скачать книгу бесплатно
– Врешь ты все! Предположил… – разочарованно пробурчала Катя, поняв, что спрашивать дальше бесполезно. – Оказывается, ты страшный человек! – придавая нарочитую значимость своим словам, добавила она.
– Да? А мне говорили симпатичный, – рассмеялся Андрей. – Да не переживай ты так, Котенок,– ласково сказал Андрей. – Желания всегда нами управляют, просто мы не хотим этого признавать. Все будет хорошо, просто доверься мне.
– А другого ничего не остается! – сказала Катя, разводя руки в стороны и выпячивая нижнюю губу, как бы подчеркивая безысходность. – Как ты меня сейчас назвал? Котенок? А почему Котенок?
– Катя – значит Котенок. Не нравится?
– Пусть будет Котенок, – утвердительно кивнула Катя. – А тебя как в детстве называли?
– Меня? – переспросил Андрей. – Меня – Конем.
– А почему Конем? – Катя рассмеялась, прикрывая губы ладонью.
– Фамилия у меня Конев. Поэтому и прозвище у меня было – Конь.
Они оба рассмеялись еще сильнее.
Умение разрядить ситуацию, разрезать накалившуюся атмосферу острой шуткой было естественным свойством его ума. Не прилагая никаких усилий, он мог блистать на различных светских раутах и покорять всех своим обаянием. А теперь, изящно уводя линию напряжения в сторону, он увлек Катю в объятия своей души. Она чувствовала, как все больше и больше проникается доверием к Андрею, как, увлекаясь его витиеватыми рассуждениями, приближается к сути их построения. Взаимное проникновение душ настолько неотвратимо, что люди просто «прикипают» друг к другу, и отрываться потом приходится «с мясом». Катя повернулась к окну, с чувством сладкого волнения покусывая нижнюю губу. «Надо же, как ловко все подстроил: журналы, буклеты, рассылки тематические приходили на телефон про Италию, да и женщина в салоне так увлеченно рассказывала, как съездила в Милан… – подумала Катя. – И ведь действительно, так вдруг захотелось сюда вырваться! Никогда бы не подумала, что все подстроено, ведь была уверена, что это мое собственное желание». Катя вдруг резко повернулась к Андрею.
– А зачем ты мне все это рассказал? Я думала, что раз ты так ловко все провернул, легко добился своего, то, наверное, это должно было остаться втайне от меня. Зачем ты мне все рассказал? – спросила она.
Андрей даже не отводил взгляда после прошлого монолога с Катей, он как будто предвидел такое развитие событий.
– Потому что мы с тобой в одной лодке, Катя. Еще очень много загадочного и непонятного будет происходить с другими людьми, при других обстоятельствах, и, возможно, многое я не смогу тебе прямо объяснить, но одно ты должна знать точно – я с тобой абсолютно честен и никогда не причиню тебе вреда.
– Да ладно… Тот вред, который ты можешь причинить, я так понимаю, мне скоро придется у тебя выпрашивать.
Андрей засмеялся, многозначительно опуская взгляд в пол.
– Или ты не об этом? – замешкавшись, переспросила Катя. – Да ну тебя, вечно напустишь пыли и разгадывай тут твои кроссворды! Ежик в тумане, вот ты кто! – шутливо сказала она, толкнув с досады Андрея в плечо.
– Не Ежик, а Конь, мы же договорились! – тоже шутливо ответил Андрей.
