скачать книгу бесплатно
Проклятие Эммы де Марше
Татьяна Карпенко
Действие истории разворачивается в 1890-х годах, в графстве Ланкашир. В деревню приезжают сестра и брат Мартемью. В это время в деревне Барли, где остановились молодые люди, начинают происходить убийства. Жители обвиняют некую Эмму де Марше, чей мстительный дух вернулся совершить суд над своими убийцами. Кроме того, жители косо смотрят на Нелли Мартемью, ибо по их словам, она точная копия Эммы. Их подозрения подогреваются ещё и тем, что брат и сестра Мартемью поселились в домике на холме Пендл.
Проклятие Эммы де Марше
Татьяна Карпенко
© Татьяна Карпенко, 2023
ISBN 978-5-4498-9050-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Вступление
1870 год. Графство Ланкашир.
На небе взошла полная луна. Ее свет окутывал лес и поле, раскинувшиеся близ деревни Барли, графства Ланкашир. Вдалеке защебетала ночная птица. Ее тихое, но при этом звонкое пение нарушило гробовую тишину, что объяла эти места. Однако, стоило птице умолкнуть, как вновь все окутало холодное и жгучие безмолвие.
Места близ деревни Барли, всю историю своего существования имели дурную славу. Никто из деревни не решался уходить на холм Пендл после захода солнца. Ибо каждый свято верил в то, что те места прокляты. Истории, конечно, не были беспочвенными, но и доказательств у жителей Барли не было. Лишь предчувствия, лишь мысли и намеки. Но эта ночь стала последней в жизни молодой Эммы де Марше, хотя на тот момент девушка и мать двоих детей, даже не догадывалась о своей печальной судьбе. Она тихо и мирно ночевала в своей избушке, которую считала лучшим домом, нежели родовой замок, где обосновался ее тиранический отец – Сарон де Марше. Девушка уже три года, как скрылась от ненавидящего ее родителя, пытаясь спасти свою жизнь и жизни своих невинных детей. «Они не виноваты…», – шептала девушка ежедневно, когда гнев Сарона падал на малышей. «Бей меня, истязай меня, их – пощади», – умоляла она в слезах, и он внимал ее просьбам: истязал ее. Дети наблюдали.
Теперь, Эмма жила на окраине Барли, в завалившейся избушке, куда жители деревни забредали крайне редко, и это служило девушке защитой от их гнева. В пристанище Эммы было все необходимое: стол, кровать, на которой она спала вместе с детьми и старый, запылившийся сундук.
В ту последнюю ночь, когда жизнь Эммы близилась к своему закату, ей попалась книга, которую девушка унесла из библиотеки отца еще в детстве, но все эти годы не прикасалась к ней. «Темные силы и как управлять ими», – прошептала девушка, искоса взглянув на спящих детей, которые согревались только своими объятиями. Тяжелый замок книги открылся без труда и девушка, присела на пол, чтобы окунуться в мир неведомого. Из легенд Эмма знала, что с помощью магии можно изменить все, включая ужас бытия, где ее дети голодают и считаются изгоями, а она сама проклята быть дочерью «чернокнижника». Страницы книги оказались пожелтевшими и грубыми, девушка перелистывала их быстро, словно знала, что чем дальше успеет пролистать, тем больше шансов получить ответ на незаданный вопрос.
Грохот, донесшийся с улицы, заставил Эмму встрепенуться. Дети проснулись и испугано посмотрели на мать. «Все хорошо, засыпайте», – дрожащим голосом проговорила Эмма и попыталась закрыть книгу, чтобы спрятать назад, но тяжесть замка не дала ей этого сделать.
Стук в дверь, мгновенно перешел в грохот, и молодая женщина приготовилась встретить смерть лицом к лицу, когда странный серый туман растелился по полу и окутал все помещение хижины.
– Не дыши, – прошептал детский голос, и Эмма уголком сознания узнала своего сына, но не дышать уже было поздно.
***
По лесной дороге, под светом полной луны, бежала молодая женщина. Ее лицо было перепачкано землей и кровью.
– Ведьма! – послышался над лесом крик, и она в ужасе остановилась.
Ее худые бледные руки покрылись чешуей, волосы слиплись, словно она только что вышла из воды. Кожа на лице сделалась зеленоватого оттенка и вместо зубов, появились острые клыки.
«Книга», – мысленно прошептала Эмма и оглянулась на своих преследователей. Жители деревни, во главе со священнослужителем уже почти нагнали жертву, и она вместо попытки сбежать, упала на колени, словно хотела вымолить прощение за свои грехи.
