скачать книгу бесплатно
Иван и пришельцы
Иван закрыл сарай с инструментами и зашагал через двор к дому. Июльская жара не отступала даже с приходом темноты. Сильно вспотев после долгой и безуспешной починки допотопного мотоцикла, он вытер платком мокрое лицо и ругнулся. Поднявшись на крыльцо, он снял алюминиевую кружку с длинного гвоздя, вбитого в деревянную опору шляпкой кверху, и окунул ее в ведро с колодезной водой, стоящее на валком дощатом полу. Выглушив все до капли жадными глотками, Иван открыл дверь дома, ступил за порог и протопал к дивану в углу комнаты. Он нашел в себе силы снять лишь ботинки, рухнул в постель (пружины под тяжестью его тела безнадежно простонали) и через минуту крепко заснул.
Сквозь сон донесся странный шум. Иван перевернулся с боку на бок непроизвольно, продолжая спать. Шум усилился – это был металлический стук, который теперь его разбудил. Иван открыл глаза и нахмурился. Прозвучало еще несколько стуков. Он неохотно поднялся с постели, подошел к окну и отодвинул штору: в сарае горел свет, причем с такой яркостью, на которую не способна одна единственная лампочка, свисающая там с потолка на хлипком проводе. Более того, свет имел зеленоватый оттенок и лучами пробивался сквозь зазоры деревянной стены, сколоченной из бревенчатых досок.
В недоумении Иван потер ладонями глаза и присмотрелся получше – это был не сон.
Ё-маё, – вымолвил он.
Лучи иногда исчезали, как будто внутри кто-то перемещался, время от времени их загораживая, и пробивались снова, подсвечивая закуток снаружи возле сарая.
Натянув ботинки, Иван вышел на крыльцо. Шевеление в сарае на минуту прекратилось, а потом возобновилось. Ступая медленно и осторожно, он направился к светящейся постройке. Подкравшись к боковой стене, Иван присел на корточки, примкнул одним глазом к щели между досками и от увиденного обомлел: на продолговатом столе посередине сарая лежало его бессознательное тело, а над ним кружили какие-то странные существа с большими головами, худыми туловищами и вытянутыми вдвое обычного, чем у людей, пальцами, а в руках у них были какие-то инструменты, похожие на хирургические приборы, которыми они ковырялись в голове подопытного. Существа не произносили никаких слов, но Иван почему-то слышал в своей голове их телепатический между собой диалог на непонятном языке, похожем на несвязное голубиное воркование: они собирались заменить долю его мозга какой-то штукой… В ужасе Иван плюхнулся на пятую точку и нечаянно ударился ногой о стену сарая. Существа резко обернулись, их огромные, заполненные сплошной чернотой глаза уставились прямо на него через щель. Последнее, что Иван увидел перед тем, как потерять сознание, была яркая вспышка.
Запел петух. Часы пробили 5:00. Иван открыл глаза. Охватываемый сильной головной болью, он окинул мутным взглядом свою комнату, сел на кровати (пружины снова отчаянно простонали), крепко зажмурился и еще раз огляделся по сторонам, удостоверившись в реальности происходящего.
– Ну и сон, твою дивизию.
Он надел ботинки, вышел на крыльцо и хлебнул водички. Почесав затылок, Иван кинул недобрый взгляд на сарай, и пошел к нему, глубоко и недовольно вздыхая. Открыв скрипучую дверь и войдя внутрь, он не обнаружил в сарае ничего подозрительного: все инструменты лежали или висели на своих местах, а мотоцикл стоял целехонький у стены.
Спустя две недели.
Железнодорожный вокзал, Ростов.
Иван поставил сумку на ленту досмотра багажа и шагнул сквозь рамки металлоискателя. Прибор заверещал, заискрился и взорвался.
Странные дети
Адель выкатила коляску на улицу. На дворе стояла прохладная осень, близился вечер, но еще не стемнело. Пожелтевшие листья, мокрые от прошедшего днем мелкого дождя, облепили тротуар перед жилой высоткой.
Навстречу шла соседка, живущая этажом ниже квартиры Адель, остановилась у дверей и поздоровалась.
– Ребенок у вас такой тихий, – открывая магнитным ключом дверь подъезда сказала она. – Я даже ни разу не слышала, чтобы он плакал.
Адель промолчала и натянуто улыбнулась.
– А… это мальчик или девочка? – поинтересовалась соседка, кинув удивленный взгляд сначала на коляску, потом на выпуклый живот мамы.
– Девочка, – не сразу ответила Адель, поколебавшись.
– И как зовут вашу чудную малышку? – не унималась соседка, привстав на носки и пытаясь разглядеть в коляске неподвижный комочек, укутанный одеялами по самый нос. Она смогла рассмотреть только часть лобика и закрытые неподвижные веки.
– Мария, – недовольным голосом бросила Адель. – Она очень любит спать, поэтому и тихая. Все время спит. Поест и спит.
