скачать книгу бесплатно
В компании начались бедлам и делёжка оставшегося имущества. На Расула наседали все: милиция, директора и акционеры компании, родственники шефа, причём последние всерьёз начали угрожать ему, предполагая, что он знает больше, чем рассказал полиции. Они даже потребовали завести на него дело, хотя бы о краже картины, но доказать ничего не смогли, благо что из домашнего сейфа ничего не пропало, Расул его и пальцем не трогал, и картину, судя по камерам, шеф снял сам пару дней назад.
Работы не стало, оставаться в компании было невмоготу, и Расул написал заявление на увольнение сразу после похорон шефа. Но в покое его не оставили. Жена Ивана Андреевича в шоке, что осталась без компании, без денег и без мужа, наняла не самых приятных людей, которые постоянно следили за Расулом, периодически названивали и угрожали. Она твёрдо верила, что телохранитель, да ещё и черномазый и с сомнительным прошлым, замешан в смерти её мужа и пропаже огромной суммы. Слежка и угрозы не прекращались, и Расулу срочно понадобилось свалить куда-нибудь подальше от Москвы. Но к маме в Ташкент было никак нельзя, они его там точно достанут, ещё и единственные его родные и любимые люди пострадают.
Он съехал с квартиры ранним утром, оставив там все свои вещи и мобильник и прихватив лишь маленькую спортивную сумку со сменой одежды и документами, которую носил с собой ежедневно. С трудом уйдя от наблюдателей и тщательно запутав следы, он снял комнату у какой-то бабульки в Химках, которая не просила паспорт или регистрацию. Попросил маму отправить ему кое-какие вещи и семейные документы экспресс-почтой. Несколько дней Расул отсиживался в комнате, потом начал ходить по близлежащим стройкам, где уговорил одного из прорабов взять его разнорабочим неофициально, уверяя, что потерял паспорт и пообещал принести новый через месяц.
Он снял со своих счетов оставшуюся наличность и перестал пользоваться картами, купил новый телефон, упросив бабулю оформить для него симкарту за определённую плату, и стал думать, что делать дальше.
Пока всё было спокойно, ему никто не звонил, никто за ним не следил, и Расул слегка выдохнул. Он пообщался с Бурым, позаимствовав телефон у прохожего, и попросил содействия в оформлении нового паспорта, ещё, на всякий случай, заказал через него справку о несудимости и, предупредив, что связаться с ним можно будет только по e-mail, попросил держать в курсе дела его шефа. Бурхан и сам понимал, что друг перешёл дорогу непростым людям и лучше бы ему эту бурю переждать. Поэтому, пообещал писать на электронную почту и предупредить, если что. С мамой Расул поговорил позже. Она знала, что сын в ближайший месяц позвонить или приехать не сможет, охала, причитала, но обещала ждать его спокойно, пока он со всем не разберётся.
В течение трёх недель Расул ходил на стройку, пытаясь найти решение. Каторжный труд за копейки удовольствия не доставлял, и то, что он вынужден скрываться, бесило Расула. Долго он так не выдержит! Хорошо было бы сменить паспорт и уехать из страны, но ему нужно забрать хотя бы Тимура с собой. За мамой-то присмотрит её младшая сестра, тётя Аля, а ребёнка оставить с ней, возможно, на годы он не мог. В общем-то у Расула уже была идея, куда ехать. Спасибо корейским предкам, которые пытались вернуть разлетевшееся по миру потомство на родину. Его двоюродный брат давно уехал с женой жить в Южную Корею и не раз звал Расула, обещая помочь устроиться, но Расул не чувствовал себя корейцем. Деда не стало, когда ему исполнилось шесть, а отец погиб спустя всего четыре года после его смерти, несчастный случай на производстве. Так что с десяти лет с Расулом даже никто и не разговаривал по-корейски, он едва мог вспомнить какие-то простые фразы. Мама, наполовину русская, наполовину узбечка, её родственники, друзья из школы и из секции бокса, смесь народностей и наций – все говорили на русском или узбекском. Он и сам считал себя скорее русским, для него были родными язык, культура, образ жизни и мышления. Мама даже была православной христианкой, ходила в церковь, молилась за него, даже окрестила в детстве, когда папы не стало. Но Расул крестик не носил, разве что в армии, с высшими силами общаться не пытался, просто старался выжить и остаться человеком своими силами, лишь иногда, в пылу сражения, интуитивно прижимал ладонь к груди, нащупывал крест. Может, правда пора уже у Бога помощи просить? Как же Расулу не хотелось уезжать из родной страны! Но другого приличного выхода он не видел. Да даже если бы и хотел, не так-то это просто. На переезд с ребёнком нужна приличная сумма денег. Сбережения он потратил на ремонт маминого дома, а свою двухкомнатную квартиру в Ташкенте он сейчас быстро продать не сможет. Можно попробовать сбыть оставшуюся в Ташкенте машину, всё равно без дела простаивает, но сам он это сделать не может, просить кого-то надо. Занимать у друзей и светиться не хотелось, а для того чтобы хоть что-то заработать на стройке, нужен год, полтора в режиме жёсткой экономии. Его могут найти раньше, чем он денег накопит.
