скачать книгу бесплатно
– Тридцать семь миль – и что с того?
– Тридцать семь – простое число, Эмма. Оно было в компьютерном коде, а вода – это жизнь. Моисей ударом посоха заставил воду идти из камня. Христос в Ханаане превратил воду в вино. Посмотри на башню, вот сейчас… тут оно и произойдет. Как ты не видишь?
– Фрэнк, черт возьми, это просто водонапорная башня!
Наконец они поехали назад в Дирборн. Отец молча гнал с таким видом, будто хотел кого-то убить. Мать вопила: «Помедленней, Фрэнк! Угробить нас хочешь?», а старшая сестра Мэгги плакала и визжала: «Папочка, стой! Стой! Остановись!». На следующий день Кэрри собиралась в школу, и мать предупредила: «Об отце – никому ни слова, ясно?»
Позднее Кэрри поняла, что странности отца не прошли даром для всей семьи. Как-то родители разругались: кричали друг на друга во весь голос посреди ночи. Мэгги велела не вылезать из постели, но Кэрри прокралась из спальни на кухню и увидела, что стены измазаны остатками еды и на полу – осколки посуды.
– Три недели! – кричала мать. – Мне сказали, что ты просто так, никому не сказав, прогулял три недели! Вот тебя и уволили! А чего ты хотел? Повышения?
– Я был занят. Вот увидишь, Эмма, все будет хорошо. Они еще приползут умолять меня вернуться. Как ты не понимаешь? Все дело в чуде, просто мало кто хочет понять его. Помнишь номерные знаки автомобилей, которые мы видели по дороге, когда возвращались из Нью-Балтимора? Я видел в них код, надо лишь вычислить систему, – говорил отец.
– О чем ты? Ты хоть понимаешь, о чем толкуешь? Что ты задумал? На что нам жить?
– Бога ради, Эмма, думаешь, без меня они с серверами справятся? Поверь, меня еще попросят обратно. Со слезами попросят!
– Боже мой, господи, ну за что мне это! Как нам быть?
И вот теперь уволили саму Кэрри.
Саул Беренсон, шеф Отдела разведки по Ближнему Востоку, ждал ее у себя в кабинете на четвертом этаже. Глубоко вдохнув, Кэрри постучала в дверь.
Саул – крупный, похожий на бородатого медвежонка мужчина – работал за компьютером. Кэрри иногда называла его рабби Саул, ведь это он нанял ее тогда, холодным мартовским днем, в центре профориентации Принстона, когда Кэрри училась на последнем курсе.
В офисе как всегда царил беспорядок, ориентироваться в котором мог только Саул. На полке, рядом с фотографиями – Саул и Буш-старший (в честь которого и назвали штаб ЦРУ); Саул, директор ЦРУ Джеймс Вулси и президент Клинтон – неуклюже сидел плюшевый мишка Пух.
Оторвавшись от монитора, Саул посмотрел, как Кэрри присаживается.
– Устроилась? – спросил он, поправляя очки.
– Нашла односпальный дом в Рестоне.
– Удобно?
– Недалеко от платной дороги Даллес.
– Хочешь что-то обсудить?
– Ты видел сообщение от Джулии. Отправь меня назад в Бейрут.
– Не бывать этому, Кэрри. Ты даже не представляешь, каких людей ты взбесила.
– Саул, меня чуть шииты в плен не взяли. Или, по-твоему, лучше, если бы меня схватили, а потом опозорили на весь мир, показав по каналу «Аль-Джазира»? Судя по тому, как вы с Дэвисом относитесь ко мне и к делу, так оно и есть.
– Не валяй дурака. Не все так просто, – ответил Саул и поскреб бороду. – Все всегда очень сложно.
– Ошибаешься, все очень даже просто. Меня подставили, и наше отделение в Бейруте пропало. Им руководит придурок, который просто хочет казнить гонца за дурную весть.
Саул снял очки, без которых его взгляд становился не таким сосредоточенным.
– Ты сама все усложняешь, Кэрри. – Саул протер очки о рубашку и снова надел их.
– Да неужели?
