сгущающееся зловоние. Пытаясь не дышать, она прятала нос в вороте свитера, вглядывалась в тёмную пустоту под ногами. Что-то мягкое стукнуло её по пальцам. Прямо перед глазами, в выбоине стены сидела прежняя кошка.
– Как же ты попала сюда? – задумчиво сказала Сати.
Игра в гляделки длилась недолго. Кошка встала и принюхиваясь стала приближаться к носу Сати. Обстоятельно обнюхав его и пару раз клюнув мордой, не издав ни единого звука, она вдруг вцепилась зубами в разбитую губу девушки. От неожиданности Сати отпрянула, крича от боли, одной рукой пыталась стряхнуть животное, другой удержаться на лесенке. Она ударила кошку по голове, пытаясь оторвать её от своего лица, но безуспешно. Кошка схватила Сати когтями за голову, продолжая кусать её, вдруг оторвавшись, наконец, от лица вцепилась девушке, в руку которой она держалась. Сати тут же разжала её и полетела вниз. Пролетев пару метров, она плашмя на спину упала на какую-то преграду-решётку, которой не было в прошлый раз. От удара она перекатилась набок, провалилась словно сквозь стену и шлёпнулась на холодное дно.
Бетонный пол впивался цементной крошкой в ладони, Сати огляделась, она была в той же трансформаторной будке, откуда начала свой путь по тоннелям. Девушка тихо повернула голову на идущие голоса. Покачиваясь в кресле, спиной к ней сидел Антиквар, курящий трубку. Втягивая дым, он наблюдал, как накаляются угли.
– Ты забыла про осторожность, Чаяна. – Антиквар говорил глухим голосом.
– А что мне делать? Ждать ещё несколько веков, пока она сможет вернуться? – преобразившаяся Чаяна, одетая по последней моде века настоящего, нервно ходила вокруг него. – Где гарантия, что мы найдём её в следующий раз вовремя. Сейчас все обстоятельства сложились как надо. Да и на складе её нашли почти сразу, она даже несколько месяцев не продержалась. Ерофей еле успел доехать, чтобы мы смогли Сати перехватить. Там крутился ночью один из приспешников Марты, он уже начиркал там свои письмена. Сейчас перед входом сюда тоже выволокся какой-то миазм недобитый. Вот и скажи, что мне было делать? И ты опять испарился.
– А если у тебя ничего не получилось?
– Не суетитесь. – припечатала Сати словом бездумные хождения Чаяны и тяжело поднялась с пола. – Голова как с похмелья. Свари-ка мне своего зелья, сестрёнка. – улыбнулась она застывшей Чаяне. – Папа, здравствуй. У вас всё получилось на этот раз. Обряд перехода прошёл удачно. Ну и досталось же мне, ребята.
Сати наконец вернулась к своей памяти и вспомнила, что жизнь её началась за много веков до того, как Антиквар снова нашёл свою дочь.
Глава 3
Близкая весна снова отступила, и снежные вихри метались по всему видимому пространству, не было даже малейшего просвета, всё вокруг было закрашено в бело-серый цвет. Водитель такси, в котором ехала Сати, всё время ругался на переменчивую погоду, но девушка знала, что это не просто снежная буря, это её укрытие.
Обряд перехода вызвал слишком яркий взрыв энергий, и сейчас на этот свет словно мотыльки слетятся те, кому совсем необязательно было знать, что Сати вернулась. Поэтому Антиквар решил, что к месту, где можно было спокойно поговорить, он и дочери доберутся разными дорогами.
Водитель, поплутав в узких переулках казавшегося нежилым коттеджного посёлка, крепко выругался поскользнувшись и чуть не угодив машиной в близко стоящий забор и, кинув взгляд на пульсирующую геоточку, повернулся к Сати.
– Ну здесь, что ли?
– Вроде да. – девушка пожала плечами и открыла дверь, запуская суетливую бурю внутрь салона.
Мужчина молча подождал, пока девушка покинет машину, и сразу же умчался, скрываясь за завесой плотного снегопада.
