скачать книгу бесплатно
– Не знаю, – пожала плечами графиня. – Недавно, совсем недавно, буквально с неделю назад. Но это все глупости…
– Возможно, и нет, – покачал головой Владимир и взглянул в темные Анины глаза, которые, словно гладь черного озера, заполнились кувшинками страха.
– Позвольте, мы проводим вас домой, дорогая, – напротив, открыто улыбнулась встревоженной графине Аманда и протянула руку. – Там и поговорим.
– Значит, вы считаете, что мне угрожает опасность? – выслушав историю Владимира Волкова и Аманды Фокс, конечно же, не полную, без подробностей, и где Черная пирамида была упомянута лишь вскользь, с дрожью в голосе произнесла графиня Рябова. – И этот, как его, Зохан может отрубить мне голову лишь бы только насолить вам, Владимир? Господи-Боже ты мой, что же теперь делать?
Разговор происходил в большой и светлой гостиной в особняке графини, расположенном вблизи канала реки Мойки.
– Не Зохан, а Джау Кан, – машинально поправил Волков. – А вот что поделать? Так тут вы уже ничего поделать не можете.
Анины губки задрожали, агатовые глаза увлажнились, и Аманда Фокс поняла, что графиня вот-вот разрыдается, поэтому и перехватила инициативу у своего неделикатного возлюбленного:
– Но не тревожьтесь раньше времени, графиня, мы с Владимиром не дадим вас в обиду.
– Вы? – удивленно взглянула на Аманду Аня. – Я знаю, что Владимир может за себя постоять, но вы? Вы ведь хрупкая женщина, такая же, как и я.
Волков даже усмехнулся тому, насколько Аня не права в своих суждениях, и тому, насколько эти две девушки совершенно разные. А ведь когда-то он считал, что влюблен в графиню, но эта любовь стоила ему очень дорого. Если бы еще тогда он понимал, что ему нужна именно такая женщина, как Аманда, то все бы сложилось совсем иначе. Многие были бы живы: Мартин, Павел. А сам он бы не угодил на каторгу в Сибирь, не побывал бы в этой ужасной Черной пирамиде и не стал бы рабом племени Айеши. Но и с другой стороны, он бы и никогда не повстречал Аманду. Поэтому, не смотря на все пережитые горести, Владимир ни за что не пожелал бы, чтобы его история оказалась переписана набело на страницах книги судеб. «Да и к тому же, – честно признался он себе, – причина всего пережитого крылась не в моих чувствах к Ане, а в моей гордыне. За что я и поплатился сполна».
– Поверье, Аня, – меж тем ответила мисс Фокс на вопрос графини, – постоять за себя я могу не хуже любого мужчины. Но сейчас речь не обо мне, а о вас. И как я уже сказала ранее, мы с Владимиром защитим вас. Мы отыщем Джау Кана и его людей и накажем их по всей строгости,.. надеюсь закона. – С легким сомнением закончила Аманда.
– Ну, а если этот монгольский вождь доберется до меня раньше, чем вы до него?
Ответить никто не успел, поскольку в комнату вошел слуга-лакей в зеленой ливрее и, поклонившись, объявил:
– Ваше сиятельство, к вам гости. Его высокоблагородие господин Орлов в сопровождении трех жандармов.
Аня с непониманием взглянула на Владимира.
– А это как раз на тот случай, чтобы Джау Кан не добрался до вас раньше, чем мы до него, сударыня, – ответил Волков. – По прибытию к вам я сразу же послал за ним, и, как видите, он привел вам охрану.
Аня коротко кивнула, затем перевела взгляд на лакея и почти вскричала:
– Проси немедля!
Спустя час Волков, мисс Фокс, Орлов и тетушка Кэт ехали в крытом экипаже – дорогой черного лека карете господина чиновника по особым поручениям. Ехали по направлению к Гороховой улице. Карету слегка потряхивало из-за ухабистой булыжной дороги Невского проспекта, но в салоне тряска почти не ощущалась из-за новых мягких рессор. Поэтому кучеру было невдомек, отчего господа пассажиры так гневно ругаются внутри. Но прислушиваться он и не думал, поскольку состоял кучером при управлении тайной полиции и уже давно усвоил старую как свет истину: меньше знаешь, крепче спишь!