Они оба рассмеялись. Машина, сделав последний реверанс, остановилась перед главным входом в гостиницу Starhotels Rosa Grand Milano. Это было пятиэтажное здание, построенное в строгом классическом стиле, расположенное в тихом и очень уютном месте. Первый этаж был занят бутиками, ресторанами и другими заведениями подобного типа. Это позволяло получить весь необходимый сервис прямо в гостинице. Центральный вход был скрыт террасой. За вращающейся стеклянной дверью открывался великолепный вестибюль. Полы были покрыты миланским мрамором, стойка на ресепшен, изготовленная из дуба, плавным поворотом сглаживала некоторую угловатость помещения. Обслуживающий персонал был приветлив, но не слишком навязчив. Катя от растерянности взяла Андрея под руку. Ритм его быстрого шага был для нее непривычен, но она пыталась под него подстроиться. Андрей бросил в сторону встречающего персонала приветственную фразу на итальянском, с кем-то поздоровался, кому-то просто кивнул и быстрыми шагами направился к лифту. Путешествие налегке имеет массу своих преимуществ. Во-первых, отсутствие багажа сопровождается легкостью в передвижении, во-вторых, всегда появляется повод приобрести что-то новое, при наличии денег, конечно. Двери лифта открылись, Андрей сделал шаг вперед, увлекая за собой Катю. Через секунду эта металлическая коробочка открыла перед своими пленниками коридоры второго этажа. Катя опять почувствовала эту стремительность в действиях Андрея. Уверенность и точность движений, а также их быстрота, не давали опомниться и увлекали стремительным потоком за собой. Она держала его за руку и почти бежала за ним, будто пытаясь удержаться за спасательный плотик посреди бурной реки. Звук электронного замка – и открытая дверь водоворотом затягивает ее в номер. Судорожное состояние и скомканное в груди дыхание заглушила захлопнувшаяся дверь. Андрей быстро прошел в номер, опустился в кресло и замер. Ей показалось, что его взгляд, направленный в угол комнаты, скорее всего не был ею ограничен. Катя, с трудом приходя в себя, опустилась на стул, стоявший возле двери.
– Андрей, может, ты объяснишь? – с трудом справляясь с волнением, спросила Катя. – Мы только что прилетели, а за тобой уже и номер имеется, и ключи от номера в кармане.
– Я живу здесь уже неделю, – неожиданно холодно и как-то отстраненно ответил Андрей. – Еще утром я завтракал здесь и в Москву летал исключительно за тобой, – продолжал говорить он, но было видно, что все его мысли сосредоточены на чем-то более важном для него в данный момент. – Ты права лишь в том, что сегодня ты Москву не покидала, да и я из Италии никуда не улетал. По крайней мере, для многих, кто тебя знает, ты до сих пор в Москве.
Андрей стоял вполоборота, корпус был наклонен вперед, приподнятые плечи создавали впечатление готовности к прыжку. Свет, падающий из окна, очерчивал его темный силуэт, еще больше размазывая границы реального.
– Ты здесь пока располагайся, ну там прими душ и прочее, а мне нужно на полчасика отлучиться, узнать на ресепшен, может, платье привезли, – сказал Андрей, нервно рыская глазами по комнате.
Катя от неожиданности просто оторопела. Ей вдруг захотелось закричать на него, но хлопнувшая дверь скрыла его ускользающий силуэт. Ярость огнем раскатилась по всему телу, сдавила виски и, не найдя другого выхода, с грохотом обрушилась на закрытую дверь. «Какая дура! Какая дура ты, Катька! Ну куда тебя черт понес?! Вот и все. Закрытая дверь… Без денег, да еще нелегально въехала в страну»… – борясь со слезами, размышляла она. – «Что делать-то теперь? Звонить в консульство, пока не поздно! …И что я им скажу?»
Мысли сбивались в кучу, спотыкались, обгоняя друг друга, никак не хотели выстраиваться в простую логическую цепочку. Когда эмоции накатывают волной, когда слезы сковывают дыхание, разрезая грудь нестерпимой болью, трудно поймать нить логических рассуждений. Потому что эмоции задействуют в организме механизмы, в основе которых лежит реакция на ситуацию, а не ее анализ. Эмоции – это, пожалуй, самое яркое наше отображение реальности, не всегда, правда, самое реальное.
«Нет, лучше позвонить на ресепшен и кричать, звать на помощь». Она бросилась к телефону, сняла трубку, но гудков не было. Телефон был неисправен, либо его заведомо выключили.
– Домой собралась звонить? Возьми мой телефон, с него будет быстрее, – услышала Катя за спиной голос Андрея.
Повернувшись, она увидела, как перед ней стоял улыбающийся Андрей с открытым торсом, бодро вытирая полотенцем голову.
– Ты же только что ушел? – обескураженно сказала Катя.
– Ушел? – Андрей широко улыбнулся. – И куда же?..
– Туда, – трясущейся рукой указала на дверь Катя.
– Вообще-то я решил немного освежиться, зашел в ванную…но из номера, Катя, я не выходил.
Андрей закончил вытирать полотенцем голову, бросил его на край кресла и подошел к окну. Его взгляд снова устремился в угол комнаты. Потом он резко повернулся к ней и посмотрел прямо в глаза. Что-то было в этом взгляде необычное, он как-будто обволакивал ее сознание, и чувство невесомости наполняло все ее тело. Он сделал несколько шагов навстречу, опустился в кресло и снял трубку телефона.
