скачать книгу бесплатно
– Так я могу войти? – напомнил о себе гость.
– Минутку, посланник, – засуетился Ле Гле. – Нужно подготовить отсек с приемлемой для обоюдного удобства средой. Вас устроит газовая или жидкая?..
– Прошу, не беспокойтесь, консул, – перебил гость без тени деликатности. – Мне вполне комфортно в привычной вам среде.
– Добро пожаловать, посланник, – ответил консул и метнулся навстречу. – Следуйте указателям.
– Благодарю за гостеприимство, – пробасил канал связи. – Вы очень любезны.
В жидкой среде корабля гость выглядел взвесью чернил, выпущенными испуганной каракатицей. Движение колыхало масляные лохмотья и Ле Гле поймал себя на мысли, что не понимает, какая сила способна удержать черные частицы вместе, и озадачивается этим с самой первой встречи. В газообразной среде мира, на котором обосновался галактический форум культур, посланник виделся точно так же. Раса, к которой принадлежал переговорщик, казалась чуждой настолько, что чудилась порождением иного континуума, сгустком мрака, плотного, плотоядного, очень голодного.
Чтобы отогнать ирреальные ассоциации, хозяин переключил внимание на бар и выудил на обозрение жутковатого посланника пару прозрачных сфер. Внутри шаров метались крохотные золотистые рыбки.
– Позвольте предложить вам этот изысканный деликатес, – Ле Гле отправил одну из сфер в плавание по направлению к гостю. – Эти прелестные создания обитают у минеральных источников на одном из миров моей республики, и поэтому имеют поистине незабываемый вкус. Попробуйте!
– Консул, неужели вы заманили меня на задворки вселенной, чтобы угостить эндемиками? – В гудении чужака Ле Гле послышалось плохо скрываемое недовольство.
– Здесь нет лишних глаз и ушей, посланник, – поспешил объясниться консул. – Я преданный сторонник конфиденциальности.
– Вот как? – иронично прогудел гость. Ле Гле мог поклясться, что при этом посланник покосился на скрытые объективы системы наблюдения, хотя органов зрения у чужака он так и не приметил. Однако именно после этой фразы экраны, по которым супруга консула следила за переговорщиками, потухли, а аудиоканалы заполнило фоновое шипение.
– Теперь наша беседа действительно конфиденциальна, консул, – сообщил гость. – Так что вы хотели сообщить?
В иной ситуации консул проявил бы обиду, но на сей раз предпочел списать грубую прямолинейность визави на варварство, свойственное молодым и глубоко провинциальным культурам.
– Посланник, фракция рассмотрела вашу заявку и сочла справедливыми притязания на кандидатские права, – Ле Гле сделал паузу, ожидая реакции собеседника, но тот молчал. Консул продолжил с флером легкой досады. – Вскоре вопрос вынесут на голосование, но, заверяю вас, оно будет чисто формальным. Это обычная процедура. Вступление в галактическое сообщество может затянуться на долгие годы, но кандидат заручается гарантиями невмешательства со стороны других рас и правом на самоопределение. Отличный бонус!
– Скромность – достоинство истинного мужа, – гость наконец позволил себе выдавить скупую похвалу, слегка подмаслив чужое тщеславие. Сфера с рыбками медленно растворилась в чернильном сгустке без следа. – Фракции известно, что наше появление ослабит позиции больших рас?
– Только, примариата, если быть точнее, – самодовольно усмехнулся Ле Гле. – Это приемлемо. Сухопутные наложили руки на слишком многие ключевые маршруты, получив, тем самым, незаслуженные преимущества. Такое положение раздражает многих. Появление независимых от примариата точек на транспортных переходах общегалактического значения послужит установлению баланса, столь необходимого цивилизованному космосу.
– Консул, мы глубоко признательны вам лично и фракции за содействие и поддержку, – гость чуть подался вперед. – Подтверждение прав нашей культуры на ареал – важный шаг для развития сотрудничества. Не сомневайтесь, оно будет выгодным.
– Хотелось бы обсудить это предметно, – признался Ле Гле, выдав, наконец, истинную цель тайного рандеву.
