скачать книгу бесплатно
Их разговор не остался незамеченным.
– И мурцовку с водкой пьешь?
– Нет, этого мне не потянуть. Разок попробовал, – думал, что все – отгрешил свое.
Взрыв хохота заставил Алинку-Калинку от мультика оторваться и выглянуть в окно.
– Это верно, что он водку ложкой хлебал?
– Это кто? Не узнаю. – Сергей шепнул на ухо отцу.
– Коська Косарев. Из города в прошлом году вернулся. – Прошептал отец, и уже громко. – Верно, спрашиваешь? Так и было. Целый день в кузнице отбарабанит, и по пути домой в магазин завернет. Там для него всегда четвертинки держали. Больше одной он никогда не брал.
– Оно и понятно, если это не сказка. – Пробормотал Константин, всего скорее. – Тут и одна с ног собьет. – И поднял стакан. – Долго мы еще соловья баснями будем кормить?
Оно и верно, но, еще толком не закусив, кто-то из женщин пригрозила своему: «Я тебе попробую. Сказки все это». Потом тот же голос спросил: «Неужели верно?».
– Угу! Он придет домой. Водку – в блюдо, хлеба туда, соль, лук, пара ложек растительного масла. Мурцовка называется, кто не помнит. Правда, это с водой делается. Все это дед Митя ложкой выхлебает, половиной стакана рыбьего жира запьет, корзину в руки, – и на Холм.
– Зачем? Там же водит.
– А он грибов оттуда всегда полную корзину приносил.
– Весь год? – Сподобился Коська на ерничество, но отец на него не поддался. – Почему весь год? С июня и до конца сентября. Себе наносит, потом многодетным семьям, потом и другим, у кого родителям некогда в лес ходить. Принесет, в окно постучит: «Корзину до вечера на крыльцо принесете».
– Надо и мне попробовать, – водка больно слабой стала. – Коська ткнул под бок соседку, уже не раз порывающуюся то петь, то танцевать.
– Я тебе попробую. – Стукнула его кулачком по лбу другая соседка, – теперь Сергей вспомнил, его мать. – У него от этого, поди-ка, – что сын, что внук.
– Внук – да, этого не отнимешь. – Заупрямился Коська. – А сын – каждому бы так жить. Это вы целый день в поле горбатились, а он – в лесу, на природе. Зарплата – не меньше, чем у тебя была, плюс пару-тройку корзин за день сплетет. В итоге – больше управляющего выходило.
– Все равно, до внука дошло. – Поддержала свекровь его жена.
– Дядя Василий, ты тоже так думаешь? – «Тоже мне, нашел защитника?», – недовольно шепнул отец, но ответил честно. – Ты бы все-таки меньше пил, не позорил мать. А дядя Митя начал выпивать уже после того, как сын родился. Нутро в кузнице надсадил, на глазах чахнуть стал, а тут знахарка через деревню проходила, – она и присоветовала этот рецепт. Помирать готовился, уже и домовину заказал, а сам еще тридцать семь лет прожил.
– А верно, что он медведя голыми руками поборол?
– Не так немного. – И Сергею бросилось в глаза, как вздрогнул, и напрягся отец. – Толик-охотник сказывал, если бы медведь его раньше увидел, то, еще не известно, чем бы дело закончилось. А тут одновременно. И пока медведь в стойку вставал, дядя Митя его кулаком по носу и вдарил. А тот рявкнул и – наутек.
– Сергеич, а расскажи, как ты медведя рукой убил? – «Что-то поднапутал дед Никита?». Но отец как-то разом осел:
– Давайте лучше выпьем. – Но по шепоту и взглядам понял, что, все равно, не отвертеться. – Тут и рассказывать особо нечего. Да и давно это было. Гладите, какой у нас сын вырос, Полковник.
– Пусть покажется. Оценим. – От молодого, задорного девичьего голоса Сергею – хоть сквозь землю провались.
А бабенка не унимается:
– Красавец. Чур, я с ним первая танцую. У всех налито? За гостя. – И ловко опрокинула рюмку.
12
Как не хотелось, пришлось-таки отцу тайну открыть:
– Давно это было. Ну, из меня и раньше сборщик ягод, как из медведя балерун, был. Только, супруга пристала, словно банный лист: «Пошли, да пошли», – страшно одной ей, видите ли. Ну, пошли, а куда денешься?
Честно говоря, я и не знал, что зря себя недооценивал. Ягодка по ягодке, ягодка по ягодке – корзинку ведерную насобирал, а ягоды крупные, отборные, – самому любо.
Оглянулся, а супруги рядом нигде нет. Крикнул – не отзывается. Еще раз-другой, – не слышит. Потом присмотрелся, а она за кустом, – только куртка новомодная, с ворсом, – такая где-то еще сохранилась, – между листьями виднеется.
Ну, и взыграло детство в одном месте. Руку сквозь куст протянул, и – зарычал тихонько: «Ры-ы-ы».
А на меня морда медвежья, и тоже: «РА-А-А!».
– И тоже по носу кулаком? – Хихикнул Коська.
– Если бы. Оба развернулись, и в разные стороны бросились. Бегу, а в голове одна мысль: «Разодрал жену медведь, – раз она не отзывалась. Как же теперь жить-то?». И мимо дома – прямо к Толику-охотнику. «Так и так, мол, – слезами умываюсь, – съел медведь бабу».
Толик – ружье со стены сдернул, на плечо: «Пошли, пока совсем не стемнело – покажешь».
Дорого, похоже, стоило отцу это признание, – так и прячет глаза от стороннего взгляда. – Сначала корзинку мою нашли, целехонькую, а уже от нее – и след медвежий.
– А Ирина? – Кто, угодно, мог этот вопрос задать. Не разглядел-таки Сергей, чей этот вопрос. – Или не Ирина там была?
– Погоди. – Остановил ее отец. – Не мог же я Толика одного оставить. С километр, наверное, прошли. Сначала лепешки пошли, потом кровавые лепешки, а потом и сам медведь. Мертвый. Теплый еще.
– А говоришь, что не бил его. – И Коська огреб-таки от матери.
– Толик сказал: «Он от разрыва сердца умер».
– А Ирина-то как?