А в салоне тем временем буря разыгралась нешуточная.
– А я тебе говорю, Владимир, что ни в какой операции участия принимать ты не будешь! – уже начал выходить из себя Орлов.
– Это еще почему? – возмутился Волков, поскольку план предложенной операции Владимиру в корне не нравился.
– По кочану и кочерыжке! – выругался Алексей.
– Это как это? – удивилась Аманда. – Причем тут вообще капуста?
– Не бери в голову, дорогуша, – махнула рукой тетушка Кэт. – Это российский оборот речи, означающий, что ничего объяснять нашему Вовочке Алеша не желает.
– Так значит?! – тут же гневно сверкнул на друга глазами Волков.
– А вот и не так, – виновато покачал головой Орлов и уязвленно глянул на Екатерину Андреевну. – Твоя тетушка, как всегда, все возводит в Абсолют.
– Ну, тогда растолкуй!
– Владимир, ну пойми же ты, – взмолился Алексей, – что это вовсе не силовая операция по взятию банды, а тонкая и продуманная операция по внедрению Мишки в колоду.
– Глупости это все твоя тонкая операция, – фыркнул Волков. – Я тебе говорю, что этого валета бандосского надо хватать и к стенке прижимать, и пусть он нас на логово твоей колоды выводит ну и на Джау Кана, если уж он причастен к этой банде.
– А если валет не захочет говорить? – парировал Орлов. – Сенька Свинчатка уголовник тертый, он своих не сдает!
– У вас что, в вашем Третьем отделении информацию из людей выколачивать не умеют? – удивился Владимир. – Ну, так оставь меня с ним на полчасика, он живо все выложит!
– Умеют у нас все в Третьем отделении, – с подозрением покосившись на Аманду, как бы та не начала читать ему лекцию об этичности методов, буркнул Орлов. – Но не в этом дело, Владимир. Пойми, даже если мы возьмем валета, колода может что-то заподозрить и сорваться с места, и тогда все пропало, и придется ждать нового убийства и новой возможности выйти на банду, которая к тому времени станет в разы осмотрительней. Поэтому я в очередной раз прошу тебя, братец, не появляйся ты у Гофмана и не сорви нам операцию. Договорились?
– Хорошо, положусь на тебя и твое хваленое Третье отделение, – соврал Волков.
Глава 4. Когда в дело вмешивается призрак
«Ума не приложу, и почему это Владимир так некогда любил это заведение», – скучающим взглядом обведя зал трактира «У Гофмана», задумался Орлов.
За тот год, что Алексей не заглядывал в это злополучное место, здесь в трактире на Английской набережной все осталось по-старому. Такой же полутемный зал с засаленным потолком от копоти свечей на люстрах в виде корабельных штурвалов. Те же столы, вернее просто деревянные столешницы, положенные на бочки. И та же разношерстная публика: простые пьянчужки мужики, портовые грузчики, моряки, уголовники разных мастей или же «деловые», как они сами предпочитают себя называть, мамзальки на любой цвет и вкус, ну и басурмане, что прибыли на Русь-матушку в погоне за легкой деньгой. И никаких благородных из рода высшего дворянства – такие заглядывали сюда крайне редко, либо в поисках куражу, к таким Орлов причислял Волкова в былые годы, либо по особой надобности, к этим последним Алексей приписал себя. Хотя, что уж тут лукавить и кривить душой, честно признался себе Орлов: «А ведь и я когда-то искал тут забытья и прятался от чувства стыда, виня себя в том, что умыл руки и не остановил дуэль друзей. В то время так хотелось забыться и не видеть благородных лиц, и это место было словно создано именно для сего. Здесь можно было напиться до чертиков, забыть о правилах приличия, затеять драку, а на утро проснуться в объятьях той, у кого даже имени спрашивать не захочется. Но все это в прошлом. Спасибо Александру Христофоровичу – вправил мозги, на путь истинный наставил и цель показал. А то, кто знает, где бы я без него сейчас был». И уже после этого судьбоносного человека Орлову приходилось бывать в трактире «У Гофмана» лишь два раза, и то по служебной необходимости. Первый, это когда надо было втереться в доверие к английскому профессору археологии Генри Рою Фоксу и его очаровательной дочурке – тогда все отыгралось наилучшим образом. Ну и второй… Впрочем, второй только наступил, поскольку Алексей лишь успел переступить порог трактира и легкой ленивой походкой двигался вперед по залу, вдыхая аромат густого табака, зеленого змия и квашенной капусты – довольно не французских ароматов, что царствовали в этом месте.
