скачать книгу бесплатно
– В отличии от денег, изделия с золотой вышивкой никогда не обесценивались. Они передавались от матери к дочери по наследству. Даже сейчас, спустя несколько столетий, богато украшенные вышивкой, роскошные шали, элегантные платья и накидки стоят весьма недешево. Они по-прежнему ценятся так же высоко, и относятся к предметам роскоши. Могу вас заверить, что среди наших гостей было не мало известных персон и мировых знаменитостей, кто пополнил свои гардеробы такими уникальными нарядами, и нисколько об этом не пожалел. Я смотрю, ваша спутница понимает, о чём я говорю. Что говорит о её высоком вкусе.
– Это так, Гертруда? – спросил у дамы незнакомец.
– Не сомневайся, Людвиг, – ответила она. – Платье или шаль с такой вышивкой можно смело приравнять к произведению искусства. Я и сама бы, не отказалась, иметь в гардеробе что-нибудь подобное. Признаюсь честно, у меня появились такие мысли – не прикупить-ли чего-нибудь из этих изделий для своей коллекции.
По стуку лёгкой поступи и стуку каблуков, Серпантина определила, что смотрительница музея направилась в противоположный конец зала. Остальные четыре пары ног, проследовали за ней. Змея осторожно высунула голову из-за сундука и огляделась. Волки по-прежнему лежали у порога, перегородив проход. Они несли свою стражу, но ничего не подозревали о её присутствии.
Девушка экскурсовод, подвела гостей к манекенам, одетым в наряды, расшитые золотыми нитями, и стала объяснять им про особенности орнамента и уникальную технику узоров. Заметив неподалёку от них старинный комод, на полках которого лежали стопки сложенных салфетки, пользуясь тем, что её никто не видит, змея быстро переползла под него из-за сундука. И оттуда, продолжила наблюдение.
– Здесь мы с вами видим крупные цветы. А рядом с ними сочные грозди винограда, – девушка предложила посетителям рассмотреть узор поближе. – Видите этот чеканный шов, он слегка возвышается над узором. Такой техникой, мастеру удалось подчеркнуть упругость и округлость форм виноградных ягод. А настил из тончайших нитей, выполнен более редкими и плотными стежками. Это позволило сделать крупные лепестки цветов утончёнными и нежными. Благодаря этому вся композиция стала выглядеть объёмной на общем поле ткани. А вообще, бутоны цветов и ягоды винограда – это визитная карточка нашего традиционного орнамента. Именно по нему наши изделия стали узнаваемы во всём мире, и не утратили популярности среди ценителей искусства.
– А вы, как я вижу, большой специалист по части вышивки, – сказал барон.
– Спасибо, – девушка покраснела и засмущалась. – В этом плане мне повезло. Удалось совместить любимое дело с основной работой. Но, до настоящего мастерства ещё далеко.
– Тогда, разрешите вам задать один вопрос, как эксперту.
Он попросил Гертруду достать из сумочки фотографию и протянул её девушке, чтобы та посмотрела.
– Рад вам сообщить, что мы с вами, в какой-то степени, коллеги. Не так давно, наша исследовательская группа, обнаружила ряд археологических находок. Среди них вот этот предмет одежды, – он указал на сарафан на снимке. – Что вы можете нам сообщить, об этой вышивке? Что-нибудь подобное, вам доводилось когда-нибудь встречать?
Девушка посмотрела на фотографию. И поначалу не заметила в ней ничего особенного. Но потом, пригляделась внимательней, перевела взгляд со снимка на собеседника и улыбнулась.
– Это что, какой-то розыгрыш?
Она прищурилась с видом, будто разгадала их шутку и осуждающе покачала головой.
– Ай…яй… яй… – девушка решила им подыграть и в шутку погрозила пальцем. – Думали, что я не догадаюсь… Со мной этот номер не пройдёт. Это вас Галина Аристарховна надоумила?