Расул целыми днями искал подходящий выход, даже смалодушничал, в храм зашёл в поисках решения, но, постояв в полутьме и глядя на скорбные застывшие лики на иконах, решил, что просить помощи у тех, кто явно пострадал больше, чем он, не стоит, пожалуй. Так и вышел ни с чем. Ещё с неделю он мучился, пока в один прекрасный вечер, устав от работы и своих мыслей, не зашёл в бар около дома. Ужасно захотелось выпить, выкинуть хоть ненадолго все проблемы из головы, забыться. Здесь-то он и познакомился с Людмилой, приятной разговорчивой женщиной, зашедшей скрасить субботний вечер в случайной компании.
Она подсела к Расулу в баре, когда он уже прикончил с полбутылки водки и пытался завязать разговор с барменом. Вообще-то он ещё и потому выпивал редко, что его обычная неразговорчивость при определённой дозе алкоголя куда-то улетучивалась. Расул становился весёлым, словоохотливым, шутил, острил и, честно говоря, плохо контролировал свой язык, вываливал иногда то, что говорить не следовало, а потом жалел об этом. Вот и в этот раз, слово за слово, хвастанул, что собирается уезжать в Корею, мягко отклонив заигрывания, и пожаловался, что денег на это нет. Хорошо хоть причину отъезда не назвал. Ему хотелось выговориться просто случайному человеку, как в поезде, когда знаешь, что вы никогда больше не встретитесь, очень легко рассказать даже то, о чём не скажешь друзьям. Они проболтали весь вечер, и она предложила познакомить его со своей подругой, которая мечтала пожить в Южной Корее и могла бы заплатить, если ей дадут возможность сделать это на легальных основаниях. Они обменялись телефонами, а в следующую субботу Расул уже встретился с Кирой.
Он вспомнил, как нервничал, сидя за столиком у окна на втором этаже просторной кофейни, и смотрел на входящих женщин. Полная деловая женщина с короткой стрижкой, высокая блондинка в длинном пуховике и на каблуках, рыженькая в спортивном костюме, девочка в зелёном пальто? Девочка? Он удивился, когда девчонка-подросток подошла к его столу и посмотрела на него спокойным, совсем не детским взглядом больших серых глаз. Да это совсем не школьница, просто худенькая ухоженная женщина маленького роста!
– Вы Расул? – У неё были приятный тёплый голос и едва заметный огонёк любопытства в глазах. – Можно присесть?
Расул как-то сразу успокоился и расслабился. Не зря говорят, что для того чтобы оценить человека, достаточно первых секунд. Он смотрел, как она смущённо поглаживает свою руку с аккуратным скромным маникюром на тонких пальчиках, рассказывая о себе, как тепло улыбается, как появляются в уголках серых глаз едва заметные лучики морщинок, как поправляет аккуратное удлиннённое каре светлых волос. Пока они общались, у него зрело ощущение, что теперь всё будет хорошо, эта маленькая птичка – его реальный шанс, который, ни в коем случае, нельзя упустить. Кира показалась ему какой-то уж слишком наивной и невинной для своего возраста. Даже использовать-то её неудобно, она явно больше теряет, чем приобретает от их партнёрства. Но Расулу выбирать не приходилось, и голос совести он решил задвинуть куда-нибудь подальше и попытаться компенсировать Кире её помощь позднее. Даже фамилия у неё была подходящая – Юдина, он даже подумал, не поменять ли фамилию в русском паспорте на её, вместо Ю Расула Алиевича станет Расулом Алиевичем Юдиным. А что, законный способ спрятаться лучше!
Даже сейчас, спустя два месяца после их знакомства, он до сих пор поражался, как же ему повезло! Она как будто и правда была посланницей свыше, несущей ему помощь и свет. Никогда в жизни у Расула ещё не получалось сделать всё так быстро: документы во всех инстанциях принимались с первого раза, паспорта и визы были готовы быстрее обычного, возможно, ещё и Бурхан поспособствовал. Даже за Тимуркой не пришлось ехать в Ташкент, нашлись родственники, вылетающие в Москву, которые согласились его сопроводить. Единственной заминкой в его плане оказалась задержка рейса, но и та была ерундовой. И вот он здесь, в чужой стране, на незнакомой крыше и в квартире с малознакомой женщиной. Но у него было странное ощущение, что он там, где должен быть. Даже обычная его тревога перед неизвестным отступила. Наоборот, Расул чувствовал изрядную долю облегчения, оказавшись вдали от враждебно настроенных людей и от дикой суеты Москвы. Его немного беспокоило, как он, привыкший к одиночеству, будет терпеть рядом женщину и ребёнка, но это не такая уж и большая плата за возможность жить без преследователей.