– Хотя, если тебе удобнее с этого телефона, то, пожалуйста, звони с этого, – сказал он, быстрыми движениями набирая какой-то номер.
– Мама, – сказал Андрей, протягивая трубку Кате.
Она закрыла лицо ладонями, в попытке справиться с нахлынувшей волной слез, сделала глубокий вдох и резким движением заправила волосы назад.
– Мама ждет, – спокойным тоном сказал Андрей, тряся в протянутой руке трубку от телефона. Катя взяла трубку, сжала эмоции в кулак и выдохнула.
– Привет, мама, – пытаясь сдержаться, сказала она.
– Привет, Катя. Может, объяснишь, что происходит? Где ты и с кем? Забежала на минуту днем и исчезла. А минуты две назад звонил какой-то парень и сказал, что вы любите друг друга и сейчас улетели в Италию обвенчаться, как-будто в Москве обвенчаться нельзя, – услышала она на том конце провода неуверенный, чем-то взволнованный и, тем не менее, такой родной голос мамы.
– Какой парень звонил? С какого телефона? – стараясь держать себя в руках, спросила Катя.
– Да не знаю, какой… Андреем назвался. А что, их у тебя несколько? – услышала она встревоженный голос мамы.
– Мама, подожди. Со мной все нормально.
Катя, укоризненно и строго посмотрела на Андрея, который удобно раскинувшись в кресле, наблюдал за ней, как незаинтересованный зритель за поставленной пьесой.
– Я действительно в Италии с Андреем, ты его не знаешь. Мы с ним сходим сегодня в оперу, а вечером я прилечу в Москву.
Катя сознательно сделала на последней фразе ударение, глядя в глаза Андрею, как бы требуя подтверждения. В ответ Андрей лишь пожал плечами, за что увидел перед собой сжатую в кулак руку Кати.
– Мама, не переживай. Со мной действительно все нормально! – уже немного успокоившись, сказала Катя. – Ты просто вспомни, пожалуйста, с какого номера он звонил?
– Так с этого и звонил, – утвердительно сказала мама Кати. – Ты же знаешь, у нас современный аппарат, он все номера определяет.
– Точно с этого? Ты ничего не путаешь? – настойчиво переспросила Катя.
– Да точно, точно с этого. Можно подумать, нам из Италии по несколько раз на дню звонят, чтобы я запуталась! – уверенно ответила ей мама.
– Ну ладно, мама, я тебе еще позже перезвоню, когда домой буду вылетать, – сказала Катя, не спуская взгляда с Андрея.
Она положила трубку телефона, выждала несколько секунд и снова сняла. Гудков в трубке не было. Телефон по-прежнему либо не работал, либо преднамеренно был выключен. Андрей, раскинувшись в кресле, продолжал безучастно наблюдать. На его лице сквозила хитрая улыбка, взгляд рассеянно блуждал, иногда спотыкаясь на карандаше, который он, перебирая пальцами, крутил в руке. Катя быстро поднялась, сняла с кресла полотенце, брошенное Андреем, и направилась к ванной. «Довольно просторная, но все же тупиковая комната, здесь он зайти не мог, да и когда? Прошло-то всего несколько минут, – подумала Катя. – Мокрый пол возле душевой кабинки и пар, каплями сползающий по стенам… – все это говорило о том, что здесь действительно принимали душ, да и полотенце, брошенное Андреем, было абсолютно мокрым».
Ее мозг настойчиво искал логическое объяснение происходящему. Нестыковка в деталях порой приводит в замешательство все наше восприятие действительности. Таков уж человек: либо он все должен понимать, либо этого не существует. Бегло осмотрев ванную комнату, Катя направилась к двери в номер. Она плавно нажала на рукоятку замка, сделала паузу, чтобы побороть накатившее волнение, и потянула дверь на себя. Дверь приоткрылась, и Катя, высунувшись на полкорпуса в коридор, чуть было не столкнулась с проходящей мимо горничной. Та смущенно улыбнулась и прошла дальше по залитому светом коридору. Катя закрыла дверь, а потом снова, сделав небольшую паузу, потянула на себя. Дверь послушно открыла ее взору все тот же коридор гостиницы, по которому все так же перемещались постояльцы и обслуживающий персонал. Закрыв дверь окончательно, она, переполненная чувством смущения, подошла к Андрею и села в кресло напротив. Он все так же был занят вращением карандаша, всем видом показывая свое безразличие. Взгляд рассеяно блуждал, особо ни на чем не останавливаясь, пока не наткнулся на вытянутый перед ним кулак Кати. Андрей с наигранным удивлением посмотрел ей в глаза, делая вид, что ничего не понимает.