Людвиг с Гертрудой переглянулись. Близнецы тоже насторожились. Даже Рольф и Ральф вскочили со своих мест. Неужели они наконец-то напали на след, и эта девушка и вправду что-то знает?
– Что вы, милая, – заверил её барон. – Ни о каком розыгрыше не может быть и речи. Нас исключительно интересует только этот орнамент с академической точки зрения.
– Ну, если так, – девушка тут же стала снова серьезной и перестала улыбаться. – Я попробую вам объяснить, то, как я это вижу. Предмет костюма на вашем снимке – называется, сарафан. На сарафане присутствует вышивка с изображением русалок. Кто такие русалки, думаю вам объяснять не нужно.
Барон с Гертрудой дали ей понять, что эти подробности можно пропустить. В данном случае их интересовало совсем другое.
– По характерной технике вышивки можно предположить, что сарафан действительно очень древний. Это видно и по тому, как от времени выцвели сами нити. Что ещё можно вам сказать… То, что этот сарафан одевали по праздникам или для проведения соответствующих обрядов. И ещё, то, что данная вещь считалась достаточно дорогой. Такую могла себе позволить только девушка или женщина из богатого и знатного рода.
– А что, можете сказать насчёт самих русалок, – спросила у экскурсовода Гертруда. – Что они означают? И может быть есть какие-нибудь версии, кому мог принадлежать этот сарафан?
Девушка задумалась, потом снова посмотрела на снимок и сказала:
– Сами русалки могут обозначать принадлежность к водной стихии. Следовательно, эту символику могли использовать люди, которые жили непосредственно у воды или были связаны с ней какими-нибудь образом. Например: плавали на судах или занимались отловом рыбы. Если говорить о наших краях, то это люди, которые жили у реки. Если рассматривать другие варианты: то это те, кто жил у моря. На вашей фотографии русалки в руках держат распустившиеся лилии. А лилия – это символ власти и принадлежности к знатному роду. Хотя, могут быть и другие толкования.
– Какие же? – спросил кто-то из близнецов.
– Какие… – переспросила девушка, и стала подбирать слова, чтобы не выглядеть в глазах гостей провинциальной простушкой, верящей в суеверия. – В наше время это может показаться архаичным пережитком прошлого. Но в былые времена, к знакам и символам люди относились с почтением и должным уважением. В свете этого, скажу – что у изображения лилии было ещё одно значение – она могла обозначать таинственную связь с потусторонним миром. Из чего мы можно сделать вывод – поскольку перед нами сарафан… а сарафан – это часть женской одежды. Его хозяйкой могла быть колдунья, знахарка или целительница. Прошу, не кидать в меня камнями, если противоречит вашим научным взглядам.
– Браво, браво, – барон был доволен таким развёрнутым ответом и сопроводил, и подбодрил девушку негромкими аплодисментами. – Спасибо, милая. Вы нам очень помогли. Теперь мы будем знать, в каком направлении нам двигаться.
Не то чтобы, он не знал всего этого. Конечно, знал. По вопросам магии и символизма он и сам бы мог просветить эту девушку, в том, о чём она даже не догадывалась. Но ему нужна была зацепка. И теперь он, кажется, её нашёл. Но, чтобы добиться этого, ему нужно было войти к ней в доверие.
– У меня к вам остался ещё один вопрос, – он постарался выглядеть, как можно дружелюбней. – До того, как поделиться с ними своей версией, вы упомянули имя некой женщины. Разрешите полюбопытствовать, кто такая эта Галина Аристарховна?
– Галина Аристарховна, она тоже сотрудница нашего музея, – ответила ему девушка. – Она здесь так давно работает… что может быть даже, с самого открытия нашего музея. Её все очень ценят и уважают. Так вот – иногда она носит рубаху, расшитую такими же русалками. Я, как только увидела фотографию, то сразу их узнала. Вот и решила, что вы от неё.
– Нет. Мы не от неё, – барон взял у девушки фотографию и передал её Гертруде.