– Нас, как вы помните, интересует планетная система у желтого карлика, координаты которого я поделился с вами ранее, – ответил посланник. – Но, если точнее, только одна планета, тогда как в обозначенной системе есть еще несколько миров, пригодных для заселения. Водных миров. Да и сама планета больше чем наполовину покрыта океаном. Мы немногочисленны, консул, и согласны потесниться.
Ле Гле задумчиво посмотрел на собеседника. Он ожидал иного проявления благодарности.
– Позвольте напомнить один момент, посланник, – щупальца головоногого сплелись в затейливом узоре, в котором Ле Гле выразил легкое удивление. – Гравитационный колодец системы, на которую ваша культура претендует как кандидат, входит в структуру гиперкоридора. Им пользуется половина галактического рукава[10 - Галактический или спиральный рукав – структурный элемент спиральной галактики. В рукавах содержится значительная часть пыли, газа, звезд и их скоплений.]. Контроль над ней значит контроль за долей в сборах с оживленного торгового и транспортного маршрута. А вы предлагаете совместно укорениться во пространстве примариата и вот так легко отказываетесь от солидных дивидендов? Неслыханное бескорыстие. В чем же ваш интерес?
– Интересы наших культур схожи, консул. Мы ищем баланс, и нам не по нутру монополии и диктат. Что скажете? Новые миры, влияние и, конечно же, транзитные сборы, которые окупят сторицей любые ваши хлопоты. Достойное предложение?
Консул не торопился с ответом. В его непропорционально большой голове боролись противоречивые чувства. Немногие в известной вселенной культуры оказались способны к экспансии за пределы естественного ареала. Согласись он с визави, и локальная до сих пор республика окажется в высшей лиге. Великое искушение. Посланник поистине имел потустороннюю природу. Но столкнуться с примариатом напрямую? Нет, это, пожалуй, слишком даже для амбициозного вида Ле Гле.
– Посланник, боюсь разочаровать, но республика вряд ли сейчас готова принять столь щедрое предложение. Но мы согласны на консорциум, как только вы обретете полные права.
– Осторожничаете? – Консул скорее почувствовал, чем разглядел в ряби, прокатившей по субстанции посланника, усмешку. – Ставить на темную лошадку всегда рискованно. Кот в мешке иной раз почище кота Шредингера.
– Оставьте ваши идиомы, – сказал Ле Гле, сдерживая появившееся раздражение. – Я не договорил. Наше появление в этой истории примариат воспримет как прямой вызов, а у нас слишком разные весовые категории.
– Я услышал вас, консул, – взвесь вобрала в себя «лохмотья», превратившись в правильную сферу. – Что-то еще?
– Благодарю за понимание, посланник, – Ле Гле помедлил, размышляя, как подать гостю следующее условие, но потом решил, что лучшим вариантом будет сказать ему прямо, без обиняков. – С этого момента нам лучше прекратить контакты вплоть до момента, когда возникнут реальные предпосылки для создания консорциума.
– Принято, консул. Я так понимаю, что мне пора откланяться?
– Если не желаете разделить со мной и моей супругой трапезу, – Ле Гле поспешил сгладить углы любезностью.
– Надеюсь, нам представиться такая возможность, когда мы встретимся, чтобы объявить о консорциуме, – на этих словах посланник потерял правильную форму, вновь превратившись в чернильную взвесь. – До свидания, консул.
Сила, удерживавшая черные частицы вместе, ослабла и жутковатый гость на глазах Ле Гле растворился в жидкой среде корабля. На месте, где висел чужак, теперь плавал пустой сосуд, в котором немногим ранее испуганно метались эндемичные рыбки.
– Святая влага, – ожил канал связи с мостиком, где оставалась супруга Ле Гле. – Что он такое?
– Ты видела?
– Только то, как он эффектно исчез. До этого твой гость блокировал все каналы наблюдения.
Консул вытащил из-за бара пустой контейнер и ловко поймал им сосуд, опустошенный чужаком. Добыча отправилась в анализатор. Тот озадаченно загудел.
– Проверь на наличие следов.
