скачать книгу бесплатно
Подняла вопросительный взгляд на хозяйку, но та махнула рукой.
– Не обращай внимания. Он твой работодатель на бумаге, но в реальности ты полностью под моей опекой. В любом случае, даже если он и будет угрожать тебе увольнением, у него всё равно ничего не получится – видишь? – Она указала мне на следующую строку – ту, где «Баринова В.И.» была указана как второй наниматель. – Подписи должно быть две, чтобы тебя смогли уволить.
– Он ведь пытался отговорить вас сегодня утром, не так ли? – сделала предположение.
– Он просто упрям, как его дед, – шутливо отмахнулась женщина. – Они оба всех себя посвятили работе и всё ещё думают, что только люди с большим стажем являются специалистами. Но ведь этому опыту нужно откуда-то взяться, верно? Однако я хочу видеть рядом человека, для которого деньги не являются единственной целью в жизни, и ты кажешься подходящей под этот критерий.
После таких слов, даже если бы я и не думала об этой женщине только лишь как об источнике доходов, мне всё равно стало немного неловко. В конце концов, любая работа – это в первую очередь материальная обеспеченность, а уж потом всё остальное, но в действительности, если бы Валентина Игнатьевна оказалась сущей ведьмой по характеру, я бы вряд ли поехала сюда во второй раз.
Но её слова в любом случае мотивировали оставаться достойной такой похвалы.
Я смущённо улыбнулась и оставила на договоре свой автограф; после этого хозяйка вручила мне один экземпляр, а второй спрятала в верхнем ящике стола.
– Теперь, когда формальности улажены, обговорим в спокойной обстановке твой рабочий график, – она указала на стоящий рядом кожаный диван, и мы синхронно опустились на него.
Если на свете и существовала работа мечты, то я определённо нашла одну из них. Валентина Игнатьевна взяла на себя абсолютно все расходы, связывающие меня с этим домом: деньги на дорогу, зарплата – даже моё питание в этом доме! Также не предвиделось никаких проблем с тем, чтобы взять незапланированный выходной в случае необходимости или больничный, который мне полностью оплатят. Отпуск я пока предпочла не оговаривать – мало ли что, – но Валентина Игнатьевна уверила, что даст его, стоит мне только попросить. В голову невольно закралось сравнение, что подобного рода забота о сотрудниках больше походила на опеку родителей над детьми, которую я от своих не видела, а ведь она мне совершенно чужой человек.
Иногда просто поражал тот факт, что чужие могут относиться к тебе человечнее, чем родные.
4
– Так, с твоим графиком мы всё уладили, – задумчиво нахмурила брови хозяйка. – Если будут какие-то вопросы, смело задавай. А сейчас можно заняться делом. Вон там, у двери на столике, серебряный поднос, на котором лежит почта – неси её сюда.
На подносе обнаружились семь конвертов разного размера и веса; я взяла все и вернулась, усевшись на полу у Валентины Игнатьевны в ногах. Она указала на нож для конвертов, и я засмотрелась на него, припоминая, что у моей бабушки, кажется, был похожий: она им блины при жарке переворачивала. Я не заглядывала в содержимое и даже не читала данные с конвертов – не хотелось выглядеть так, будто я пытаюсь всунуть нос не в своё дело. Хозяйка сама читала и сортировала их: два аккуратно порвала, а одно отложила в сторону; в остальных оказались то ли какие-то открытки, то ли приглашения. То, которое она отложила, заставило её нахмуриться и цокнуть языком.
– Снова штраф за превышение скорости… Этот мальчишка меня с ума сведёт.
Мальчишка?.. Гусь, что ли?
Надо же, оказывается, он любитель высоких скоростей… Хотя, наверно, все богачи такие.
– А где живут его родители? – поинтересовалась я.
В этом доме их не было видно, а барин наверняка жил не с ними, раз уж у него есть своя городская квартира.