– А тот… мальчик, с которым вы тоже гуляли?.. – соседка опять покосилась на ее живот, держа дверь подъезда приоткрытой. – Вы говорили, ему всего лишь годик… Наверное, вы с мужем, счастливы, любите друг друга сильно, раз такое… дело… Кстати, я ни разу не видела вашего мужа…
– Извините, мне пора. – Адель толкнула коляску вперед и торопливо сошла с ней по пандусу, скрывшись на детской площадке через дорогу.
Соседка проводила ее хмурым взглядом и вошла в подъезд. Дверь медленно закрылась, замок щелкнул, заблокировался. Она поднялась на лифте к себе на шестой этаж и вошла в квартиру.
– Чего так долго-то? – буркнул из комнаты недовольный мужской голос.
– Да я это, на работе задержалась, – махнула рукой Елена Петровна, снимая ботинки.
– Мм… – промычал голос.
Итак, судья назначает пенальти!
– Опять футбол смотришь, Сеня?
– Да ну их, – раздраженно бросил Семён Иваныч и от злости выключил телевизор, швырнув пульт на кресло – тот отскочил, словно на батуте, и забился в угол. – Дебилы! Три мяча уже пропустили. Сейчас и четвертый в ворота прилетит, сто процентов. Даже смотреть не хочу.
После душа Елена Петровна переоделась и зашла на кухню, где Семён Иваныч сидел с газетой в руках под самопальную настоечку.
– Чего пишут? – спросила она.
– Да ерунду всякую, – пробурчал он, сложил газету пополам и опрокинул стопку.
– Слушай… – Елена Петровна пыталась подобрать слова. – Соседка наша, этажом выше которая…
– Че?
– Ты когда-нибудь видел ее мужа?
– Оно мне надо?
– Тебе ничего не надо.
– Зато тебе свой нос везде засунуть требуется, – с пол-оборота завелся Семён Иваныч.
– Ну, ладно тебе, ладно. – Она погладила его по седому затылку – и Семён Иваныч сразу же остыл. – Просто это… она год назад мальчика родила…
– И?
– Теперь у нее девочка…
– И?
– И пузо.
– И?
– Что ты все «и» да «и»?
– А тебе чего? Пусть плодятся – их проблемы. Слышала, как она кричала на весь дом от удовольствия? – Семён Иваныч ущипнул жену за бедро, та хихикнула и убрала его руку.
– Кричать-то кричала, да только он не кричал.
– Кто?
– Муж.
– Чей? – Семён Иваныч плеснул себе настойки и опрокинул еще одну стопку.
– Ну не мой же, Сеня!
– Откуда знаешь, что не твой? – он лукаво хохотнул.
Елена Петровна с обиженным видом толкнула мужа в плечо.
– Может, она притворялась вообще.
– А чего ты, собственно, до этой соседки докопалась?
– Я ни разу не встречала ее мужа и не слышала, чтобы их дети шумели или плакали…
– И че?
– И то, Сеня! Судя по тому, что я наблюдаю, она рожает беспрерывно. Это во-первых. Во-вторых, я ни никогда не видела вживую ни ее мальчика, ни ее девочку.
– Так они ж маленькие еще. Она их, наверное, в коляске выгуливает.
– Выгуливает. Но они должны хотя бы там сопеть, шевелиться… плакать, в конце концов. Да и год если пацану, пора бы ему уже топать по потолку…
– Хм. – Семён Иваныч встал, убрал со стола графин с настойкой и спрятал его в шкаф. – Не знаю, что сказать.
– Вот и я не знаю.
– Ты бы поменьше наблюдала – поспокойнее бы жилось.
– Эт ты про футбол свой скажи.
– Футбол – песня отдельная, неприкасаемая, хоть и нервов на него не хватает.
Елена Петровна вернулась с мужем в комнату и прилегла на диван, а он уселся в кресло с пультом в руке.
Ночь настала как-то очень быстро. Она отключилась прямо в халате. Семён Иваныч спал под одеялом в супружеской постели, а Елена Петровна так крепко заснула на диване, свернувшись калачиком, что он не решился ее будить, заботливо накрыв пледом.
Наверху раздались громкие шаги. Топот усилился. Казалось, по квартире этажом выше ходили несколько человек. Через потолок даже пробивались невнятные слова: мужские и женские вперемешку.
Елена Петровна тут же проснулась, поднялась с дивана и замерла прислушиваясь. Прохладный ветер дул через открытую форточку, принося в комнату запах прошедшего накануне дождя. Голоса стали шумными, а потом донесся стук захлопнувшейся входной двери, после чего шаги переместились на лестничную клетку.
– Картонные дома, – выругалась она шепотом, чтобы не разбудить мужа.
Елена Петровна накинула кофту поверх халата и прошла в коридор. Семён Иваныч громко храпанул, почавкал и перевернулся на другой бок. Примкнув к глазку двери, она обомлела: ее соседку, Адель, вниз по ступенькам вели под руки две женщины полицейские, а впереди и сзади них спускались еще по сотруднику в форме. Через несколько секунд, когда Адель с конвоирами исчезла из виду, на лестнице появился мужчина в штатском, сжимая подмышкой толстую папку.
Елена Петровна спешно отворила замок и вышла ему навстречу.
– Здравствуйте, – тихо поздоровалась она.
– Доброй ночи, – сердито ответил мужчина.