– Не зли меня! – сухо сказала Катя. – Лучше сам расскажи.
Андрей широко улыбнулся.
– Душ довольно-таки приятный, правда, вода немного мягкая, шампунь плохо смывается, – попытался отшутиться Андрей, но, посмотрев снова на Катю, решил не обострять. Угроза в виде ее кулачка становилась еще более весомой.
– Ну ладно, что у тебя там не стыкуется? – покрутив свободной рукой над головой Кати, спросил Андрей.
– Я только что видела, как ты вышел, захлопнув за собой дверь, – пытаясь справиться с волнением, Катя указала рукой на входную дверь. – Я хотела ее открыть, но она была заперта. Я так перепугалась, что бросилась звонить, даже не помню куда…
– На ресепшен, – поправил ее Андрей.
– Да, на ресепшен! – Катя была вне себя от его спокойствия. – Но телефон тоже не работал. Катя рефлекторно сняла трубку, чтобы продемонстрировать, и поднесла ее к уху. Возникшая пауза говорила о том, что на сей раз в трубке отчетливо слышались гудки. Андрей, продолжая улыбаться, приподняв брови, с укоризной посмотрел на Катю.
– Ну я же видела, как ты ушел! – сдаваясь под грузом обстоятельств и не понимая, что происходит, произнесла она. – И как ты мог звонить с этого номера, если я постоянно находилась здесь и тебя не видела? – продолжала Катя, на подсознательном уровне понимая абсурдность того, что она говорит.
– Ну хорошо, я попробую тебе объяснить коротко, не вдаваясь в детали, но не уверен, что ты способна сейчас это осознать. Вот смотри… Карандаш крутится в моей руке с определенной скоростью и четко выверенными движениями. Давай заставим его вращаться быстрее, и еще быстрее, – сказал Андрей, и карандаш действительно начал вращаться с невероятной быстротой, бесшумно скользя между пальцами, он набрал такие обороты, что практически утратил четкие очертания, превратившись в темное пятно.
– Думаешь, это возможно – вращать что-либо с такой скоростью? А ведь, по сути, его скорость не изменилась, просто происходит это в сжатом промежутке времени. Это, как во сне… все происходит стремительно, нарушая все временные и пространственные ограничения, субъективно воспринимаясь, как миг. Время имеет линейную направленность и течет в одном направлении, но оно неоднородно и имеет разную плотность, за счет чего в мгновение можно «запрессовать» больше событий, чем могло бы показаться изначально. Пространство и время – такие непостоянные субстанции, что воспринимаются нами очень субъективно. Для одного время летит, для другого – стоит на месте. И пока ты здесь боролась с собственными страхами и билась в открытые двери, я спустился в бар, встретился с человеком, который там меня ожидал, забрал платье на ресепшен и позвонил твоей маме… Ну мало ли, что ты можешь ей наговорить – решил заранее их проинформировать. Если бы это происходило в твоем сне, ты бы не удивилась такой прыти?
– Но я ведь не спала?
– Кто знает, Катя, где сон, где реальность. Во сне мы плачем, смеемся в голос, пугаемся, просыпаясь в поту. Иногда эмоции, которые мы переживаем во сне, настолько ярки, что просыпаясь, многие седеют от ужаса, который там испытали. Если есть изменения в физическом мире, можно ли считать сны нереальными? Порой сама реальность напоминает сон. Никогда не поймешь, спишь ты или нет, слишком тонкая грань между двумя состояниями. Слишком тонкая грань между реальностью и сном, – задумчиво сказал Андрей, опуская взгляд, как бы сосредотачиваясь на каком-то внутреннем, наполняющем его чувстве. – Иногда хочется, чтобы все это было сном, дурным сном, и хочется поскорее проснуться. Хотя в некоторых снах хочется жить вечно.
Утратив надежду что-либо осознать и решив принять все, как данность, Катя поднялась с кресла и, махнув на Андрея рукой, направилась к окну.
– Знаю, что врешь, просто чувствую это, но ничего доказать не могу… Да и смысл? – устало прошептала Катя.
Открывающийся из окна вид на ботанический сад отвлек ее перегруженное информацией сознание на более понятные и красивые пейзажи экзотических растений.
– А что, нельзя было обойтись без такого рода фокусов? – тихо спросила Катя.
