скачать книгу бесплатно
Глава 6
Благовония приятной ниточкой потянуло наверх. Задержав на секунду взгляд на молебельный алтарь, который сегодня необычно сверкал в лучах раннего солнца, я поклонился. Необъяснимым порывом я буквально прибежал в это место, как только понял, что цветок в горшке по-настоящему зеленый.
Сначала я увидел ладонь.
Две ладони.
Свое отражение в зеркале.
В это утро я был бесконечно напуган. Дорогу до храма я нашел сама, минуя крутые выступы в лестнице по пути, где по неосторожности, можно круто свалиться и что-то себе сломать.
Узкая тропа петляет, кусты охватывают мои бедра с двух сторон, тянут колючие ветки. Чаща становится гуще, каждое дерево стремится отвоевать себе пространство, высокие спящие гиганты, сосны и дубы, кишат насекомыми и мелкими зверушками.
Сердце бешено качало кровь, я всматривался в каждую деталь, мелочь, что встречалась мне по пути: опавший кленовый лист, жвачка с грязью, выпавшая чья-то резинка на случайно затесавшаяся в траве.
Меня не покидает чувство, словно вот вот получу сердечный приступ, или кровь ударит в мозг, парализовав мое состояние?
Я быстро хлопал ресницами.
Мир всплыл точками… а потом снова стал четким.
Я видел все.
– Я знал, что ты сегодня придешь, – прервал низкий голос мои отрывистые рассуждения. Статный мужчина немолодых лет стоял неподалеку и тоже возносил молитву. Необъятное чувство подтолкнуло меня к истине. Это был Мастер Хван. Я пытался напрячь память, чтобы вспомнить последний момент, когда мы с ним встречались, но из этих мыслей меня выкинуло назад, как ветром.
– Вот вы оказывается какой, – медленно, словно заколдованный, я произнес то, что мне казалось на тот момент нужным. Глубокая морщина на лбу, несколько родинок, тусклый цвет кожи, но статный взгляд.
Он улыбнулся, и опустил взгляд себе под ноги, правой рукой показывая присесть на скамейку под оподающим кленом.
– Оно не вернулось, – покачал он головой, пытаясь задобрить свои же собственный слова.
– Но я же вижу! Даже мелкую осеннюю пыль под вашими глазами, – с вызовом бросился я словами на него. Но лишь маленькая тень улыбки отразилась на увядающем с годами лице.
Я оскорбился. Меня принимали за дурака.
– Ничего плохого в этом нет, Сон Хун.
– В чем? – сердито спросил я его, не понимая что вообще все это значит.
– Желать неисполнимого, – он сморщился, как-будто сам же укололся от собственным слов. Я заметил двух молодых парней уверенно вышагивающие к нашей скамейке. Слабый ветер слегка колыхал их небрежные волосы, одинаково уложенные на одну сторону, даже размер шага был идентичным, не говоря уже о красных амулетах, свисающих с шеи молодых парней. Я не понимал одного:почему… почему я не так четко вижу их лица?
Мастер Хван встал, и крепко обнял каждого из них. Лучезарная улыбка прыснула с его лица, открывая мне новою сторону его жизни.
Никогда не видел его таким счастливым.
Мне хотелось пожать им руки, и наслаждаться моментом, когда все стало на свои круги, но не успел. Все погрузилось в темноту, даже звуки угасли, уступая месту моему отчаянию.
Я резко открыл глаза, и к горло подскочила желчь, которая тут же оказалась на полу.
Мне захотелось плакать.
Мужская невидимая слабость.
Слезы капля за каплей уже смешались с содержимым моего желудка.
Мастер Хван умер.
Глава 7
Птицы не пели. Пчелы не жужжали. Деревья не шелестели.
На кладбище было всего трое человек: жена Мастера Хвана, их сосед, который имел шанс переброситься с неразговорчивым учителем пару тройкой фраз, и я.