Сати огляделась, немного постояла среди свистящего буйства вьюги, привыкая к новому пространству, потом с силой надавила на калитку и, отпихнув наметённый за зиму сугроб, кое-как просочилась во двор. Осмотрев нескладное жилище, давно обосновавшееся здесь, Сати несколько секунд потопталась перед заваленной снегом лестницей, потом кое-как пробралась наверх и, подув на замёрзшие руки, расчистила от ледяной корки замочную скважину. Стянув холодными, покрасневшими пальцами с шеи амулет, девушка приложила его к замочной скважине, и дверь почти сразу приоткрылась, застряв створкой в снегу.
– Этот сложный механизм они придумать смогли, а обычный тёплый пол положить никто не догадался. – ворчала Сати, ногой отбивая наледь.
Хитрый механизм входной группы служил уже много лет для тех, кому нужны была передышка или переправа. К этому замку нельзя было подобрать отмычку, здесь у каждого, кто хотел войти, должен был быть свой уникальный ключ. В этот дом нельзя было попасть обычному человеку, здесь могли находиться только те, кто свободно путешествовал между параллелями. Или скрывался.
Вскоре, сумев распахнуть дверь чуть шире, Сати прошла внутрь, створка за ней сразу же захлопнулась, и девушка оказалась в холодном, пропахшем сыростью коридоре.
– Добрый вечер. – тихонько сказала девушка оглядываясь. – Есть кто-нибудь дома?
По идее здесь всегда находился кто-нибудь вроде дежурного домового, но иногда попадались крайне ленивые особи и когда дом долго пустовал, они перебирались к соседям, где было теплее, сытнее и гораздо веселее, потому что домовые очень любили приватные картинки из жизни людей.
Сати прошлась по коридору, заметила, что метель слегка утихает, и в комнату, куда она попала, стал пробиваться свет фонарей с улицы. Девушка прошлась, знакомясь с новым пространством, остановилась перед давно потухшим камином и вспомнила, что заметила во дворе поленницу.
– О нет, – простонала она, – снова на улицу.
Но делать было нечего, внутри было очень холодно и, кроме камина, других отопительных приборов как-то не наблюдалось. Сати взяла стоявшую возле камина корзинку и выйдя с ней во двор, ломая наст, стала пробираться к поленнице, но странный плачущий звук в сарае, стоявшем неподалёку, привлёк её внимание.
Сати приблизилась к скромной деревянной постройке, протёрла забитое снегом оконце и, заглянув внутрь, увидела только своё отражение. Она пыталась всматриваться, но темнота надёжно укрывала внутренне убранство.
– Наверное, показалось.
Девушка пожала плечами, сделала шаг назад, а когда снова посмотрела на окно, чуть не закричала и, сделав неловкое движение, повалилась в снег. Прямо на неё через тонкую перегородку окна абсолютно белыми глазами смотрела девица с почти истлевшим лицом. Казалось, она бьётся головой о прозрачную поверхность и вот-вот пробьёт дрожащий лист стекла. Побарахтавшись в снегу, Сати встала и, вернувшись на прежнее место, долго смотрела на одинаковые движения оскаленного рта, нить слюны, свисающую с клыков, а потом поморщилась и отошла.
Положив в корзинку несколько дровин, девушка вернулась в дом, нашла кипу старых газет, несколько раз чиркнула отсыревшими спичками, кое-как уложив топливо, и разочарованно вздохнула, когда извела половину коробка, так и не сумев развести огонь. Сати выдохнула, пошла к выходу и направилась к сараю, где был заточён чей-то призрак. Скорее всего, он охранял от чужих припасы. Люди использовали для этого собак, а жители параллелей активно привлекали к такой работе призраков, что всегда было более действенно.
Дверь в сарай поддалась легко, Сати ступила внутрь, и на неё тут же ринулась девица с перекошенным от ярости лицом. Сати лишь отступила в сторону и, поискав глазами, сразу же увидела большой ящик. Здесь было всё необходимое, чтобы уютно скоротать вечер: спички, кофе, вяленый окорок, галеты и даже бутылка красного вина.