– Я не виновата… – тихо шепчет жертва, надеясь, что хоть Бог услышит, когда люди остаются глухи к ее молитвам.
– Вон она! – кричит кто-то, и девушка с ужасом поднимает глаза на своих палачей, – Убить ее!
– Эмма де Марше, – голос священника напоминает раскат грома. Эмма смотрит на мужчину в рясе и умоляюще шепчет неразборчивые слова. – Вы обвиняетесь в колдовстве и будете казнены за злодеяния, совершенные вами. Хотите ли вы что-нибудь сказать?!
Девушка качает головой, но спустя всего миг, весь ее облик меняется. Острые крылья, похожие скорее на перепончатые лапы, вырвались из спины Эммы, глаза вспыхнули желтым огнем и вокруг собравшихся вспыхнул огонь. Пламя окружило людей. Толпа смешалась. Эмма, точнее то чудовище, в которое она превратилось, поднялась на козлиные лапы и обвела горящими взглядом собравшихся людей.
– Отныне эта мерзкая деревня проклята! – тишину разрезал хохот. – Вы, гадкие людишки, не сможете меня убить! – голос женщины теперь звучал низко и хрипло, – Ибо я пришел вершить правосудие….
Огромные крылья взмахнули и тело Эммы поднялось в высь. Люди в ужасе и немой ярости наблюдали за монстром, готовым вершить свой дьявольский суд над женщинами, детьми и стариками, чтобы утолить жажду мести.
– Я напомню вам, кто хозяин этих гиблых мест, – мужским голосом произнесла Эмма.
Она сделала усилие, и крылья понесли ее вниз, на собравшихся людей. Когтистые лапы вытянулись вперед, и оставалось мгновение до смерти молодого человека, оказавшегося здесь по случайности.
– А-а-а! – завыла ведьма и рухнула не землю. Ее лицо покрыли ожоги и шрамы. Спасая человека, святой отец выплеснул на лицо некогда красивой девушки, святой воды и монстр на мгновение отступил вглубь души жертвы.
– Свяжите ее! – скомандовал священник, обратившись к толпе.
– Помоги мне, … – умоляюще простонала Эмма, когда ее руки до боли сковали путами, – Мои дети… они невинны. Они невинны… Пощадите их…. Это я… только я…
– Во имя Отца и Сына и Святого Духа, – прошептал святой отец, осенив ее крестом.
Лес разорвал дьявольский вопль.
***
Двадцать лет спустя.
Поезд мчался, минуя мили, оставляя прошлое позади. Робби уже часа два всматривался в темноту за окном тамбура и ловил себя на мысли, что побег от прошлого не самый верный выход из проблем. Вагон качнулся и молодой человек осознал, что на таком расстоянии от окна можно больно приложиться лбом о стекло. С улицы донеся скрежет колес, и Робби холодно огляделся по сторонам. Уж несказанно много в этом противном звуке воспоминаний о ненастных днях, проведенных во Франции.
– Вот ты где?! – отвлек молодого человека сердитый голос девушки. Роберт обернулся к вбежавшей, запыхавшейся брюнетке и его взгляд, суровый и тяжелый, вмиг потеплел. – Не думай, что от твоих глаз, что-то зависит. Я жду тебя уже больше часа, а ты помнишь… – девушка запнулась на слове и потеряно посмотрела в глаза Робби, – Прости, … – вдруг прошептала она и ближе подошла к нему. Теперь между их лицами расстояние сократилось до минимума. Робби улыбнулся и обнял серьезную девушку.
– Надель, все хорошо, слышишь?! – она упрямо промолчала, сжимая пальцами подол серого платья, – Я никогда не брошу тебя одну, запомни это, Нелли.
Девушка отстранилась и снова серьезно посмотрела ему в глаза, словно там, в их глубине, было спрятано, что-то очень дорогое для нее. «Такие же голубые, как и раньше», – мысленно прошептала она и, резко развернувшись, направилась назад, в свое купе.
Роберт постоял еще мгновение. Он все еще ощущал непреодолимое желание выйти из поезда прямо здесь, и направиться туда, куда глаза глядят. Лишь бы дальше от людей. Им с Нелли больше никто не нужен. Молодой человек собирался уже последовать за ушедшей девушкой, как с улицы донесся странный звук, похожий скорее на зов, нежели на ветер или вой животного. Робби вновь прильнул к окну. «Робби, Робби, … – звала женщина, и ее голос почему-то показался очень знакомым для молодого человека, – Мальчик мой».
