Веретено Судьбы. Книга 1

скачать книгу бесплатно


– Ну, если из простых, то это в корне меняет дело, – кот сделал вид, что весьма разочарован и раз так, то собирается от нас уходить.

Анна даже успела пожалеть, что вмешалась некстати и всё испортила. Она с сожалением, – как бы извиняясь, – посмотрела на меня. Я тоже расстроилась и тут же почувствовала, как мои глаза повлажнели, от накатывающих слёз. Ну вот, как же так… неужели всё кончено. А я ведь так надеялась…

Но тут внезапно кот развернулся, крутанул в воздухе сальто и плюхнулся в ворох листьев. Подняв лавину пожухлой листвы, он запрыгнул на дерево. С него на другое… потом на третье… С дерева на скамью. И развалился на ней, как барин после сытного и вкусного обеда. Подпер усатую голову передней лапой, а задние закинул – одну на другую. Пушистый хвост кота заколыхался из стороны в сторону, отчего тот стал похож на султана, возлежащего под пышным опахалом.

– Что ж, ну тогда и я буду с вами предельно откровенен, – кот поднял из-под лавки сухой жёлтый лист, и прищурив глаз, принялся изучат на нём прожилки. – Ведь это даже не плохо, что вы из простых. И на самом деле, меня это ни сколечко не удручает. Хотите знать, где у меня уже этот этикет?

Он отбросил сухой лист в сторону и сделал жест, прочертив лапой поперек горла.

– Вот уже где… Поначалу всё это кажется таким великолепным и изысканным. Но потом, со временем весь этот лоск набивает оскомину и начинает приедаться, – кот перевернулся на спину и заложил передние лапы под голову. Теперь, поле барина и султана он стал похож на умудрённого жизнью философа, которому не хватало лишь пустой бочки и зажжённого фонаря. – Скажу вам так: я много странствовал по разным странам и на своём веку немало повидал. И везде… везде меня преследовало одно и тоже: приключения, страсти, интриги, погони, разоблачения. Всё вышеперечисленное – это, конечно, увлекательно и интересно… но иногда мне хочется чего-нибудь эдакого … непритязательного и обыкновенного. Простого кошачьего счастья и больше ничего. Хотя, нет… к нему бы еще неплохо обрести настоящего, верного друга – в качестве компаньона. Да ещё мисочку тёплого молока в придачу.

Тут он внезапно вскочил и в один прыжок оказался возле меня.

– Ах мррр… мяу, юная леди, я тут подумал и сделал кое-какие выводы. Один из них – это то, что вы мне подходите. И если не станете возражать, то я готов буду стать вашим проводником.

– Как это здорово! – я едва не подпрыгнула от радости и тут же захлопала в ладоши.

Кот запрыгнул ко мне на руки. Позволил себя погладить, и тихо урча от удовольствия, как-бы, между прочим, произнёс:

– Остаётся лишь соблюсти маленькие формальности и скрепить наш договор общеизвестной ритуальной клятвой.

Я не знала о том, что существует такой договор между людьми и проводниками. А уж о том, что придётся ещё произносить какую-то там клятву и тем более. Уловив в моём взгляде немой вопрос, Анна сделала успокаивающий жест и всё объяснила:

– Данный договор заключается между обеими сторонами устно. В подобных случаях, если есть свидетели, коими в данный момент мы являемся с Милицей этого вполне достаточно. В понятиях нашего мира этот договор не имеет никакой юридической силы… – тут на секунду она остановилась и ненадолго задумалась.

Возможно, она поняла, что для девочки моего возраста эта формулировка звучит, как-то сухо, скучно и заумно. Чтобы не перегружать мой подростковый разум непонятными выражениями и ничего для меня не значащими терминами, она решила мне все объяснять простыми словами. И правильно сделала. Иначе бы я точно ничего не поняла.

– На самом деле – это очень важный договор. Слова, произнесённые человеком и проводником, отпечатываются в высших сферах мироздания и наряду с подобными клятвами остаются там навеки. Как только они будут произнесены, то с этого самого момента данный договор вступает в силу и действует во всех мирах. Отныне обе стороны будут обязаны уважать друг друга и соблюдать во всём, чем бы они не занимались, общие интересы – оберегать друг друга от неприятностей и никогда не бросать в беде. А если потребуется, то даже пожертвовать собой ради спасения друга.