– Вот это я понимаю, отель пять звёзд. – пробормотала Сати и, наполнив прихваченную с собой корзину, пошла на выход, где призрак снова попытался атаковать непрошеную гостью, но Сати лишь отмахнулась и вскоре оказалась в своём временном жилище, которое так приветливо её встретило.
Сати топила камин старыми газетами, лежавшими на журнальном столике. Поленья, которые она нашла возле дома под навесом, были совсем сырые, и серый дым сначала никак не хотел уходить в трубу давно не пользованного очага. Скрип заржавевшей от бездействия печной заслонки разогнал мышей, устроивших себе логово за трубой очага, но вскоре ручка, радостно взвизгнув, поддалась, и вниз ухнул скопившийся мусор. Он провалился на дымившие газеты, и ярко-рыжие языки пламени взметнулись вверх. Поленья постепенно сохли и разгорались, уставшая девушка привалилась к тёплому боку очага, она пила вино прямо из бутылки и потихоньку грызла галеты и окорок. Вскоре хмельная сытость и тишина погрузили её в сон, и Сати, свернувшись калачиком на тёплом полу, уснула. Вдруг словно от толчка она открыла глаза и посмотрела в окно, где раннее утро только начинало бродить среди кружева заснеженных деревьев.
– Доброе утро, дом. – сонно улыбнулась Сати.
Быстро справившись с остывшим очагом, она улыбнулась огню, ей сразу стало весело и тепло, и почему-то показалось, что она наконец-то дома. Придя на кухню, она выложила из корзины остатки добытых съестных припасов и проверила плиту.
– Отлично. – Сати порадовалась тому, что огонь на конфорке занялся сразу. – Потом можно и кофе выпить, а пока прогуляюсь по дому. – болтала она сама с собой, чтобы как-то разбавить тишину.
Девушка устроила себе маленькую экскурсию. Сати обследовала чулан, жилые комнаты, мансарду, откуда открывался чудный вид на залив. Там она нашла и собрала выцветшие журналы, глянец которых уже померк, она полистала ненужную никому информацию и решила, что из них получится отличная растопка.
Не найдя больше ничего интересного, Сати вышла на кухню, чтобы поставить кофе, а когда вернулась, увидела, что огонь в камине затухает. Она бросила очередную партию прессы в камин, и вдруг что-то очень знакомое промелькнуло среди вспыхнувших листов. Нелепой, вычурной железной кочергой Сати расшевелила страницы и замерла. Так же как плавились и становились призрачным и серым пеплом листы кулинарного журнала, так же стала серым призраком её прошлая жизнь, но в этот момент яркой искоркой перед ней мелькнули новые образы, она поняла, что это были чьи-то воспоминания. Боясь спугнуть их, Сати замерла, глядя на опалённые края, и сейчас казалось, что ей жгут руки, пока в огне корёжились руки какого-то весёлого повара, который показывал, как испечь миндальные пряники. Она вдруг вспомнила зелёные блестящие яблоки, ароматные пряные травы, россыпь приправ и росчерк муки на деревянном столе. Тепло рассветных лучей солнца, пробивавшееся сквозь прижавшийся к дому сад, навевало воспоминания о приготовлениях к утренней трапезе.
С соседней крыши съехал белоснежный пласт снега, словно срезанный ножом лоснящейся кусок сыра, превращавшийся в умелых руках в сыпучее кружево. В капе?ли, начавшейся за окном, ей слышалось мерное постукивание венчика, под чьим напором бледно-лимонные желтки яиц превращались в невесомую пену. Воспоминания приносили грёзы о прошлом, когда на печи воскресным утром румянились гренки с сыром, томился рядом кофе, а толстые блины отдыхали под полотенцем. И сейчас запах воспоминаний смешался с пригоревшей горчинкой убежавшей кофейной пенки.