– Алексей Григорьевич, какая честь! – всплеснул перед Орловым руками сам Гофман, уже давно не молодой хозяин немного тучной наружности с маленькими поросячьеми глазками и довольно услужливой улыбкой.
– Здравствуй, Ганс, – сухо поприветствовал Алексей, как того требовали правила этикета по отношению к какому-то там хозяину второсортного трактира.
– Сейчас все для вас исполним в лучшем виде, – по-своему обыкновению залебезил Ганс. – Лучший столик организуем, только для вас…
– Лучший не надо, – покачал головой Алексей и указал вдаль. – Хочу вон тот.
Это место Орлов уже давно приметил, оно находилось как раз подле столика, за которым расположился объект операции и Михаил Потапов, выступающий в роли подсадной утки. Только вот беда – удобный столик был занят какими-то забулдыгами. Впрочем, беда была невелика, и Алексей знал, с какой легкостью в трактире у Гофмана решаются подобные неудобства.
– Как вам будет угодно, дорогой Алексей Григорьевич, – ласково улыбнулся Гофман и тут же замахал грязным полотенцем двум официантам.
Официанты – здоровые бородатые мужики, поскольку другие их коллеги в подобном заведении бы просто не прижились, поняли хозяина без лишних слов. Детины, не церемонясь, схватили пьянчужек под руки и выпихнули из трактира взашей. А Гофман подошел к столику, смахнул со столешницы хлебные крошки грязным полотенцем и льстиво заулыбался:
– Присаживайтесь, сударь.
Орлов уселся за столик, с достоинством обведя устремившиеся к его персоне лица местной публики. Впрочем, публика была привычна к подобным происшествиям и потому, сделав вывод, что гость наверняка птица очень высокого полета и к нему лучше не задаваться, быстро поспешила вернуться к собственным делам. Краем глаза Алексей даже заметил реакцию объекта операции – валета Сеньки Свинчатки, тот с интересом, и даже оценивающе, оглядел явно богатого барина, каким вырядился Орлов, а затем, придвинувшись к соседу, что-то зашептал тому на ухо.
«Наверняка похваляется, как бы он мне кровушку пустил, ну или в бубен вдарил, не зря же его свинчаткой прозвали, – ухмыльнулся Орлов. – Только вот не по тебе я птица, фартовый, и не грабить тебе меня сегодня предстоит, а, напротив, от меня бегать. Только вот знака Мишиного дождусь».
– Вам, как обычно, Алексей Григорьевич?! – тем временем продолжил лебезить Гофман. – На первое «Вдову Клико»? – И Ганс подмигнул.
«Я на службе», – поглощенный собственными мыслями чуть было не проговорился Орлов, но вовремя сдержался.
– «Вдову Клико» говоришь? – вернулся к хозяину трактира Алексей. – А почему бы и нет, тащи. И на закуску чего-нибудь. Только не капусты твоей мерзкой, не вздумай!
– Бутылку наилучшего игристого, сию же минуту сюда! – крикнул Гофман, ни секунды не сомневаясь, что его распоряжение будет исполнено, а затем вновь любезным голосом обратился к гостю: – Устрицы наисвежайшие, только сегодня подвезли. Изволите?
