скачать книгу бесплатно
– Что-то я заработалась.
– Это уже все заметили. На месте начальства я бы тебя уже к психологу отправил. – мужчина выжидательно смотрел на неё, держась за ручку рабочего чемоданчика обеими ладонями.
– Берите выше, у меня теперь знакомый психиатр есть. – скорчив гримасу, сказала Глаша и стала собирать бумаги со стола.
– Поехали. – вздохнул Казаков и развернулся, чтобы выйти.
На улице уже было свежо, со стороны реки, невидимой отсюда из-за густо насаженных домов, подуло ветром. Из-за леса, торчавшего неподалёку, вывалились синие облака и стало понятно, что скоро будет дождь. Глаша наконец собралась, вышла за порог и устало огляделась: ей почему-то стало зябко, хотя дневное тепло всё ещё плавало внутри двора. Ещё три человеческие жизни попали под каток с названием Маргарита Веселова, но они пока что даже на шаг не продвинулись в направлении поимки бандитов и спасении Ани. Хотя сегодня оперативники, Визгликов и сама Глаша опросили чуть ли не половину посёлка, но кроме обычных ответов «ничего не видел и не знаю» и абсурдных типа «они ходили с красными рожами и топорами через плечо» ничего не выяснили.
Семья приехала как обычно, машину загнали во двор, потом вошли в дом и выходи?ли только в магазин. Преступники, скорее всего, попадали на дачу через калитку, примыкающую к лесу.
– На чём поедем-то? – спросила Глаша у Казакова и кивнула на прощанье участковому, тихо костившему матерными словами лоскут бумаги, полощущийся на ветру и не желавший клеиться к пористой поверхности дерева.
– Нива за забором стоит. – отозвался Юра, скрипнув петлями калитки. – Глаша, ну не копайся, ехать пора. – Казаков скорбно сдвинул брови и кинул взгляд на бесконечный ряд сообщений, которые ему ежесекундно пересылала Раиса. – Может, к бабушке сразу поедем? Ребята отвезут. Там Раечка наготовила, как на роту.
– Поехали. – вздохнула Глафира. – Домой появляться нет никакого желания.
Глафира подумала, что недолгий путь до их дачи даст возможность поговорить с Казаковым на предмет захвата его жилплощади. Раз уж квартира всё равно простаивает, а сам он обосновался с тётей Раей на их даче.
– Ты почему родителям про Илью не сказала? – Спросил Казаков, устраиваясь на заднем сиденье рядом с Глашей.
– Ну вы уже должны были неплохо изучить мою маму. Она же наседка. Если бы она такое услышала, то, я думаю, увезла бы меня с собой в багаже или сама осталась. А не один из этих вариантов меня не устраивает. Так что пусть уж лучше она думает, что её дочь неблагодарная свинья, чем будет в курсе событий.
– А жить ты где собираешься? – криминалист перевёл на неё взгляд.
– Не знаю. – Глаша пожала плечами. – Сейчас комнату какую-нибудь сниму.
Казаков покачал головой, вздохнул и полез в карман.
– Вот тебе ключи от моей квартиры. – он протянлу ей связку. – Мы летом с Раечкой на даче будем жить. До сентября можешь распоряжаться, а там посмотрим. Заезжать можешь, как посчитаешь нужным, я уже неделю, как на дачу переехал.
– Спасибо. – Глаша благодарно покивала и уставилась в окно.
Одной проблемой было меньше, даже двумя. Во-первых, есть жильё, во-вторых – не нужно каждый день пялиться на окна Ильи. И сейчас можно было сосредоточиться только на работе. Девушка открыла протоколы опросов и в одном из них наткнулась на интересную деталь.
– Нужно машину в розыск срочно объявлять. – вслух сказала Глафира.
– Она же во дворе у них стоит. – удивился Казаков.
– Да, но одна из соседок обмолвилась, что у семьи две машины. – Глаша быстро набрала номер Латунина. – Привет, у семьи было две машины. Конечно, не факт, что одна в городе не осталась, но, учитывая сколько было народу, скорее всего, ехали на двух машинах. И наверняка вторую девочку везли в другой машине. Я никак понять не могла, почему они не остановились по дороге, не подъехали к посту ДПС. Да куча вариантов была. – девушка ещё раз пробежалась по записям. – Женщина сказала, что вторая машина старенькая была, и они редко ей пользовались. Седан, цвет белый. Поищи, что там на них числится ещё.