– Можно, просто времени не было, – спокойно и задумчиво ответил Андрей.
– Мы знакомы с тобой всего часов восемь, а у меня уже мозг взрывается от всего, что было, столько событий, информации… Раньше у меня на это ушло бы минимум полмесяца, а тут все в один день, – продолжая смотреть в окно, вслух размышляла Катя.
– Ну вот, субъективное восприятие течения времени. Чем больше событий, тем медленнее оно течет. В твоем случае было все наоборот, отсутствие событий спрессовало время в твоем сознании в один миг, – задумчиво ответил Андрей.
Катя испытывала чувство неуверенности, необъективной оценки реальности. В мозге каждого человека есть заранее заготовленные шаблоны отображения действительности. Каждый из нас точно уверен в том, что если подбросить яблоко, оно непременно упадет вниз. Если крикнуть в пустой комнате, то непременно услышите эхо. Но если вдруг эхо не случилось и, хуже того, яблоко не упало, а осталось висеть в воздухе без особых на то причин, наш мозг впадает в ступор. Его программа отказывается воспринимать необычные факты как данность, тем самым защищая себя. Ведь надо же понимать, что сформировавшиеся между нейронами связи – это результат многократных и устойчивых повторений, и сломать их просто так в один миг не получится. Именно поэтому все новое вызывает у нас такую настороженность, все необычное подвергается скептическому анализу, и только после череды повторений при отсутствии противоречий может быть принято мозгом в схему шаблонов восприятия реальности. Но когда события отображены и мы видим их реально, а объяснения не сглаживают противоречий, наша психика утрачивает на время возможность что-либо оценивать. Это пограничное состояние сознания провоцировалось Андреем специально. Выводя человека из психического равновесия, лишая его устойчивой внутренней опоры, можно было накладывать на его сознание, как на чистый лист бумаги, заранее заготовленную им программу поведения, в результате чего по истечении времени человек осознанно, на основании «собственных» убеждений, совершает действия, объяснения которым найти потом просто не может. Андрей подошел к Кате, обнял ее за плечи и тихо сказал:
– Не надо искать объяснений, принимай происходящее, как данность, потому что все, что я делаю, никогда не принесет вреда.
Катя откинула голову назад, и они с Андреем встретились взглядом. По телу пробежала приятная теплая волна, вернулась прежняя свежесть восприятия, мысли выстроились в понятную картину, тревогу и волнение сменило непреодолимое желание его поцеловать. Ее губы приоткрылись, и она всем телом прильнула к нему.
– Ты платье мерить будешь? – намеренно прерывая ее, спросил Андрей. – А то нам через полчасика спускаться вниз.
Катя отступила на шаг назад и, как будто стряхивая с себя нахлынувшее наваждение, сделала несколько быстрых движений ладонью перед лицом, обмахиваясь, как веером.
– Что-то как-то накатило не вовремя, – смущаясь, сказала Катя. – Ну, где там твое платье? – деловито спросила она, пытаясь взять себя в руки.
– В моем пойдешь? – пошутил Андрей, пытаясь снять напряжение неловкой ситуации, в которую сам же Катю и затащил. Она с улыбкой посмотрела на него и тут же отвела взгляд в сторону. Нахлынувшее на нее ранее сексуальное возбуждение еще щекотало низ живота.
– Давай, неси уже! – сказала Катя, слегка толкая Андрея в плечо. – И сам одевайся, а то я за себя не ручаюсь, мало ли что может произойти, одна в номере с мужчиной, – кокетливо добавила она.
Андрей, улыбаясь, быстрым шагом направился к двери, слегка потирая нос от удовольствия. Катя продолжала удивлять его своей простотой и проникновенностью. Ее чистая душа легко приняла на себя наложенную им программу, что привело к неуправляемому всплеску любви и нежности. У многих эти проявления бывают абсолютно противоположными. Именно поэтому он проигнорировал эту внезапно вспыхнувшую страсть, понимая неосознанность ее природы. Он быстрым движением открыл дверь в номер, что-то сказал застывшему в растерянности посыльному, который только собирался постучать в дверь и был крайне изумлен расторопностью хозяев. Взял принесенные им несколько пакетов, сунул ему в руку десять евро чаевых и с улыбкой распрощался. Закрыв дверь, он прошел к зеркалу, увлекая за собой Катю. Поставил пакеты на пол и быстрым движением скинул с одного из них упаковочную ленту.