– Я уже поняла, – признала девушка. – Особенно после того, как всё внимательно разглядела. На вашей фотографии изображен сарафан, а у Галины Аристарховны рубаха. Но совпадение очень точное – один в один.
– Скажите, любезная. А она сегодня тоже работает?
– Да.
– А, как нам её можно найти?
– Если пойдете дальше, до конца коридора, – девушка указала в заданном направлении. – Справа будет, зал ткацкого ремесла. В зале работают три женщины мастерицы. Там её и найдёте.
– Как мы её узнаем? – спросил один из мальчиков.
– Узнаете, – уверенно сказала девушка и загадочно улыбнулась. – Вы сразу поймёте кто из них, она.
Веретено Судьбы
Зал ткацкого ремесла, по размерам не уступал другим помещениям музея. Но из-за громоздких мудрёных приспособлений здесь было настолько тесно, что в проходах между станками два обычных человека вряд ли смогли бы разминуться чтобы при этом не задеть друг друга. И по этой причине немногочисленные группы посетителей, как правило ютились на небольшом пятачке, откуда наблюдали как работают мастерицы.
В этом зале они работали втроём. При этом, каждая из них занималась своим делом. Самая молодая из них сидела на маленькой лавочке у русской печи и ткала тесьму из толстых разноцветных нитей при помощи незатейливого ручного приспособления. В центре зала располагался массивный ткацкий стан. По своим габаритам он превосходил любое другое оборудование. Его каркас из широких брусьев, украшала художественная резьба, а о назначении множественных рычагов и подвесов можно было только догадываться. За станком стояла дородная матрона и производила на нём ряд нехитрых манипуляций. Со стороны операции выглядели совсем не сложными. Подумаешь, что там такого – оттянуть на себя рамку с пропущенными сквозь неё нитями, соединить её с другой, нажать ногой на педаль, опустить рычаг… – повторить это всё несколько десятков раз и получить на выходе готовое полотно. Просто? Да, конечно. Проще не бывает. Только на самом деле – всё совсем не так. Ткачества – это очень сложный, трудоёмкий и утомительный процесс. И как в последствии сообщают посетителям, в старину за такими станками работали в основном мужчины. Так что можно себе представить, какой выносливостью обладала эта женщина.
Ближе всех к посетителям сидела самая старшая из них. А если выражаться точнее – то не старшая, а старая. Довольно крепенькая и жилистая бабулька – хорошо сохранившаяся для своих лет. Её морщинистое лицо не несло на себе отпечатков усталости и старческих болезней. А по форме высокого лба, бровей и носа можно было с уверенностью предположить, что когда-то давно, во времена её молодости, она была той ещё красавицей. На голове у старушки был чёрный черный платок с яркими красными цветами. Причём завязан он был узелком вперёд, что делало его похожим на шапочку. Из-под него свисали белые как снег, нечёсаные космы. Они густыми прядями ниспали ей на грудь. С её шеи, подобной стволу высохшего дерева, спускались нити бус в несколько рядов – кусочки желтого янтаря и крупные градины ярко-алых вишен. Сутулые плечи бабульки покрывала овчинная телогрейка, из-под которой виднелась, та самая рубаха, о которой говорила девушка. Она была соткана из льняных грубых нитей, и расшита знакомыми по фотографии, русалками и лилиями.
Старуха устроилась на невысоком табурете и что-то нашёптывала или напевала себе под нос. У её ног, обутых в войлочные башмаки, дремал внушительных размеров чёрный кот. А может, делал вид, что дремлет… Потому, как, при появлении посетителей он приоткрыл один глаз и окинул их недружелюбным взглядом. В отличие от кота, старуха не обратила на них внимания, и продолжала скручивать нить из пряди серых вычесанных волокон, одновременно наматывая ее на веретено.
Барон незаметно коснулся локтем Гертруды, и взглядом указал на старуху. По всем признакам это была та, кого они искали. Гертруда лёгким кивком дала понять, что узнала её по русалкам на рукавах. Это означало, что они уже почти у цели, и теперь, дело оставалось за малым.