– Хорошо, – ответила супруга. – Как прошло?
– Неординарный попутчик, – консул мысленно отмахнулся от всплывшего в памяти черного образа. – Но свое дело сделал. Мы подсадили тварей в самое сердце гипертрассы. Примариат теперь повертится угрем. Что нашел анализатор?
– Ничего, – потрясенно воскликнула супруга. – Попутчик не оставил ни молекулы.
– Он казался осязаемым, – озадаченно вымолвил консул.
– Не исключено, мы наблюдали некий энергетический кокон, который служит посланнику чем-то вроде скафандра, – предположила супруга. – Гипотетически это возможно.
– Но ничего не объясняет, – мрачно произнес Ле Гле, багровея. – Ровным счетом ничего. Кот в мешке, кот Шредингера… Что бы это значило?
05.
Конференц-зал был просторным и светлым, с голографическим видом на горный хребет, освещенный утренним солнцем, отчего, казалось, от панорамного псевдоокна веяло зябкой свежестью. Однако собравшимся было жарко, и причиной тому была жгучая брюнетка в деловом костюме, наблюдавшей с показной скукой за неспешным движением перьевых облаков, проплывающих выше снежной гряды. Лорд-председатель ложи, представив гурию собранию посвященных, с каменным лицом изучал платиновую запонку на манжете, под которой слегка жег кожу никотиновый пластырь. Нервные пальчики леди Елей отстукивали сложный ритм по столу из красного дерева.
Высший круг Великой ложи скорее напоминал совет директоров крупной корпорации, чем избранное и тайное общество. Бюрократия хищным грибком поражала любое перспективное начинание. Леди Елей мысленно покачивала головкой. Бюрократия и раболепие. Редкий раб не мечтает властвовать. Редкий властитель изживает из себя раба системы.
Докладчик, стараясь не поднимать на гостью бесцветных глаз, бубнил, апеллируя к цифрам и графикам, высвеченным на широком экране за его спиной, время от времени нырял с головой в ворох бумаг, что-то дополняя и сбиваясь с ритма. На его лысине нервно блестели капельки волнения. Пространный документ, выверенный загодя до последней буквы, уже не внушал доверия ни самому составителю, ни аудитории – цвету Великой ложи, собранного со всей планеты.
– Сударь, достаточно, – неожиданно прервала докладчика леди Елей.
– Ч-что? – переспросил докладчик. Лысина его зардела.
– Присядьте, лорд-корректор, – подал голос Форт, оторвавшись от запонки и с сочувствием вглядываясь в лица присутствующих. Лорд-председатель лично курировал коррекцию исторического развития, и не преминул чуть ранее блеснуть перед гостей успехами, надеясь усыпить ее внимание. Терра-2-0-16, бахвалился он, считала себя уникальной и не думала о счетах с примариатом. Внедренная несколько столетий назад стандартная версия общей истории успешно прижилась, настоящее прошлое за несколько поколений перешло в разряд мифов и фольклора. Место истины заняла ложь, которая не могла правдоподобно объяснить даже происхождение циклопических сооружений «древности». Но род человеческий во все времена обманываться рад. Любовь к сказкам люди впитывают с детства.
Леди Елей, к досаде Форта, не снизошла до похвалы, заставив теребить манжету. На провинциальном собрании фрейлина, искушенная в дворцовых интригах, чувствовала себя божеством, и была выше земных слабостей. Лорд-председатель начал подозревать, что визит специального посланника не был плановым вопреки сообщениям из примариата. Чувствовал это и следующий докладчик, который сейчас поспешно шмыгнул за стол. В воздухе повисла пауза, которую ни один из персонажей странного спектакля не назвал бы театральной.
– Я ознакомилась с представленными данными по корпоративному поглощению до прибытия и, признаться, сначала была восхищена, – мягкий и завораживающий голос леди Елей нарушил тишину, растекся по помещению, заполнив его полностью. Она поднялась и медленно от бедра пошла вдоль стола, демонстрируя присутствующим совершенные формы. Ворс дорогого ковра глушил стук каблучков отчего казалось, что их хозяйка плывет в воздухе.