Расул встал и подошёл к ограждению. Внизу по освящённой улочке, пританцовывая, возвращалась домой Кира. Он невольно улыбнулся. «Забавная пташка! Маленький неунывающий боец жизненного фронта. Ему бы чуточку её оптимизма!» Ему нравилось замечать её живые эмоции, нравились Кирины прямота, честность и ни малейшей доли кокетства. И как это она сохранила способность радоваться таким мелочам, как травинки, листочки, случайно найденная в кармане конфета или девятиметровая комнатка с видом на стену? Расул даже слегка позавидовал такой способности во всём находить повод для радости, он-то как раз замечал сперва недостатки и просчитывал возможные неприятности. Поэтому картина мира в его сознании никогда не была особо привлекательной. Он услышал, как Кира вошла, аккуратно прикрыв дверь, скинула кроссовки и куртку, прошла в кухонный уголок и нажала кнопку на чайнике. Он смотрел, как она выбирает из разномастных кружек одну побольше, с узором из переплетённых цветов, как достаёт пакет с чаем, моет и нарезает яблоко. Странная спокойная женщина, не несущая угрозы. На свете, наверное, тысячи таких, которых никто особо не замечает, вернее, которые и сами не хотят, чтобы их замечали, им и так хорошо. Наблюдая, как Кира вдыхает поднимающийся над кружкой пар, как зажмуривается от удовольствия, улыбается и откусывает яблоко, Расулу и самому захотелось попить чайку, но он дождался, когда она допьёт свою кружку, сполоснёт посуду и уйдёт в свою комнату. Странное ощущение, он живёт не один, с женщиной под одной крышей. Как давно это было?! Короткий период времени, когда у них с Катей появился Тима, когда она вынуждена была быть мамой, пока не восстановила форму. Как же она психовала и нервничала, как её бесили Тимин плач, подгузники, постоянная кормёжка и невозможность проводить время, как хочется. Потом она вернулась к работе, снова начались бесконечные съёмки, командировки, а у Тимура появилась няня. А в один прекрасный день Катя заявила, что заключила контракт с известным модельным агентством в Москве и уезжает. До сих пор воспоминание об их последнем разговоре было болезненным. Расул и сам знал, что они слишком разные, их жизненные цели были прямо противоположными. Знал, что сам виноват, у него сорвало крышу после знакомства с Катей, ей не нужны были ни длительные отношения, ни брак, ни семья. Её случайная беременность стала для неё страшным ударом, и только чудом Расулу удалось уговорить её сохранить ребёнка. Он предчувствовал, что она оставит их, это был лишь вопрос времени, но до последнего надеялся на чудо. Которого не произошло! До сих пор было больно, что она предпочла интересную жизнь и карьеру в Москве, оставив их с Тимуром. Но осуждать и принуждать её он не мог, она сразу говорила, что не готова посвятить всю свою жизнь одному человеку и семье, у неё была куча своих планов. Просто был ослеплён её красотой, своей влюблённостью, надеялся, что она захочет поменять планы, чтобы сохранить их отношения. Даже переехал в Москву, надеясь, что она вернётся к нему, если он будет жить в том же городе. Нашёл работу, жильё, устроился, но у неё уже был другой мужчина, который мог дать ей намного больше, который готов был воплощать в жизнь её амбициозные мечты. Общение с Расулом стало для неё совсем не интересным, телефонные звонки тяготили, заставляли чувствовать себя виноватой, и, в конце концов, она совсем перестала брать трубку. В самом начале их отношений Расулу казалось, что он заплатит любую цену, лишь бы быть с ней, что неважно, сколько дней или ночей она сможет ему подарить, это лучше, чем ничего. Но сейчас он сожалел, что ввязался в заведомо провальную связь. Не думал, что расплата за короткое время рядом с желанной женщиной окажется настолько мучительно бесконечной. Ему казалось, что по нему катком проехали, сметая самоуважение, уверенность в себе и собственных силах, доверие к женщине и надежду на обретение нормальной семьи. Расула кидало от полного уныния и нежелания хоть что-нибудь делать до ярости и мыслей о мести. Если б не ответственность за жизнь Тимура, Расул, возможно, запил бы и скатился в яму, из которой выбраться было бы намного сложнее, чем из нынешней передряги.
Расул вздохнул, прикрыл за собой дверь и прошёл бесшумно в свою комнату. Давно пора было спать. Не включая свет, он растянулся на полу на одеяле, потому что на единственной кровати тихо посапывал во сне сын. И всё же впервые за долгое время он не ощущал привычной пустоты, его охватило приятное чувство нужности хоть кому-то, когда ты не один пытаешься выгрести в этой жизненной лодке, или оно приятное только потому, что тебя не раздражают те, которые находятся рядом? Неважно, главное, впервые за долгое время Расул заснул совершенно спокойно и умиротворённо.