В ткацкий зал следом за мальчиками зашли Рольф и Ральф. Как и полагалось, они сразу принялись разведывать обстановку. С беспечной уверенностью волки принялись разгуливать по помещению, принюхиваясь к предметам и снуя между станками. Но тут они внезапно остановились и напряглись. Что-то было не так и они это почувствовали. Они повернули морды к источнику беспокойства, и наткнулись на суровый взгляд болотно-зелёных глаз старухи.
Дальше произошло то, чего никто не ожидал. Дремавший кот, поочерёдно открыл оба глаза и молниеносно подпрыгнув с места, приземлился на все четыре лапы. Повернувшись к волкам, он выгнулся дугой и ощетинился. А затем, растопырив когти, выдал такой неистовый боевой вой, что те от неожиданности приникли к полу. Рольф и Ральф поджали хвосты и тихим сапом принялись попятиться к выходу. Но кот не унимался и продолжал шипеть, он делал молниеносные выпады, и норовил зацепить их их лапами. Он не давал им спуску и неистовствовал до тех пор, пока волки не убрались прочь. А когда они скрылись за дверью, пристроился снова у ног старухи.
– Нет, ну ты это видел, – возмутился Рольф, кода они оказались в безопасности. –Куда ни сунься, везде эти коты. А этот, вообще, наглый и такой задиристый. Хорошо, когда у тебя девять жизней. Можно и повыпендриваться.
– Кот не простой. Это ты точно подметил, – цыкнул зубом Ральф. – И по поводу девяти жизней, я бы не торопился делать выводы. С таким сцепись, себе дороже обойдётся. Того и гляди, останешься без глаз.
Происшествие в зале не прошло ни для кого незамеченным. Молодуха у печки, чуть не подпрыгнула от неожиданности и едва не спутала все нити.
– Аристарховна, он у тебя, что белены объелся? – недовольно спросила дородная тётка, не переставая щёлкать рычагами и рамками станка. – Ни с того, ни с сего, на людей бросается. Ты его, убери от греха подальше или приструни.
Её реакция на поведение кота была вполне оправданной. Ведь она же не знала истинную причину. Если бы она видела, как волки шныряют по её залу, словно у себя дома, то, наверняка заговорила бы по-другому. А так, конечно, вместо этого, она видит, что к ними зашли посетители – культурные люди – стоят себе, никого не трогают. Поди ещё и издалека приехали… По одёжке видно, что чужестранцы. А тут – нате вам здрасьте, такие фортеля, понимаешь ли…
– Тише, тише, Антрацитик, – старуха погладила кота, а тот ещё пару раз недовольно фыркнул, но всё же успокоился. – Алевтина, а ты работай себе спокойно. Не обращай внимания. Котику, поди что-то приснилось. Вот он спросонья и всполошился. Ты поди, тоже, когда спишь, не больно-то себя контролируешь.
Кот свернулся калачиком, и возбужденно постукивал хвостом по полу. От ленивой вальяжности не осталось и следа. Чёрный, как уголь, с горящими жёлтыми глазами, он был похож на пушистый комок ярости. После инцидента с волками Антрацит сосредоточил всё своё внимание на гостях, и готов был отреагировать на малейшее их движение
– Уважаемая, а он у вас случаем, не бешенный? – заметив нотки беспокойства среди сотрудниц музея, Гертруда намеренно решила настроить их против старухи.
– Кот у меня не бешенный. Не переживайте, – сухо ответила ей бабуля, приспуская нить, и наматывая её на веретено. – Если не верите, могу дать телефончик ветеринара. Он вам подтвердит.