– Устрицы? – удивился Орлов, – в твоей то харчевне? Да еще и наисвежайшие?
– Не волнуйтесь, Алексей Григорьевич, если бы я имел хоть толику сомнения на их счет-с, вам бы я их предложить не осмелился, – любезно улыбнулся Гофман, а затем, нагнувшись к самому уху, вкрадчиво произнес: – Уж поверьте, я то знаю, как высоко вы взлетели.
– Вот даже как?! – с досадой хмыкнул Орлов. – Ох, Ганс, старый ты пройдоха, и ничего-то от тебя не скрыть. Но ты смотри, помалкивай о моей персоне, если кто интересоваться вдруг вздумает. А не то…
– Не извольте волноваться, ваше благородие, – тут же закачал лысеющей головой Гофман. – Я нем, как рыба. И поверьте, старик Ганс знает о ком стоит трепаться, а о ком лучше помалкивать в тряпочку, недаром ведь мое заведение уже столько лет стоит на плаву и пользуется своего рода популярностью у господ, что желают сохранить свое incognito[6 - . Incognito (итал.) – скрыто, тайно, не раскрывая своего имени.].
В этот момент к столику подошел официант с подносом, на котором стояли фужер и ведерко со льдом, а в нем запотевшая бутылка шампанского. Гофман перехватил у официанта поднос, махнул тому рукой, мол «иди, я сам, не по тебе птица» и быстрыми, доведенными до автоматизма движениями, откупорил бутыль, наполнил фужер и, протянув его Орлову, заговорщицки подмигнул.
– Ну ладно, Ганс, убедил, – делая глоток холодного, слегка щекочущего горло напитка, усмехнулся Алексей. – Поверю тебе. Ведь еще мой друг Волков, не к ночи он будет помянут, говаривал, что хоть ты и пройдоха, но пройдоха свой и умеешь держать язык за зубами.
– И он был полностью прав! – просиял хозяин трактира, а затем вдруг резко изменился в лице и помрачнел. – Эх, Владимир Михайлович ведь хороший был человек, такой молодой, веселый, кутить любил, денег не жалел… Жаль, что сгинул. Царствия ему небесного. – И Гофман вдруг благочестиво перекрестился двумя перстами слева направо. – А ведь я его частенько вспоминаю. Вот даже сегодня. Именно что сегодня! Сегодня мне даже показалось, что я его видел.
Орлов чуть было не поперхнулся игристым.
– Видел? Где?
– Да не он это был, ваше благородие, я же говорю, привиделось мне, – вздохнул Ганс. – Сам сначала подумал, что призрак, а потом пригляделся, фартовый это какой-то. Сапоги хромовые гармошкой, рубаха красная, а на голове рваный картуз, но так на нашего Волкова похож, е-богу.
«И где ты этого призрака увидел?» – чуть не спросил Алексей, но вовремя сдержался, решив, что подобные расспросы явно насторожат старика Ганса. Гофман хоть и пройдоха, но пройдоха чрезвычайно смекалистый и пусть он и прикрывается образом льстивого и любезного хозяина трактира, но кому как не Орлову ведать, что это лишь маска для посетителей.
– Да, конечно же, привиделось, – как ни в чем не бывало махнул рукой Алексей и поспешил перевести тему. – Ну ладно, Ганс, тащи сюда своих устриц.
Хозяин трактира вновь любезно заулыбался, поклонился и, пообещав:
– Сию минуту,
тут же удалился.