* * *
Кира проснулась, услышав звук захлопнувшейся двери. Уже утро? Она глянула на телефон, и правда, половина восьмого, прошла в уборную, предварительно проверив, спит ли мальчик в соседней спальне. Тимур ещё сопел, и Кира решила вздремнуть ещё. «Хорошо, когда не нужно никуда торопиться! – подумала она, блаженно зарываясь в одеяло. – Кайф!» Проснулась она, когда кто-то начал с неё это одеяло стягивать.
– Что? Что такое? Тима?
Мальчик заулыбался, заметив её удивление.
– Ня… ня…
– Что? Няня или ням-ням? Кушать хочешь?
Он закивал.
– Ну, хорошо, хорошо, встаю! – Кира слезла с кровати, довольно потянулась, отправила Тиму умываться и выскочила прямо в пижаме на крышу под яркие лучи солнца.
– Ох, свежо! – Она попрыгала, поприседала, размялась, наклоняясь вперёд, назад, влево, вправо, потянулась к носочкам и покрутила головой, пока из-за двери не выглянула любопытная мордашка Тимура.
– Ты в тапочках? – Он кивнул.
– Ну, тогда иди ко мне, поиграем пару минуток в догонялки!
Они побегали по маленькому пятачку крыши, пока Кира в очередной раз не схватила развеселившегося Тиму, поиграли в приседалки-повторялки под детскую песенку, которую Кира помнила ещё с детства, и, довольные, пошли готовить завтрак.
После зарядки они с мальчиком пожарили омлет на завтрак, нарисовав на нём кетчупом забавную мордочку, похихикали, когда делили, кому достанется ухо, а кому нос, а потом отправились на прогулку. Походили по ближайшим дворам, исследуя детские площадки, прошлись по парку и обнаружили летний театр и большую поляну с вертушками, лавочками и качелями, где перекусили за столиком треугольным кимпабом и выпили по бутылочке сока. У Киры было ощущение, как будто она в отпуске, приехала отдохнуть ненадолго, не беспокоясь о завтрашнем дне. Её настроение, видимо, передалось и Тимуру, так что он тоже искренне радовался всему новому. Раскачивался на качелях, смело скатывался с горок, искал под деревьями палки, превращая их в оружие, даже пытался пообщаться с другими малышами. К концу дня они с Кирой уже вполне сдружись и даже начали немного друг друга понимать.
Расул застал их вечером за жаркой блинов, вернее, жарила Кира, а Тимур их уплетал, намазывая джемом и скручивая в трубочку. И при этом ещё пытался что-то рассказать на своём языке, а Кира кивала, как будто что-то понимала. Он замер у входа, не в силах отвести глаз от их сияющих лиц, обращённых к нему. Давно никто не был так рад его видеть, эта маленькая, невероятно красивая сейчас разрумянившаяся женщина в синем домашнем платье и его любимый сын улыбались ему, махали руками, чтобы он поскорей шёл к столу. Расул резко отвернулся и присел, снимая кроссовки. Перевёл дыхание и поморгал, смахивая непрошеную влагу. Что это с ним, расчувствовался на пустом месте?! С чего бы?! Не поднимая головы и буркнув приветствие, он прошёл в душевую. Пока Расул умывался и переодевался, Кира разогрела ему тарелку супа, порезала хлеба и чеснока, поставила на стол плошечку с кимчи и тарелку с блинами.
– Чаю налить? Или водички?
– Нет, не надо, спасибо, я сам, – Расул даже как-то растерялся. – Спасибо, что накормила Тиму, за мной можно и не ухаживать. Отдохни.
– Да, ладно! Мне не трудно! – засмеялась Кира. – Мы сегодня с Тимуром и так весь день отдыхаем! Правда, Тимур?
– М-м! – промычал мальчик, размазывая джем по лицу.
– Ну вот, сплошные удовольствия и безответственность! – подтвердила Кира, улыбаясь и вытирая ему лицо салфеткой. – А как твой первый рабочий день? Очень тяжело было?
– Да нет, не особо, – пожал плечами Расул. – Я последнее время в Москве тоже на стройке работал, так что здесь работа не намного отличается, даже полегче, и не так холодно. Бригадир крикливый, конечно, но не страшнее моего командира в армии. Нормально, на первое время сойдёт. Вы как тут? Чем занимались?
Кира рассказала про их с Тимой открытия и впечатления на сегодня, потягивая чай, пока Расул ужинал, а потом попросила:
– Слушай, ты не мог бы мне помочь столик принести?
– Какой столик?
– Ну, тут во дворе апартов есть место, куда выставляют, ну то есть выбрасывают, ненужную мебель. Мы когда с Тимуром гуляли, я заметила столик маленький, мне бы как раз в комнату подошёл, маникюр делать. Одной, наверное, не донести, неудобно. Поможешь?
– Да не вопрос! Сейчас, чай допью, сходим.