Она покосилась на сотрудниц по цеху, и понадеявшись, что те её не услышат, понизив голос сказала:
– Если бы ещё при этом, разные серости не шатались по музею, и не совали свои носы в чужие дела, кот лежал бы себе и лежал. И для всех был бы ласковым и пушистым. А тут уж, простите. Сами виноваты…
Но, как она и ни старалась говорить негромко – даже с учётом побрякивания деревянных пяльцев молодухи и гулкого стука ткацкого станка – рабочий шум оказался не помехой женскому любопытству. Когда охотницы до чужих секретов жаждут пищи для разговоров, их чуткий слух способен уловить даже тишайший шепот.
– Ты чего это, Аристарховна? Нежели можно так из-за кота, – пристыдила её матрона. – Люди пришли повысить свой культурный уровень, а она обзывает их «серостью». И как тебе только не совестно, наговаривать на людей.
Станочница повернулась к молодухе, ища в той поддержку своей правоте. Повела бровями в сторону Галины Аристарховны, и осуждающе покачала головой. Мол бабуля-то наша, вон какие коленца выбрасывает.
– Ты бы, лучше, не лезла, куда тебе не следует, – спокойным тоном урезонила старушка Алевтину, и строго зыркнула на неё из-под бровей. – Слышала звон – да не знаешь где он. Это я про тебя. А они поняли, о чём я сказала. Вишь, как глазоньки-то сразу попрятали. Или может я не права? А ну, отвечайте, зачем пожаловали?
– Мы туристы. Путешествуем по городам России.
Барон старался выглядеть добродушным и дружелюбным, и намеренно говорил с ярко выраженным иностранным акцентом. То, что бабка их раскусила, было понятно, с момента разоблачения волков. Но её товарки этого не понимали, и он норовил этим воспользоваться. Людвиг знал, с каким раболепием в глубинке относятся к иностранцам. И решил на этом сыграть.
– Изучаем ваши традиции и обычаи. Узнав про этот замечательный музей, мы сразу же отменили все экскурсии и приехали сюда. Хотим узнать про старинные ремесло… ремеслы?..
Он посмотрел на своих, как бы ожидая от них подсказку, чтобы подобрать подходящее, правильное слово. Те сделали вид, что такого не знают. Тогда он вопросительно посмотрел на работниц, ожидая ответа с их стороны.
– Старинные ремёсла, – пришла ему на выручку девица.
– Я-я. Натюрлих. Правильно, ремёсла.
Барон наигранно обрадовался и изобразил сердечную благодарность.
– Вишь, Аристарховна. Люди, издалече приехали, – со значением сказала Алевтина. – Побросали все дела, и к нам. А ты на них кота натравила.
– Ой, не живется тебе, Алевтина спокойно, – заворчала на неё Аристарховна. – Пошла бы ты лучше… чайку попить или пообедать. И Настёну с собой бы прихватила. А я тут, и без вас, справлюсь как-нибудь.
– О чай, самовар. Это хорошо, – подыграл ей барон и изобразил, как в Росси пьют чай из блюдца.
Он отдавал себе отчёт, что между ними и старухой должен состояться непростой разговор и посторонние слушатели им были не нужны.
– Там внизу, мы видели хороший буфет. Если хотите пить чай, можете сходить. Мы не возражаем.
– Да, не хочу я никакого чая, – упёрлась матрона, чувствуя, что от неё хотят избавиться. Но, как же не сунуть нос в чужие дела. Ведь, охота – пуще неволи. – Я может быть худею. А ещё, у меня диета. Если вон, Настюха хочет, то пускай и идёт.
– Спасибо, – ответила та. – Но, мне тоже, что-то не хочется. И вообще, отвлекли вы меня со своим чаем. Я сбилась со счёта и всё напутала. Теперь, придётся распускать и начинать по новой.
Людвиг понял, что избавится от них не получится. Значит придется общаться при свидетелях. Это несколько затруднит задачу, но в такой ситуации выбирать не приходится. Главное выяснить у старухи, где находится артефакт. А уж, как его заполучить, то, с этим они справятся. В крайнем случае, сообразят по ходу действий.