***
День догорал в ленивом мареве летнего зноя, просачивающегося сквозь несколько дней непогоды. Люди на улицах ловили тепло максимально открытыми телами, и в свете наступающего вечера это смотрелось несколько карикатурно и гротескно. Лисицына вывалилась из метро, поискала глазами какую-нибудь точку общепита, где можно было перехватить кофе и рогалик и упёрлась глазами в сверкающие витрины пекарни.
– Отлично. – пробормотала женщина и, набрав нужный номер, поспешила к спасительному островку с едой. – Алё, да я уже возле метро. Мне к вам подходить или здесь встретимся? – и согласно покивав в ответ на слова собеседника, Анна потянула на себя дверь кофейни.
Внутри было малолюдно, пахло хорошим кофе, на витрине поблёскивали разнообразные и разноцветные сладости. Лисицына погрустила возле стенда с яркими пирожными, несколько секунд подумала и решила, что всё-таки у неё очень нервная работа, которая позволяет изредка побаловать себя мучным, сладким и калорийным десертом.
– Девушка, а можно мне латте и эклер с манго и маракуйей. – Анна достала карточку для оплаты и вдруг услышала мужской голос.
– Барышня, мне всё то же самое и за эту девушку я заплачу.
Лисицына обернулась и улыбнулась, перед ней стоял её бывший преподаватель, Соболев Владимир Иванович.
– Рада встрече! – проговорила женщина. – И спасибо, что смогли уделить мне время.
– Что ты Анечка, сейчас лето, и я только рад хоть ненадолго вырваться из душного кабинета. У нас, видимо, на краске сэкономили, и по коридорам после недавнего ремонта всё ещё плывут отголоски запахов. Голова прямо раскалывается.
– А вас что не пересилили? Как же можно в таких условиях?
– Анечка, я сам не захотел. Ты представляешь, сколько всего мне нужно переносить. Книги, записи, тетради, коллекция, – мужчина вздохнул, – учебные макеты. Да половина растеряется по дороге. Потерплю, принюхался уже. – он улыбнулся.
– Коллекция? – Лисицына вскинула брови.
– Пустое, Аня, – он махнул рукой, – чтобы отвлечься стал собирать интересные случаи из практик моих коллег. Делаю вырезки, пишу своё мнение. Может, потом книгу издам.
– Владимир Иванович, я к вам по своему делу. – Лисицына дёрнула щекой.
После нападения она долгое время не могла вернуться к работе. Ивзяться за её психологическое восстановление предложил Соболев, который случайно узнал, что с ней произошло. Сначала Лисицына отказывалась, но после нескольких бесед согласилась, и так возникла некая дружба, не только как учителя и ученицы, но и как врача с пациенткой. Лисицына прекрасно понимала, что для неё пережитый кошмар не прошёл бесследно, и Соболев стал крепкой опорой.
– Что Анечка, опять кошмары? – спросил мужчина, подождав, пока девушка расставит высокие стаканы с кофе и тарелки с лимонно-жёлтыми пирожными и отойдёт.
– Нет. Здесь другое, – Лисицына помолчала, разболтала в молочном кофе сахар и, поковырявшись вилкой в пирожном, произнесла, – я не так давно ездила в «Полярную сову».
– Аня, – чуть не крикнул Соболев, – Аня, прости, но ты делаешь не совсем разумные поступки. Ты ещё не окрепла духом, чтобы встречаться с ним лицом к лицу.
– В том-то и дело, Владимир Иванович, что там не он. – она покачала головой.
– Как так?
– Я же говорила, что в какой-то момент я разглядела, что их было двое. Я, конечно, сомневалась, но сейчас чётко осознала, что в тюрьме его подельник. А он на свободе. – Лисицына помолчала. – И сейчас я понимаю, что с первого дня мы шли по ложному пути. Всё, что происходит, направлено не на Визгликова. – она подняла глаза на Соболева. – Всё это направлено на меня!
Владимир Иванович долго смотрел на женщину, потом покачал головой и проговорил:
– Аня, ты сейчас, скорее всего, ошибаешься. Есть такой синдром, – Соболев задумался, – не буду тебя перегружать терминами, но в твоём случаем может быть размытие временны?х границ. То есть напряжённый график и драматизм происходящего, а также, что немаловажно, – он сделала паузу, чтобы Анна обратила на него всё своё внимание, – присутствие в отделе молодой сотрудницы, которая чем-то напоминает тебя, всё это могло сказаться на твоём восприятии. Ты должна хорошо подумать, а не занимаешь ли ты сейчас подменой.
– Нет, Владимир Иванович. Меня сегодня просто осенило! Я почти на сто процентов уверена, что он ещё на свободе.