Сати очнулась от образов чужой памяти, увлёкших её за собой, она побежала на кухню и сдавленно крякнула, задев косяк двери. Остатки кофе бурлили и выливались через край джезвы, коричневые крупинки скользили в расплывающемся пятне, устремляясь ручейком на пол, и Сати не могла понять, в плену чьих воспоминаний она вдруг оказалась. Размазывая жидкость по глянцевой поверхности плиты, Сати замерла, услышав странный хруст у себя за спиной. Медленно обернувшись, она увидела, что задетый дверной косяк отошёл в сторону и готов упасть. Отставив кофейник, девушка прошипела ругательство и постаралась приладить деревяшку на место. Вдруг она увидела в прорехе стены какой-то тёмно-бордовый кусок, покрытый толстым слоем пыли.
Разбросав остатки штукатурки тряпкой, Сати подцепила торчавший край, аккуратно подтянула к себе, но услышав треск рвущейся материи, остановилась. За косяком ниша скрывала почти вросшую в стену дома, обтянутую ворсистой тканью, стопку пожелтевшей бумаги. Зубья попавшейся под руку вилки вонзились в ветхую внутренность стены, и стопка листов выпала из гнезда в облаке красновато-жёлтой пыли, усеяв пол под ногами Сати. Осторожно переступив то, что когда-то было рукописью, она подхватила кусок материи и стряхнула в раковину пыль.
Подхватив кофейник, Сати снова устроилась у камина и стала пролистывать часто исписанные листки. Скорыми строчками был описан какой-то отрезок прошлого. Сати казалось, что она наблюдает за людьми столетие за столетием. Время кроило цивилизацию, как живой организм, каждое слово затягивало её внутрь, тащило на дно горечью фраз. Внезапно описание прервалось, на полуслове, без предупреждения, так как рассыпанные листы, было невозможно собрать в порядке повествования. Сати уловила лишь то, что записи эти вёл один человек и ей на минуту стало страшно в этом пустом, огромном доме. Она прислушалась к звукам воды в трубах, к какому-то скрежетанию, потом, успокоившись, взяла наугад пару листов из середины стопки, и теперь уже погрузилась в новое жизнеописание. Там, хозяйка трактира, славившегося на всю округу, запекала окорока, варила брагу, вымачивала ягоды, солила рыбу. Зимой покупала у охотников дичь, а летом сушила травы и грибы, а в кладовой у неё хранились кадки с квашеной капустой, круги кровяной колбасы и другая снедь. Жизнь в этой деревне была тихой и мирной. И судя по дальнейшим фразам, беда пришла неожиданно и этой милой деревни не стало. Сати отвлеклась, пересела к огню поближе, и воображение унесло её в мир повествования. И, возможно, теперь там, где раньше стоял трактир, растут деревья, потому что зола – хорошее удобрение для земли, хотя вряд ли деревья, выросшие на пепелище, замешенном на крови, могут быть живыми. Тепло, гревшее спину, превратилось в нестерпимый жар, и Сати словно вынырнула из водоворота чьей-то прошлой жизни. Новые день начал расцветать, зола в потухшем камине почернела и Сати объяло непонятное, но как ей показалось знакомое чувство. Ожидание закончилось.
Сквозь узор ветвей деревьев начал просачиваться золотой свет нового, морозного дня. Выйдя на веранду, Сати оглядела спящий под снежным покровом сад, как будто весна, полноправно распоряжавшаяся в городе, забыла заглянуть за его пределы. Девушка дышала полной грудью так, словно пила воду из чистого источника и никак не могла напиться. Ей было весело оттого, что она перестала быть тенью и обрела грани. Вдруг стукнула калитка, Сати замерла, остановила дыхание. Она вспомнила старые трюки и слилась с пейзажем. Шаги приближались и вскоре послышались от угла дома, и Сати с удивлением увидела того официанта из кафе. Утопив голову в воротнике клетчатого пальто, он уверенно трусил к входной двери. Остановившись, мужчина порыскал глазами вокруг, покрутился на месте как собака, нагнулся к корням растущей возле самого дома бузины и стал копать руками снег. Сати ухмыльнулась. Она поняла, что это был Чёрт! И стала наблюдать, как он потихоньку окапывался в корнях бузины: нечисть любит устраивать своё логово именно рядом с этими кустами. Сати решила его пока не трогать и продолжала наблюдать за синеющим небом. Неслучайно здесь появился этот Чёрт, надо потом растолкать его и расспросить, чей призрак он держит взаперти.