– Поверь. – Он кисло улыбнулся. – С самого начала от тебя одни неприятности.
– Что же ты меня нанял? В Америке полно женщин, говорящих на арабском, – заметила Кэрри и откинулась на спинку кресла. Посмотрела на медвежонка в красной рубашке с надписью «Пух». Как-то Саул признался, что Винни Пух – идеальная метафора человеческих устремлений. Он любит мед, а мед золотого цвета. Золото и деньги сводят людей с ума.
– Послушай, Кэрри, начальник отделения ЦРУ – словно капитан корабля, а это одна из последних форм диктатуры на нашей планете. Если капитан не доверяет тебе и твоим суждениям, то с этим уже ничего не поделаешь.
Кэрри выпрямилась и плотно сжала колени, будто на собеседовании о приеме на работу.
– Ты же босс Филдинга. Уволь его, не меня.
Хоть бы, хоть бы Саул ей поверил. Ему одному Кэрри могла доверять, и он один верил ей. Если Саул от нее отвернется, у Кэрри ничего не останется. От нее самой ничего не останется!
– Не могу, – сказал наконец Саул. – Сама посуди, я – как адмирал флота. Если я начну увольнять капитанов за их суждение, поднимется бунт. Капитаны станут бесполезны. Я должен смотреть на дело шире.
– Чушь! – вскочила Кэрри. Ну как он не понимает?! Это ведь Саул, а он на ее стороне. – Полная чушь. Дело не в морали, безопасности или еще в чем. Все дело в политике. В вашей сраной политике. – Она пристально посмотрела на Саула. – И когда ты переметнулся на их сторону? На сторону людей, которые рады продать страну ради своей жалкой карьеры?
Саул резко хватил ладонью по столу, так что Кэрри подпрыгнула от неожиданности.
– Не смей говорить со мной таким тоном! Ты меня знаешь. Если ты и с Филдингом так разговаривала… правильно он дал тебе пинка под зад. А знаешь, что самое страшное, Кэрри? Знаешь? Информация от твоей пташки Джулии настолько важна, что я пытался сообразить, как отправить тебя назад в Бейрут.
Вот тебе и на! Кэрри ощутила облегчение и благодарность Саулу. Он все еще верит в нее. Он на ее стороне! Просто надо обойти бюрократию. Доказать Саулу, что она по-прежнему та самая Кэрри. Кэрри, которая со всеми ссорится, даже с ним.
– Ты поговоришь с директором? Будем работать?
– Я послал информацию наверх, – сказал Саул, глянув в потолок. – Больше от меня ничего не зависит. Такие угрозы поступают к нам каждый день.
– Джулия всегда давала надежную информацию, сам знаешь. Помнишь, как она сообщила о покушении на Харири? С этой инфой тоже можно работать, Саул.
– Серьезно? Ты так считаешь? Джулия не дала деталей, совсем никаких. Скоро будет теракт… вот и все. Мы не знаем: где? как? когда? Цель неизвестна. Мы даже не знаем, кто совершит теракт: «Хезболла» или кто-то другой, кто только поручил теракт «Хезболле», чтобы отвлечь наше внимание. Что нам делать с этой инфой?
– Значит, так? Отдаем информацию наверх и надеемся на лучшее? Вот как мы защищаем страну?
– Не мути воду, Кэрри. Я предупредил Эстеса и замдиректора, что информация надежная, с ней можно работать. Теперь их ход. Еще я велел Филдингу в Бейруте копать дальше.
– Филдингу… – скривилась Кэрри. Она отошла к окну и посмотрела на зеленую лужайку, на запасную парковку. – В Бейруте серьезная беда с безопасностью. Что с «Ахиллесом»?
– Филдинг говорит, будто ты привела врага на конспиративку. – Пощелкав мышкой, Саул отыскал нужный файл на компьютере и прочел вслух: «Мэтисон проявила потрясающий дилетантизм в работе, поддалась панике в нештатной ситуации, доверилась непроверенному контакту, местной жительнице, которая – если верить вышеупомянутому оперативному работнику – по доброте душевной безвозмездно предоставила личный транспорт незнакомке. Затем, оставив машину в людном месте, Мэтисон не потрудилась избавиться от предполагаемой слежки и привела врага прямиком на конспиративную квартиру на улице Адонис. В результате конспиративная квартира была уничтожена, рабочие материалы захвачены, а все наши операции поставлены под угрозу».