Пока Тимур раскрашивал нарисованный Кирой самолёт, они прогулялись до квартала многоэтажек и принесли приглянувшийся Кире столик.
Расул с удивлением смотрел, как радуется его соседка, оттирая ножки и столешницу от пыли, прежде чем затащить столик в комнату, разве что не целует его. Как будто ей машину подарили, а не столик с помойки. Он и сам почувствовал, как настроение повышается. Кто бы мог подумать, что поход на помойку может его так обрадовать. Странная женщина!
Кира напевала, расставляя на углу столика лаки, пилочки, закрепитель, машинку для сушки и аппарат для маникюра. Эх, ей бы ещё полочку или стеллажик, а то всё на стол не помещается, ну ничего, бог даст, найдётся для неё и полочка. Во всяком случае, рабочее место почти готово. Она скептически обвела взглядом комнату, м-да… ей бы хоть красивую занавеску повесить и покрывало в тон, чтобы не было совсем уж убого. Надо пройтись в выходной по магазинам, пожалуй, подобрать подходящую ткань и краску купить, подновить стены на крыше. Хорошо, что у неё вечера свободны и в выходные полтора дня есть. Как будто в ответ на её мысли в комнату постучал Расул.
– Не планируй ничего на субботу, пожалуйста, – предупредил он, – я в эту субботу не работаю, сходим в больницу, надо медосмотр пройти, для получения ID карты обязательно. Лучше с этим не затягивать.
– Ну конечно. Знаешь, куда идти?
– Да, меня Карим проинструктировал. У тебя есть с собой фотографии на документы? – поинтересовался Расул. – Нужна парочка.
– А, да, пара фото точно найдётся, – задумчиво протянула Кира. – Ничего, если я схожу сегодня в кафе? – спросила она, когда Расул начал прикрывать дверь. – Посижу вечерок с вайфаем, с мамой хочу пообщаться?
– Конечно, не спрашивай! Если я дома, можешь спокойно уходить по своим делам. Мы с Тимуром договоримся, если что.
– Ок! – обрадовалась Кира. – Тогда я пойду. Не скучайте!
Она выскочила на полутёмную улицу. Где-то здесь есть кафе, которое приглянулось Кире яркими лоскутными подушками на диванчиках и красивыми лампами под абажуром. Ага, вот и оно! Она толкнула стеклянную дверь, которая мелодично звякнула музыкой ветра.
– Осо осеё! – поприветствовал Киру приятный улыбчивый мужчина за стойкой. – Муо тырильккаё?
Заметив растерянный вид Киры, он переспросил на английском:
– What would you like to drink?
– A?! I would like a cup of green tea, please. Have you got green tea?
Кира обрадовалась, что можно объясниться по-английски.
– Нокчаё? – переспросил мужчина.
Кира кивнула, хотя и не была уверена, как будет по-корейски зелёный чай. Она поинтересовалась наличием вайфая и, сфотографировав номер, устроилась на уютном диванчике у окна. Недолго поговорила с мамой, заверив, что у неё всё хорошо, и стала просматривать ленту любимых подписок, в которых она черпала вдохновение для новых дизайнов. Самые необычные и красивые перерисовывала в свой блокнот, чтобы потом воплотить на одной из клиенток. У Киры тоже была парочка скромных каналов на разных ресурсах, куда она выкладывала наиболее удачные свои работы, подписчиков пока было немного, но их число потихоньку росло.
Когда перед ней поставили чашку с густой зелёной жижей, она удивлённо подняла глаза на улыбающегося корейца, не понимая, что же это.
– What is it? – переспросила она.
– Nokchayo. Green tea in Korean style, – подтвердил он.
– Really? – Озадаченное лицо Киры насмешило мужчину. – May be you would like a cup of herbal tea, mint or chamomile? I could make it for you, – предложил он.
No, no! – замахала руками Кира. – I will try. Thank you. Камсахамнида!
Она осторожно попробовала жидковатое зелёное пюре, поймав любопытствующий взгляд бариста. «Вот что такое она опять заказала?! Ладно, будем считать, что это здоровья для! В следующий раз и правда лучше травяной мятный попросить».