***
Колеса поезда со скрежетом остановились, и ночной воздух перрона разорвал гудок паровоза. Проводник открыл дверь и спустил трап. За ним на перрон спрыгнул Роберт и обернулся, протянув руку Надель. Девушка улыбнулась ему и ловко спрыгнула, опираясь на протянутую руку.
– Вы такая красивая пара, – восхищенно произнес проводник.
Нелли удивленно оглядела его и неуверенно улыбнулась. В ее больших синих глазах отразилось недоумение, что вызвало у мужчины смущение. Роберт, напротив, смотрел на незнакомца холодно и дерзко. В его облике не читалось ни удивления, ни смущения, ни испуга, который постоянно просматривался в глазах Надель.
– Я… я обидел вас? – замялся проводник, не сводя взгляда с ясных глаз девушки. Она сконфужено заулыбалась и перевела взгляд на Робби.
– Нет, нет, что вы, – произнесла она, хотя по взгляду глаз ее спутника подобного сказать было нельзя. – Просто, … я не думала, что вы видите в нас пару…
– Вы не пара? – проговорил мужчина, скорее для того, чтобы сказать хоть что-то, нежели чтобы убедиться.
– Она моя сестра, – отрезал Роберт и, закинув сумки на плечо, направился по перрону в сторону деревни.
Надель вновь сконфужено улыбнулась и направилась за братом. Поезд спустя пару – тройку минут вновь прогудел и направился вдаль. Нелли заворожено проводила его взглядом и снова бросилась вдогонку за Робертом, который уже почти преодолел вокзал и был готов направиться в Барли, когда замер в ожидании сестры.
1 глава
Два года спустя.
Поместье де Марше. Чтобы попасть в это готическое, древнее сооружение, следует пройти через темный лес, который, кажется, растет здесь со дня основания этой деревни. Насмерть сплетенные ветви деревьев, создают ощущение изгороди, ледяной ветер, кажется, сопровождает эти заросли постоянно. И пройти по этим тропкам представляется практически невозможным из-за постоянного крика сов, которые являются единственной живностью леса. Но, если все-таки вам везло преодолеть лесное препятствие, то вы непременно оказывались у старой, затянутой лианой, железной калитки. Калитка всегда была чуть приоткрыта. Ржавчина уже давно съела металл навесов, и потому при каждом порыве ветра, отсюда доносился скрипучий звук, походивший скорее на плачь убиенной Эммы, нежели на скрип металла. Однако, не всегда звук является тем, что мы слышим. Тропу к поместью устилал белый песок, напоминающий манную крупу. В деревне поговаривали, что кто-то пытался этот песок сварить, когда здешний мир охватил голод. Но правда ли это сказать точно нельзя.
Проходя через ворота, гость оказывался в некогда сказочном саду. Теперь этот сад больше походил на выставку гербария. Цветы завяли. Кусты засохли. Создавалось ощущение, что сад оплел огромный паук. В былые времена, красота сада была достойна кисти художника, особенно в ранние часы рассвета, когда солнце только начинало вставать из-за далеких гор и разливало свой свет, застилая им верхушки деревьев и кустов, словно золотое покрывало легло на землю. Сейчас же красоту съедала тьма. Непроглядная. Жуткая. Пройдя по саду, путник оказывался перед высокой мрачной лестницей, ведущей к поместью. Само поместье было построено на холме Пендл и потому его высокую крышу можно было увидеть из любого уголка деревни. Она всегда виднеется над макушками деревьев, и служила напоминанием о совершенном злодеянии. Но стоя у подножия лестницы, увидеть поместье было практически невозможно, оно будто нависало над человеком и стеной вставало перед ним, закрывая все: небо, луну и даже окружающий мир. В отличие от сада, красота поместья всегда была окутана некоторой тайной, словно стены его пропитаны тем злом, которое могло происходить за ними. А зла здесь творилось много, об этом вам способен рассказать каждый житель деревни. Что уж говорить о том, что еще когда строители возводили поместье, его фундаментом были человеческие кости. Не зря жители деревни остерегались этих мест, ибо каждый знал, что каждый из рода де Марше, проливал кровь местных жителей, пытаясь спастись от зла которое жило в древних ходах многовекового особняка.