– В этом году будет шестнадцать лет, как его родители переехали на городском кладбище, – с грустной улыбкой отозвалась женщина.
Вдоль моего позвоночника поползли мурашки, и я почувствовала, как кровь отхлынула от щёк.
– Простите…
– Не извиняйся, за столько лет мы уже все смирились. Мы с Николаем Геннадьевичем, моим мужем, взяли внуков под своё крыло и дали им всё, что могли, но в те годы нам жилось несладко. Стасу было всего двенадцать, но он словно чувствовал себя обязанным и потому чуть ли не со школьной скамьи пошёл работать. Брался за всё, что предлагали: помогал копать траншеи под трубы, разгребал мусор на свалках, даже дворником одно время работал. После поступил в университет на экономический факультет, но его будни не изменились – только ставки стали ещё выше. Пошла подработка на стройках и в автосервисах, а после получения прав по ночам ещё и работал в такси; понятия не имею, когда он успевал учиться, но с учёбой у него никогда не было проблем. Денег себе оставлял ровно столько, чтобы хватало на еду и дорогу, всё остальное переводил нам. Он всегда и всему учился, слушал, кто что говорит – у него для этого даже специальная тетрадь была; во время практики на последнем курсе он умудрился попасть на стажировку в какую-то крупную компанию по трендингу. Само направление ему не очень нравилось, но в плане финансовых операций было чему поучиться, и Стас впитывал, как губка, всё, что видел. После окончания учёбы они с дедом скооперировались и с нуля создали собственную консалтинговую компанию – что-то связанное с финансовым управлением. Сашенька на восемь лет младше Стаса, и он целиком взял её обеспечение на себя: покупал ей одежду, оплачивал учёбу в колледже и съёмную квартиру, но знаешь, я никогда не слышала от него жалоб на то, что он устал, или ему тяжело. Думаю, дед сумел вырастить из него настоящего мужчину, и именно благодаря ему Стас стал таким, какой есть. Николай Геннадьевич оставил нас три года назад и присоединился к родителям Стаса и Саши – кажется, с тех пор характер внука и начал портиться.
– А где ваша внучка? – каркнула я и прокашлялась.
– В колледже Саша увлеклась языками, и после окончания Стас отправил её учиться за границу. В позапрошлом году она учёбу закончила и осталась жить в Англии, но приезжает к нам летом и на Рождество.
Я кивнула, делая для себя кое-какие выводы. Во-первых, Стас – отличный брат и внук, мало кто может этим похвастаться; и во-вторых, он был обычным парнем до тех пор, пока не ввязался в большой бизнес, а деньги, как мы знаем, развращают – будь здоров. Это позволило мне приписать в голове несколько балов на его счёт, но не скажу, что сильно поменялось моё мнение о нём: ко мне-то он относится по-другому.
– Что-то я тебя совсем заболтала, – бодро улыбнулась хозяйка, когда в моём животе раздаётся урчание. – Ты, наверно, не обедала?
– Если честно, я ещё и не завтракала, – смущённо призналась.
За всеми этими событиями было как-то не до еды, так что не удивительно, что я забыла.
– Что же ты молчала! Ступай на кухню и попроси, чтобы тебя покормили. И скажи, чтобы подали чай в мою комнату – я буду там. Кухня на первом этаже, левый коридор за лестницей.
Снова кивнула и вышла из комнаты, ориентируясь по наставлениям Валентины Игнатьевны; но даже если бы она не сказал мне, где искать кухню, я нашла бы её сама без проблем, потому что запахи, которые она источала, служили ориентиром ничуть не хуже. Здесь оказался всего один человек – мужчина средних лет с густой, модно подстриженной бородкой и живыми карими глазами, который колдовал над пончиками, посыпая их сахарной пудрой. От открывшейся картины мой живот завозмущался ещё сильнее, привлекая внимание, и на лице повара расплывается улыбка.