А Орлов задумался:
«Призрака, значит, увидел? Эх, Владимир, Владимир, лучше бы этот пройдоха действительно увидел призрака, а не тебя, а не то… размолвки нам не миновать! Я ведь просил тебя «без самодеятельности», это тебе не Сибирь и даже не Черная пирамида, здесь одной грубой силы мало будет, здесь интеллект нужен, здесь карты надо правильно разыграть, чтобы колоду обдурить и на главаря выйти. А ты… Вот почему, почему, черт тебя побери, тебе постоянно надо бежать впереди пролетки? Почему ты постоянно рассчитываешь только на себя и не ценишь друзей, которые в подобных делах собаку съели? – вздохнул Алексей и, взяв бутыль с шампанским, взглянул на нее, словно на собеседника, которого не было. – А я скажу тебе почему, Владимир! Потому что ты высокомерный, самовлюбленный и чрезмерно самоуверенный выскочка! И правильно ты мне еще тогда в Сибири сказал «люди вообще по природе своей не способны меняться, они лишь приобретают опыт и под гнетом обстоятельств меняют маски, а в душе остаются прежними!». Хорошо сказал, я запомнил твои слова, Владимир, но все же питал надежду, что это не так. А ты… Впрочем, что это я? Может, Гофману и в самом деле показалось», – с толикой надежды на сердце подумал Орлов и, вновь наполнив фужер шампанским, перевел взгляд к столику, за которым расположились Михаил Потапов и валет Сенька Свинчатка.
Дела у Миши, похоже, шли наилучшим образом. Первичное доверие валета он явно заслужил, поскольку тот то и дело подхихикивал и по-товарищески похлопывал Потапова по плечу. Хотя, возможно, причиной подобного радушного расположения делового являлся зеленый змий. Большая бутыль с водкой за их столиком почти показала дно, да и квашеная капуста на тарелках уже заканчивалась. Валет пил много и часто, причем стаканами, и уже явно был навеселе, да и Потапов не отставал, но для Миши пол-литра, это что медведю дробина. А вот валет был человеком хилым на вид: щуплый, невысокий, средних лет, рожа не брита, нос поломан, а глаза дикие – такому человека убить, что муху пришлепнуть, сделал вывод Орлов и перевел взгляд на приятеля. А тот, будто почувствовав взор друга, слегка повел плечом и показал под столом большой палец. Это был знак! Знак, что с объектом операции найдено понимание и, чтобы войти в полное доверие, необходим только толчок. Этим толчком и должен был послужить Орлов.
«Ну что ж, Ганс, искренне сожалею, но устриц твоих я сегодня не отведаю», – ухмыльнулся Алексей и, встав из-за стола, направился к столику Миши и валета.
Подойдя к ним Орлов смерил обоих надменным взглядом и сухо, как того и требовал его статус, произнес:
– Господа, вечер добрый. Хотя для вас он уже не такой уж и добрый.
Шутка произвела должный эффект и, выпучившись на странного и надменного господина, валет крякнул:
– Это еще почему? И что ты вообще за птица такая?
– Птица?! – усмехнулся надменный господин. – Вот именно, что птица! Орлов, Алексей Григорьевич Орлов – чиновник особых поручений при Третьем отделении. А это значит, что вы, господа, задержаны.
Захмелевший взор Сеньки Свинчатки тут же сделался злым и агрессивным, зрачки сузились, желваки заходили ходуном, а зубы стиснулись, отчего верхняя губа слегка подернулась от гнева и ненависти. Рука валета, что еще несколько секунд назад сжимала стакан с водкой, поползла вниз к пазухе, где фартовый явно прятал оружие, но птица высокого полета опередила валета, не дав ему совершить непростительную ошибку. Черное дуло пистолета уперлось прямо в нос делового, и в зале тут же стало тихо, лишь один голос Орлова, словно гром в ясном небе, разнесся в трактирной тишине:
– Но, но, шельма, без глупостей! Я шутки не люблю, так что любой неверный поступок, и за жизнь твою и ломанной копейки не дадут!
– Как скажешь, ваше легавое благородие, – подняв руки и, показав открытые ладони, тут же оскалился валет.
И вдруг стол перед Орловым взлетел в воздух. Почти опустошенная бутыль с водкой, стаканы, тарелки и квашенная капуста разлетелись в стороны, а коварная столешница со всей силы ударила Алексея в грудь, отчего его тут же отбросило назад и опрокинуло на пол. Это Михаил Потапов вскочил с места, вживаясь в роль подсадного спасителя.