Пройдя по лестнице, свернув на пригорок под древним дубом, чьи ветки будто бы пытались предостеречь заблудших путников от порога проклятого поместья, а после, свернув за угол и поднявшись по следующей лестнице, которая вела к самому входу внутрь обители рода де Марше, только так можно было добраться до поместья.
Когда путник ступал на низкое крыльцо и оказывался у двери, с пожелтевшим окошком, восторг на мгновение оставлял его. Однако, внешний вид особняка всегда обманывал своей простотой наружной отделки. За скрипучей дверью вашему взору представало великолепное зрелище. Мрачное и пугающее, но оттого не менее прекрасное. Длинный каменный коридор, по стенам которого висели канделябры. Игра света и тени, которую отбрасывали сотни свечей, завораживала своей коварной красотой. Пройдя по коридору, путник оказывался в просторном холле с лестницей по середине, которая вела наверх. А обойдя ее с обратной стороны и пройдя через старую деревянную дверь, можно было оказаться у вершины другой лестницы, по которой носители древнего рода спускались в подвал, туда, где и вершились их страшные дела. Там, внизу, в камере пыток, когда-то давно жила девочка, чья невинная душа вкусила тьму магии и под этим гнетом сгнила. Но мы пойдем наверх. Там, где в одной из комнат, сидит парень. На вид ему лет двадцать. Его темные, почти черные, волосы вьются. Глаза горят огнем желания истины, хотя в тусклом свете свечи, может показаться, что этот огнь вовсе не связан с познанием истины, а напротив, имеет природу близкую к безумию. Он сидит за столом из красного дерева и читает старинную книгу, страницы которой уже изрядно пожелтели. Парень шепчет про себя слова и временами широко улыбается, словно нашел то, что искал всю жизнь.
– Явись! – вдруг кричит он.
На мгновение комнату охватывает гробовая тишина. Молодой человек безумно вглядывается в темноту и ожидает чего-то. Но тишина тянется медленно и практически обжигает своим холодом.
– Ну же, – испугано шепчет парень. На его глазах выступают слезы отчаянья. Но тишина продолжает нависать над ним. – Явись! – повторяет он, теряя самообладание.
Во тьме комнаты возникает огненный столб. Молодой человек безумно улыбается и глубоко вздыхает. Столб медленно принимает образ молодой женщины и спустя пару минут огонь практически оставляет ее силуэт.
Она парит в пространстве комнаты пару минут. Ноги ее не касаются пола. Волосы развиваются, словно от порыва ветра. Вдруг женщина громко вздыхает, и облик ее приобретает человеческий вид, но все еще почти прозрачный.
– Тетушка! – с восторгом кричит парень и женщина переводит на него непонимающий взгляд, – Я продолжал твое дело… Взгляни, я сумел раскрыть тайну старения, и почти победил смерть…. Теперь мы столько сумеем сделать, тетушка….
Она медленно прогуливается по спальне, разглядывая исписанные иероглифами стены. Ее лицо словно искажается плохим изображением и приобретает выражение оскалившегося животного.
– Милый мальчик, – гулко звучит ее голос, – Ты мне больше не нужен….
Ночь разрывает крик.
***
Но вернемся, мой читатель, в деревню, которая раскинула свои просторы у самого подножия холма Пендл. В былые времена Барли напоминала маленький и цветущий город. Люди радовались солнцу, которое не покидало эти места с самого начала весны, играли в снежки, когда зима запорашивала дороги белоснежными хлопьями. Когда-то здешние жители были счастливы. Сейчас же дома стояли закрытые, жители проходили мимо друг друга молча, изредка озираясь по сторонам на вновь приехавших и каждый, казалось, этим взглядом спрашивал: «Зачем?». Действительно, смысл проживать в Барли никто не видел, поскольку уже долгие годы погода здесь стояла пасмурная, тучи весели низко и плотно, чаще, чем в остальных провинциях, в Барли происходили засухи, и никто из жителей не мог уйти от голода, если он приходил в эти края. Как поговаривали местные жители, виною всему проклятый холм с его сборищами ведьм. Но кто из приезжих в это верил?
Лишь редкие праздники радовали жителей Барли своими ярмарками. Но случались такие дни настолько редко что их редкость заставляла забыть об этом плюсе даже старожилов «проклятой» деревни.