– А… простите… что с моей соседкой сверху? Куда ее забрали? Кто с детьми остался? Там же двое малышей: мальчик и девочка…
Мужчина с папкой остановился, посмотрел вверх, задумавшись, и строго бросил:
– Нет там никаких детей. И не было никогда. – помотал головой и пошел дальше.
Застыв в дверях, Елена Петровна проводила его спину ошалелым взглядом. Пребывая в некотором шоке и страшных догадках, она вернулась в комнату и всю ночь не сомкнула глаз.
Спустя неделю.
Елена Петровна находилась в рабочем кабинете вместе с еще тремя сотрудницами отдела претензий ЖКХ. Она перебирала какие-то бумаги, другие женщины занимались своими делами.
– Про липовую мамашу-убийцу детей, слышали? Вчера целый сюжет по новостям показывали, – заговорила коллега за соседним столом, не отрывая глаз от монитора и клацая по клавиатуре. – Еленочка Петровна, по-моему она жила в вашем доме…
У Елены Петровны отвисла челюсть, а глаза увеличились:
– То есть… Как это?..
– Вот так. Телевизор, что ли, не смотрите?
Кто ж его посмотреть нормально даст, один футбол с утра до вечера с этим чертовым интернет-пакетом.
– Помните, год назад на другом конце города какая-то женщина под видом сотрудницы управляющей компании проникла в квартиру одной доверчивой молодой мамы, и пока хозяйка отвлеклась на кухне, преступница тихо придушила в кроватке ее трехмесячную девочку. Ни фоторобот, ни камеры, ни свидетели не помогли. Убийца тщательно маскировалась: парик, одежда и все такое. Через полгода у другой мамаши угнали коляску возле маркета, пока та лицом щелкала среди полок с продуктами. Двухмесячного мальчика через полтора часа нашли задушенным в той же коляске в парке неподалеку. И опять убийцу не поймали. А недавно какая-то особа прямо из роддома новорожденного украсть пыталась, но замешкалась и сбежала – кто-то из персонала ей помешал. Медсестра быстрее к охраннику, тот – в органы позвонил. Приехала полиция, давай все проверять, камеры смотреть, опрашивать… Опять тишина. Установить личность невозможно: на видео лицо не разберешь, приметы расплывчатые, маршрут ухода тоже отследить не смогли… Но следователь дела прошлых убийств детей решил связать с этим эпизодом в роддоме и стал докапываться. Просмотрел он видео с камер еще несколько раз и обратил внимание, что горе-похитительница обронила какой-то предмет, когда металась по коридору. Увеличили кадр: вроде на карточку какую-то похож. В общем, рванул следак в этот роддом, охранников заставил шариться и сам принялся искать по углам да под койками в коридоре. И что вы думаете?
У Елены Петровны челюсть так и не закрывалась, а глаза еще больше округлились.
– Нашел-таки рабочий пропуск в театр с именем и фамилией. Барышню эту быстро установили, разыскали и выяснили жуткие подробности. – Женщина устрашающе поводила глазами в стороны. – Тетка эта больная на всю голову оказалась. Мужик ее бросил когда-то, потому что детей иметь не могла, и на этой почве у нее крыша поехала. От злости, что называется, чужих стала убивать. Но это еще не все. Сама она притворялась, будто беременная: пузо искусственное себе делала, коляску по двору катала и все в этом роде. Да только вместо детей в ее коляске куклы лежали, которых в ее квартире немерено при обыске нашли. А еще парики, косметику всякую, одежду разную… Оказалось, чиканутая гримером в местном театре работала. В этой криминальной передаче еще психиатр один выступал, говорил, что она слышала какие-то голоса, которые заставляли ее убивать, и прочую дребедень нарассказывал…
Елена Петровна выронила из рук все бумаги, и те разлетелись по полу.
Когда женщина вернулась с работы домой, то застала Семёна Иваныча на кухне в привычном положении: за газетой и настойкой.
Она все ему рассказала.
– Ё… – выдавил лишь один звук Семён Иваныч.
– Я ведь тоже не могу… ну… детей иметь. Ты ж меня не бросил…
– А причем тут это? – непонимающим, хриплым голосом спросил Семён Иваныч и недоуменно задрал густые брежневские брови. – Вообще-то я тебя полюбил без всяких там условий. Ты че, Ленка? Хех!
Он улыбнулся, накатил стопку своей настойки, любя хлопнул Елену Петровну ладошкой по попе и пошел смотреть футбол.
Не плюй в колодец
Двенадцатилетний Пантелей несся по гладкой зеленой равнине, раскинувшейся между его одноэтажным деревянным домом в деревне Митрохино и единственным на всю округу колодцем. Отец велел набрать воды.
Ведро в руке раскачивалось и дребезжало, он весело и ловко перекидывал его из одной руки в другую. Справа щипали траву коровы, слева паслись козы, а позади остались гуси, пытавшиеся укусить паренька за то, что он их дразнил и гонял пиная. Одному гусю Пантелей даже заехал галошей прямо в морду – бедная птица застонала и бросилась утекать, активно размахивая крыльями и возмущенно горлопаня.