– Ты, должно быть, компаньонка Валентины Игнатьевны – добро пожаловать! Приятно в кои-то веки увидеть здесь свежее лицо!
– Спасибо, – искренне поблагодарила. Я ещё не знала, что он за человек, но мне уже нравился. – А вы?..
– О, прошу простить мои манеры, – извинился в шутливом поклоне. – Сергей Сергеевич Левицкий, шеф-повар этого дома. А тебя зовут Алина, верно?
Надо же, кажется, меня здесь уже все знают.
– Верно. Сергей Сергеевич, не найдётся ли у вас чего-нибудь перекусить?
– Прошу, зови меня Сергей или дядя Сергей, или как угодно ещё, но без отчества, – притворно отчитал меня. – Когда слышу «Сергей Сергеевич», то оборачиваюсь и ищу своего отца.
– Его тоже зовут Сергеем? – вскидываю брови.
– В моей семье было очень тяжело с фантазией. А теперь давай тебя покормим. Но, надеюсь, ты не сидишь на диетах?
– Я всеядна и обычно ем, пока не наемся, – тихонько рассмеялась.
– Слава Богу, хоть один нормальный человек. Твоей хозяйке нельзя жирное, жареное и сладко, потому что ей нужно следить за холестерином и диабетом, Станислав Андреевич здесь бывает очень редко, а его невеста, кажется, тоже стала жертвой моды – питается одними салатами… Ты не представляешь, как тяжко работать повару в доме, в котором никто не ест его шедевральные блюда!
Новая информация сигналом отозвалась в голове: так у Гуся есть невеста? Я бы обязательно пожалела девушку, которая не побоялась связаться с барином, но что-то мне подсказывало, что они оба – одного поля ягоды.
– Кстати, о хозяйке – Валентина Игнатьевна просила подать ей чай.
Передо мной в мгновение ока появляется красивый поднос с чашкой, заварочным чайником и подсушенными тостами на блюдце, и я чувствую себя героиней какого-нибудь английского фильма про аристократов. От чайника исходил очень интересный запах, и я с любопытством поинтересовалась, что там за чай.
– Это смесь имбиря с мятой и лимоном. Хозяйке нельзя сладкое, но иногда мы добавляем немного натурального мёда – отсюда такой запах.
Рядом со мной словно по волшебству материализовалась Марина Викторовна, которая ловко подхватила поднос и тут же исчезла, и мне только и осталось, что сосредоточиться на моём завтрако-обеде. Я с удовольствием уплела тарелку ароматного супа и приличный кусок пышного омлета и даже осилила кружку вкусного капучино с одним из пончиков, так что мне даже стало стыдно за свой аппетит.
– Как приятно видеть, когда твои труды не пропадают зря, – не согласился со мной Сергей.
– Вы очень вкусно готовите, – почувствовала, как краснеют щёки.
– Когда выдастся свободная минутка, обязательно заглядывай: я научу тебя парочке своих фирменных рецептов.
Поблагодарив его за старания, я собиралась подняться к Валентине Игнатьевне в комнату, но она встретила меня на полпути.
– Ты уже освободилась? Отлично. Идём, мне нужна твоя помощь.
Мы свернули в правый коридор за лестницей и направились в самый конец к белоснежной двери; та поддалась без единого звука, и хозяйка щёлкнула выключателем. Это оказалось чем-то вроде кладовки, только намного больше, и помещение почти целиком было заставлено вешалками с вещами в защитных чехлах.
Чехлов было… много.
– Нам нужно перебрать здесь всё и решить, что мы отдадим в приюты, благотворительные организации и фонды помощи. Эти вещи больше никто не наденет, но не пропадать же добру…
Мы потратили почти четыре часа на то, чтобы разобрать все вешалки. Ну, ладно, возможно, всё затянулось из-за того, что мы с Валентиной Игнатьевной начали примерять тот или иной элемент гардероба, а после вообще превратили комнату в импровизированный показ мод. Могу сказать, что я уже давно так не смеялась и не думала, что у кого-то вроде этой представительной леди окажется такое искромётное чувство юмора.