К слову, новые жители здесь, как правило, не задерживались. Они либо сходили с ума, либо бежали прочь из этих темных мест. Не зря о Барли ходили страшные легенды, что места эти издревле облюбовала нечистая сила. И так уж вышло, что именно Надель и Роберт стали исключением из правила «бежать, куда глаза глядят или скончаться от безумия». Брат с сестрой из французского рода «Марселье» сумели перебороть общий стереотип о том, что места близ холма Пендл прокляты, и выжили в деревне, которую прокляла Эмма де Марше. Хотя местным чудилось временами, что Робби поддался некоторому безумию, поскольку увидеть его в хорошем настроении не представлялось возможным. Младший Марселье всегда смотрел исподлобья. А сам взгляд у него был тяжелый и леденящий. Тогда как Нелли, напротив, славилась своим озорным характером. Никто и никогда не мог застать ее в плохом расположении духа или грустящей.
Вообще в Барли жили тихие и несколько замкнутые люди. Они не были злы, как могло показаться поначалу, скорее их так изменили постоянные несчастья и страхи перед неизбежным. А страданий Барли в те времена пережила много. И меньшим из зол был постоянный неурожай. Самым кошмарным для жителей деревни стала книга Эммы. Тот артефакт, который был найден в домике Эммы де Марше, то Зло, которое сумело обратить чистую жертвенную душу в порочного демона. При этом никто не сумел доказать, что дело было в книге, но все в это верили. Поскольку иначе не могло быть.
Впервые услышав о книге, Робби ожесточенно усмехнулся и ретировался от местных, спасая свои мысли от безумия, Нелли же удивленно оглядела молодого человека, который вскользь упомянул ей с братом историю трагедии Барли. Первая мысль девушки была о том, что сумасшествие – всеобщий диагноз этих несчастных людей, но после ей вдруг сделалось любопытно о чем так много разговоров. Надель попыталась подойти к вопросу с научной точки зрения, но так ничего и не сумела выяснить, а потому бросила это дело. До дня гибели одного из старожилов Барли – Эдварда де Марше. Единственного прямого потомка Эммы. Хотя деревенские жители часто упоминали о детях погибшей ведьмы, но их судьба была настолько туманна, что временами чудилось, будто их и не существовало вовсе.
В день, когда случилось очередное несчастье в поместье де Марше, Надель лишь услышав о случившемся, бросилась домой. Они с братом сняли маленький домик, который в былые времена принадлежал Эмме, пока ее душу не охватил дьявол. Хижина эта находилась чуть поодаль от остальной деревни. И здешняя тишина радовала Робби своим спокойствием. А Надель привыкла потакать брату.
– Случилось убийство! – с порога, запыхавшись, выкрикнула Нелли.
Робби в этот момент мирно завтракал. И, казалось, не услышал ее слов, поскольку никакой реакции с его стороны не последовало. Девушка стряхнула с обуви налипшую грязь и разулась.
– Робби, ты меня слышишь? – подойдя к столу, проговорила девушка. – В Берли произошло убийство…
Роберт хмуро посмотрел на сестру и пожал плечами, словно эта новость его не интересовала вовсе.
– Поговори со мной, – выдохнула испуганная девушка и присела рядом.
– Об убийстве? – поднял брови брат и недовольно посмотрел на Надель.
Девушка глубоко вздохнула и покачала головой. «Нет», – тихо прошептала она, надеясь, что он ее поймет.
– О чем же? – холод в голубых глазах растаял, но выражение лица по-прежнему было отстраненным и неестественным.
– Я боюсь, Робби, – прошептала Надель и наклонилась к брату. Сейчас между их лицами было всего пара сантиметров. – Я очень боюсь того, что нас ждет…. Что будет дальше….
– Ничего не будет, – перебил ее брат и вновь отвернулся к столу, на котором стоял чайник и две чашки.
Нелли огорчено опустила голову. Так же много лет назад молодая красавица Эмма из рода де Марше не могла найти себе покоя. Она искала лекарство, которое спасло бы ее детей от того проклятия, которое выпало на их долю. И эти поиски привели ее к служению демонам. Но Нелли никогда не видела связи между страхом, который испытывала она по приезду в Барли с тем отчаянием, которое по легендам старожилов было свойственно Эмме. «Но ты на нее очень похожа», – заверяли те, кто никогда и не видел реальную Эмму.
Девушка медленно поднялась на ноги и стянула с шеи длинный вязаный шарф.
– Ты не можешь быть так уверен, Робби, что все обойдется, – устало прошептала девушка и присела рядом с братом, чтобы разделить с ним нищую трапезу.