Катя наблюдала за всем этим с каким-то особым, пока еще не понятным для нее, чувством. Она ловила себя на мысли, что с удовольствием наблюдает за всеми его действиями, быстрыми и четкими. В них сквозила уверенность, которая завораживала и притягивала к себе. «Вот так бы всю жизнь смотрела, как он чем-то занимается», – подумала Катя, и довольная улыбка растянулась у нее на лице.
– Надо быть очень осторожной со своими желаниями, Катя! Они иногда сбываются! – неожиданно сказал Андрей.
Катя внимательно посмотрела на него и задумчиво щелкнула язычком. Андрей поймал себя на мысли, что в этом случае защитной реакции и попытки все объяснить не последовало. Она приняла все, как данность.
– Ну все, можешь надевать.
Андрей протянул Кате платье, наконец-то избавленное от оберточной бумаги. Катя, взяв его, наклонила голову и, приподняв брови, иронично спросила:
– Будешь смотреть?
– Успею еще насмотреться, – с улыбкой ответил Андрей, понимая неловкость ситуации. – Я лучше тоже пойду одеваться.
– Лучше или тоже? – смеясь, бросила ему вслед Катя.
– В общем, как получится, – засмеялся Андрей.
Катя быстро накинула на себя платье, мельком подглядывая с помощью зеркала за тем, как одевался Андрей. Она наблюдала, как на его голом торсе при любом незначительном движении танцуют мышцы, перекатываясь и выпячивая всю свою мощь. Она стала понимать, что побороть возникшее к нему влечение становится все сложнее. Все еще посматривая краем глаза в зеркало за Андреем, она аккуратно расправила все складочки на платье и закинула распущенные волосы назад. Только после этого проявленная картина в зеркале привлекла к себе ее внимание. Платье было великолепным. Темно пурпурного цвета с золотыми вкраплениями, оно идеально облегало фигуру, ярко подчеркивая все ее достоинства. Катя была не в силах сдержать восхищения.
– Так не бывает! – удивленно сказала Катя. – Как по мне сшито.
– Да, хорошо сшили и цвет приятный, тебе очень идет, – уже надевая пиджак и подходя к Кате, сказал Андрей.
– Правильно, вот именно что сшили! Потому что в самолете я так ничего и не заказала. Как-то задумалась и забыла совсем про платье, а оно здесь, да еще сшито на заказ.
– Ну да, я его заранее заказал, еще месяца полтора назад, – стесняясь, как школьник, сказал Андрей. – А в самолете просил заказать, потому что не был уверен, что тебе понравится мой выбор. Тебя это смущает? – заглядывая ей в глаза, спросил Андрей.
– Даже если Луна упадет сейчас с неба, меня это уже не смутит!
– Луна-то нам в опере зачем? Нас в оперу с Луной не пустят.
– Следил за мной все это время? – спокойно спросила она, внимательно вглядываясь в его глаза.
В ответ Андрей, разведя руки в стороны, утвердительно кивнул. Катя загадочно вздохнула и принялась снова рассматривать себя в зеркале. Андрей, стоя за спиной у Кати, ненавязчиво подвинул вперед заранее приготовленные к платью туфли, которые Катя, уже не задавая бесполезных вопросов, тут же надела. Потом он аккуратными движениями собрал ее распущенные волосы в пучок и закрепил их на затылке изящной, усыпанной рубинами, заколкой. Катя, откинув голову назад, послушно следовала его движениям. Такое же рубиновое колье украсило ее обнаженную шею, а рубиновые серьги придали симметрию и законченный вид всему ансамблю. Чтобы полностью выразить внутреннюю красоту, иногда необходимо достойное внешнее оформление. Хотя часто оно лишь подчеркивает внутреннюю пустоту. Но это был не тот случай. Рубиновые украшения и изящно пошитое платье настолько спокойно гармонировали с блеском ее глаз, что в их глубине можно было разглядеть чистое зеркало души, еще не изгаженное похотью других и ее собственной глупостью.
– Ты необыкновенная девушка, с неброской, но запоминающейся красотой, – тихо произнес Андрей, еще раз пристально всматриваясь в ее отражение.
Катя опустила взгляд в попытке скрыть нахлынувшее на нее чувство неловкости. Секунды медленно перетекали в паузу, которая обычно заканчивается нежными объятиями и поцелуем.
– Я мог бы вечно тобой любоваться, но, к сожалению, нам пора, – так же тихо продолжил Андрей.
