скачать книгу бесплатно
Одним лишь расставанием травма не исчерпывалась. Ребенок проводил несколько лет, привязываясь к кормилице, но затем его возвращали биологическим родителям, отрывая его от единственных родителей, которых он знал до этого момента[38 - Так в конце XIX воспитывали Уинстона Черчилля. У него была кормилица, и именно она дарила ему материнскую любовь.]. Иногда кормилицы были жестоки, и тогда возвращение в родной дом было благословением, но в любом случае ребенку предстояло столкнуться с совершенно чужими людьми. Ллойд Демоз приводит отчет начальника парижской полиции 1780 года: в городе ежегодно появлялось на свет в среднем 21 000 детей, из них лишь 700 вскармливали биологические матери. (Мария-Антуанетта писала матери, что дочь узнала ее в комнате, полной людей. «И с этого времени я люблю ее гораздо сильнее» – из чего следует, что раньше она не любила ее вовсе.)
Зачастую детей считали скорее товаром, нежели членом семьи. Продажа детей была прибыльным бизнесом (в некоторых частях света это практикуется и сегодня). Детей использовали на сельскохозяйственных работах. В Средние века существовал институт учеников: детей в возрасте пяти-шести лет отправляли в соседний замок или общину, где начиналась их трудовая жизнь. Родители не считали это ни наказанием, ни насилием. Детям прививали полезные навыки, необходимые для успеха во взрослой жизни. Крестьянские семьи использовали все руки, имевшиеся в семье, для обработки земли и добычи пропитания[39 - Большинство людей сегодня думают, что в крестьянских семьях детям полезно помогать родителям. Так они осознают ценность тяжелого труда. Но где проходит граница между трудом и тем, что по меркам XXI века считается насилием? Мы не хотим, чтобы десятилетние дети работали на кассе в «Макдональдсе», а когда они собирают урожай для мамы и папы, это кажется нам совершенно нормальным.]. В детях слишком часто видели объект эксплуатации, дешевую рабочую силу. Лишь в конце 1930?х годов в Соединенных Штатах запретили детский труд на опасных производствах. Противодействие попыткам реформ оказалось сильнее, чем предполагалось. Но сегодня мысль о том, чтобы отправить тринадцатилетнего подростка в шахту или двенадцатилетку на сборочный конвейер, кажется чудовищным насилием, способным пагубно сказаться на его развитии.
Остается только удивляться, почему наши предки (многие из них были исключительно умными людьми) не видели, насколько это вредно и опасно. Однако наше представление о «вреде» отличается от их представления. Они воспитывали детей для жизни в своем мире, а мир этот чужд нам. Кроме того, кто знает, что специалисты будущего по воспитанию детей скажут о наших приемах воспитания? Может быть, лучшие наши приемы они сочтут пагубными по меркам своего времени. В свою защиту скажем лишь одно: мы старались изо всех сил, опираясь на известное нам. Но вполне возможно, что наши предки сказали бы то же самое.
Глава III
Конец света в представлении людей
Идея «прогресса» не так однозначна. Является ли переход от общества охотников?собирателей к городскому обществу прогрессом? Или мы думаем так только потому, что сами живем сейчас именно так?[40 - Большинство традиционных народов предпочитают жить традиционным образом, а не «более прогрессивным», навязанным им завоевателями. Не является ли это предрассудком с их стороны?] Если грамотное общество порабощается обществом неграмотным, является ли это шагом назад в прогрессе цивилизации? Если экономическая жизнеспособность и богатство общества снижается до чрезвычайно низкого уровня, всегда ли это является «спадом»?[41 - Некоторые полагают, что для создания жизнеспособных современных обществ будущего то, что мы сегодня считаем экономическим прогрессом, будет переоценено. И не станет ли «спад» в одной сфере развития общества частью прогресса в другой?]
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера: