скачать книгу бесплатно
Внезапно чуть ли не из воздуха рядом нарисовался Джимми Коллинз.
– С кем пил старина Илай? – уточнил он.
– С каким-то Грегори. Такой, в очках и разглагольствует…
– Сраный ублюдок. Из этих, как их… а-бо-ли-ци-о-нис-тов, вот! Всё радеет за права кафров, даже вроде как несколько лет назад осмелился пересечь Руанту и агитировать натальских кафров на восстание против своих хозяев…
– И что?
– Кафры его слушать не стали и сдали гемайнам. Ну а те тоже его слушать не стали – вываляли в дёгте и перьях и отправили восвояси. С тех пор он тут против рабства ведёт борьбу, в основном по кабакам… Сволочь такая.
– А почему сволочь? Ты что, сторонник рабовладения? Против освобождения кафров?
Джимми Коллинз посмотрел на меня своими ясными голубыми глазами, которые ярко горели на его чумазом простом лице, и твёрдо сказал:
– Я против того, чтобы ублюдок, который купил себе жену прямо на пирсе, прямо с борта корабля, а потом угробил её за два года, вёл речи о рабстве, свободе и высоких материях, сэр!
Такая здравая мысль, прозвучавшая на грязном парусном корыте между воплями поймавшего белую горячку капитана, была подобна грому среди ясного неба. Этот Коллинз был в доску свой, настоящий имперец, такой, как Лемешев или Демьяница, или его превосходительство, и я не замедлил ему об этом сказать.
– Не знаю, похвала это или хула, сэр, про вашу Новую империю у нас всякое рассказывают…
– У нас про Колонию и про Наталь тоже. Но знаешь, в чём разница?
Юноша дёрнул подбородком, ожидая продолжения.
– В том, что меня сюда послали, чтобы там, в империи народ начал понимать, что тут вообще происходит, кто вы все такие есть и как нам себя в связи с этим вести. А этот Грегори, как я понял, сразу полез со своими идеями к кафрам, не разобравшись, да?
– Разумные вещи вы говорите, сэр, очень разумные. Жаль, что у нас такое мало кто понимает, большая часть парней предпочитают слушать балаболов вроде Грегори, горланить и грозиться пойти в Наталь учить уму-разуму гемайнов. До добра это не доведёт, это уж точно, – проговорил Джимми Коллинз и вытянул из рукава капитанскую бутылку с выпивкой. – Отдадите капитану Фоксу, сэр. Если он поймёт, что это я стащил пойло, то поколотит меня. Как пить дать поколотит!
И отправился к своим товарищам. Нужно было зарифить паруса, надвигалась непогода.
Небо темнело, ветер крепчал, матросы с тревогой поглядывали на пенные барашки волн и клочковатые тёмные облака, а капитан, вцепившись в штурвал, орал во всю глотку про Гертон, топсели и деревянную ногу.
И я полез за фотокамерой, потому что всё это было жутко и прекрасно одновременно.
Глава 5
Карнавал
Лисс вырвался из плена шторма, представ перед нами во всей своей красе в последних лучах закатного солнца. Живописные холмы, усыпанные гроздьями милых маленьких домиков; буйная зелень; белые лестницы и парапеты; полный жизни портовый район с многочисленными фонарями, свет которых заполонил собой пространство в тот самый момент, когда солнце утонуло в море; десяток парусных кораблей в гавани; снующие туда-сюда лодки; звуки скрипки; бренчание гитарных струн и весёлый женский смех.
– Будь я проклят, в Лиссе снова карнавал! – Хмель постепенно отпускал капитана Фокса, и, по всей видимости, у него начинала трещать голова. – Джимми Коллинз, сукин сын, поди сюда, возьми штурвал! Сам Бит-Бой не смог бы провести «Бабочку» в гавань, будь ему так погано… Где моя бутылка?! А? У меня была вторая бутылка!
Глаза Илая Фокса были красными, губы пересохшими, голос сипел.
Соскользнувший на палубу по вантам Коллинз умоляюще уставился на меня, и я тут же протянул капитану священный сосуд. Тот присосался к горлышку, как младенец к груди матери. Глаза его постепенно приобретали нормальное выражение.
– Эй, как там тебя… – Он пощёлкал пальцами, пытаясь припомнить моё имя.
У него не получалось – мы договаривались о доставке меня в Лисс в момент практически полного беспамятства, да и далее капитан пребывал в состоянии практически постоянного подпития. Поэтому, отчаявшись, он махнул рукой, сел на ступеньки лестницы, которая вела с юта на шканцы, и похлопал рядом с собой.
Я сел как можно дальше.
– …понятия не имею, какого хрена тебе нужно в Колонии. Времена нынче неспокойные, дрянные времена – пахнет войной. Вот, посмотри туда, – он ткнул пальцем в огни Лисса, которые, мерцая, становились всё ярче и ярче. Палец его трясся, вся рука тоже. – Они не знают другой жизни. Карнавалы, ярмарки, чистое небо над головой, корабли в гавани… Они не видели настоящей беды, не бывали там, где бывали мы с тобой… Я по глазам вижу, ты хлебнул лиха. А для этих людей фраза «Только б не было войны» – пустой звук. Они мыслят категориями фантазий и мечтаний, готовы напялить на своих мужчин мундиры и отправить маршировать стройными рядами на пулемёты – освобождать кафров от рабства и отвоёвывать жизненное пространство для Колонии… Строить дивный новый мир – здесь и сейчас. Они не понимают, что теперь, в этот самый момент живут в условиях несказанных благ и счастья. В каждом доме водопровод и канализация, полные прилавки еды, работы хватит на всех, недавно построили вторую больницу, открыли лицей для девочек… Это Лисс! Сказка… Сказка, которую они хотят превратить в сагу о Нибелунгах… Ты знаешь, кто такие нибелунги? Я понятия не имею, но звучит красиво. Они и хотят красиво. На белых конях, под звуки труб и барабанов… Их поимеют, я клянусь. Не знаю как, но поимеют. Кто-то нагреется на их мечтах…
Капитан всхрапнул и обмяк на лестнице. Он, чёрт побери, спал! Я встал и кивнул Коллинзу:
– Надо бы капитана в каюту перенести, а то как-то неуместно получается – нам в порт заходить, а он вот так вот тут расположился.
– Хр-р-р-р-р! – выдал трель Фокс и сполз по ступенькам на палубу, свернувшись клубочком.
* * *
Шхуна должна была дождаться очереди на разгрузку и стала на якорь на внутреннем рейде Лисса. Меня взялись перевезти на берег вездесущий Джимми и ещё один парень, которого звали Келли. Они ловко управлялись с вёслами, и Коллинз сказал:
– Мы ведь можем зайти пропустить по рюмашке, а? Я знаю отличное местечко за углом.
Келли молчаливо одобрил такое предложение.
Я сидел на носу и восхищённо пялился на взмывающие в воздух бумажные фонарики. Сотни и тысячи огоньков взлетали в ночное небо. Эта традиция воистину великолепна! Звуки музыки добавляли происходящему некоего романтического флёра, настраивали на несерьёзный лад.
– А ну как такой в вантах засядет? Ума у лиссцев – как у курочек. Подожгут корабли к бесу… – Ворчание Келли моментально спустило меня с небес на землю.
Действительно, в гавани сплошь парусники! Какие, к чёрту, фонарики? Сумасшествие.
Ялик, пользуясь практически полным отсутствием прибоя, причалил к самому пляжу, матросы вытащили лодку на берег.
– И что, никакой таможни? – удивился я, спрыгивая на мокрый песок. – А контрабанда, преступники?
– Сэр, в Лиссе каждый второй контрабандист, каждый третий имел в прошлом проблемы с законом посерьёзнее, каждый первый – авантюрист. – Коллинз повёл носом, будто принюхиваясь, и добавил: – Это не считая дам, пожалуй. Самые красивые женщины Колонии в Лиссе! И самые весёлые. Вот, сейчас сами всё увидите!
И вправду, к нам приближалась группа танцующих девушек в полумасках. Они были босиком, их яркие шёлковые юбки струились и развевались, маняще приоткрывая загорелые ноги. Корсеты делали более тонким и округлым то, чему следовало быть тонким и округлым. Распущенные волосы они украсили живыми цветами, на запястьях и лодыжках звенели браслеты. Карнавал всё-таки!
Они окружили нас, напевая и пританцовывая, прекрасные как нимфы.
– Эй, морячки, нынче без маски в город нельзя! Купите маску! Все собранные средства идут в фонд помощи беглым рабам!
– Твою мать, – сказал Джимми Коллинз. – А как помогать-то кафрам будете?
Девушки были хороши, двигались грациозно и одуряюще пахли. Не всё ли равно, куда пойдут деньги? Я сунул руку в карман и щёлкнул большим пальцем, отправляя в полёт имперскую серебрушку. Высокая жгучая брюнетка хлопком ладоней поймала монету и попробовала её крепкими белыми зубами. Над верхней губой у неё виднелась обаятельная родинка, глаза блестели, а губы были алыми и влажными.
– Дайте три!
– А ты не местный! И не морячок! – Девушка обошла меня кругом и ткнула пальцем в грудь. – И денежки у тебя водятся. Ты откуда такой красивый взялся?
Она явно заигрывала, и мне казалось это странным. Я не привык к такой непосредственности, но, в конце концов, я действительно тут совсем чужой, и терять мне, в общем-то, было нечего.
– С другого конца света. – Мой голос звучал неестественно. – И очень хочу посмотреть Лисс.
Она надела на меня чёрную полумаску и затянула на затылке шнурки. Её подружки то же самое сделали с Коллинзом и Келли.
– Девочки, я забираю его себе! Увидимся в «Унеси горе», в полночь!
Ей-богу, она подхватила меня под руку и потащила за собой наверх по узкой, мощённой булыжником улочке, едва освещённой и утопающей в зелени.
– Давай я заберу сандалии, и пойдём гулять по городу. Я покажу тебе всё и даже больше! – Энергия у неё так и била через край, она даже пританцовывала. – Кстати, меня зовут Джози, а тебя?
* * *
Она скрылась за калиткой, пройдя под аркой из замшелых камней, и я прислушался к звуку её босых ног по садовой дорожке. Дурацкий ранец за спиной – не очень-то погуляешь с ним! А где мне было его оставить? И фотокамеру тоже – ночью от аппаратуры не было особого толка. Когда-нибудь, наверное, научатся делать плёнку с большой светочувствительностью, усовершенствуют вспышку… А пока придётся довольствоваться собственными глазами и мозгом.
– О! – сказал кто-то. – Джози привела очередного хахаля.
– Какая плохая девочка, ужас!
– А мы вот сейчас у этого мистера и спросим…
Я обернулся. Три фигуры в светлой одежде были видны вполне отчётливо – даже в неверном свете соседского уличного фонаря. На лицах у них тоже были полумаски – карнавал же!
– Доброго вечера, – не нашёл ничего более уместного я.
– Слышите, ребята, как он говорит? Он нездешний, точно. И одёжка вот эта… Может, ты гемайн, дядя? Хотя не похож, не похож… Давай с тобой так поступим – сымай ранец, доставай из кармана кошель и иди прочь. А с Джози мы договоримся.
Они вразвалочку приближались ко мне. Лисс стремительно переставал мне нравиться.
– И сапоги у тебя что надо… Сымай и сапоги тоже.
Я сунул руку в карман и ответил:
– Нет!
У меня уже имелся печальный опыт общения с подобными типами, и я прекрасно представлял себе, что произойдёт дальше. А потому спустил с плеча ранец и примостил сверху сумку с фотопринадлежностями.
– Нет так нет, сапоги оставим. Почему не пойти навстречу такому понимающему мистеру?
Он очень опрометчиво наклонился и протянул руки к моим вещам, за что был наказан мощнейшим ударом сапога в подбородок. Выгнувшись, падкий до чужого добра молодчик опрокинулся на спину и ударился о землю ещё и затылком.
– Э, да ты чего… – послышалось со стороны его подельников.
Моя рука появилась из кармана, уже сжимая револьвер. Я не собирался стрелять – ткнул второго дулом в солнечное сплетение, прерывая попытку достать нож из-за голенища, а потом двинул в коленку твёрдым носком и, соскребая сквозь брюки кожу на голени, оттоптал ему пальцы ноги. Этого хватило, чтобы вывести противника из строя – он скорчился, пытаясь вдохнуть и ухватиться за повреждённую ногу одновременно.
Последний оставшийся на ногах блеснул в темноте клинком.
– Ты дурак? – спросил я и взвёл курок.
В этот момент появилась Джози в изящных сандалиях. Девушка пискнула от неожиданности и отпрыгнула обратно за калитку.
– Мы тут общались с твоими друзьями… – Я понятия не имел, это классическая подстава с её стороны или она была ни при чём. – Они решили, что уже уходят.
Джози склонилась над лежащим в беспамятстве типом, шёлк юбки выгодно очертил её крутые бёдра, и я отвёл глаза.
– Тарт, ну ты и придурок… Хорошо ещё, что живой! – Распрямившись, она упёрла кулачки в бока. – Ему, наверное, нужен доктор. Тащите его к Филатру, живо!
Парень с отбитой ногой наконец отдышался. Они с товарищем подхватили бедолагу за руки и ноги и понесли прочь. Мы некоторое время смотрели им вслед – кажется, несколько раз эти типы всё-таки уронили свою живую ношу.
– Круто ты с ними… – Девушка закусила нижнюю губу и сверкнула на меня глазами из-под бровей.
Этот пассаж я проигнорировал и спросил:
– Я могу оставить у тебя вещи до утра, Джози?
– Конечно, милый. Им здесь абсолютно ничего не угрожает, – с ангельской улыбкой сказала она. А потом добавила в сторону и практически одними губами: – Уже.
* * *
Лиссом правил карнавал.
Огромная площадь была окружена высокими зданиями в колониальном стиле, с портиками, барельефами и сложной лепниной. Буйная зелень увивала их стены, исполинские деревья шумели в ночной вышине своими кронами. Жёлтый свет фонарей и окон смешался с отблесками факелов, костров и жаровен.
Толпы разнаряженных людей в масках смеялись, пели, забрасывали друг друга конфетти и цветами, пританцовывали в такт мелодиям уличных музыкантов. Вино лилось рекой, в небо взлетали фейерверки, расцветая там немыслимыми узорами.
– Вы танцуете? Давайте танцевать! – Она увлекла меня прямо в центр толпы. – Все северяне такие грозные и неуклюжие?
Танцевал я в последний раз ещё до войны. До обеих войн… Поэтому только пожал плечами:
– Танцы не мой конёк, признаюсь честно.
– Твой конёк – бить людей до полусмерти? Расслабься, это же тарантелла! Все умеют танцевать тарантеллу. Только послушай!
Она стала хлопать в ладоши в такт музыке, а потом добавила движение бёдрами, одной ножкой, второй, сделала подбадривающий жест ладонями – и я уже изображал что-то такое, более или менее похожее на танец. По крайней мере, в многотысячной толпе всем было плевать на то, насколько точными получались движения.
– Вот, гораздо лучше! Говорят, что Лисс самый весёлый город Колонии! Десятки языков, сотня разных народов. И всем удаётся уживаться! Я обожаю этот город, я влюбилась в него с первого взгляда. – Она говорила, не переставая танцевать.
Я поднял руку, и Джози, подчиняясь логике тарантеллы, закружилась синхронно с другими девушками.
– Мне было пятнадцать, когда корабль с переселенцами опустил сходни на причале Лисса, и с тех пор я здесь. А ты? Зачем ты у нас?
– Работа.
– Наёмный убийца? – Она раскраснелась от танца, щёки её разрумянились – это было видно даже в свете фонарей. – Или, наоборот, охотник за головами?
– Журналист. Журнал «Подорожник», Имперское географическое общество. Я что, и вправду так кровожадно выгляжу?
– Никогда не слышала о таком. Я почти не читаю прессу. И да, ты выглядишь как волк в овчарне. Взгляд у тебя такой, бр-р-р-р, как будто смотрю в дуло двустволки.
Впервые услыхал про себя такое и не мог понять, это льстило мне или больше пугало?
Прозвучали последние аккорды развесёлой мелодии, и Джози, выдав последнее па и прищёлкнув пальцами, прильнула ко мне спиной и бёдрами и тут же отпрянула.