Уже к полудню девушка поняла, что предчувствие её обмануло. Ей вдруг стало неуютно в пустом доме, она ходила из комнаты в комнату, пять раз ставила кипятиться чайник, но с каждой минутой всё яснее понимала, что снова осталась одна. Плюнув, Сати глянула в окно на вечеряющий двор, затем откинулась в кресле и вздохнула. Потеплевший к вечеру воздух встретил её на открытой веранде. Девушка села на скамеечку и решила хоть как-то развлечь себя и может узнать что-нибудь полезное. Губы её стали двигаться, чеканя речитатив, она тихо читала заговор, выводящий чертей из себя. Пора было допросить нежданного соседа, и обычно они шевелились сразу, но этот даже виду не подал. Сати подошла поближе к бузине, легонько потрясла дерево и стала говорить громче.
– Что, не выходит? – прозвучало у неё за спиной.
Резко обернувшись, Сати увидела, как воздух стал обретать очертания, и появилась Пава.
– Не волнуйтесь, он у меня дрессированный. – Пава открыла дверь. – Прошу в дом.
– Пава?! – Сати вспомнила эту девушку.
– Добрый вечер. Наконец-то нам никто не помешает. – Пава провела рукой над погасшими чёрными поленьями в печи, и они дружно подхватились пламенем. – Присаживайся, – она достала два бокала зелёного хрусталя и длинную бутылку, запечатанную глиной. – Пора бы нам поговорить. – Пава раскрошила пробку, обтёрла тряпкой горлышко и наполнила бокалы светлым напитком, отчего в комнате разлился аромат яблок, груш и мёда.
– Я помню этот запах. – Сати подошла к столу поближе.
– Ещё бы, – Пава присела напротив. – Можно отнять время, силы, даже жизнь, наконец, но то, что тебе дорого навсегда останется в памяти. Идан любил это вино.
– Разве ты знала Идана? Я думала, что он перешёл на другую сторону ещё до твоего рождения. – взяв стакан двумя руками, Сати окунулась в сладостные ароматы.
– Да неужели. Я родилась с тобой в один день, только на несколько столетий позже. Но тогда Идан ещё был. – от той незаметной девушки, которой она показалась при первой встрече, не осталось и следа. Уверенная в себе молодая женщина умело пряталась внутри. – Я уж думала, Антиквар никогда не выпустит тебя из той дыры, куда засунул.
Вздохнув, Сати присела напротив, отставив бокал.
– О чём ты?
– О том, что мне стоило огромного труда провести всех, и в том числе Антиквара, чтобы вытащить тебя сюда.
– Давай-давай, ведь в моей жизни всё настолько чётко и ясно, что твоих путаных речей мне как раз не хватает. Ты-то, что здесь делаешь? – Сати раздражённо поставила бокал на стол, расплескав вино.
– Я дочь Марты. – спокойно сказала Пава.
– И что? – Сати пересекла гостиную и заглянула Паве в глаза. – Мне броситься к тебе с родственными объятиями? Боюсь, не смогу, после того, как отец мне рассказал нашу милую семейную историю. И многое из того, что произошло за то время, пока я блуждала на задворках мира. – Сати помолчала. – Не без помощи твоей матери, кстати. И потом, если бы у меня родилась кузина, я, по крайней мере, об этом знала.
– Тебе нельзя было знать. Меня с рождения готовили тебе в помощницы.
– Слушай, а ты можешь, как-то попроще выражаться. И потом, как именно ты собралась мне помогать? – Сати всплеснула руками. – Может быть, у тебя есть семья, с которой ты меня познакомишь?! И вы все будете проводить со мной время, пока я оправлюсь от пережитого. Твои детишки будут ползать вокруг, а отец Георга к чёртовой матери спалит весь дом, потому что ему от этого весело.