– Аня, ты понимаешь, что в этом случае ты была жертвой. – Он пожал плечами. – Я конечно, не профи в вашей юриспруденции, но мне кажется, что в этом случае ты не можешь руководить расследованием и участвовать в нём.
– В этом-то и дело. – Лисицына покачала головой, устало протёрла рукой лицо. – Я просто в тупике. Выйти из расследования я тоже не могу, это одно из условий.
– В смысле? – удивился Соболев.
– Ах да, – Аня вздохнула, – очень много подводных камней. Владимир Иванович, не могу сейчас всего рассказать, реально очень сложное дело. Я собственно даже не совсем понимаю, зачем я вам позвонила, видимо, просто нужно выговориться.
– А я тебе сразу сказал, рано отменять сеансы. – покачал головой Соболев. – А ты вон даже сотрудницу ко мне молодую отправила.
– Так ей учиться нужно. Она тоже уже хлебнула своего. – вздохнула Лисицына.
– Аня, может на препараты вернуться? – Владимир Иванович махнул продавщице, показывая, чтобы та приготовила ещё чашечку кофе.
– Не знаю. Я так хочу всё забыть. – Лисицына покачала головой.
– Аня, это событие в твоей жизни было, и ты никогда его не забудешь, ты можешь только поменять к нему отношение. И я бы рекомендовал вернуться на препараты. Давай подумаю, что тебе выписать и на днях встретимся.
– Хорошо, Владимир Иванович. Но я просто уверена, что права.
– Значит, ты тогда спокойно разложишь всё по полочкам. Фармакология в твоём случае – это помощник. Не пойму, чего ты так пугаешься.
– Да голова всё время тяжёлая была, агрессия нарастала. – Аня дёрнула головой.
– Нет, это ты видела всего лишь тихие всплески отголосков твоего стресса. Без таблеток, Аня, всё было бы гораздо хуже.
Попрощавшись с Соболевым, Анна Михайловна сидела в кафе и смотрела, как за окном проходят люди. Впервые в жизни Лисицыной было тошно оттого, что она занимается тем, чем занимается. Даже после нападения, больницы и длительного периода восстановления Аня не жалела о сделанном выборе, а сегодня ей на душе было слякотно. После разговора с Соболевым в ней всё-таки проклюнулось сомнение, что она надумывает и просто снова гонится за тем, кто никогда до неё не доберётся, потому что жизнь его пройдёт и заглохнет в далёком холодном краю, в тюремной камере.
Но сейчас Лисицына подумала, что ей необходимо быть абсолютно уверенной в том, что он за решёткой! Иначе она никогда не обретёт покой. А это значит, что она проиграла, потому что навсегда останется с одними вопросами в темнице своей души.
***
Визгликов с Погореловым вышли из электрички, огляделись и, поспрашивав спешащих по домам местных жителей, пошли в сторону скрывающихся во тьме неровных поселковых улиц. Стас поминутно чертыхался, наступая в лужи, невидимые в тусклом свете редких фонарей.
– Такое впечатление, что здесь каменный век. – шипел мужчина. – Куда нам дальше?
Погорелов пожал плечами и, покрутив головой, произнёс:
– Она сказала, чтобы от станции дошли до дома с красной крышей и дальше вдоль коричневого железного забора.
Визгликов посмотрел на оперативника с нескрываемым презрением и выдавил из себя:
– Не буди во мне зверя. Ночью все кошки серы, где ты в этой темноте собрался крыши искать и по цвету их отличать? – всплеснул он руками, сделал шаг в сторону и постучал согнутым пальцем по ребристой поверхности забора, тянущегося вдоль грунтовки. На глухой металлический звук сразу отозвались лаем несколько собак, им ответили собратья в соседних домах и через секунду хвостатые со всего посёлка дружно орали из-за выходки Визгликова. – Во как работают, – тихо сказал следователь, – не в пример нам. Серёжа, ну не тупи, позвони ты ей наконец.
Через несколько минут Стас и Погорелов добрались до небольшого дворика, внутри которого горели окна дачного дома. Навстречу им со ступенек скатилась женщина и поспешила открыть калитку, кутаясь в шаль.
– Ну где вы так долго ходите, мне ж на работу завтра вставать. – проворчала она, скрипя замком.
– Ну, извините. – в тон ей ответил Визгликов.
– Да чего уж там, – махнула рукой женщина, не реагируя на сарказм, – проходите, я чайник вскипятила. Может, щец хотите? – она оглянулась на мужчин. – А то я второго дня как сварила, по привычке. А есть-то вроде как некому.