– Всё верно, – кот утвердительно кивнул. – Готов подписаться под каждым вышеизложенным словом.

– Я, тоже готова, – сказала я и почувствовала, как внутри мня что-то начало меняться.

По телу волной пробежало приятное тепло. Сердце забилось ещё более учащенно. И если бы в этот момент я могла бы заглянуть вовнутрь себя, то увидела бы вокруг своего сердца ореол волшебного фиолетового сияния. Это магия Навьего Мира поделилась со мной частичкой своей силы.

– Поздравляю вас, юная леди, теперь вы стали самой настоящей ведьмой, – кот протянул мне лапу, и мы пожали друг другу руки. Или пожали лапы… Или лапы-руки… В общем не знаю, как это правильно должно звучать, но надеюсь, что вы меня поняли.

– Спасибо. Никогда не думала, что стать настоящей ведьмой – это будет так просто. Кстати, а почему мы с вами до сих пор на вы? – спросила я кота. – Ведь вы теперь стали моим проводником, и мы с вами теперь друзья.

– Это, моя дорогая, потому что мы ещё друг другу не представлены, – ответил мне он и галантно поклонился. – По этикету… Ах, ну да… пардоньте. Опять я вам пудрю мозги этим этикетом. Прошу прощения, издержки моей прошлой жизни.

– Да, ничего страшного, всё это пустяки, – не знаю, как остальных, но лично меня его манеры даже забавляли. – Тогда давайте знакомиться. Меня зовут, Аня.

– Очень приятно, – кот поклонился. Видно, забыл про недавнее обещание. – Разрешите представиться в ответ, – тут он набрал полную грудь воздуха и скороговоркой выпалил: – Бенджамен Иоахим Ибн Ахмед Гарсия Хосе Луис Мария Санчес.

Я тут же подумала, что такое странное по звучанию имя для кота, было необычайно красивым и романтичным. Но вот незадача – оно было таким трудно произносимым и длинным. На секунду я даже представила ситуацию: как мы с ним гуляем по улице, он убежал… и тут вдруг я решила его позвать. Вот интересно, а не получилось бы так, что после этого на мой призыв, вместо одного кота-проводника, со всей округи, ко мне сбежалась бы целая свора котов. А то ещё и собак… – если допустить, что их хозяева назвали бы своих питомцев схожими именами.

– А можно я буду звать вас… – тут я вспомнила, что мы с ним уже знакомы и тут же поправилась. – Ой, прости. Можно я буду звать тебя, как-нибудь… покороче?

– Конечно, можно, – кот пренебрежительно отмахнулся расплылся в лучезарной улыбке. – Можешь звать меня, Бенджамен. Если тебе так больше нравится.

– Бенджамен, звучит красиво и благородно, но как-то слегка старомодно и чересчур по-европейски, – заметила Анна. И тут ей пришла в голову одна идея. – А ты не против, если мы будем называть тебя, Вениамин. Для нашей культуры это ближе, и на слух более привычно.

– А что, на новый манер, звучит вполне неплохо, – согласился кот и произнес свое имя, прислушиваясь к его новому звучанию. – Ве-ни-а-мин… Замечательно. Мне нравится. Да, в этом определённо что-то есть… Вениамин.

– Вот и славно, – сказала я.

Теперь я тоже была довольна. У меня появился новый друг и проводник с красивым и благородным именем, Вениамин.

– Добро пожаловать в нашу компанию, – по-свойски хлопнула его по плечу Милица. – Короче, будешь теперь у нас Веней.

Похоже, придумывать прозвища и сводить всё к шуткам, было её излюбленным занятием.

– Но-но, – возмущённо запротестовал кот. – Попрошу обращаться ко мне без фамильярностей. Какой я тебе Веня. Сказано же, Вениамин.

Мишень

Помещений в замке Штайнерхольм было предостаточно. Многие из них пустовали десятилетиями. Будь это какой другой замок – им тут же нашли бы должное применение. Разместили бы в них экспозиции какого-нибудь музея или сдали в аренду под новомодную гостиницу. Не так давно, замок был признан ЮНЕСКО историческим памятником архитектуры. Но несмотря на это, он по-прежнему оставался полноправной собственностью Ордена. Теперь это давало право его владельцам никого не пускать во внутрь. Объяснить отказ можно было тем, что жители замка ведут скромный аскетический образ жизни, соблюдают обет молчания, и по этой причине не желают видеть посетителей, которые повсюду суют свой нос. В свою очередь Орден гарантировал международному сообществу то, что он сохранит древний замок в первозданном виде и не будет возражать против размещения его фото в проспектах и каталогах по средневековой архитектуре, а также позволит жителям города и иностранным туристам фотографироваться на его фоне его стен.