– Ты только не подумай, что я хочу тебя обидеть… – хозяйка неожиданно осторожно прервала наше дурачество. – Просто хочу сказать, что ты можешь приходить сюда и выбирать себе что-то, если понравится. Большинство из этих вещей надето всего пару раз, а что-то не надевалось совсем, как вот эти платья. Так что если будет желание…
Я всегда была довольно практичным человеком. С самого детства мне часто отдавали вещи соседи, бабушкины знакомые или родители моих подруг, и я относилась к этому спокойно: в конце концов, не у всех есть возможность одеваться в бутиках, и ничего зазорного в этом не было. Как правило, вещи всегда были в идеальном состоянии, так что навскидку никто не мог сказать, что до меня их носил кто-то ещё. Но то было в детстве; сейчас мне не хотелось, чтобы, глядя на меня, люди видели сиротку, которая нуждается в чьей-либо благотворительности.
Однако и обижать хозяйку мне не хотелось, так что я просто молча кивнула.
После того, как всё было рассортировано, мы вместе отправились в столовую, потому что Валентина Игнатьевна не хотела отпускать меня домой на голодный желудок. Нам накрыли стол на двоих, и я собиралась сосредоточиться на своём ужине, когда до меня донёсся странный звук.
Словно тонкие иголки цокали по кафелю.
И судя по тому, каким сдержанным стало выражение лица у Валентины Игнатьевны, мне не показалось. Ещё несколько секунд, и в столовую вошла девушка; мне даже не нужна пояснительная бригада, чтобы понять, что передо мной невеста Гуся собственной персоной. Стройная – я бы даже сказала слишком, – высокая, определённо знающая себе цену брюнетка с лицом, которое словно было вылеплено на компьютере: не трудно догадаться, что на нём присутствовал приличный слой косметики. Идеальные брови щедро накрашены, холодные серые глаза в обрамлении искусственных ресниц, чуть вздёрнутый нос и полные, но в меру, губы.
Было ли в ней хоть что-то настоящим?
Бежевый брючный костюм, белое пальто нараспашку, лакированные туфли-лодочки на шпильке – вот что так цокало… – и шёлковый шарфик на шее. Довольно сдержанно, но все вещи наверняка были от кутюр, как это любит Гусь Андреевич. Её цепкий взгляд прошёлся по мне основательно, и надо было быть последней идиоткой, чтобы не догадаться: она здесь не ради дружеского визита.
– Здравствуйте, Валентина Игнатьевна! – наигранно счастливо защебетала она и поцеловала воздух возле щеки хозяйки. – Как вы себя чувствуете?
– Здравствуй, Инга, – сдержанно ответила женщина. – У меня всё в порядке. Кстати, познакомься, это Алина, моя компаньонка. Алина, это Инга – невеста Стаса.
– Да, он мне рассказывал, что нанял новую прислугу, – сразу обозначила моё место и поправила волосы, как бы невзначай продемонстрировав кольцо на своём безымянном пальце правой руки с красивым камнем в виде эллипса. – Он купил лекарства, и я решила привезти их вам, потому что Стасик занят.
Ложь. От первого до последнего слова, и это почувствовала не только я. Барин наверняка в красках расписал меня своей невесте, и та прилетела на метле, чтобы посмотреть на новую «прислугу».
– Алина здесь не служанка, – довольно холодно осадила эту Барби Валентина Игнатьевна. – Она моя помощница, и это большая разница.
– Как скажете, – улыбнулась Инга.
С таким же успехом этой улыбкой можно было сопровождать обещание разорвать кого-нибудь на части.
Она поставила небольшой пакет на стол и спрятала руки в карманах пальто.