– Щи – это прекрасно, – покачал головой Визгликов, – но сначала давайте о деле поговорим.
Хозяйка распахнула дверь, изнутри дома поплыл уютный аромат щей, Визгликов покачал головой и проговорил.
– Я думаю, ваши великолепные щи никак не помешают разговору.
– Вот и хорошо, а то, как всегда, цельную кастрюлю сготовила, а куда девать теперь – не знаю. Когда мой-то вернётся. – она скорчила слезливую гримасу и приложила уголок шали к глазам. – Я ж не молодая уже, понимаю. И разные мы с ним совсем. – говорила она, показывая где снять обувь и вынимая тарелки из старенького буфета. – Ну, если б он вот просто не пришёл с работы, скажем, я б ещё подумала, что к другой ушёл. Ну, знаете, как мужики к бабам молодым уходят от нас таких вот потасканных жизнью? – она вопросительно посмотрела на Стаса.
– Нет, – честно ответил Визгликов, – не знаю.
– Вот и я говорю, – переливая половником наваристую гущу супа в маленький ковшик, сетовала женщина, – но ведь он меня в машине ждал. Я за хлебом вышла, а вернулась – его нет. Ну вот так бы к молодой, наверное, не ушёл? – Она снова посмотрела на Стаса, потом достала из хлебницы буханку чёрного и стала резать большими кусками. – Или, думаете, ушёл бы?
– А давайте для ясности ситуации вы нам расскажете всё с самого начала. – Благодарно принимая из рук женщины тарелку, сказал Стас.
– С какого начала? – недоумённо уставилась на него хозяйка.
– Во-первых, подробно ещё раз расскажите, что случилось. – Стас показал на щи и поднял большой палец. – Суп отменный.
Женщина налила себе в большую чашку чай, присела напротив и долго пересказывала во всех подробностях события того вечера, когда пропал её сожитель.
– Скажите, а вы официально женаты с Петром? – глянул на неё Погорелов.
– Ну что людей-то смешить, – она махнула на него рукой, – ты мне ещё предложи фату приспособить к голове. Нет, конечно. Ну и потом, не уверенная я была, что надолго всё. Вот здесь всегда жало, – она приложила ладонь к груди. – Он и моложе и денежки у него водятся и хорошо образованный. А тут я нарисовалась. – Лидия покачала головой. – Нет, не женились.
– Лидия, а скажите, вы в курсе, что у Петра есть склеп? – Стас глянул на женщину.
Лида несколько секунд смотрела на него, не сводя глаз, а потом проговорила:
– Чего у него есть?
– Склеп. – повторил Визгликов.
– Нет, я слова-то с первого раза понимаю, не совсем дура. Но я как-то смысл не могу уловить. – Лида машинально собрала пустые тарелки, но осталась сидеть на месте, глядя на Стаса.
– Мы нашли документы, в которых говорится, что вашему сожителю принадлежит склеп на Северном кладбище.
– Господи прости, – женщина размашисто перекрестилась, – а на кой ляд он ему сдался?
– Он его не вчера построил, – терпеливо объяснил Стас, – склеп очень старый, принадлежал его семье много веков.
– Лучше б у него дача была, вместо склепа, – вздохнула женщина. – Ничего об этом не знаю, он мне не говорил. – Она покачала головой. – А вы его как искать-то будете?
– Петра? – на всякий случай уточнил Визгликов.
– Ну склеп, я полагаю, вы уже нашли, – недовольно заметила женщина, – и так понимаю, что если б не нужен вам Петя до зарезу был, фиг бы вы сюда приехали из Питера.
– Разубеждать вас не буду, но обнаружение Петра сейчас приоритетное дело.
– Чаю хотите? – она глянула на часы. – А вы на электричке же приехали?
Погорелов согласно кивнул, помогая убраться со стола и принимая из рук женщины тарелку с печеньем.
– Так на последнюю в обратку уже опоздали. – она покачала головой.
– Ну ничего, сейчас товарищ Погорелов побеспокоит районных коллег и настойчиво попросит отвезти нас домой, – с нажимом сказал Визгликов, – а то мне не улыбается в такую даль кататься на такси свидетелей опрашивать. Я столько не зарабатываю. – Визгликов подвинул к себе чашку с чаем. – А вы как с Петром познакомились?
– Да, глупо. – Она махнула рукой. – Стыдно сказать. Подруженция моя, сделала себе анкету на сайте, ну там, где знакомятся. Вроде как на доску объявлений себя повесила, мол есть свободная, – женщина вдруг немного покраснела и запнулась на последнем слове, – ну короче, что свободная она.