– Но примариат не позволил себе обмануться достигнутыми темпами трансформации местных экономик и сообществ. Глобализация рынка протекает медленней, чем следует. Финансовые инструменты эффективны, но не менее трети ресурсов планеты все еще контролируются разрозненными структурами. В чем дело?
Брюнетка остановилась у докладчика и возложила ручку на его плечо.
– Лорд-корректор посвятил проекту получасовую оду, но я не услышала ответа. Как жаль!
Леди Елей слегка наклонилась над плечом лорд-корректора и протянула небольшой шар из голубоватого полупрозрачного материала. Внутри колыхалась густая жидкость.
– Забавная безделушка, не находите? Возьмите, не бойтесь.
Корректор осторожно принял шар. По поверхности жидкости побежала легкая зыбь.
– Как вы думаете, что внутри? Не знаете? То, что осталось от лорд-корректора из параллельной ложи – с Терра-19-7-6. Материал изъят из генофонда нашего вида решением патриархов и с милостивого согласия примы.
Лысый вздрогнул и выронил шар. Сфера медленно покатилась по столу к дальнему краю. Она удивительным образом двигалась по идеально ровной линии, не встречая на пути препятствий. Члены ложи – мужчины и женщины разных рас и возрастов – брезгливо убирали руки, боясь коснуться шара, словно тот был чумным.
– Счастливчик, – сказала посланник, неспешно следуя за шаром. – Председателя распылили на атомы, а корректор еще имеет шанс влиться в генетическое древо, если, конечно, кто-то неосторожно не разобьет контейнер с его ДНК. Ах!
Шарик упал со стола.
– Вы только что убили коллегу, – проворковала посланник. Лысый побелел и стал медленно сползать с кресла. Леди Елей обвинительно обвела пальчиком присутствующих. – И вы – тоже. Никто из вас не остановил ни шарик с ДНК, ни технологическое развитие на шарике покрупнее! Столкнуть аборигенов не трудно. Иммунитет, полученный подопечной цивилизацией в последней войне, ослабел. Если еще каких-то тридцать-пятьдесят витков назад у кого-то остался бы шанс выжить, то теперь все будет выжжено дотла. Люди готовы к кровопусканию, и единственным препятствием остаемся мы – ложа! Так почему же мы не пользуемся тем, что имеем?
Аудитория мудро молчала.
– Ах, я ошиблась, – брюнетка притворно вздохнула. – Шарик упал на ковер и по-прежнему цел. Найдется ли здесь хоть кто-то, кто поможет поднять безделушку?
Зал пришел в движение, заскрипели кресла. Лорд-председатель потянулся в карман за сигаретами, но, наткнувшись на взгляд леди Елей, забарабанил пальцами по краю стола. Лорд-корректор шумно глотал минералку.
– А что случилось на Терра-19-7-6, госпожа? – спросил кто-то робко.
– Вы пока вселяете надежду, – сказала леди Елей, не бросив и мимолетного взгляда в сторону источника звука. – Правильно сформулированный вопрос приближает к истине.
Она милостиво приняла шар, поднятый с ковра и поднесенный услужливыми руками, и отвернулась к окну.
– Опекаемые параллельной ложей получили технологию прыжка, – шар в ее ладонях потемнел, а в голосе фрейлины зазвучала грусть. – Посланников планеты, на которой действовала ложа, приняла Лига миров, и система получила статус суверенной. Лига выделила опекаемым стандартную сферу развития. Теперь внутри сектора примариата появилось неуправляемое суверенное пятно.
– Как же так? – пространство за леди Елей забурлило, наполнилось возмущенными голосами. – Измена?!
– Воистину, судари, – с озабоченностью в голосе сказала леди Елей. – Мы теряем контроль над сектором, который по праву наша Ойкумена. А ведь если б не нелепое восстание в прошлом, вопроса о юрисдикции вообще бы не стояло.
– Примариат превыше сущего! – вскинулся в салюте зал. Леди Елей благосклонно улыбнулась.
– Восславим абсолют!
06.