– Знаете, Стас очень за вас переживает, – поделилась наблюдениями. – Быть может, вам стоит прислушаться к нему? Я тоже считаю, что вам нужен специалист.
Вот так, прямо при мне!
– Это всё ещё мой дом, – отрезала хозяйка. – А ты пока что не жена моего внука и уж точно не мой психоаналитик, чтобы давать такие советы.
По лицу девушки пробежала волна, словно сейчас с неё спадёт эта маска притворной любезности, и я увижу какую-нибудь болотную мерзость, но Барби быстро взяла себя в руки.
– Не обижайтесь на меня, мы со Стасом просто о вас беспокоимся. К тому же, зачем все эти формальности? Через два месяца я официально стану членом этой семьи – разве я не могу проявить заботу о вас и вашем здоровье?
Да она просто соловей с флейтой в глотке…
– Мне не восемьдесят, и я пока ещё в своём уме, чтобы самостоятельно заботиться о себе и принимать решения. А если тебя или моего внука что-то не устраивает… Что ж, это ваши проблемы.
Инга поджала губы и демонстративно посмотрела на часы.
– Ну ладно, мы поговорим с вами в другой раз, мне нужно бежать. До свидания, Валентина Игнатьевна.
Королева уплыла под мерный цокот своих шпилек, и мы с хозяйкой некоторое время посидели в тишине.
Кажется, мне придётся бороться за свою работу не только с Гусем…
Стас
Сконцентрироваться на работе не получалось.
Текст финансового отчёта прыгал перед глазами и напрочь отказывался отпечатываться в голове, из-за чего мне приходилось перечитывать его по десять раз. После смерти деда здоровье бабушки подкачало, и я некоторое время жил в её доме, чтобы приглядывать, но рабочий график не позволяет мне уделять ей много внимания. Вариант с компаньонкой выглядел вполне разумным, но только в том случае, если рядом с бабушкой будет профессионал. А теперь мне тревожно вдвойне, потому что помимо бабушки приходилось думать ещё и о том, чтобы эта студенточка не натворила дел.
Она, видите ли, «готова работать»…
В каком, чёрт возьми, розовом мире живёт эта девочка?
Поднялся на ноги и ослабил узел галстука; из окна открывался вид на город, который лежал словно на ладони, но сегодня он не успокаивал, а только раздражал ещё больше.
– Станислав Андреевич, к вам Инга Алексеевна… – раздался голос секретаря в динамике, но его перебили возмущённые вопли вышеупомянутой.
Инга яростно распахнула двери, всё ещё рыча что-то в сторону несчастной секретарши, и ворвалась внутрь, громко захлопнув дверь. В голове и так со вчерашнего дня звенел набат, так что у меня даже уши закладывало, но ей, как обычно, на всё наплевать. Впрочем, при виде меня её поведение поменялось: кокетливо поправив волосы, она направилась прямиком ко мне и оставила на щеке жирный след от помады.
Какая мерзость.
– Привет милый, – расплылась в елейной улыбке.
Иногда я смотрел на неё и не понимал, как позволил втянуть себя в это, но после всегда вспоминал причину, и зубы сжимались сами по себе.
– Зачем ты накричала на неё? – сухо поинтересовался.
– На кого? На эту бестолочь? – отмахнулась Инга. – Она не хотела впускать меня в твой кабинет.
– Я попросил её об этом, потому что у меня много работы – может, и на меня голос повысишь?
– Разве я могу? – подошла вплотную и, состроив невинное лицо, стиснула пальцами отвороты моего пиджака.
Вот оно, двуличие во плоти.
– У меня нет времени на флирт, я не врал про работу, – оторвал её от себя и снова сел в рабочее кресло.
– Вообще-то, я тоже занята, – надула губы, и меня начало мутить от её наигранной невинности. – Сегодня у меня встреча с флористом и кондитером, и нужно ещё пройтись по магазинам…
Да, тяжкий труд, ничего не скажешь.