Кира написала Людке короткое сообщение, что у неё всё хорошо, и начала искать в Интернете информацию про детские сады и салоны красоты поблизости. К своему удивлению и радости, она обнаружила, что в Донгтане есть образовательный центр для русскоязычных, включая школу и детский сад. Решила, что с утра напишет директору и сходит с Тимуром на экскурсию. Может, его возьмут ещё до оформления всех документов? Тогда она могла бы раньше начать работать! Жаль, что по салонам информации было мало, на русском почти ничего, а на английском крохи. Придётся ногами всё обходить. Аккуратно переписав в блокнот все найденные контакты, Кира расплатилась за так и не допитое зелёное пюре и вышла из кафе. Она решила подняться по лестнице и дойти по лесной тропинке до обзорной площадки, которую она приметила ещё днём. Лестница и тропинка освещались низкими фонариками, сквозь голые ветви деревьев был виден город с его многочисленными огнями и подсвеченными рекламными вывесками. Она смело шагала по крепкому плетёному то ли из джута, то ли из пакли покрытию дорожки и удивлялась, когда её обгонял какой-нибудь шустрый пенсионер с палками для скандинавской ходьбы. Непривычно, когда все вокруг занимаются спортом, даже ближе к ночи, а ты так, как валенок, слоняешься без дела. Кира даже прибавила ходу, чтобы её прогулка смахивала на спортивную ходьбу, и начала хлопать в ладоши то перед собой, то за спиной, как это делают корейские бабушки. А вот и площадка! Кира подошла к ограждению и восхищённо замерла. Сияли вдали многочисленные многоэтажные комплексы, отражаясь в ровной глади речки, разбегались в разные стороны дорожки нового парка за рекой, далеко внизу под фонарями проезжали велосипедисты. Было слышно шуршание высоких деревьев, кроны которых смыкались от ветра где-то высоко над головой Киры. «Красиво!» – пронеслось у неё в голове. Она не могла отвести взгляд от открывшегося ей вида и даже не заметила, как кто-то встал рядом под ярким светом освещающего площадку высокого фонаря. Почувствовав движение, Кира повернулась и с удивлением обнаружила подтянутого мужчину в белой толстовке с капюшоном, тоже смотрящего вдаль. «О!! Какой профиль! Прямо Маугли или Оцеола, вождь семинолов!» – пронеслось у неё в голове. Мужчина невозмутимо отошёл на пару шагов, не отрывая рук от перил, и начал отжиматься, по-прежнему смотря за реку. «Блин! – решила Кира, – что ж такие все спортивные-то? Надо тоже что-то изобразить!» Она присела спиной к лавочке, опираясь на неё руками, и тоже попыталась несколько раз отжаться. Лучше бы даже не начинала! Пятки поехали по сырому полу, рука подвернулась, и Кира, охнув, плюхнулась задом на влажные доски настила.
– Куэнчанаё? – Глубокий голос сверху заставил её резко вскинуть голову и охнуть от удара головой об лавку.
– Чосимхасеё! Куэнчанаё? – Мужчина присел, обеспокоенно вглядываясь в её лицо.
Хорошо, что в полумраке было не видно, как покраснела Кира. «Боже! Как неудобно-то! И чего она повыпендриваться вдруг решила?»
– Аниеё! Нет! – замотала она головой, а потом спохватилась. – А! Нэ, куэнчанаё! Я в порядке! I am ok!
– Тачин го опсоё? – Его лицо было уже так близко, что Кира разглядела высокие скулы, крупный нос с небольшой горбинкой, чётко очерченные губы и внимательные глаза, почувствовала тонкий шлейф парфюма.
– Опсоё, опсоё! Я в порядке, правда, не беспокойтесь! I am really ok! – затараторила она.
– Чабаё! – Мужчина протянул руку, и Кира ухватилась за широкую тёплую ладонь, поднимаясь на ноги. Ей показалось, что тепло от ладони пошло дальше вверх по руке, и она резко отдёрнула её.
– Камсахамнида! – поблагодарила Кира. – Thank you! Don’t worry! Кокчон хаджи масеё! Не беспокойтесь!
– Чинччаё! – Мужчина улыбнулся, разглядывая её, и у Киры поползли мурашки по спине. Что это?
– Нэ, Нэ! Yes! Да, да! – Она продолжала повторять на разных языках, не в силах оторвать взгляд от его лица.
И не сказать, чтоб оно было какое-то особо красивое. Просто было что-то притягательное в сочетании этих черт, в едва заметных морщинках в уголках глаз с необычным разрезом и ироничном изгибе губ, которые явно часто улыбались, тёмные глаза излучали внутренне спокойствие, тепло и уверенность в себе, которых так не хватало Кире.
– О-о! – Кира почувствовала, как прилипли к попе повлажневшие сзади штаны, и попятилась назад с обзорной площадки.
– Камсахамнида! Чвесон хамнида! Аньёни кэсеё! – выдавила Кира всё, что вспомнила: спасибо, извините и до свидания, и почти бегом пустилась обратно по тропинке в сторону дома, стараясь не оглядываться.