– Моя семья в своё время стерилизовала меня. Так что с детишками не получится. Это сделано для того, чтобы я не могла чувствовать, любить, завести семью, радоваться каждому утру нового дня. – спокойно ответила Пава. – У меня отняли все эмоции и все чувства, есть только преданность. С первых дней жизни меня отправили в ученицы к Ведуну. Готовили тебе в компаньонки, точнее, в помощницы. Знаешь, у таких великих ведьм, как ты, помощницы – незримые тени. Обычно их считают интриганками. Их боятся, ненавидят, потому что они не прошибаемы. Их просто невозможно обойти, и они до безумия преданы своей хозяйке. А я так не хотела. Точнее, не могла понять, чего я не хочу, но выросла и увидела, как может быть по-другому.
– Мне жаль тебя разочаровывать. Вот Чаяна, она ведьма, а я, по всей видимости, не получилась. – Сати задумалась. – Но, ты сказала про Ведуна, а я слышала его зов. Почему он зовёт меня? Может, знаешь? Это великая честь, но почему именно меня?
– Ты Всевеликая! – просто обронила Пава.
– Смешно. – скептическая усмешка пробе Сати. – Появление Всевеликой ждут веками. Её с детства пестуют, обучают и берегут, это особа королевских кровей.
– Ты не поняла. – Пава встала со стула. – Ты Всевеликая Ведьма Параллелей.
– Кто? – покривилась Сати.
– Тебе пока даже не положено знать о том, кто это. Это знание раскрывают только единицам. Всевеликие Ведьмы изначально почти ничего не умеют. Их силы дремлют и когда будет пройдено великое множество ритуалов, раскрывающих ваше естество, проснётся Древнее Знание.
– А я-то думаю, что-то спится мне плохо по ночам. А это, видимо, Древнее Знание просыпается. – съязвила Сати и хлопнула ладонью по столу. – Так много красивых слов, но я что-то запуталась в своём величии. Почему ты считаешь, что мой отец поместил меня в какую-то дыру?
– Антиквар – не твой отец.
– Здрасти, приехали. – Сати развела руками. – А кто он? И Ве?лия, наверное, не моя мать.
– Совершенно верно. Нашим семьям была оказана честь воспитывать тебя и провести через ритуалы посвящения. Поэтому твоя приёмная мать удалилась, когда пробил час совершеннолетия, в виток параллелей, в самую сердцевину, откуда расходятся миры, чтобы там ждать тебя. И там передать Священный огонь познания. Но Барон Германия и тот, кто им управляет, не могут допустить твоего прихода в тот виток параллелей. Поэтому он превратил мою мать в гидру, в паразитарную энергию, и когда Велия совершала переход, Марта спутала все тропы, ведущие туда. Потом она пропала, а только она знает код и может открыть перед тобой дверь, за которой гудит Священный огонь познания. Наша задача сначала найти Велию. Марта, когда осознала, что случилось, успела, уже будучи ослеплённой паразитарной энергией, оставить две весточки. Одну из них знает Георг, другую она спрятала в том убежище, что создала для тебя. Ещё мог бы помочь Идан, однако ты его не найдёшь, но будешь искать. А пока его ищешь, тебя снова проведут через обряд забвения. И так от обряда к обряду, вымарывая в твоей памяти огромную дыру. Антиквар снова тебя найдёт, и так по кругу.
– Ну, какая-то не совсем весёлая перспектива. – Сати залпом допила яблочное вино.
– Есть одно но, Ведун ценою своей жизни помогает тебе. Он подготовил меня. Если успеем, то на этот раз пройдём дальше.
Сати долго сидела, задумавшись, переводила взгляд с Павы на камин и обратно.
– А почему я не найду Идана?
– Потому что он уже не тот. Он околдован, и каждый раз, когда вы с ним встречаетесь, ты испытываешь дикий животный страх. – Пава тяжело вздохнула. – Как тогда во время обряда перехода.