– Если чаю никто не хочет, это даже лучше, – барон решил поменять тактику. – От вас троих, мы узнаем втрое больше, о вашем ремёслах.
– Ремесле, – подсказала ему Настёна.
– Данке шон, – поблагодарил её барон. – О вашем ремесле. Ваш рассказ, будет полнее и мы узнаем больше. Расскажите нам про то, как ткали ткани в древней Руси, а мы послушаем. Так, ребята? – обратился он к близнецам. Те утвердительно закивали, и он обратился к работницам музея, заручившись поддержкой мальчиков: – Видите, как им не терпится всё узнать. Начинайте, пожалуйста.
Алевтина с Надеждой притихли и посмотрели на Галину Аристарховну. Молоть языками по пустякам – это одно. А выступать в роли экскурсовода – это совсем другое. Относительно ремесла, каждая из них была лучшей в своём деле. Но вот, говорить на публике, они были не сильны.
Под их взглядами старуха поняла, что ей не отвертеться. К тому же, она догадалась, что на самом деле гости пришли совсем не за этим. Между ними затевалась своеобразная игра. И гости и она, были в ней участниками. А Алевтине с Настёной, предстояло в этой игре быть зрителями. Только зрители в ней увидят лишь одну сторону медали. Они не поймут того, что произойдёт на самом деле. И поэтому, Аристарховне придется быть на чеку, чтобы понять, что привело непрошенных гостей сюда. И по возможности, оставить их ни с чем, и отправить их восвояси.
– Хорошо, – согласилась старушка. – Раз пришли, тогда слушайте и вникайте. Наше ремесло очень древнее и хранит в себе много тайн. Если вы думаете, что эти секреты связаны с технологиями производства тканей, то сильно заблуждаетесь. Ткачество – это ремесло, которое позволяет управлять судьбой.
Она скрутила длинную нить из волокна пряжи, и прежде, чем намотать на веретено, показала её гостям.
– Какова нить, такова и жизнь. – прозвучало из её уст, как заклинание. – Так говорили в старину. И это не просто слова. На то была особая причина. Сотканная одежда или домашнее бельё, служили людям оберегом (http://drevoroda.ru/interesting/articles/2621/2191.html). Они охраняли владельца от болезней, несчастий и дурного глаза. Для пряжи использовали волокно из шерсти. А также из трав и растений. Таких, как: крапива, лен, конопля, хлопок… Ткали даже из Иван-чая, репейника, лебеды и даже из варёных сосновых иголок (http://drevoroda.ru/interesting/articles/2621/2832.html).
Она указала на стоявший возле её табурета ларь, в котором лежали разнокалиберные клубки со смотанными нитями. Как они поняли, это и были нити из перечисленного сырья.
– Веретено и прялка – важно сказала Аристарховна. – Это символы рождения новой жизни (http://drevoroda.ru/interesting/articles/2621/1944.html).
Барон тайком вынул из кармана маленький продолговатый комочек, который унёс от гадалки Любы. Сравнил его форму с веретеном старухи, и понял – вот оно то, что он искал! Оставалось лишь быстро придумать план, как отвлечь старуху, и умыкнуть у неё желаемый артефакт.
– Ткачество на Руси было исключительно женской привилегией, – сказала она назидательным тоном, обращаясь к мальчикам. – Потому, как только женщина-мать могла даровать новую жизнь. Ткать и вышивать учили каждую девочку с раннего детства. Осенними и зимними вечерами они пряли, а по весне начинали ткать и вышивать.
Жан и Жак посмотрели на Настёну и представили её в роли такой крестьянской девушки. Она заметила, как они, глядя на неё стали перешептываться, и тут же покраснела. Ей стало приятно, от того, что на неё обратили внимание. Девушка приосанилась, сосредоточилась на пяльцах, и стараясь от волнения, опять не перепутать нити, погрузилась в свою работу.