На столе стояла глубокая миска с овсяной кашей, которая во все времена славилась главным деликатесом англичан. В центре красовался новенький чайник, который Нелли приобрела на последней ярмарке по сходной цене. А рядом расположился молочник с изображенным на нем цветком гладиолуса. Девушка глубоко вздохнула и наложила в свою отдельную тарелку несколько ложек каши, которую к слову, она не любила. Однако, принцип «чем богаты, тому и рады» давно стал девизом местных жителей.
– Не делай вид, что не нравится подобная пища, – буквально прорычал брат, – Вспомни, как нам жилось раньше. Поэтому: ешь и радуйся, что Бог послал нам столь богатый завтрак.
Нелли опустила глаза и, вновь глубоко вздохнув, съела ложку скользкой жижи, которую Робби называл завтраком. Однако, она отметила правду в его словах. В былые времена, когда сиротами они жили в детском доме, часто еды не хватало вовсе. Надель боялась вспоминать серую, узкую комнатенку, где на скамейках ютились по трое сирот. Ей не хотелось даже мысленно возвращаться в тот ад, где кормили тебя только за работу и лишь раз в день. Еды на всех не было и потому строгие надзирательницы часто придирались к сделанной работе и гнали детей прочь. В то страшное время в жизни Нелли и Робби появилась мисс Мартемью, пожилая дама, которая изредка навещала детский дом. Ей приглянулись двое сирот, оставшиеся без родителей после страшного пожара и она приносила им разнообразные сласти, которые позже, сидя в узкой комнатенке, которая была их домом, ребята делили на всех. В то время, дети познали материнскую любовь, которой были лишены с ранних лет. Но и там же они вновь ощутили горечь потери. Мисс Мартемью сильно и страшно болела и, когда смерть соизволила прийти за нею, сироты Марселье вновь остались одни.
– И что же говорят про смерть Эдварда? – когда девушка доела свою кашу, осведомился Роберт. – Или они вновь кричат о «проклятой книге»?
Надель тяжело сглотнула и подняла синие глаза на брата. Мелкие морщинки пробежались по ее лбу от удивления: с каким оживлением Робби заговорил о смерти последнего из рода де Марше.
– Книга, – выдохнула Нелли, и Робби злорадно засмеялся. Что вызвало у девушки еще большее изумление, – А что ты думал? Они прожили в страхе перед легендой об Эмме… – на имени ведьмы девушка запнулась и опустила взгляд, – У них это в крови, Робби. Свыкнись с этим, братишка.
– Свыкнуться?! – сердито повторил Роберт и холодно посмотрел на сестру. Девушка даже не шелохнулась, – Никогда, я с этим не свыкнусь, Нелли. Никогда.
Ссоры в жизни Нелли и Роберта были редкостью и потому, в данный момент, девушка попыталась удержать брата за рукав, когда он решил уйти. Надель испугалась и почувствовала, как все ее внутренности съежились, когда брат отдернул руку и зло процедил сквозь зубы: «Ты никогда не заставишь меня посочувствовать этим людям».
– Я и не пыталась, Робби! – вскричала девушка. Ее изогнутые дугою брови изобразили мольбу, но Роберт не смотрел больше в ее сторону.
Резкий удар двери заставил Надель вздрогнуть. С момента их переезда, боль постоянно преследовала девушку. Временами Нелли чудилось, что некий монстр, ужасный, с длинными когтями и свирепым оскалом, следует за нею по пятам. И, если вдруг она остановится и оглянется – он накинется на нее и убьет. Раньше этот монстр жил лишь в ее кошмарах, теперь же мир изменился настолько, что, казалось, все кошмары начали оживать.
Робби прошелся по холму Пендл и попытался вернуть мысли в привычное русло. Он всегда знал, что придет день и Нелли решит, что общество для нее важнее, нежели брат. И когда это произойдет, Робби рисковал остаться в полном, обжигающем своим холодом, одиночестве. Боль в эти мгновения застила его яркие глаза и превращала его в страшного монстра, который сам гнал от себя дорогого человека. Вернувшись в домик, Роберт застал сестру за уборкой кухонной утвари. Она замерла, когда услышала шаги сзади и опустила голову, словно дико устала.
– Прости, – проговорил Роберт, прикоснувшись ладонью к плечу девушки. Она стояла неподвижно. – Я не имел права срываться на тебя, Нелли.
Девушка развернулась к брату и обижено посмотрела в его глаза.
– Давай забудем об этом, – прошептала Надель.
***