Саул взглянул на Кэрри поверх очков.
– Что прикажешь с этим делать?
Нет, Саул в такой бред не поверит. Только не он.
– Передай Филдингу: пусть подотрется своим отчетом, – резко ответила Кэрри. – Я сбросила «хвост» еще в районе Хамра и пешком добралась до квартала Рас-Бейрут. Ни в здании, ни поблизости никого не было, зато потом – откуда ни возьмись – появились местные шпионы и напали на конспиративку, будто заранее знали о ней. Меня подставили.
– Кто? – Саул вскинул руку. – Давай-ка по порядку.
– Соловей – это раз, – сказала Кэрри и оперлась на стол обеими руками, словно бегун перед стартом. – Дима – два. Отправь меня назад, Саул, я их обоих к ногтю прижму. Найду утечку.
Он покачал головой.
– Это невозможно. Даже если принять, что ты на сто процентов права, а Филдинг – нет, я не могу.
– Почему? Что между вами не так?
Что-то Саул недоговаривал.
– У него связи, ясно? – с отвращением произнес Саул. – Филдинг и Дэвид Эстес, директор Контртеррористического центра, протеже Билла Уолдена.
– Директора ЦРУ?
– Самого старика. Без связей шагу не ступишь, а Уолден метит в политики. Пересекаться с ним – дело гиблое. Ты… ты просто оперативница, попавшая в спорную ситуацию. Люди наверху долго над ней думать не станут. Я уж не говорю о том, что нас сто раз реорганизовывали. Теперь я напрямую отчитываюсь перед Эстесом. Все непросто.
– Что же нам делать?
Саул кивнул.
– Филдинг сделал тебя козлом отпущения, и на какое-то время лучше все оставить как есть. Будешь возникать – и я тебе не смогу помочь. Пока все, – поднял он руки.
– То есть мне лучше быть девочкой-паинькой? Закрыть рот, нагнуться и ждать, что со мной сделают?
– Ждать момента и дать ответный бой. – Саул снова кивнул. – В общем, в одном я с тобой согласен: дело с Соловьем действительно грязное. Филдинг, самое меньшее, должен был предоставить тебе прикрытие. Зато у меня ты без работы сидеть не станешь.
Саул поднялся, вышел из-за стола к Кэрри и оперся о столешницу. Он верил ей, он все еще был на ее стороне. Кэрри вздохнула с облегчением.
– Ну и? – спросила она.
– Помнишь, что я сказал, когда выдернул тебя пораньше с занятий на Ферме? Моя прекрасная золотая девочка с мозгами, как у Стивена Хокинга. – Он улыбнулся. – Помнишь мои слова?
– О том, как мне затвердить науку в поле… и что-то там о пруде?
– В этом пруду тебе тесно. Тебе надо плавать в океане.
– Плавать среди акул можно, только став акулой. Да, помню. Что же мне делать?
– Достань Соловья и выясни все про теракт. Достань его, работая здесь.
– Не понимаю.
– Назначаю тебя связной между Отделом разведки по Ближнему Востоку и Контртеррористическим центром. Они неофициально поглощают отделение «Алек». – На жаргоне ЦРУ так называлось единственное отделение, приписанное не к местности, а к цели: «Аль-Каиде». – Отчитываться будешь перед Эстесом, – Саул наклонился к ней, так что Кэрри уловила запах его лосьона после бритья «Поло», – а работать на меня.
– Шпионим за своими же?
– Все не без греха. А что еще остается?
– Что с инфой Джулии? Готовится теракт, Саул. Большой. Мы оба это знаем.
Саул тяжело вздохнул.
– Сколько у нас времени? – спросил он.
– Где-то пару недель. Муж Джулии сказал: скоро. Точнее: «khaliban zhada» – очень скоро.