Ритуал чохон тетушка Айлин выполняла одна, как единственный близкий родной человек. Других родственников я их не знал, безмолвие было их лучшим другом. Ритуал чохон предполагал взять любую одежду покойного, стать лицом на север и трижды выкрикивать его имя. Так духи узнают о смерти, и будут готовы принять его к себе. Потом тело омывают, стригут волосы, ногти, одевают в нарядный традиционный костюм.
Погребальную речь решили не произносить, так хотел бы сам учитель. По очереди, друг за другом, мы кидаем по три горсти земли на уже закрытую крышку гроба. Сложно было представить, что сейчас испытывала Айлин, жена Мастера. Сначала двое детей, теперь и муж, чья смерть, по предварительным данным наступила от сердечной недостаточности, но мне было предельно ясно, что это не так. Наверняка, если бы кто-то из полиции потрудился сделать токсикологическую экспертизу, то наверняка в крови обнаружили бы яд. Свалить Мастера Хвана в ручном бою было практически невозможно. Сильных людей убирают гнусными методами.
Последний прощальный поклон.
Мы все трое согнулись в глубокой позе, касаясь рукой земли. Траурная процессия была закончена. Человек ушел безвозвратно, словно его для другого мира и не существовало. Если прохожий раздавит муравья, станет ли солнце вставать с запада? Нет. А если умрет тиран-правитель, вздохнет ли народ с облегчением? Вздохнет. Так кто же вздохнул после смерти Мастера?
Хрустящее траурное платье направилось в мою сторону.
– После поминок я уеду на некоторое время к сестре, в Андон[8 - Город в Южной Корее, столица провинции Кёнсан-пукто.]. Если тебе что-то понадобиться, то… он же оставил тебе ключи? – немного задумчиво спросила тетушка Айлин, но скрыть подавленный вздох у нее не получилось. Вот, что делает с людьми горе. Высасывает из них жизнь, и физически и психологически.
– Да, – и незаметно проверил их в кармане своих штанов.
– Тогда береги себя, Сон Хун.
– Мы же еще встретимся?
– Возможно, но теперь я жду лишь встречи с мужем. В другой жизни.
Сосед Мастера Хвана к тому времени уже ушел, заблаговременно оставив траурную повязку, которую мы все натянули еще до выноса гроба из дома. Смерть учителя немного подкосило мое привычное состояние, пусть я никогда не видел его лица, но я точно знал, всю его суровость, непоколебимость, и неприступную веру в то, что у каждого есть, чем он может поразить людей. И плохое, и хорошое.
В какой же момент мирская жизнь от посторонних дала трещину, да такую, что смогла покорить того, кого я долгое время считал близким другом, пусть и неразговорчивым, и не любителем выйти в ночь пятницы в какое-нибудь неприличное заведение. Тысяча вопросов – ответов ноль. Единственное место, которое могло дать мне часть ответов – ханок. Место, где все началось, и место, где все закончилось.
***
Расположение дома можно было назвать практически идеальным. Сзади дома располагались небольшие лисьи горы, где по легенде обитаю самые настоящие кумихо, готовые либо оказать тебе милость и помочь в трудном деле, либо же, “наступив” им на хвост, сожрать тебя без остатка. Перед домом же протекал ручей, звук которого меня успокаивал в минуты, когда на место смирения, приходили гнев и тошнота к самому себе.
Я вернулся в ханок на четвертый день после похорон. Вспотевшие руки мгновенно впитали себя холод железного ключа. Он был самым обычным, разве что верхушка напоминала рот дракона или льва. Это то, что могли нащупать мои пальцы.
Снаружи доносился яростный рев ветра, но внутри дома стояла тишина. Мертвая тишина. В буквальном смысле.
Вернувшись сюда в погоне за воспоминаниями, я хотел найти то, что не стоило видеть зрячему. Теперь я понимаю, что соблазн узнать что-то запретное гораздо сильнее желания встречи с чем-то знакомым.
Я оставил трость у себя на случай, если внутри кто-то мог быть. Но чутье подсказывало, что он был пуст, и лишь мягкое напоминание о теплых вечерах на циновке в зимнюю студень заполняли это пространство чем-то хорошим.