В улей по зову нанитов спускаюсь под вечер, чувствуя себя разбитым и морально выпотрошенным. Приветливо киваю знакомому оборотню на КПП[11 - КПП – контрольно-пропускной пункт.]. Тот нетерпеливо машет мне, отзывая в сторонку. В его распоряжении закрытый уголок с обшарпанным столом и парой расшатанных стульев. Он выставляет чайник, плещет в чашки коричневую бурду, гордо именуемую компотом собственного приготовления, суетится от нетерпения.
– Принес? – спрашивает наконец. Кладу ему в руку упаковку любимых пряников, и он аппетитно жует, жадно слушая, какие круасанчики я потреблял сегодня в уютной кофеенке на поверхности. Его не так давно перевели на карантин, так что грех бедняге не посочувствовать.
Вовлеченные служат расходным материалом, и процент потерь высок, но наниты имеют приятный побочный эффект. Инородная дрянь, сросшаяся с плотью, останавливает старение, позволяя носителю внешне практически не меняться десятилетиями, а то и веками. Оборотни, говорят, могут переживать целые исторические эпохи, если, конечно, удается вовремя найти свой дзен.
Понятно, что делиться такой технологией с человечеством ложа не готова, да и не собирается. Цели у корректоров иные, да и объяснятся за зигзаги в истории вряд ли хотелось. Так что вовлеченный, даром что связан с ложей нанитами верности, по истечению первых двадцати лет после обращения обязан пройти временной карантин. Сухое и казенное название скрывает за собой заключение в улье. Длится эта пытка десять лет и считается пройденной только в одном случае: если чалиться в подземелье от звонка до звонка. Любые формы и способы контакта с поверхностью, как понимаете, настрого запрещены. Легче всего это испытание проходят те, кто не обзавелся до инициации семьей. А уж если детки были…
Мне относительно повезло. Когда меня «наградили» нанитами, я и девицей постоянной обзавестись не успел, а родителям и вовсе было плевать. Они уж лет пять как наслаждались разводом и каждый искал себе новое счастье, в концепцию которого великовозрастный сын никак не вписывался. Оперился? Геть из гнезда!
Формально карантин был, конечно, процедурой сугубо добровольной, вроде обета, но безальтернативной. Так что, если о ком-то говорили «сыграл в десятку», сразу становилось понятно: проходит пытку временем. Трудно ему, а иной раз невыносимо, но не оборвав связей с внешним миром на постоянную службу в ложу не перейти. И вот ведь в чем засада: путь для вовлеченного открыт исключительно в одну сторону. Покинуть ложу можно только ножками вперед. Кто-то так и делал, но для большинства оборотней, выживших в горниле тайной войны, подземелье становилось единственным домом. Или логовом, что точнее.
Сыгравшим в десятку улей предоставлял работу, не связанную с деятельностью на поверхности, пищу и одежду, товарищи – скудные развлечения. Оборотни тащили сверху алкоголь, деликатесы, предметы обихода, но главное – рассказы о жизни мира людей, которые невозможно было заменить новостными пакетами и выхолощенными, глянцевыми, нарочито пустыми ток-шоу. Человек, даже если напичкан нанитами донельзя, остается существом социальным, отшельников среди двуногих крайне мало. Вот и у знакомца моего в углу будки гундит еле слышно телеящик, но тот в сторону приемника даже не смотрит, а гостю в рот заглядывает. Как, дескать, дышится на свежем воздухе?
На втором стакане компота и собеседник, и я понимаем, что на третий круг возлияний ни красок, ни деталей визита в кофейню не хватит. Он со вздохом убирает пряники в ящик, а я рассыпаюсь в восхищении напитком, пытаюсь выведать рецепт и на выходе заручаюсь обещанием скорого и торжественного посвящения в сакральную тайну.
За КПП людское движение практически замирает, и деловитое гудение улья, сначала кажущееся вездесущим, затухает, становится фоновым, коварно убаюкивающим, вечным сумеркам подземелий подстать. Но в центральном улье всегда светло и нет место тени. Искусственное освещение здесь не глушится даже в условно ночные часы, словно корректоры, опутавшие щупальцами поглощаемый мир, боялись темноты. Ха! Уж кому бы!