– Про девиц, которые не умели ткать, говорили «не ткачиха», – назидательно сказала Галина Аристарховна. – Такое прозвище среди девушек считалось зазорным и обидным. Потому, как каждая должна была сама соткать себе приданое – простыни, скатерти, покрывала, полотенца и многое другое, чтобы доказать, что она мастерица на все руки и домовитая хозяйка.
Старуха подперла рукой подбородок, прищурилась и смерила Гертруду изучающим взглядом. В уголках возле ее глаз проявились бороздки мелких морщин. Тонкие губы Аристарховны растянулись в насмешливую улыбку, и она высказала иностранке без злобы и укора:
– А ты, милая моя, как я погляжу – не ткачиха. Поди, за всю свою жизнь, руками ничего путного так и не сделала?
В этом упрёке чувствовалась и ирония и сочувствие. Понимая, что это может её задеть, Аристарховна, сделала это намеренно. Она испытывала незнакомку на прочность. Чтобы понять, что та из себя представляет, как противник, ей было интересно, как она отреагирует.
– Да. Я не ткачиха, – Гертруда пренебрежительно хмыкнула и тут же сделалась надменной. – Мне незачем тратить время на эту вашу бесполезную ерунду. Если мне понадобится одежда, то, я её куплю. Мир изменился. А вместе с ним поменялись и ценности.
– В этом ты права, – согласилась с ней Аристарховна и тяжело вздохнула. – Сегодня время такое, когда, одни продают, а другие покупают. Никому не нужно ничего мастерить по дому. Можно даже еду не готовить. Всё и так комфортно. Цивилизованно. Только вот, за этой иллюзией люди стали забывать о том, кто они есть. Из обихода понемногу стали исчезать традиции и настоящие семейные ценности. В то, что ты создаёшь собственными руками, ты вкладываешь частичку своей души. Такая вещь во сто крат приятней, она радует глаз и греет сердце. Добротный табурет, вязанные варежки или кофта, смастерённая детская игрушка или лоскутное одеяло. Разве могут сравнится домашние пироги из русской печи, с шаурмой из киоска, или с гамбургером?
– Кажется, я понимаю, к чему вы клоните, – усмехнулась Гертруда. – Вы сейчас намекаете про семью?
– Да, что ты знаешь про семью, – процедила старуха, она видела её насквозь. – Нет у тебя ни семьи, ни деток. Ничего. Вокруг тебя лишь пустота. А эти двое – славные ребятишки. Но не твои. И не этого напыщенного фанфарона. Они будто, сами по себе. Не вашим, и не нашим.
Пока она говорила, барон разработал план и шепотом поделился им с Гертрудой. План заключался в том, что он отвлечёт на себя внимание старухи, а она тем временем, должна будет незаметно умыкнуть веретено. Как только артефакт окажется у нее, пусть немедленно уходит из музея. Он же с мальчиками, задержит старуху, и тем самым, обеспечит Гертруде беспрепятственный отход. В случае непредвиденных обстоятельств, она может воспользоваться машиной. Пусть уезжает без них. Они найдут способ, как им добраться. А с Гертрудой встретятся уже в гостинице. Убедившись, что она все поняла, Людвиг взял у неё фотографию с сарафаном и собрался показать её Аристарховне, чтобы предоставить Гертруде фору.
– Готов признать, что ваши доводы очень убедительны. Мне жаль это признавать, но я с вами полностью согласен. Вы заметно старше меня. А следовательно, мудрее. Хотя, мне тоже есть, чем вам возразить. Но согласитесь, музей не самое подходящее место для таких дискуссий. И у меня нет на это времени. Зато, есть время на то, чтобы попросить у вас помощи, как у специалиста.
Аристарховна, почувствовала нутром, что где-то здесь кроется подвох. Уж больно гладко стелет, этот иностранец. Но, как его распознать и не оплошать? Ладно, посмотрим, куда он клонит. Где наша не пропадала…
– Давай, выкладывай. Что там, у тебя? – сказала она, идя барону на уступки. – Помогу, чем смогу. Если это в моей власти.