На следующий день после их прибытия в замок Штайнерхольм, барон устроил для мальчиков полномасштабную экскурсию. Он провёл их вокруг замка по крепостной стене, показал им все башни и объяснил, какие из них, для чего были предназначены. После чего проводил близнецов в каменную галерею, из которой повел их в бывшую конюшню. Потом они спустились в винные подвалы, где барон показал им продовольственные кладовые и продемонстрировал им запасы, которые позволили бы обеспечить целый гарнизон, если бы замок попробовали окружить и взять в осаду.

Под северной стеной замка – той, что нависла над морем, – в сырых подвалах когда-то располагались тюремные казематы. В них содержали должников, фальшивомонетчиков, мятежных вассалов и самозванцев… и прочих разбойников, проходимцев и мародёров.

По соседству с тюремными камерами располагалась мало приметная келья палача и пыточная. Повествуя историю замка, Людвиг поведал ребятам, как в этих стенах дознаватели Ордена и инквизиторы проводили допросы, и как после них, приводились в исполнение суровые приговоры. Жан и Жак слушали его затаив дыхание, и глядя на ржавые пыточные станки и почерневшую и изъеденную грибком дыбу, рисовали в своём воображении жуткие картины. Если судить, по тому, что они услышали – то не легко было жить в те суровые времена.

После экскурсии барон занялся подготовкой учебных помещений для мальчиков. Он отдал распоряжение Себастьяну, чтобы тот переоборудовал в учебный класс зал, который ранее предназначался для аудиенций. Из пустующей библиотеки замка Себастьян принес сюда огромный глобус. Он был полым и состоял из двух полушарий, разделённых экватором – и открывался при помощи, тайного, встроенного механизма, как шкатулка гигантского размера. Внутри него помещалась астролябия и прочие уникальные астрономические приборы, о которых в двадцать первом веке уже, наверняка, никто и не помнил.

После обеда автомобиль курьерской службы привез из города новую письменную доску, а к ней в придачу два больших магнитных флипчарта на треногах. Они пригодятся им для работы с таблицами и наглядными пособиями. В амбаре за старой кузницей дворецкий нашёл ещё крепкие конторские столы, за которыми ещё пару веков назад сидели писари и сборщиков налогов. Теперь, по прошествии стольких лет, эти столы барон решил использовать как парты. А дубовый стол из монастырской трапезной, на время их пребывания в замке, станет столом для преподавателей. О том, что они будут приезжать из города и давать близнецам урока, барон уже тоже договорился.

Во дворе – между кладовой башней и конюшней – они с дворецким установили деревянные мишени для стрельбы из лука, которые представляли собой толстые круглые диски, выпиленные из стволов вековых деревьев. Себастьян принес из мастерской две жестянки с масляными красками, и подкрасил на них белый фон и концентрические красные круги. К вечеру отреставрированные мишени подсохнут, и уже завтра в них можно будет стрелять.

К установленным во дворе мишеням, добавилось два манекена для отработки приёмов фехтования, а к ним ещё несколько хитрых приспособлений, о предназначении которых, Жан и Жак могли только догадываться.

С того самого дня – несмотря на дожди и пронизывающий морской бриз, вплоть до наступления заморозков, – в этом дворе мальчики тренировались и оттачивали мастерство воинского искусства. А с наступлением зимы, часть тренажеров и спортивных снарядов перенесли в старую ратушу, где сквозь щели в рассохшихся оконных рамах, гуляли сквозняки. Но занятия там продлились недолго. Просторное, но холодное помещение ратуши было сложно нагреть и протопить. Дров на растопку уходило много, а толку с этого было с воробьиный клюв. Толстые стены из известняковой кладки медленно и неохотно нагревались, но сохранять тепло отказывались, и помещение быстро выстывало. Под высокими каменными сводами, продуваемой всеми ветрами башни, моментально становилось холодно и сыро.