Я прислушался. Возможно, кузнечик проскользнул в тот момент, когда выносили гроб, и теперь он был единственным хозяином до приезда Айлин.
Не теряя времени я ринулся в интересующую комнату. В кабинете Мастера Хвана я был всего раза два – не больше. Небольшие подушки для медитации все так же стояли на своем месте. Несколько старых ваз, большой деревянный стол, и увешанный во всю стену китайский веер.
Я вытащил из-за пазухи припрятанную бутылку соджу.
Стало приятно.
Я присел у края стола с полной кашей в голове, которая разбухала сразу же, как только я пытался подумать чуть больше, чем я привык. Жидкость неприятно отдалась болью в пустом желудке, значит быстрее опьянею, а пока этого не произошло, стоило немного порыться в вещах покойного.
– Черт, – прошипел я вслух, внезапно вспоминая, что у меня совсем нет глаз, чтобы хоть что-то прочитать из того, что у Мастера Хвана было в маленьком ящике.
Первое, что я нащупал – была матовая бумага, больша похожая на ту, что используют для выдачи чека; рисовая бумага для иероглифов ханьча[9 - Ханча? – китайские иероглифы, используемые в контексте письменности корейского языка. Ханча используется только для записи слов китайского происхождения.] и толстый конверт. Последний предмет заинтересовал меня больше всего. Аккуратно поддев ногтем, клейкая бумага в момент поддалась и открыла его содержимое.
Глянец?
– Фотографии, – сказал я вслух, допивая бутылку до дна. На такие случае в моем телефоне была предусмотрена специальная программа: навести камеру телефона на интересующий предмет, и она выдаст тебе его описание голосовым помощником.
“Обширное горное пространство; десять человек стоят полукругом в форме тхэквондо”
– А я неплохо вышла на той фотографии. Пусть вся взмокшая от пота и без косметики.
Сяо Мэй была босиком. Голый ступни буквально скользили по лакированном полу, создавая легкую мелодию невесомости.
“Худая, как щепка. Странно, что я не услышал как она вошла”
– Стой там, где стоишь, – пригрозил я сразу, пытаясь выпрямить спину, но голова закружилась.
– Боишься? – хмыкнула она, но все же шаги стихли.
– Нет, просто не хочу калечить даму.
– Ах, ты про это. Мои друзья уже попробовали тебя в деле. Ты их приятно удивил, – сделав небольшую паузу, Сяо Мэй прохрустела пальцами рук. – Как бы это лучше сказать… Превзошел ожидания! Они, кстати, тоже есть на фото.
– Рыбный и Порошковый? – удивился я масштабам банды головорезов.
– Так вот как ты их обозвал? Тогда вы одного поля ягодки… Крот. По-моему, теперь это твое внутреннее имя.
Игривое настроение Сяо Мэй не столько не было заразительным, сколько отталкивающим, но тем не менее, я слегка расслабился.
– Почему учитель хранит твое фото? – спросил я первое, что в этот момент сильнее меня беспокоило.
– Ты хотел сказать… хранил? Сегодня земля приняла его, не так ли?
То ли мысли сбились в кучу, то ли действие алкоголя дало свой эффект, но самоуверенность этой дряной девки меня начало выводить из себя. Палка бо[10 - Бо – деревянная палка, применяемая в японском боевом искусстве бодэзюцу.], что хранилась в вазе, словно сама влезла мне в руки, чтобы выплеснуть гнев наружу. Свист дерева буквально пронзил ядовитое пространство между нами. Я промахнулся. Специально.
Сяо Мэй глубоко вздохнула, и до моих ушей донеслось тонкое шуршание платья. Пистолет? Нож? Там могло быть что угодно, поэтому, не дожидаясь русской рулетки, бо дотянулась до ее икр.