В центральном улье я должен пребывать сутки через двое. Считалось, что ложа оказала мне высокое доверие, допустив до охраны такого объекта! Кое-кто на периферии мне даже завидовал. Я же тяготился назначением, в душе называя его продолжением временного карантина. В провинции ей-богу дышалось много легче.
Первые часы смены по графику условно ночные, тихие и спокойные, хоть звезды считай, но где ж тут их разглядеть? Над головой метров триста грунта и гранитобетона, известного как «хренпробьешь». Такие же улья рыли на естественном спутнике планеты, хотя после удара и последнему идиоту стало понятно: и под землей, увы, не скрыться. Но на Терре-2-0-16 сооружения апокалипсиса вполне сгодились, а после восстановления климата над ними выросли города, о чем, впрочем, местная история умалчивает. Темная тетка, словом, вечно что-то недоговаривает. Да и с чего бы, коль не абы кто ее танцует, а победители.
В раздевалке почти никого, у соседнего шкафчика обтирается махровым полотенцем здоровячок из другой смены, бицепсом с татуированной пентаграммой играет. Оборотень, ясен день, других к охранной службе не подпускают. Увидел меня, кивнул приветливо, белье несвежее в сторону вежливо ножкой сдвинул, место освобождая. Помнит, цербер, что старших следует уважать. Ему ж, когда он только в охранение попал, мне вколачивать и пришлось: и культуру поведения, и корпоративную этику. В прошлой жизни этот тип был торпедой[12 - Торпеда – сленг – опасный боец в банде, который выполняет задание любой ценой, даже если есть риск для жизни.] в уличной банде, так что других методов воспитания не воспринимал. Кость лобовая толстая, к педагогике бронебойная.
– Какие новости? – спрашиваю, сбрасывая гражданское в шкафчик.
– Лорд-председатель выписал дамочку!
Здоровячок хищно глазами блещет, чистый волк, всем видом альфа-натуру демонстрирует. Мне становится скучно. Избитый приемчик, вам доложу, практически в каждой мужской компании неоднократно использованный, оскомину набивший, но по умолчанию из показной солидарности не порицаемый. Девицам справным в мужской компании не только тосты посвящаются.
– Да ладно, – тяну гласные с сомнением. Лорд нашей ложи не делил ложе ни с кем, и об этом, думалось, знали все окружающие.
– Там такая фифка! – восклицает оборотень, едва не облизываясь. – Любого лорда взволнует! Клянусь! Сам видел. Ух!
– У тебя все, что в юбке, «ух», – ухмыляюсь все еще недоверчиво. – Где ты ее узреть мог?
Оборотень обижается. Врать, говорит, мне незачем, не девица, мол, чтобы впечатление оказывать, а узрел фифу вместе с главным – они на объекте сейчас. Он ей экскурсию устроил, водит по улью, похваляется.
Тут мне впору удивиться вполне искренне: как же так, родимый, почему нашу смену в известность не поставили об инспекции руководства? Собеседник ухмыляется: доволен, нечисть, что все-таки подкинул костыля, и не скрывает даже. Как, дескать, не сообщили, если я, уважаемый, тебя в известность и ставлю?
В ответ хочется приложить ухмыляющуюся уголовную морду о шкафчик, но мебель ломать жалко, да и не причем она. Не гасится злость разрушением, только хуже становится, по себе знаю. Цепляю на анфас благодарную улыбку, но здоровячок нутром звериным настроение чует, хвостик поджимает и бочком-бочком к выходу семенит.
– Случилось что? – вопрошаю вслед. – Главный с инспекцией бродит или для проформы?
Оборотень пожимает плечами. Кто ж его, бойца-вовлеченного, в начальственные планы посвящать будет? Настроение у меня падает ниже последнего уровня улья. Тихой смена точно не будет. Вечно недовольное высокое начальство в покои удалится, нижестоящее всех и вся распекать останется. А мне после безуспешной погони за берсеркером в щель забиться хотелось. Что ж теперь? Клин клином?
07.
Звуковая запись ххх. Участники беседы: ххх, ххх. Тема (условная) – декодировка.