Глава 4
Джорджтаун, Вашингтон
Воспоминания навеяло песней «Ты все еще единственный» Шанайи Твейн.
Кэрри училась на первом курсе в Принстоне. На большие экраны вышли «Спасти рядового Райана» и «Влюбленный Шекспир», а у Кэрри случился первый серьезный сексуальный опыт – не просто рукоблудие, когда дома никого нет или когда у тебя в старших классах по ляжкам течет. Она, можно сказать, влюбилась в Джона: высокого и невероятно умного преподавателя политологии; он познакомил Кэрри с текилой, оральным сексом и джазом.
– В мое детство народ увлекался Мадонной, Мэрайей, Лютером Вандроссом. Ближе всех к джазу был мой отец, который время от времени слушал Дэйва Брубека.
– Да ты шутишь! Джаз не слушаешь? Майлз Дэвис, Чарли «Берд» Паркер, Диззи Гиллеспи, Колтрейн, Луи Армстронг… Нет? Это самое великое направление в музыке, круче не будет. Единственное, что мы, американцы, подарили оригинального миру, – и ты этого не знаешь? Ну, я, можно сказать, тебе завидую.
– Почему?
– Перед тобой целый неизведанный континент, а это в жизни – самое интересное.
– Даже интереснее секса?
– В том-то и соль, лапа. Обе эти вещи можно совмещать.
Тысяча девятьсот девяносто восьмой. В тот год Кэрри последний раз пробегбла полтора километра. Сколько воды утекло…
Кэрри сидела в пабе на М-стрит в Джорджтауне, допивая третью «Маргариту», когда по телевизору начался клип Шанайи.
– Узнаешь? Девяносто восьмой год. Я тогда в колледже училась, – сказала она Дэйву, мужчине, что сидел рядом, с бокалом «Хайнекена». Это был кудрявый малый лет за сорок, юрист из Министерства юстиции, в костюме из магазина; то и дело он нарочно побрякивал «ролексом» и «как бы нечаянно» касался предплечья Кэрри. На безымянном пальце у него бледнел след от обручального кольца. Значит, Дэйв либо разведен, либо выбрался погулять.
– Я тогда практику проходил и слушал Пафф Дэдди. «Мир исколесил-объездил, ага, ага», – напел он, неуклюже (как инвалид с претензиями на сексуальность) подергивая плечами. С виду он, впрочем, был не страшный. Кэрри еще не решила, позволить затащить себя в постель или нет.
Она заставляла себя не думать о работе. Расследование зашло в тупик. Ответов не было, зато вопросы множились и становились все трудней.
Три дня кряду Кэрри проработала за компьютером, без перерыва. Спала за столом и питалась печеньем из автомата. Перелопатила все, что имелось у Контртеррористического центра на контакты между сирийскими спецслужбами и «Хезболлой» в Ливане: факты встреч, результаты наблюдений, записи телефонных звонков и копии переписки. Кэрри копалась в голых данных, с которыми ежедневно приходится иметь дело разведке. Саул однажды сравнил такую работу с поиском алмазов в грязи: «Роешься в тоннах мусора, прежде чем у тебя руках хоть что-то да заблестит. Что-то, что окажется полезным».
Забавно, самые лучшие данные были собраны ею самой – добыты от Джулии.
Кроме Димы, с Соловьем – Тахой ад-Доуни – Кэрри больше ничего не связывало. Он был выпускником университета Дамаска, где получил специальность инженера-механика. Впервые он попал в поле зрения ЦРУ в Москве: попытался наладить дела с «Рособоронэкспортом». Кэрри присмотрелась к снимку, сделанному наблюдателем на широкой заснеженной улице где-то в российской столице: много машин, должно быть, Тверская. На фото Соловей был моложе, стройнее, одет в пальто и большую меховую ушанку, но Кэрри все равно узнала его. Это он поманил ее, сидя за столиком у кафе, напротив кинотеатра.
И никаких сведений о том, где он живет, о жене и детях, о службе.
Ну же, Соловей, откройся. Где ты работаешь?