– Это было больно, -шикнула она, приближаясь ко мне. Каким-то непонятным ударом, она выбила палку из рук, оставив меня безоружным. Но не успел я прижать ее в угол, как одним ловким прыжком в воздухе, ее стопа дотянулась до моего подбородка, и я повалился на пол.
Голова закружилась.
– Я тебе уже говорила, что у тебя красивые глаза? – замурлыкала она прямо над моим лицом, коленями вжимаясь в мои плечи. Если бы я видел все это со стороны, то могло бы показаться, что я и Сяо Мэй приближены, чтобы ворковать в постели. Но это было далеко не так.
– Это сделала ты? Ты убила Мастера Хвана?
– Убила? Вообще-то он умер от сердечного приступа.
– Врешь, – сказал я с такой злостью, что слюна скатилась по подбородку.
– Может быть.
Я чувствовал ее дыхание, мелкую дрожь, раскинувшуюся по голым коленям. Я был обездвижен. Внезапно, по-моему лицу растянулась непонятная жидкость с клубничным запахом. “Слюна?”
– Ты знаешь, что омерзительна?
– И только? Хочешь знать правду? Правда – это всего наш взгляд на события.
Я плюнул ей в лицо в ответ, но кажется Сяо Мэй опередила меня с моим замыслом и ловко увернулась.
– Эх, Сон Хун, мне жаль, что пришлось тебя ввести в дело. Плюешься ты отменно, но вот если бы ты умел стрелять… Неважно. Единственно, что я тебе скажу, так это выполнить то, что мы тебя просим. Мастер отказал нам в просьбе, и к сожалению, случилось то, что случилось. Но, птичка нам нашептала, что последние годы жизни его не прошли зря. Возможно, он чувствовал, что рано или поздно мы за ним придем, и поэтому передал тебе львиную часть знаний, – говорила она не спеша, возможно больше для себя, чем для меня.
Она встала и медленно направилась к выходу, освобождая меня от тяжести ее ног.
– Не ищи ответов там, где их нет. Сыграй нам на руку, и возможно мы пощадим тебя с матерью.
Сяо Мэй ушла. А могла ли остаться?
Я наконец-то встал на ноги, но не успел пройти и пары шагов, как что-то металлическое закатилось мне в ноги. Пригнувшись, я нащупал.
Кольцо?
Проведя незамысловатыми движениям по странной гравировке, я нашупал змеиный силуэт.
– Специально оставила, – хмыкнул я, сжимая кольцо в руке. – Под самой лампой темно[11 - Корейская поговорка.].
Глава 8
Сильный густой туман проник в сад, скрывая под собой всю красоту, что таило в себе это место. Если вытянуть руку с балкона, то и он проглотит ее в свое логово, бисеринками оставляя следы на обнаженной кожи. Сяо Мэй не решилась.
Крутя в руках маленькую зажигалку, она все в нерешительности пыталась закурить. Поджечь сигарету было проще всего, легкая дымка проникла в легкие, требуя продолжения приятного действия. Сяо Мэй вздрогнула. Острым каблуком своих туфель она не задумываясь уничтожила все то, что недавно дурманило ей голову, подталкивало ее к соблазну.
Не сейчас.
Холодное прикосновение пистолета всячески напоминало о насущных делах. В магазине не хватало одной пули, той, что должна была достаться ей, но в этот раз Виктор стиснул свое желание. На кону было будущее.
Распущенные волосы нежно щекотали спину, прикрывая татуировку в виде имуги[12 - Огромный морской змей в корейской мифологии]. Насильно нанесенная на тело в знак подчинения Виктору, она мечтала побыстрее высечь ее из себя. Вытравить всю ту грязь, что ей приходилось делать все эти головы. Оставить изображение – значит смириться с теми путами, что заволокли ее во тьму.
Только легкий стук каблуков мог нарушить тишину приходящего утра. Аккуратно вынув пистолет из кобуры под бедром, она с внимательностью еще раз взглянула на пули. Калибр высеченный специальный под нее. Любой убитый или раненый сразу же отмечался ее меткой. Иероглиф спокойствия. Равновесия.