«Что это с ней?! – думала она, топая по тропинке. – Что за дурацкая реакция?! Мужиков, что ли, мало симпатичных видела? Сериалов пересмотрела? Теперь каждый кореец красавцем кажется? Да нет, не наблюдала вроде раньше за собой таких пристрастий!» Нет, конечно, ей нравились герои сериалов, которые она смотрела. Она восхищалась ими и глубоко уважала, понимая, что за этими красивыми лицами и фигурами стоит адский труд, пот, боль и жёсткие ограничения, а красивые поступки – это игра, далёкая от жизни. Поэтому и воспринимала красавцев-актёров или айдолов как произведения искусства, на которые можно любоваться издалека, как в музее, но руками не трогать, ибо они достояние человечества, а не одной отдельно взятой обычной женщины. Кира не состояла ни в каких фан-клубах, не ходила на концерты, не мечтала встретиться со своими любимчиками, но была бесконечна благодарна корейцам, что они ещё снимают фильмы, в которых сохраняются чистота и красота, которые заставляют подумать, смотря которые, ты следишь не за внешней, а за внутренней борьбой героев. Может, сознание всё-таки сыграло с ней злую шутку и наделило всех корейцев несуществующими чертами и киношным благородством? Да нет! Она ж приезжала уже в Корею и в аэропорту немало с корейскими пассажирами общалась! Не было у неё никаких розовых очков на их счёт! Это сегодня что-то с ней не то! Перебор с новыми впечатлениями? Ладно, скорей всего, она этого Оцеолу и не встретит больше! Дай то бог! Не нужны ей такие эмоции! Пережила однажды уже невозможную влюблённость, хватит, еле выкарабкалась из неё живой, больше не надо! Она будет свободна, весела и счастлива сама по себе! Кира заулыбалась. «А всё-таки это было волнительно! Вот только за всё платить приходиться! – вздохнула она, ощупывая свой мокрый зад. – Стирать придётся сегодня, и ручками, ручками! Ничего, вспомним студенческие времена. Где наша не пропадала!»
Напевая под нос любимый мотивчик, Кира поднялась в квартиру. В гостиной горела только лампа у диванчика, на котором Расул читал книжку, вытянув свои длинные ноги.
– Тимур спит? – шёпотом спросила Кира.
– Давно уже, – кивнул он, провожая удивлённым взглядом Киру, которая продефилировала мимо него к кухне и включила чайник.
– Что случилось? – спросил он, не сдержав улыбки, и мотнул головой в сторону её оливковых спортивных штанов, на которых сзади красовалось большое влажное пятно.
– А?! Глупость! – отмахнулась Кира. – Плюхнулась неудачно. Решила последовать примеру корейцев и позаниматься спортом. Они, знаешь ли, очень заразительно это делают, прям тоже захотелось. И! Вот мой итог! Сырой зад, неловкость и работа на вечер! – Она вздохнула, а Расул не удержался от усмешки.
– Может, помочь? С тренировками? – спросил он, улыбаясь. – А то у меня тренерский опыт довольно большой! Лет пять боксёров к соревнованиям готовил, и результаты хорошие были. Если б в Москву не уехал, работал бы сейчас со сборной Узбекистана, мне предлагали. Вот только не пойму, зачем тебе тренировки? У тебя вес вроде в норме. Или так, ради здоровья? Есть проблемы? – В его голосе мелькнуло беспокойство.
– Не, не! Не надо! – отмахнулась Кира. – Я здорова, как корова! Даже обидно бывает, иногда прямо хочется поболеть, да не получается! Это. я так, для настроения! Если хандрю, прогулки здорово помогают тоску разогнать. Так что лучше гулять буду подольше и есть поменьше, и хватит с меня! А ты чего не спишь? На работу же рано.
– Сейчас пойду, – кивнул Расул, закрывая книгу, – тебя поджидал, думал, вдруг заблудишься вечером в незнакомом месте.
– У меня же телефон с собой! – удивилась Кира. – Не заблужусь я, зря не лёг пораньше. Больше не жди, я точно никуда не денусь! Иди. Спокойной ночи! – Она ободряюще улыбнулась, и Расул, тяжело поднявшись с дивана, ушёл в комнату, аккуратно закрыв за собой дверь.
Кира переоделась, попила наконец-то нормального зелёного чая, тихонько, стараясь не шуметь, постирала свои штаны и разложила их на тёплом полу сушиться.
«А все-таки хорошо, что она не одна, а с напарниками!» Кира уже и забыла, какого это, жить с кем-то, стараться не шуметь, учитывать интересы другого человека, приятно, когда кто-то тебя поджидает и беспокоится. Привыкла, оказывается, к одиночеству.
* * *
На следующий день Кира решительно взялась за поиски сада для Тимура. Позвонить по указанным на сайте телефонам она не могла, корейской симкарты не было, но школа, если верить адресу из Интернета, находилась совсем рядом. Так что после завтрака они пошли искать нужное здание. Небольшой четырёхэтажный коричневый дом оказался всего в паре кварталов от них. Надпись на двери на русском «Здравствуй, школа!» подсказал, что они оказались в нужном месте. Кира не успела нажать на кнопку звонка, как из дверей выскочила пара девочек лет двенадцати и побежала к ближайшему магазинчику «CU». Придерживая дверь, Кира с Тимуром вошли в небольшой холл со стойкой администратора, диваном и большим искусственным яблоневым деревом. Никого не обнаружив, прошли чуть дальше, заметив свет в застеклённом кабинете справа. Приятная женщина средних лет, сидящая со стопкой книг и тетрадей за большим столом, спросила, чем может им помочь. Кира поинтересовалась садиком для Тимура и пожаловалась на то, что пока у неё нет телефона, с которого можно было бы позвонить директору. Женщина тут же набрала номер на своём телефоне и недолго пообщалась, узнав у Киры, смогут ли они с ребёнком подойти к часу дня в другое здание в получасе ходьбы от школы. Директор будет их поджидать, покажет садик и расскажет про условия приёма.