– Текаем, Сеня! – закричал здоровяк, и уже было схватил валета за рукав, но тот ловко одернул плечом и покачал головой.
– Сначала я этой птахе юшку пущу, – проскрежетал валет и блеснул сталью ножа.
Алексей стряхнул головой, с макушки на грудь упала квашенная капуста, но это отнюдь не облегчило головокружение. А вот валет уже наступал, да и пистолет валялся в нескольких метрах.
«Прискорбно, – с досадой подумал Орлов. – Это же весь наш театр сейчас накроется».
В эту секунды чиновник особых поручений при Третьем отделении отнюдь не волновался за собственную шкуру, поскольку понимал, что Михаил не даст его в обиду. Да и Потапов уже занес ладонь над головой валета, не желая дать тому совершить смертоубийство товарища. Но подобный расклад означал, что весь разыгранный спектакль пойдет коту под хвост.
Но, видимо Фортуна в этот вечер все же решила одарить благосклонностью отнюдь не фартового, носящего ее клеймо, а служителя собственной сестры Фемиды. Раздался выстрел. Бутыль хмельного, стоявшая за соседним столиком, разлетелась осколками, отчего валет даже поджал уши.
– А ну не сметь у меня в заведении буянить! – закричал неожиданно сильным и властным голосом Гофман.
– А вот теперь точно тикаем, – пробасил Михаил и, схватив под руку уже и не думающего артачится Свинчатку, потащил того к черному ходу.
В след им грянул еще один выстрел хозяина трактира, но, к облегчению Орлова, он тоже оказался ужасен и не нашел должной цели. А Потапов и валет тем временем уже скрылись за спинами повскакивавших из-за столиков посетителей.
Алексей вздохнул, похоже, первая стадия операции прошла успешно. Он поднялся, отряхнулся, на левом плече все еще висел капустный лист, но вместо того, чтобы смахнуть его, Орлов решил продегустировать популярную закуску.
– А капустка то сегодня не дурна! – усмехнувшись, отметил Алексей.
***
– За мной! – командовал Потапов, ведя валета темным проулком. – Здесь у меня братка на пролетке ждет.
Они вывернули из-за угла и, действительно, возле горящего в ночи масленого фонаря на мостовой стояла видавшая виды старая пролетка. Мужик, похоже дремавший на козлах, заслышав шум и заметив вывернувших из-за угла беглецов, лишь лениво повернул голову и смерил приближающихся холодным взглядом серых, словно волчья шкура сибирской зимой, глаз.
«Волков – собака серая! Ты то что тут делаешь? И где Гришка?» – чуть было не взревел Потапов, но вовремя сдержался, лишь зыркнул на дворянина недобрым взглядом.
Хотя в обличии того, кто сейчас сидел на козлах, аристократа было признать сложно. Владимир неплохо загримировался. Красная шелковая рубаха, черный атласный жилет, сапоги гармошкой, а на голове поверх специально покрытых маслом и зачесанных назад волос драный картуз. Образ дополняла явно фальшивая черная борода. В общем, вылитый деловой с Ямской.
– О, Мишанька! – небрежно хохотнул псевдо-фартовый. – Ты че, от черта штоль драпаешь?
– Почти, браток, – не церемонясь одернул подельника Михаила валет и запрыгнул в пролетку. – Канаем от седого, да поживей! И лошадку не щади, хлестай так, как будто действительно за нами сам черт гонится. Понял?
– Отчего же не понять, понял, конечно, – небрежно повел плечами Владимир и угостил конягу кнутом.
Ни в чем не повинная животина обиженно заржала от боли и шустро рванула вперед, да так резво, что валет аж повалился на сидение. Копыта зацокали по булыжной дороге, вокруг замелькали фонари и дома.
– А братка то твой надежный? – услыхал Волков вопрос Сеньки Свинчатки, обращенный к Потапову.