Кира обрадовалась. Она не ожидала, что всё так быстро и удачно может сложиться. Горячо поблагодарив свою спасительницу, которая помогла ей даже точку на нужном здании на карте в телефоне поставить, чтобы Кире было легче найти место, и. записав ещё раз адрес и телефон, они с Тимуркой не спеша отправились прогуляться в том направлении, благо до назначенной встречи оставалось ещё достаточно времени.
Набегавшись на площадке во дворе комплекса апартаментов, которая так понравилась Тимуру ещё в первую прогулку, и перекусив мандугуком – бульоном с пельмешками, они подошли к нужному зданию, поднялись на шестой этаж и прошли к стеклянной двери с надписью «AppleTreeKindergarten». «Яблоневая школа и яблоневый садик – хорошее название, – подумала Кира, – душевное, напоминает бабушкин сад в Первоуральске». Их заметили, и навстречу вышла улыбчивая женщина, светловолосая и голубоглазая. Она представилась, спросила, как к ним можно обращаться, пригласила их войти и присесть на диван в общем зале, забавно декорированном нарисованными домиками на стенах, книжками и игрушками. В садике было тихо, только из-за одной двери были слышны приглушённые голоса детей и воспитателя.
– У нас сейчас тихий час, – объяснила Наталья Сергеевна, – младшие дети спят, а старшие занимаются. Давайте я вам покажу наши группы, кухню, а потом зал, где ребята занимаются физкультурой и музыкой. Там у нас мероприятия разные проходят к праздникам.
Кире провели небольшую экскурсию по детскому саду, рассказали о программах обучения, о том, что занятия проходят на русском и английском языках, а уроки корейского пока только дважды в неделю, о стоимости посещения, правилах и необходимых документах, которые можно доносить по мере получения. Тимур, конечно, начал хватать интересующие его игрушки, лепеча что-то на своём языке, и директор заметила, что у него есть некоторые проблемы с речью. Оказалось, что в саду есть логопед, который может заниматься с ребёнком дополнительно развитием речи, и Кира обещала подумать о дополнительных занятиях тоже.
Кира попросила дать им пару дней на раздумья, нужно всё посчитать и посоветоваться с папой Тимура, и пообещала прийти через два дня в это же время с готовым решением.
С одной стороны, этот садик, конечно, хорошая находка для Тимура, но потянет ли Расул такие расходы. Кира уже прикинула в голове, в какую сумму им обойдётся посещение сада, особенно с первоначальным взносом и поняла, что, возможно, Расул захочет повременить с началом посещения или, вообще поискать корейский. Надо, наверное, для сравнения ещё в какой-нибудь корейский детский сад зайти, побеседовать о местах и цене. Придётся вечером со словариком посидеть, вопросы и фразы подготовить, вдруг никто на английском там не разговаривает?!
По дороге домой Кира с Тимуриком зашли в «No Brand», купили муки, молока и фарш на фрикадельки. Дома вместе увлечённо лепили и катали мясные шарики, укладывали на сковородку и жарили с луком и томатным соусом. Отдельно Кира отварила рис и порезала капустный салатик, поставив его в холодильник немного промариноваться. До ужина ещё оставалось время, и Кира с Тимуром, утеплившись, вышли на террасу. Тима катал свои машинки, а Кира, вооружившись веником и скребком, счищала со стен и пола облупившуюся краску и пыль. Она уже представила, как покрасит стены нежно-голубым цветом, нарисует маленькую пагоду и ветви сакуры. И на её кусочке крыши всегда будет весна! Расул обнаружил их слегка запылившихся, раскрасневшихся, но довольных, когда Тимур, счастливый, что ему доверили веник, пытался смести остатки мусора в совок.
– Привет! Трудитесь? Молодцы! – Он заулыбался, заметив сосредоточенное лицо сына. – Не ели ещё?
– Нет! Не успели! Я решила сегодня стены почистить, пока свободное время есть. Сейчас придём умываться и кушать, может, разогреешь нам еду?…
Они вместе поужинали, спокойно и тепло обсудив прошедший день. Расул поделился, что его переводят в другую бригаду, на другой объект, и с братом они будут работать на строительстве разных зданий, зато оплату обещали повыше. Кира рассказала про садик, и Расул дал согласие на устройство туда Тимура, по крайней мере, до лета, а позже, если найдётся место в корейском саду с меньшей оплатой или частичной компенсацией, то они Тиму переведут.
